ФакИр

Это был дождливый день. Я сидел на пробирающих до костей холодных ступенях подъезда где-то в Питере. Невдалеке от меня, буквально на подоконнике подъездного окна передо мной, вальяжно развалившись, спал крупный темно-серый кот, а по моей щеке, словно капля по стеклопакету, бежала слеза. Рядом, на ступень ниже, стоял пластиковый розовый чемодан, битком набитый всем самым необходимым на первое время. Теперь этот день навсегда врежется мне в память, как самый худший. Именно так начиналась бы средней оценки книга или скучный фильм о моей жизни. Но, во-первых, никто не напишет о моей жизни книгу разве что фанфик, а во-вторых, я не актёр, чтобы сниматься в фильмах, а лучше, чем я меня не сыграет никто. Нет, половина, конечно, действительно совпадает с нынешней ситуацией. Жутко холодные ступеньки, например, или розовый чемодан, жирный кот на окне. Да даже дождь на улице. Хотя, этим, наверное, не удивил, в Питере же. Не то, чтобы здесь всегда так, но ведь этим Петербург и прославлен во многих районах России и не только. Ведь правда? Да? А вообще, не сказать, что все прямо так плохо. Хотя, кто увидит меня сейчас — не поверит. По щеке моей точно не катится слеза. Уже не катится, да. Но глаза до сих пор красные и чутка опухшие, а в носу все ещё сопли. Зато считать этот день самым худшим я не буду. Ну, надеюсь, по крайней мере. А если серьёзно, что случилось и почему я сижу в подъезде с чемоданом? Ну так я расскажу. И… Нет. Не будет длинной истории, как в фильмах, на которую уже некоторые понадеялись, а-а. В кратце: меня из дома выгнала девушка. Бывшая девушка, да, мы расстались. Да, Ирина. А к себе я пойти не могу, потому что, по сути-то, оттуда меня и выперли. Как так вышло? Да просто. С месяц назад мы с Иркой наконец съехались. После стольких лет пора бы уже, ага. Вообще шли мы к этому действительно долго, но два месяца назад Ира не выдержала и просто поставила перед фактом, что теперь живём вместе. И не долго что-то счастье длилось. Снова порознь, только я ещё и в подъезде теперь. Причём в чужом. И с уличным котом. Да-а-а-а. Вот здесь у многих должен назреть ещё один вопрос «А почему расстались?». Хотел бы отмахнуться, сказал бы просто, что не ужились на одной территории, но от собственных мыслей и себя самого в частности отмахиваться чревато некоторыми не самыми приятными последствиями. Поэтому хоть себя нужно заставить верить в правду. Даже неприятную. Так вот. Расстались мы неофициально ещё на прошлой неделе после то ли какого-то карпоратива, то ли чьего-то дня рождения. Иру я тогда с собой не взял, хотя обычно она чуть ли не ленточкой привязана ко мне. И вот она уже после этого не в восторге была, так я ещё и домой в стельку пьяный завалился. Хотя нет, не в стельку, я же не сапожник. Не в шутку бухой. Вот так. Но последней каплей стало не это. Мы с ней уже давно часто ссорились. Не сильно, но и не по мелочи. В общем, я что-то нести стал про прекрытие от шипперов, вся та херня и мы снова поссорились. Сильно. Тело болит до сих пор, и уже не только от ночи на диване. А сегодня она как с цепи сорвалась, настоящий Цербер. Образ, видите ли, у неё новый, а я, блядь такая, не заметил. И вообще, цитирую, «Использую её, трахаясь с кем не поподя». К чему вот последнее сказано, вообще не ебу. Правда ведь не ебу. И меня не ебут. И никогда не ебали. Ладно, с этим разобрались, но тут должен возникнуть следующий вопрос «Что я тогда делаю в подъезде где-то Питере?» и «Что я, собственно, делаю в Питере?». Это уже куда легче. Вчера в Питере у нас с ребятами был концерт, сегодня, соответственно, заслуженный выходной, а завтра мы уже должны выдвигаться в Москву к съёмкам нового мотора в сезоне. И кстати, почему Ира с нами в Санкт-Петербурге? Тут уже Стас старался. Ведь концерт — это огромное количество людей, среди этого количества обязательно найдутся шипперы, а не взаимодействовать с Арсом совсем мы не можем, оттуда и пища для раздумий. Напрасных, кстати. А если что-то на сцене сворачивает на тропинку контента для шипперов, Ира может оттянуть внимание на себя. И тут уж как не бесись, а все знают, что она моя девушка и приехала на концерт со мной, а значит мы все ещё вместе и Артон в пролёте. А теперь я не знаю, что делать. Идти мне совсем некуда. Димка уехал вчера вечером в Воронеж, повидать семью перед длительным отсутствием. Матвиенко просто трубу игнорит. Стас с Окси там до сих пор над чем-то батрачат и отвлекать их себе дороже. До Краба вообще бесполезно сейчас пытаться достучаться, отсыпается, скорее всего. И попробуйте теперь угадать в чьём подъезде я отмораживаю свою филейную часть. Верно, Попова. Которого, между прочим нет дома, а телефон у меня сел уже давно, как и я на эти ступени. — Тох. Ты че тут? — слышится неуверенный голос справа. Не дойдя три ступеньки, стоит Арсений-никого-нет-дома-Попов. Вот сидишь ты на ступеньках в подъезде друга, а жизнь мимо проходит. Хорошо, что друг не такой и мимо не пройдёт. — Бля, Арс, внутри расскажу. — я спешно вскакиваю, чуть морщась из-за затекших мышц, и хватаю чемодан, поднимаясь на лестничную площадку. Арсений поднимается тоже, но гораздо медленнее, рассматривая меня и мой чемодан. — Быстрее, пожалуйста. У меня уже кусок льда вместо жопы. Арс молчит, поднимается на площадку и спокойно отпихивает меня, ключами открывая дверь. Первым выпускает меня и уже за собой закрывает, сразу стягивая тонкий шарф. От кроссовок я избавляюсь быстро, также наспех стягиваю куртку и несусь в ванную, чтоб горяченькой водой хорошенько отогреть прозябшие ладони. Тьфу ты! Прозябшие, от Попова понабрался. Кто сейчас вообще так говорит? И кстати об Арсении. Он не спешит стягивать чёрное пальто, одна за одной расстегивая пуговицы на нём и сначала избавляется от обуви. Ключи летят на полку только тогда, когда с одной руки, а затем и второй сползают рукава. Не дожидаясь хозяина, проскакиваю на кухню, нажимаю на кнопочку на электрическом чайнике и, как послушный мальчик, сажусь за стол. Арс сначала заглядывает в комнату, оставляет вещи там, моет в ванной руки и присоединяется ко мне, ничему особо не удивляясь. Не впервой уже. Только после того, как чай разлит по кружками, он задаёт свой вопрос: — Ты почему с вещами? — Мне негде ночевать. — честно признаюсь, вспоминая, что бросил чемодан в прихожей и что у Иры я забыл не только запасную зарядку. Вообще не у Иры, а на съёмной квартире, но сейчас это не так важно. — А что с квартирой, которую вы сняли? — задаёт он резонный вопрос, отпивая из кружки, продолжая осматривать меня с ног до головы. С пояса, вообще-то, мы же за столом, точно. — С ней все отлично, там Ира. -А ты почему не с ней? — А мне нельзя прийти к другу? — возмущаюсь я, стукнув даже приподнятой чашкой по столешнице. — Но не с чемоданом и словами «мне негде жить». — Ночевать, вообще-то. — поправлю его и наконец делаю глоток, морщась от температуры. — Но, если честно, то мы расстались и она меня выгнала. Тут же замечаю дрогнувшую руку друга и поднимаю взгляд к его глазам, которые неуверенно забегали. — Ты плакал. — просто констатирует он, естественно заметив мои глаза и хлюпающий нос. — Накатило просто. Она же мне все-таки не чужая была. Да, чувства значительно поостыли, но лет, проведённых вместе, уже не отнимешь. Да и нервы после концерта ни к черту, а тут ещё и город чужой. Хотя уже почти родной. — И, что ты хочешь? — запинаясь в начале фразы, играет дурака Арс. Вот он действительно актёр, вот про него можно было бы снять фильм. — У меня две просьбы. — облизываю и поджимаю губы. — Не буду говорить, что всего лишь и просить заранее согласиться на все. Лучше сначала услышать. — Хорошо, я внимательно слушаю тебя. — Я прошу приютить меня до отъезда. — более менее уверенно говорю и получаю кивок. Даже не сомневался. — И ещё прошу тебя трахнуть меня. И замолкаю резко, будто и не я говорил, будто и не говорил никто вовсе. Арс смотрит сначала просто, потом лицо его меняется, отображая растерянность, удивление, испуг и ещё некоторый спектр эмоций. — Что ты просишь меня сделать? — в удивлении он даже повышает голос, грудью вжимаясь в край стола и смотря прямо в глаза мне. — Арс, хватит. — осаждаю его абсолютно спокойно. — Я знаю о твоей симпатии ко мне. — а на не понимающий взгляд поясняю. — Сложно не замечать все эти взгляды, касания, перемены в настроении, если меня касается кто-то другой. Ты мне тоже симпатичен, поэтому не понимаю, почему мы не можем. Мне это поможет отвлечься, тебе тоже принесёт удовольствие. Хотя бы временное. И я не говорю, что это одноразовая акция. Мы можем и потом… Если мне понравится и все будет в порядке. Арс, соглашайся. — смотрю уже чуть ли не с мольбой. — Пожалуйста. — Антон, это… — руки подрагивают, поэтому даже чай рискует быть поднят, но расплёскан наполовину. — Ты, конечно, можешь остаться. А вот насчёт твоего предложения… Я должен подумать. Все-таки бередить чувства не всегда хорошая идея. — Я понимаю. — киваю несколько раз головой и смотрю исключительно на дно чашки сквозь чай. — Но будь я на твоём месте, я бы воспользовался этим шансом, а вдруг выгорит. — А вдруг нет? — Тогда ты хотя бы будешь знать эти чувства. Помнить, что между нами было. — И углублять и без того глубокую рану с каждым воспоминанием. Пока не будет сквозного отверстия в груди. Прямо в районе сердца. — шепчет Арс, все сильнее стискивая пальцами керамику. — Ты сможешь найти мне замену. — уверяю его, улыбаясь уголками и поглаживая по руке. — Не смогу. — Сможешь. — настаиваю и вижу, что собеседник все равно уже сдался. — Тогда тебе придётся немного побыть одному. — Что? — смотрю так недоуменно, словно в дорогом ресторане мне подали дерьмо на палочке. — Мне нужно в аптеку. — шепчет, подойдя почти впритык и наклоняется к моим губам, прихватывая нижнюю, потом верхнюю и снова смотрит в глаза. — У меня нет даже смазки.

***

Арсения нет уже тридцать минут. Сидя на кровати в спальне, я весь извелся. Ну точно помню же, что аптека тут совсем рядом. И на улице темнеть начало. А если случилось что? Какой же ты придурок, Антон. Какой эгоист. Но тот лёгкий поцелуй до сих пор чувствуется на губах и от этого хочется ещё, больше. Хочется касаний. Хочется хоть раз почувствовать, какого это, когда над тобой доминируют, ласкают со всех сторон. Хочется, чтоб было как в порно. Или в фанфиках, когда Арс берет меня везде, без слов, просто разворачивает и заставляет отдаться. Да, я читал пару раз фанфики. И что такого? Ну ведь интересно же. И в ЧБД эту тему затрагивают часто. И о нас с Ирой фанфики есть. Да они вообще много о ком есть, так что… Щелчок. Затем дверь открывается, слышны шаги и хлопок той же дверью. Звук соприкасающихся с поверхностью полки ключей, какой-то едва уловимый шорох и в комнату входит Арс с пакетом в руках. Пакетом из секс-шопа в руках. — Я просто подумал, что лучше хорошенько подготовиться в первый раз, поэтому так долго. — поясняет он на мой негодующий взгляд. — Да. С-спасибо. — неосознанно я немного зажимаюсь и Попов, естественно, видит это. Садится рядом, опуская пакет между ног. Смотрит перед собой, как и я. — Ты уверен? — Я не знаю. — от чего-то голос дрожит, а в носу снова щиплет. Ну только что же все было нормально. Я был абсолютно уверен, что хочу этого. Ебанная эмоциональность! — Мы ведь можем просто выпить. — полушепотом предлагает Арс, поворачиваясь ко мне и замечает собравшиеся в уголке глаза слезинки. Ну не могло же расставание с Ирой так повлиять на меня. — Антон. — зовёт, но я даже мельком посмотреть не в силах. — Я налью тебе чего-нибудь. — Не нужно. — хватаю за руку, когда он уже поднялся. Смотрю в глаза и неприятно шмыгаю носом. — Просто посиди со мной. И он садится рядом, соприкасаясь бедром с моим. Я утыкаюсь ему в плечо, при этом согнувшись чуть ли не в три погибели и шумно выдыхаю. Чужие руки гладят по спине и плечам, зарываются в волосы, помогают успокоиться. — Арс. — зову, не меняя положения. — М-м-м? — А поцелуй ещё раз. Он сам отстраняет меня от себя и смотрит в глаза, а я снова шмыгаю, не имея возможности сдержаться. Рука Арса сначала просто гладит по щеке, пока он смотрит мне в глаза, а потом притягивает к себе и губы примыкают к губам. Такой школьный поцелуй. Робкий, медленный и без слюней. Попов отстраняется, а я тянусь к его шее и крепко обнимаю, получая объятья в ответ. И снова ласковые руки на спине. Ну все прямо как в сопливых драмах. — Я, наверное, в душ схожу. — шепчу совсем тихо, не отстраняюсь. Но Арсений отстраняет сам. — Иди, конечно. — смотрит снизу вверх, когда встаю, и протягивает пакет, стоит мне указать на него взглядом. Хорошо бы сейчас постоять под холодными струями, чтобы остудить и тело, и мысли. Но так пропадёт и без того не пришедшее возбуждение. Пакет, как только закрылась дверь, я прошарил. Небольшой бутылек смазки, ещё один меньше с клубникой, пара пачек презервативов, какой-то крем, заживляющая мазь, аскорбинка и гематогенка. Будь я в любовной драме сейчас, сказал бы, что это мило. Но это заботливо. Если вообще мне, конечно. Пока не было Арса, я без дела не сидел. Нет, сидел, вообще-то, но не совсем без дела. Читал, я читал. О сексе, да. Между мужчинами. Первый раз все-таки. И сейчас, как бы не романтично это звучало, мне надо помыть жопу. И растянуть себя тоже. И прекратить с собой разговаривать. Воду я настроил не холодную, но и не горячую. И сначала действительно решил ополоснуться. Есть тут у Арса один гель для душа, фиолетовый такой, с лавандой. Цветами благоухать буду. Сразу ассоциация приходит с бьюти-блогерами. Или как их там? Наношу гель на ладно-они, размазываю по те-елу, рука-ам, мою но-оги. Смываю с себя всю эту пену с ужасно стойким запахом и тянусь к пакету. Нашариваю вслепую маленький бутылек смазки и убавляю воду. Ощущается на пальцах необычно, с Ирой мы таким не пользовались, главное возбудить её хорошенько и там само все смазывается. Пизда не жопа, так сказать. Между пальцами растираю смазку, согревая её, и один прислоняю к анальному отверстию. Внутрь сразу протолкнуть не получается, поэтому обхватываю член и неспеша вожу вверх-вниз, чтобы отвлечься. На самом деле немного помогает и фаланга погружается внутрь. Странно, но не больно и пока не сказать, что неприятно, но дальше пока не ввожу палец, разрабатывая проход только одной фалангой указательного. — Антон? — стук в дверь, голос Арса и я неосознанно толкаю палец почти до конца, от неожиданности взвизгиваю и закрываю ладонью рот. Видел бы меня сейчас Арс, отпадная поза: откляченная задница, палец в ней, рука, затыкающая рот. — У тебя все нормально? — Да, да, я скоро выйду. — сдавленно отвечаю, стараюсь не издать никаких посторонних звуков и вытаскиваю палец. Дышу тяжело и через дыхание едва слышу удаляющиеся от ванной шаги. — Сука. Нужно больше смазки. И, желательно, меньше времени. Арс определённо волнуется, но и я волнуюсь не меньше. В этот раз лью от души и наскоро размазав по пальцам, до конца проталкиваю первый. Необычно. Но не больно. Со всех сторон давит и двигаться трудно. Но через какое-то время пробую вставить два пальца. И, на удивление, те входят быстро, все ещё без боли, но уже точно с неприятными ощущениями. Пробую двигать рукой быстрее, чем в первый раз и стараюсь развести пальцами, словно ножницами, как писали на сайте. Вторую руку снова помещаю на свой член и процесс идёт немного быстрее. И я уже не то, чтобы растягиваю себя, скорее вымываю все лишнее и своей прямой кишки, иногда стараясь нащупать простату. Зачем только я озвучиваю это все в мыслях? И без того подташнивает. И от волнения и от мыслей. — Антон, у тебя точно в порядке все? Ты долго там. — снова стучит Арсений и наверняка не слышит мой совсем не тихий выдох. Но я все равно прижимаю к губам обратную сторону ладони и снова загоняю внутрь пальцы. — Да. — громким шёпотом отвечаю, вставая на колени, потому что на ногах от чего-то держаться стало тяжело. Попов дёргает ручку, видимо не поверив, и понимает, что дверь закрыта. Прислоняется к ней чем-то, водит, а потом бросает тихое «скорее» и уходит. Минут пять спустя, убедившись, что сзади все более менее чисто, выключаю воду и оборачиваюсь полотенцем. Вытираюсь насухо и накидываю только футболку, потому что снова одеваться полностью как-то странно, а надеть чисто трусы стыдно. Ну да, а идти в футболке и с голой жопой тебе не стыдно. Зато с чистой жопой. И не хватало ещё начать с самим собой пиздеть во втором лице. Это уже точно первый звоночек из клиники. С собой забираю только открытую смазку и упаковку презиков. Только в комнате Арса нет, отчего становится тревожнее. Барахло на кровать скидываю, а сам прусь на кухню, где нервный Попов пьёт чай, смотрит в стену и барабанит ногой по полу. — Арс. — тихо зову и сажусь на одно его колено, скинув с него другое. Без раздумий, чтоб, не дай боже или кто там, не передумать, целую и жмурю глаза. Попов отвечает практически сразу, усмехается сначала и кладёт руки мне на щеки, поглаживая. И знаете, на самом деле целоваться вот так, сидя друг на друге, тем более когда ты под два метра и сидишь на ком-то ниже себя, не очень удобно. Я скатываюсь с чужого колена из-за веса и размера собственного тела, а Арс из-за того же кряхтит в поцелуй. — Антон. — отстраняет меня от себя Попов и аккуратно сталкивает со своей ноги. Аккуратно сталкивает, ага, как же. — Пошли в спальню. — и припадает к моим губам, впечатывая в стенку меня. Пытается подхватить на руки, но без моей помощи выходит у него откровенно так себе, а я двигать чем-то, кроме губ не настроен вообще. Поэтому он последний раз кусает меня за губу и закидывает на плечо, быстро двигаясь к нужной комнате. Только там сбрасывает меня на кровать, наблюдая за моим сморщенным лицом. Кинул он меня аккурат на смазку и презервативы, которые врезались в открытую поясницу. — Ты готовился. — обратил Арс внимание, когда я откинул от себя всю херню. Ну да, блядь, а что ещё я мог так долго делать в твоей ванной? Наклоняется ко мне, подтягивает ниже и опять целует, пробуя всунуть мне в рот свой язык. — Сколько пальцев? Отвечать сил нет. Я могу только показать два пальца и снова потянуть целоваться, пока чужое колено уже упирается в мой полувставший член. На шею приходятся лишь несколько поцелуев, явно из-за того, что мы оба медийные личности, а сдержаться довольно трудно. К тому же, завтра ещё и выпуск новый снимаем. Зато соски — это, видимо, какой-то скрытый арсеньевский фетиш, иначе просто неясно, почему он так старательно вылизывает и обсасывает один, потом второй, поглаживая их ещё и пальцами. Даже улыбается, когда они краснеют. И снова сосёт. Может быть, это такой способ раскрутить меня на стоны, но пока это всего лишь приятно и не больше. Единственное, что я могу не сдержать, это вдохи-выдохи, как у Дарта Вейдера. Во время очередного созерцания меня с задраной футболкой, тяну его футболку, в которую он успел переодеться за то время, пока я был в ванной, вынуждая скинуть ту на пол. Вы не поверите, но ощущать под ладонями рельефное тело настоящее удовольствие. А ещё наблюдать, как мышцы перемещаются под кожей, то выделяясь ярко, то исчезая совсем. Вот никогда не верил, что во время секса рассудок может поплыть, но сейчас мой точно не при мне. Я будто из реальности выпал, наблюдая, как напрягаются эти сильные плечи, даже не уловил момента, когда их обладатель оказался меж моих ног со смазкой. — Арс. — голос звучит боязливо, а тело так и тянет приподнять на локти, но чужие ладони не позволяют. А потом перед глазами только мелькают смазанные три пальца и губы, обхватывающие головку члена. Не знаю, что такого Арс внутри меня нащупал, но в совокупности с минетом, это ощущается так, что меня даже подбросило. — Повтори! — Что? — издевается, облизывая собственные губы. — Это? Снова надавливает на простату и широко лижет головку, втягивает. — Д-да! — вот тут даже стонать не стыдно. Я буквально готов на что угодно, чтобы это повторилось ещё не один раз. — Да. Блядь. Дыхание сбивается к черту, а ноги сводит судорогой, стоит этому повториться ещё раз-другой. Я даже не запоминаю некоторых событий, отдавшись чистому удовольствию. Но Арс выпускает член изо рта и кусает сосок. В сочетании с массированием простаты это не менее приятно, но видеть эти губы на своём члене ещё и так сексуально, что рядом с графой «возбуждение» обязательно должна прибавится галочка «плюс пятьсот». Три пальца не ощущаются от возбуждения таковыми. Я не помню момента, когда Арс добавил третий, мне не больно и не доставило это дискомфорта. Целоваться Попов не лезет из принципа, видимо. Сосал члены — табу на губы. Поэтому тянуть к себе его приходится чуть ли не силой, иногда так вцепляясь в его плечи ногтями, когда по простате в прямом смысле бьют, что следы просто обязаны остаться на коже глубокими ранками. И это несмотря на мои короткие, наманикюренные бывшей девушкой ноготки. А Арсений будто чувствует, что я думаю об Ире и до упора вгоняет пальцы, проезжаясь по простате. Я так взвигиваю, что сам пугаюсь, неясно почему, хватаясь за чужой детородный орган через ткань штанов и трусов. Арсений выглядит немного удивлённым, но точно не возражающим, поэтому прямо вгрызается в кожу вокруг соска и втягивает. Зато рука моя, явно храбрясь больше меня, устраняет такое препятствие, как ткань и охватывает горячую плоть, оглаживая вдоль. Оттягивает кожицу и массирует пальцами открытую головку. Я точно схожу с ума. Я говорю о своей руке в третьем лице. — Антон. — зовёт, когда я прикрывают глаза, начиная задыхаться. Голова кружится нереально. — Убери руку. — Что? — в непонятках даже глаза распахиваю и поднимаю голову, сжимая неосознанно чужой член рукой. — Презерватив… — кряхтит сжавшийся Попов и я, спохватившись, отдергиваю руку к своей груди. — …нужен. — Господи, Арс, извини. — торопливо заговариваю и поднимаюсь на коленки, когда пальцы пропадают. Руками лицо его хватаю, долго смотрю в глаза и в отражении вижу свое испуганное ебало. Сейчас именно так оно выглядит. — Нормально. — уверяет Арс и целует, хватая за запястья. Одна ладонь сама собой ползёт к его волосам, сжимая их между пальцами. Поцелуй выходит почему-то жадным, требовательным, даже мокрым, что, в какой-то степени, чутка мерзко. Но сейчас похуй. На все похуй. Хочется вернуть пальцы назад в задницу, до одури хочется целоваться и ощущать губы на своём теле. Презерватив достаю я, зубами помогаю себе разорвать упаковку и пальцами быстренько раскатываю по арсеньевскому члену. И он, оказывается, больше. Не сильно, но, думаю, ощутимо. Как бы ни вертелось в голове, что в первый раз должно быть больно, позу менять совсем не хочется. Она кажется более… Интимной, что ли? Сидящий на кровати Арсений и сидящий на его бёдрах, но ещё не на члене я. — Может сменим позу? — в губы шепчет, говнюк, будто не отговаривает, а наоборот упрашивает остаться так. И сила воли вся куда-то испаряется, зато минутная уверенность такой силы появляется, что очнулся я уже с хером в заднице. И знаете, неприятно. Однако, совсем не больно, Попов действительно хорошо подготовил под себя. — Двигайся, у меня нет сил. — хватаюсь двумя руками за его шею и лбом утыкаюсь себе в плечо и ему под подбородком куда-то. Задницу сжимают пальцами и осторожно разводят половинки, первый раз толкаясь и меняя угол с каждым толчком. Не знаю, где он там во мне углы нашёл, но в фанфиках определённо точно так пишут. И все эти толчки, даже не попадающие по чувствительному месту, начинают приносить какое-то чуть ли не садистское удовольствие. Но в сравнении с толчком прямо в простату точно не идут. — Тише-тише. — шепчет прямо на ухо и лижет его, целует, покусывает. Не удивлюсь, если завтра или чуть позже увижу засосы даже на ушах. — Слушай меня, хорошо? — шепчет и я киваю быстро-быстро, глотая всхлипы. Ни с того, ни с сего из глаз просто покатились слезинки. — Ты очень горячий внутри, узкий. — шепчет. — Но невероятно мягкий, податливый такой. И ластишься ко мне, совсем как котёнок. — А-А-А-Арс! — кричу на особо глубоком толчке. На автомате почти подмахиваю навстречу задом. Только вот этот «автомат» пугает. У меня первый в жизни гейский секс, что ещё за пассивные инстинкты? Но, блядь, это такие ощущения, каких с девушкой испытать абсолютно точно не удастся и останавливать это ни в коем случае, категорически не хочется. — Тише, малыш, все хорошо. Закрой глазки, слушай только меня и свои ощущения. — продолжает Арс, пародируя, походу, какого-то порно-актёра. Но получается чертовски хорошо. — У тебя соски так набухли, что выделяются яркими малиновыми пятнышками на светлой коже. Потрясающий вид, разрешишь мне тебя сфотографировать позже? — да я на все согласен сейчас, даже хоумвидео записать, лишь бы кончить. — Спасибо, ангел. Этот блядский ангел. Весь фандом до сих пор считает это чуть ли не самой милой фразой Попова в мою сторону. — Прогни чуть-чуть спинку, Антош. — и я выполняю просьбу, самостоятельно насаживаюсь на головку члена простатой. Вот сейчас точно все соседи узнали, что в этой квартире трахаются. — Такой громкий. Тебе хорошо? — Х-хорошо. — я чувствую, как по подбородку слюна потекла, по рукам сейчас стечет на спину Арсу. Это пиздец просто. Ощущения, будто я все это время девственником был. Я готов чистым геем стать ради секса с Арсом. Или это просто мозг от возбуждения поплыл. — Умница. Мой мальчик. — отчего-то совсем тихо и напряжённо шепчет Попов, сам срываясь на постанывания. Одна рука с ягодицы перемещается на мой член, поглаживая головку и редко проводя вдоль всей длины. Вот буквально минут пять грязных действий и не менее грязных слов, как рука Арса измазывается в моей сперме. Это определённо один из лучших моих оргазмов. Голоса нет совсем, будто звук отключили или на паузу поставили, потому что голова лежит на плече Попова и не соображает, а тело обмякает, как подушка-антистресс с пенопластовыми шариками. Арсений ещё продолжает толкаться в сжавшуюся дырку и почти до боли кусает и всасывает кожу на плечах. Он кончает обильно, судя по заполненному презервативу, улетевшему на пол. Укладывает меня на спину и ложится рядом. Мы даже плечами не касаемся. Дышать тяжело, но с каждым третьим разом все легче. Промежность вся будто вибрирует после долгого трения кожи о кожу. — Арс. — еле выговариваю, потому что со словами сбивается и дыхание. — М-м-м? — сил, по видимому, говорить нет и у него. — Не думай, пожалуйста, что я тебя использую. Поворачиваюсь к нему лицом и смотрю на профиль. Либо слишком устал, чтобы вертеть головой, либо слишком неловкий момент. — Не поверишь, но я именно это сейчас и чувствую. — говорит он так спокойно, будто это ничего не значит. Зато я, наверное, выгляжу мрачнее тучи. — Ты мне уже так долго нравишься, что я не могу поверить сейчас в наличие тебя в моей постели. У меня будто не с тобой сейчас секс был. — А с кем? — Не знаю. Просто с другим человеком. — он поворачивает голову и смотрит мне то в глаза, то на губы. — Но если сделать так… — подползает на лопатках ближе и легко целует. Просто сминает мне губы, а я повторяю. — …то ощущения будто обостряются. Так нежно улыбается, что неловко становится теперь мне. — Ты же знаешь, что мы все равно не встречаемся? — на всякий уточняю и вижу грустную ухмылку. — Конечно. Я все понимаю. — по всем законам жанра сейчас он должен встать и уйти покурить или ещё куда, но Арс продолжает лежать и слабо, зато искренне мне улыбаться. Это провоцирует меня придвинуться к нему впритык и уложить голову на грудь, перекинув через себя его руку. — Я просто не могу так быстро. Тем более не после Иры. — предательски виновато звучит мой голос. — Тогда я свожу тебя на свидание. — самодовольная улыбка расползается по лицу так быстро. — О, точно. Я ведь девушка порядочная, все только после первого свидания. — так глупо хихикаю, зато так уместно, потому что Попов хихикает тоже. — Ну почти все. В сон клонит обоих жутко, но эту сонную идиллию прерывает оповещение о сообщении на моем телефоне. И даже не нужно смотреть, чтобы знать кто это. — Ира. — сонно тяну, даже не оборачиваясь, пригревшись на мерно вздымающейся груди. — Ответь ей. — отрицательно мотаю головой. — Может она помириться хочет. — Это наврядли. — Всё равно ответь. — трясет меня за правое плечо. — Или это сделаю я. — Да ладно-ладно! — вскакиваю, злобно хватая мобилу и читая смс.

От кого: Ира

Сегодня: 20:48

Я привезу твои вещи завтра. Нам надо встретиться.

— Вещи она отдать мне хочет. Че суету-то навёл? Кому: Ира Сегодня: 21:01 Ок. — Антон, а вы ведь вместе живёте. — сказал таким тоном, будто только что осознал. — Да ну, блядь, правда? — А я говорил, что это плохая идея, жить вместе. — меняет он на нравоучительный тон. — Ты так из ревности сказал. — смотрю а-ля «ты дурак, я все знаю». — Но Поз тоже так говорил. И Серый. — Поз не так сказал, вообще-то. — складываю на груди руки. — Он сказал, что нужно обдумать все ещё раз и вынести все минусы. — Но Серый же точно сказал так же. Как и я. — не сдаётся, упрямый. — Серый чуть ли не твой лучший друг и знает о твоей влюблённости. Естественно он поддержал. — Я не влюблен в тебя. — спокойно сообщили мне и уставились на охуевшее ебало. Я только что переспал с коллегой без любви? Даже влюблённости? — Я люблю тебя. — Арс, не надо. Я не смогу ответить такими же сильными чувствами. Да, ты симпатичен мне, нравишься как мужчина и секс мне понравился, я точно захочу повторить его не раз, но… — Но любишь Иру. — оборвали меня. — Я не люблю её. — Любишь. — Нет. — Но хочешь снова быть с ней. — Не хочу. Просто не хочется терять общение после многих лет вместе. Знаешь, когда у нас с ней был последний секс? Арс кривится, кажется представив это или вообще Ирину, но отвечает: — Не знаю. — И я тоже. Смотрит на меня так, будто забыл русский язык и теперь не понимает. — Что «тоже»? — Тоже не знаю. Я просто не помню, Арс. Мы с ней так давно даже не целуемcя нормально, что половина совместно нажитой информации утерялась в памяти. — смотрю в ожидании реакции и вижу, как Арс задумывается глубоко. — Тебе не нужно оправдываться, мы никто друг другу. — я слышу огромную боль в голосе, хотя тело, лежащее передо мной, выглядит максимально расслабленно. И от этого уже болит в сердце у меня. Я склоняюсь над ним и быстро чмокаю много-много раз губы, рукой зачесывая чёлку назад и массируя кожу головы. — Мы не чужие люди. — шепчу в губы и снова чмокаю. — Ты мне нравишься, очень, правда. И я, может быть, и хочу, чтобы наши отношения переросли во что-то гораздо большее, но, по крайней мере, мы остаёмся друзьями. Не забывай об этом. И нормально целую, позволяя утянуть себя на арсовы бедра и сжимать голую задницу. — Подожди. — немного кривляюсь, заметив незашторенное окно и испытывая жуткое чувство стыда перед кем-то неизвестным. Вставать совсем нет желания, поэтому вытягиваю одеяло из-под поповской задницы и накидываю Арсу на ноги и себе на поясницу. Открытыми остаются только верхние части тела. Скольжу руками по его груди и наклоняюсь к губам напротив, когда мне в лицо начинают смеяться. — Ты серьёзно? — хохочет Попов и гладит меня по бокам, скрытым одеялом. — Мы только что трахались абсолютно голые с открытыми шторами и тебя ничего не смущало. Это только в порыве страсти ты такой откровенный и раскрепощенный? — Идиот. — закатываю глаза и кусаю за нижнюю губу, слыша болезненные звуки, а потом извиняюсь, целуя укушенную губу. — Люди правы, когда называют тебя котом. Сначала делаешь больно, а потом лижешь. — похихикивает опять, гладя уже от боков до бёдер. — Раз я кот, то знаешь, чего хотят все коты? — улыбаюсь, закусываю губу, смотрю из-под полуприкрытых век. — Молока и сосиску? — спрашивает серьёзно, но с улыбкой. — Ласки, вообще-то. — информирую его, а потом замираю, осознав и начав хныкать. — Блядь, ну вот жрать теперь тоже хочется.

***

Ночевал я, естественно, с Арсом и уломать его на второй секс не вышло. «Ты ведь порядочный, а у порядочных все после первого свидания» припоминал он мои же слова мне и смеялся. В итоге мы целовались, обжимались по всем углам, облапали друг друга с ног до головы, даже помылись вместе, но не трахались больше. В Москву летели разными самолётами. Арс улетел раньше и прилетел, соответственно, тоже, сразу умотав на съемную хату. А мне в одиночку потом пришлось ехать до своей квартиры, где Ира оставила мои забытые в Питере вещи, свои ключи и записку, что возвращается на старую съемную квартиру, поэтому времени встретиться день в день нет. И вот, время два часа дня, через четыре нужно уже быть в Главкино, а делать мне нечего. Съёмки контактов пока, вроде, не планируются, все рекламные ролики отсняты ещё до концерта в Питере, Люка Ирка уже забрала. Совершенно один в совершенно пустой квартире. Вообще-то квартира не пустая, здесь все ещё разбросаны и мои и Иры вещи, которые она в скором времени должна перевезти назад. Но все равно пусто как-то. Запилить какую-нибудь сторис? Да нахер. Выложить фотку из недавних? Нет смысла. Почитать что-то? В жопу. — Пойду пожру хоть. — и иду на кухню, где в холодильнике мышь повесилась. Хотя нет, у меня ведь даже верёвки нет, так что она не повесилась, а просто сдохла от безысходности ситуации. — Тогда доставку. Оооо, разговаривать с собой в одиночестве это ведь отдельная тема. Покажите мне человека, который ни разу даже не думал в слух. — Тогда под киношку. — ноут как раз стоит на кухонном столе, скорее всего оставленный здесь бывшей. — Фастфуд под какой-нибудь фильмец самая тема, самое заебись. А выбор пал на «Лигу справедливости Зака Снайдера» и двойной куриный бургер. Нажираться перед съёмками — так себе идея, если честно. — Иногда можно и DC посмотреть. Хули нет? И попиздеть с собой тоже. Это же абсолютно нормально, Шаст, че ты. Да я уже даже передразнивать себя начал от одиночества. Хорошо хоть фильм на четыре часа. Я даже не полностью посмотреть успею его. Полтора часа фильма проходят долго, немного нудно пока там все соберутся, договорятся обо всем. Я чаще гляжу в экран телефона, чем ноута, проверяя на наличие каких-нибудь смс. Зато следующие полчаса меня какого-то хера затягивает сюжет и хочется смотреть дальше. Я даже немного проникаюсь этой здешней Мэри Джейн, мне становится действительно жаль её. И ощущение появляется такое, будто я не фильм про супергероев смотрю, а мелодраму, просто между суперменом и обычной девчонкой. Это и становится своеобразным будильником и стартом к сборам на съёмки. А ведь мог ещё немного посмотреть, но приехал на полчаса раньше запланированного. Тут ещё даже никого из парней нет. Да той же Оксаны! И на телефоне смотреть не то. В гримерке тем более. — Опа, Шаст. — раздаётся удивлённый голос Димы слева от меня. — Здорово, братан. Жмёт мне руку и скидывает вещи. Садится напротив и просто смотрит в упор, пока я стараюсь игнорировать, обновляя в двадцать первый раз ленту инсты. Но вы не знаете этот Димкин взгляд, он просто ни разу не смотрел на вас так спокойно, но выжидающе. — Ну и что? — чуть громче, чем следовало спрашиваю и кидаю рядом с собой телефон. — Вы расстались с Ирой, — подтверждает, но с какой-то вопросительной интонацией. Я киваю. — ты ушёл, меня не было, Серёга просто еблан, с крабом все понятно, Окси со Стасом две пчелы и ты мог пойти только к Арсу. Такой подозрительный тон. — К нему и пошёл. С вещами. Несколько часов его в подъезде ждал, сука. — потираю ладонью лицо, задерживая её на нижней части. — И-и-и? — тянет любопытно. Вот кто главный шиппер Артона. Учитесь, девочки. — Просто переночевал у него и улетел? — Ну, учитывая, что его самолёт был раньше моего, теперь у меня его ключи от квартиры. — увиливаю, как могу. — А подробнее? — все тем же тоном допрашивает. — Мы потрахались. Как там дети, кстати? — чуть ли не в одно слово говорю я, надеясь ещё перевести тему. Но мы в гримерке одни и все уже сказано, поэтому хер тебе, Шаст, не отвертишься. — Я сейчас не прошу подробности вашего полового акта. — опасливо выставляя в защитном жесте вперёд руки, сразу осаждает Димон. — Но как, блядь, это случилось? Не могло же быть так «Арс, мы расстались с Ирой, отсосу за ночёвку»? — Ну, не так, конечно. — ежусь от неприятного предположения. — Но почти. — А вот теперь поясни. Смотрит ещё так. Будто на уроке математики, когда говоришь учительнице, что знаешь, как решать, и на контрольной не завалишь, а она с таким вызовом смотрит, типа «Ну попробуй». — Я действительно начал с того, что мы расстались с Иркой. — Позов кивает, сложив на груди руки. — А потом ненавязчиво так предложил расслабиться. — Ненавязчиво предложил испытывающему к тебе чувства человеку потрахаться? — скептицизм в голосе, а лицо у него и так часто такое. — Ну пришлось поуговаривать. — Антон, — слишком серьёзно говорит Поз и даже садится по другому. Наклоняется вперёд и опирается локтями о колени. — я надеюсь, ты не сбежал утром после всего? — Вообще-то мы потом весь вечер валяли дурака и друг друга, сосались чуть ли не на толчке даже, а утром вместе завтрак готовили. — говорить это неловко, но осознавать, когда рассказываешь кому-то другому, приятно. И вызывает улыбку. — Только попробуй сказать, что после всего этого вы не встречаетесь. — Не встречаемся. Поз смотрит не то что разочарованно, но обычно так смотрят на долбоебов. А в данном случае на меня. — Но идём на свидание. Добавляю с лёгкой улыбкой и в пол смотрю смущённо. Дверь открывается и шумно галдя, вваливаются Арс, Окс и Серый, обсуждая то ли стулья мягкие, то ли воск на шёлковой скатерти. А может и вместе все. — Шаст, Поз, привет. — улыбчиво здоровается Попов, задержав на мне взгляд и потрепав по плечу, а потом тянет руку Димке. Оксана спокойно целует в щеку, тихо проговорив «привет» и идёт к дивану, сваливая на него свои вещи и себя саму. Серёга поднимает правую руку к потолку, смотрит вверх, типа здороваясь своеобразно, и сваливает вещи туда же, куда и все. — Стас там че-то с кем-то по телефону и подойдёт сейчас. — Антон. — зовёт Оксана, не отлипая от спинки дивана, и крутит в руках шнурки своего худи. — Вот ты какие-нибудь знаешь места хорошие, куда девушку сводить можно? — Ты все-таки опидорасилась в нашем мужском коллективе и решила завести себе девку? — шучу я, посмеиваясь, и начинаю понимать, зачем они обсуждали стулья и свечи. Видно, Серёжа нашёл бабу, либо Фролова… Простите, Суркова отрастила яйца и сама тащит Леху на свиданку. Не Попов же решил меня по романтичным местам протаскать. Даже смешно от собственных мыслей становится. Вот и Окси смеётся и отвечает: — Ну Антон, серьёзно. Может ты Иру водил куда? — Вообще обычно она сама выбирала, а я платил. — Вы, кстати, расстались? — удивляется она, ровнее садясь на диванчике. — Мне Серёжа рассказал. Смотрю на Матвиеныча, который перезвонил-таки вчера в пол третьего ночи и спросил, че надо было. — Расстались. — киваю сдержанно и смотрю после на Арса, чьё лицо не выражало ничего. — Ну может помиритесь ещё. — её голос звучит сочувствующе и так искренне, что хочется её обнять и не выпускать из своих рук никогда. Оксана зайка, Оксана солнышко даже в хмуром Питере. Она единственная поддержит в такой ситуации прям как надо. Пока по концертами гореть не начнёт, правда. — Она встретиться хотела. — пожимаю плечами и вижу как арсеньевские напрягаются. — Но не вышло сегодня. Она снова переезжает на старую квартиру, занята, все дела, поэтому мы виделись последний раз вчера днем ещё. — а потом в памяти всплывает ещё кое-что и я кидаю в Арса его ключами. — Кстати, Арс, лови. Даже не ожидающий он ловит и хвастается ловкостью, а потом суёт ключи в карман. Дальше съёмки прошли впринципе неплохо. Успели, правда, отснять только два мотора и кучу историй. Матвиенко даже успел замутить прямой эфир, в который попали все, но чаще всего там терся Арс, не считая самого Матвиеныча. Димка рассказал, как они сходили с Савиной в парк аттракционов и в частности про колесо обозрения, жестикулируя так, как на сцене не жестикулировал никогда. А потом разбор полётов. Опять орущий, вернее, доходчиво объясняющий Стас, акцентируя внимание Арса ко мне, моё к нему и чуть ли не каждое наше взаимодействие. Естественно он обещал что-то из выпуска вырезать, снова просил использовать меньше мата, чтобы сорок процентов выпуска не состояло из запикивания нецензурностей. Что-то сказал Димке, когда я уже не особо слушал, выдержав свою часть дискуссии. Потом похвалил и сразу пожурил Серёжу, после чего ржали все, а Оксана валялась почти под столом, сползая с диванчика. А теперь свобода. И знаете, как она пахнет? Вечерним ветром, уже холодным и чуть сырым из-за пасмурной погоды. Хочется придти домой, перед этим купив какой-то гадости в супермаркете, и досмотреть фильм, после чего завалиться спать. Но всегда есть Арсений, который схватит за локоть и потащит к своей машине. — Я вообще тоже на своей приехал. — предупреждаю его, когда мы уже забрались в салон. — Я Серёжу попросил, он пригонит. Всё равно на такси сегодня. — и улыбается так широко, что сложно не засмотреться. — А мы едем на свидание. Я же обещал тебе. — Двенадцать ночи, Арс. — спокойно объясняю я. — Ну какое свидание? — А вот такое. Есть в Москве заведения, работающие круглосуточно. — загадочная улыбочка и отведённые в лобовое стекло глаза. Мы выруливаем со стоянки, просигналивая Серому на моей тачке, который наполовину высовывается из окна, идиот, и показывает класс. Минут тридцать едем до какого-то двухэтажного заведения, название которого я даже не догадываюсь посмотреть. А идём именно в него и на второй этаж. В зал ресторана. — И когда только успел? — в слух думаю и понимаю это только после, когда вижу хихикающего Арса и чуть шире улыбающегося хостеса. — Между моторами. — только бросает Попов и называет парню перед нами имя-фамилию. Нас ведут через практически пустой зал, я даже уверен, что Арс так и планировал, с приглушенным желтоватым светом. Наш стол находится у панорамного окна в конце зала, откуда другим людям нас почти не видно. Меню оставляют сразу и удаляются. Этого Арсений, видимо, не планировал, потому что внимательно изучает его, а я внимательно рассматриваю обстановку. Свечи. На столе, на шёлковой скатерти, перед нами три свечи разного размера в прозрачной стеклянной баночке. Похоже, не так уж хорошо я знаю Арсения — Выбирай. — посмеивается Арс, глядя на меня поверх папки меню. — Или мы все ещё можем спуститься в бар внизу и нажраться. — Нажраться мы и здесь можем. — и имею ввиду я как алкоголь, так и действительно сытные блюда. — Но внизу пропадёт все романтическое настроение. — Редко замечаю, какой ты романтик. — улыбается, уперев подбородок в ладонь. — Это когда, например? — я чуть опускаю меню, чтоб Арса было лучше видно и улыбаюсь его улыбке. Которая моментально тускнеет. — Когда ты с Ирой был. — поясняет он, выпрямляется и стелет салфетку на свои колени. Улыбаться перестаю и я. — Арсюш. — обычно я так называю его только в импровизации «без чувств», но сейчас, почему-то, очень захотелось. Да и Попов откликается мгновенно. — Больше нет никакой Иры. — Это пока она не успокоилась. — сдержанно улыбается, в глаза не смотрит. Но потом натягивает такую улыбку, что глаза болеть начинают. — Но я рад даже этим мгновениям, пока мы вместе. Я ведь понимаю, что нет ничего вечного. — Да. — в этот момент к столику подходит официант, чем-то мне Крида напоминающий, и интересуется, готовы ли мы выбрать. — Да. Сёмгу на гриле и классический «Цезарь». — вежливо улыбается Арс и смотрит на меня, глазами спрашивая «что будешь?». Я быстро пробегаюсь по меню глазами и выдаю: — Просто тажин. — и поджимаю губы. — И, знаете, — что-то высматривает в меню Арс, показывает официанту. — бутылку вот этого вина. Либо он не хочет говорить название, что, кстати, глупо, ведь этикетку с бутылки не снимут, либо просто не знает, как правильно произнести его и не хочет опозориться. И больше я, почему-то, склоняюсь ко второму варианту. Десять минут после ухода официанта мы сидим молча: Арсений смотрит в стол, на свои сцепленные в замок на нем руки, а я на него. На его макушку, вернее. И надо это как-то решать. — Арс… — Вам нельзя расставаться с Ириной. — перебивая меня, выдаёт Попов и смотрит в мои округленные глаза. — Ты… Почему? — Сохранить хотя бы фиктивные отношения. — спешит объясниться он, вытягивая руку, но до моего плеча не достаёт, а ладони мои под столом. — Нужно создать видимость для фанатов. Просто представь: нас многие считают парой, я развёлся с женой, когда это началось, а теперь и ты расстаёшься со своей девушкой, с которой в отношениях уже больше четырёх лет. Это же пища для шипперов, Антон, они не дадут нам жить нормально. Смотрю наверняка шокированно. Ну, ощущаю себя, по крайней мере, именно так. Но ведь не согласиться не могу. — Хорошо. Я поговорю с Кузнецовой. — на произнесенную мной фамилию вместо имени Арс слабо, но реагирует. Бровь на секунду взлетает вверх, а потом он снова берет себя в руки. — Давай забудем о ней. Хотябы до завтра? — Конечно. — начинает улыбаться так тепло, что подошедший официант пугает меня, настолько я засмотрелся на арсеньевскую улыбку. Перед Арсом ставят его сёмгу и салат, обещая минут через пять принести мой заказ и вино, извиняясь за это и задержку. — Ешь, голодный же. — хохочу, замечая взгляд Арса на свой заказ и на меня. — Не нужно ждать, пока мне принесут блюдо. — Это неправильно, начинать есть не вместе. — поясняет Попов, выглядя немного подавленным из-за этого, и вызывает такую умилительную улыбку, что хочется на колени к нему забраться и обнять крепко-крепко. Я бы и сделал это, наверное, если бы тут не было других людей и были бы мы у кого-нибудь дома. — Ну, что поделаешь? Такой вот сегодня у них сервис. Спустя обещанные пять минут на столике действительно стоят моё блюдо и ведёрко со льдом, потому что Miklus Pinot Grigio Арсений уже разливает по бокалам. И здесь он даже решил не шикануть и заказать какое-то дорогое вино, а взял белое, плотное, с глубоким послевкусием для действительно романтического настроения. Описал, будто разбираюсь в белых винах прямо. — За хорошее продолжение вечера. — с хитринкой в глазах улыбается Попов и подносит свой бокал к моему. Не знаю, чокаются ли на самом деле винами, но это выглядело точно закрепление его слов, поэтому я точно разулыбался как полоумный. Или таких ещё называют влюблённым школьницами. Только вот школьниц тут даже на горизонте не видно, а насчёт влюблённости ещё рано говорить. Насчёт моей так точно.

***

После ресторана Арсений настоял, что кавалер здесь он и поедем мы к нему. И вот, стоим в лифте, перекатываясь от стены до стены и оторваться от губ друг друга не в состоянии. Прямо за спиной Арса открываются створки и мы буквально вываливаемся на лестничную площадку, вовремя успевая расцепиться и упереться руками в перила, чтоб не скатиться с лестницы. Попов все равно липнет к моим губам, словно надышаться ими не может и быстро целует, я даже отвечать не успеваю. Но отлипает снова быстро, достаёт ключи и впускает нас в квартиру. Скинуть толком ничего кроме рюкзака не успеваю, как меня снова прижимают к себе и наклоняют к губам. Единственная опора — Арсений, который сам эту опору теряет и отступает на шаг, потянув за собой. И если вы думаете, что это так страстно и сейчас тут будет не менее страстный секс в коридоре, то ошибаетесь. — Иди мой руки. — шечет мне Попов в губы и подталкивает к ванной, быстро освободив от куртки. Кроссы снимаю, слава богу, самостоятельно и по наставлению хозяина квартиры ухожу в ванную. Сам Арс неспеша стягивает пальто с себя, кроссовки и присоединяется, навалившись сзади и вжав в раковину. В зеркале на ней отражается его счастливое лицо на моем плече и сцепленные у меня на животе руки. Не улыбнуться этому просто трудно. Хотябы моське Сени. Сейчас Арсений выглядит именно как Сеня. Как такой маленький пёсик, который хочет ласки. А когда я тянусь за полотенцем, чтоб вытереть руки, не выпускает, тоже моет прямо в таком положении, стряхивает в раковину лишнюю влагу, вытерает о тоже полотенце и снова жмется близко-близко. Нет возможности даже развернуться в его руках. — Арсений. — мягко тяну его имя, касаясь чужих запястий на животе и пытаюсь скосить глаза, чтобы посмотреть на него. Но ловлю отражение в зеркале: у Попова улыбка дурацкая, глаза прекрыты, лохматый уже, видимо от не самого удобного положения. — Пойдём в спальню хоть. Молчаливо мотает головой, продолжая стоять на месте. Но ослабляет хватку, дав развернуться, когда начинаю возиться. Целую сам, отмечая, что от прошлых поцелуев губы чуть онемели и что сильные руки, сцепленные теперь за моей спиной, это приятно. Иногда хочется и получать ласку, а не только дарить её. В таком положении, одновременно делая огромные шаги и покачиваясь вместе из стороны в сторону, доходим до постели. Арс падает сам и роняет меня сверху. Я сразу оказываюсь в крепких объятьях, но немного сползаю на кровать. — Давай сегодня не будем заниматься сексом? Просто будем лежать и обниматься, пока не уснем. — предлагаю, уже прикрыв глаза и получая поцелуи по всей левой стороне лица. — Я очень даже согласен. И ну нахер всякие там фильмы, когда можно лежать в руках дорогого тебе человека и почти мурчать от прикосновений. Особенно когда тебя самостоятельно раздели, всего зацеловали и заобнимали. Арсений разный: спонтанный и непредсказуемый на съемках, остроумный с другими людьми, просто умный, когда захочет и очень нежный в отношениях. Любящий. Это и не даёт покоя мне. — Арс? — Приоткрываю глаза, но не полностью, они сами уже не позволяют. Попов больше не вылизывает мне кожу лица, только улыбается по-дурацки и невесомо гладит по спине, выводит иногда свои какие-то рисунки пальцем. — М-м-м? — мурлычит, не двигаясь. — Ты думаешь, что я сейчас с тобой, потому что Ира выгнала и мне нужна замена? — голос звучит грустно. Да и в принципе отвратительно, хрипло как-то. — Потому что если да, то не думай так, пожалуйста. Поднимаю глаза на него и вижу, что в лице не поменялся, только приподнял веки и наклонился ко мне. — Я не думаю ни о чем, кроме этого момента. — и присасывается к моим губам, не шевелит своими даже. Просто всасывает, я даже чувствую, как кровь приливает к этому месту. Вот интересно, можно поставить засос на губе? Как только Арсений отстраняется, снова прикрыв глаза, приливает такая волна нежности, что тыкаться в чужую грудь носом кажется единственным праведным действием сейчас. Но назревает следующий вопрос, который я задаю, не меняя положения, от чего голос звучит приглушенно и будто в нос. — А как давно ты понял, что любишь меня? — Ты это лучше у Матвиеныча спроси. Я столько времени ныл ему о том, что ты мне мало внимания уделяешь, что гости на тебя смотрят как-то странно, что Ирина не пара тебе, просто не достойна. — а после Арс усмехается и становится понятно, сейчас будет что-то совсем глупое. — И что специально возбуждаешь меня, чтобы все думали, что я гей. Я поэтому, кстати, не хотел, чтобы о разводе с Алёной знали поклонники. Последние действительно пробивает на тихий смех. Даже похрюкивания, если честно. И Арс начинает целовать мои щеки, сжав их пальцами одной руки. — Ну, знаешь… — многозначительно начинаю рассказывать и смущение крыть начинает. Заставляет утыкаться в арсеньевскую грудь лбом, чтобы не было видно глаз и идиотской улыбочки. — Я ведь серьёзно как-то пытался возбудить тебя на съемках, когда мы с Ирой поссорились, ревность вызывал. Ты не знаешь, как она ревновала меня к тебе. Будто мы прям трахались на сцене и гланды друг другу языками чесали. Арсений смеётся. И так красиво, потому что не строит из себя ничего и никого. Никакого Питерского интелегента или ходячий секс. Просто Арс, домашний Попов, у которого по квартире игрушки плюшевые раскиданы, потому что Кьяра ещё маленькая, а времени много не было. Ира тоже иногда такой была. Редко, правда, но бывала. Когда ходила без косметики, в своей растянутой футболке с пучком на голове по дому или когда нянчилась с Демидом одна в комнате у Шеминовых в гостях. Но чаще старалась мне доказать, что она не простая Воронежская девочка с глупой улыбкой, а самодостаточная московская красотка, на которую каждый третий, да даже второй пускает слюни. А Арсений был Арсением. Со своими тараканами, всеми заморочками и, бывает, самовлюбленностью. — Дурачок ты, Тоша. — мягко ругает он и целует в линию роста волос, сильнее прижимая к себе. Где-то вибрирует чей-то мобильник, а важным это не считает никто.

***

И не считает примерно до девяти утра. Арс просыпается раньше. Он точно пытался растолкать меня, лежащего прямо на нем, целовал везде, куда доставал, но все же бросил это дело и умело вылез из-под меня. Но все равно разбудил серьёзным голосом. Открыв глаза, левым я увидел Арсения, стоящего с моим телефоном в руках, а правым сбившуюся простынь. — Ну что случилось? — зевая, задал я вопрос, подкладывая под голову себе подушку и обнимая её двумя руками. — Твоя бывшая случилась. — серьёзно говорит, расслабляя нахмуренные брови. — Вставай, у вас мало времени. — То есть? Она здесь? — в момент сожусь на задницу и ошалело смотрю в глаза Попову. — Ещё нет, но я скинул ей адрес. — и кладёт телефон мне на колени. — Зачем?! — так изумленно, что в горле запершило. — Потому что вам надо поговорить и помириться. — спокойно поясняет Попов и так и стоит рядом с кроватью. — Но я не хочу быть с ней, я хочу… С тобой хочу, Арс. Арсений глубоко вздыхает и выдыхает медленно, на меня не смотрит, глаза потому что закрыты. — Помнишь, что я сказал вчера? Нужно попробовать уговорить её на фиктивнве отношения. — поясняет и отходит, предоставляя мне место. — А теперь быстро одевайся, потому она будет через пятнадцать минут. Кивает на телефон, где высвечивается сообщение от Кузнецовой: «Пятнадцать минут и буду на месте», и выходит, поднимая розового мягкого пингвинчика, сажая на комод. Только вот сообщение отправилось, видимо, не сразу, потому что я только включил воду в ванной, плеснул себе в лицо, как в дверь позвонили. Арс прошёл мимо, щелкая замком, а мне оставалось со скоростью света напялить чужие шорты, висящие на сушилке, и футболку. Казалось, кто чего только у меня не видел, но при бывшей девушке и мужчине, с которым недавно у меня был секс, как-то неловко. -А, Ира. — запыханный вышел я в коридор, натягивая отчего-то футболку ниже. — Привет, ты уже тут. Кузнецова стояла со смущённо поджатыми губами, прижимая к себе сумку и металась взглядом от Арса ко мне. — Да. — кивнула она даже для себя резко, поморшившись. — Я могу подождать, пока ты переоденешься, чтобы мы могли спокойно все обсудить. Тут рядом я видела кафе, пока ехала, получится без криков и лишних эмоций. Она улыбается слишком нервно, постоянно теребит замок своей сумки и переминается с ноги на ногу, не сняв даже шарф. — Не нужно. — привлекает Арс и так привлеченное внимание Ирины. — Мне нужно в магазин. Думаю, минут за тридцать-сорок вы все уладите. Надевает спешно обувь и пальто. Я как-то даже не заметил, что все это время он был в бежевых брюках и тёмном свитере. — Только квартиру не разнесите. — нешуточно бросает, перед тем, как выйти и закрыть нас с другой стороны. Ирина на это ещё более нервозно улыбается, хотя скорее морщится и отпускает наконец сумку, перекинутую через плечо. — Раздевайся, я на кухне подожду. Такую Кузнецову я не видел, кажется, ещё ни разу. Чайник оказывается заранее согрет хозяином, а чашки поставлены на стол. Поэтому только кидаю в обе по пакетику зелёного чая и заливаю кипятком. Ира приходит без сумки, в темно-синих джинсах, чёрной водолазке с широкими рукавами и хвостом на голове. Кладёт дерганно телефон на стол рядом с собой и садится напротив меня. — Ир. Антон. — начинаем говорить одновременно, но вижу, что продолжать девушка пока не собирается, дальше говорю один. — Я очень хочу помириться с тобой, остаться друзьями, потому что всего времени, проведённого вместе не выкинешь и у меня есть предложение. — Я тоже хотела помириться и готова выслушать все, что ты мне предложешь. — выдохнула Ирина и опустила глаза на свои руки под столом. Её немного потряхивало от волнения. Ну, надеюсь, что только от него, потому что погода так себе и заболеть сейчас, как нехуй делать. — В общем, я очень прошу тебя остаться моей девушкой. — говорю быстро и вижу огроменные глаза, которые подняла на меня Кузнецова. — Формально. — добавляю спешно, прокручивая кольца на пальцах, снимаю и одеваю обратно. Вот это нервишки шалят. — Я могу платить за твою квартиру, если ты будешь моей девушкой для фанатов. Только на их глазах, без действительности. Очень прошу тебя. Она открывает рот и тут же закрывает, опустив опять взгляд в стол рядом с моими руками куда-то. Но все равно говорит: — Я, конечно, согласна, если помогу тебе, но… — спешно облизывает ненакрашенные губы. — Может быть попробуем в последний раз начать с начала? Просто не будем жить вместе, начнём уделять друг другу больше внимания. Тебе не придётся кантоваться у друзей, потому что ты не хочешь находиться в квартире, где ещё недавно мы жили вместе. — смотрю на неё с непониманием, но Ира, скорее всего, не видит, увлеченная своими ногтями. — Если хочешь, я могу оставлять у тебя Люка иногда. Он, все-таки, привязался и к тебе, и к твоей квартире. Что скажешь? — поднимает на меня свои глаза и робкую улыбку. До прихода Арсения разговор теряет прежнюю напряжённость. Хотябы большую её часть, поэтому, войдя в кухню с игрушкой в руках, Арсений застает повеселевшую Кузнецову, встающую из-за стола. Она только собиралась уходить, как её опередил Арсений своим приходом. Прощается с нами Ирина бодрее и с лёгкой улыбкой. Арс смотрит на меня, мою улыбку, похожую Ириной, и спрашивает, сминая в руках мягкую копию Стича с биркой в одном ухе. — Как поговорили? — неуверенно задаёт вопрос Попов и сажает на стол монстрика. — Нормально, мы помирились и обговорили все. И… — думаю, сказать или нет, но к выводу, что молчать об этом — подло, прихожу почти мгновенно. — И Ира предложила снова встречаться. Вижу как дёргается кадык Арса, когда он тяжело сглатывает, как краснеют слегка веки и начинают дрожать пальцы. — И что ты сказал? — убито спрашивая, смотря мне сквозь грудь. — Рассказал про нас. — честно отвечаю. — Думаю, она все поняла и согласилась быть моей фейковой девушкой для аудитории. Сегодня на съемках она будет в зале. — улыбаюсь и раскрываю для объятий руки. Арс вжимает в себя с силой, поглаживая правой рукой по волосам, а левой крепко обнимая за спину.

***

По дороге в Главкино разговаривать не хотелось. Ещё когда мы только сели в машину Арсения, он зачем-то перевёл мне денег на карту, никак это не поясняя. И вот я уже второй десяток минут пялюсь в уже тёмный экран мобильника и чувствую себя дешёвой проституткой. — Арс? — все-таки собираюсь уточнить и привлекаю внимание, хотя сам так и смотрю в экран. Голос, вроде, спокойный, но какой-то грустный, что ли? Или разочарованный. — Да, что хотел? — высматривая за впередистоящей машиной, насколько длинная пробка, если это она или как быстро онная образуется. — Зачем ты мне денег перевёл? Ты откупаешься? Пятьсот рублей, серьёзно? — пассивно-агрессивно, как сейчас сказали бы, трясу телефоном на уровне своей шеи, но чтоб Арс его видел. — Вообще-то это на такси, дурачок. — умилительно лыбится, а я вот вообще не вдупляю. — Я не смогу отвезти тебя домой вечером. — У тебя что-то случилось? — возмущенность, вроде как, не пропадает, но появляется ещё беспокойство. Действительно, что может быть лучше, чем эмоциональный коктейль перед съёмками? Так, страх был, веселье, растерянности, возмущение, были, радость, что ещё? — Нет, просто Алёна привезет ко мне Кьяру. В прошлый раз её пришлось увезти раньше, поэтому теперь я искупляю свою вину и она останется у меня чуть дольше обычного. — поясняет и спокойно ведёт машину, потому что, наконец, появилось движение. Возможно, мы приедем даже вовремя. — Я просто не хочу беспокоить тебя заботой о чужом ребёнке, но и задержаться не могу. Я мастерски изворачиваюсь как можно аккуратнее со своей грацией картошки и сажусь, вернее, даже ложусь боком к Попову. Улыбка какая-то, наверняка дурацкая, просится на губы. — Я совсем не против повозиться немного с Кьярой. Да и она мне, может быть, скоро станет совсем родная. — Ты готов начать со мной встречаться? — благо пару секунд назад мы снова встали, потому что с совершенно удивлённый лицом Арсений поворачивается ко мне. — Ну, вообще-то мне никто не предлагал. — как девчонка какая-то смотрю вниз и вожу пальцем по обивке сидения, из-под ресниц бросая быстрые взгляды на Арса. — Тогда я официально предлагаю тебе сейчас тайно встречаться. — улыбается своей широченной улыбкой и тянется к лицу моему, но останавливается моей рукой, давящей на его лоб и указывающим на дорогу пальцем. А улыбка прямо как у него напрашивается. — Я подумаю до вечера. Улыбается, дышит глубоко, но потом чуть утихомиривает себя, будто вспоминая что-то. — Только я актёр, вечно на проектах, фотосессиях, шоу там всяких. А ещё у меня ребёнок. — Арс, я знаю тебя, не нужно распинаться. Тем более, я и сам то в Командах, то в Контактах, тут ещё Импровизация, рекламу всякую снять надо. И это только постоянное. Попов опять странно лыбится, хватает меня за руки, частично обездвиживая, и целует. В таком темпе до работы мы доезжаем не быстро, но почти вовремя. Успеваем переодеться, загриммироваться и даже пятнадцать минут до мотора остаётся. Поз сразу же утаскивает меня подальше ото всех и приглушенным голосом спрашивает: — Как вчерашнее свидание? — Сергулька. — догадываюсь, шутливо качая указательным пальцем и смеюсь. Позов плечами пожимает, безмолвно соглашаясь. — Он повёл меня в ресторан. А потом к нему. И нет, мы не трахались, сосались много, но не трахались. — А как с отношениями? — Утром приезжала Ира. — Димка выгибает бровь. Знает ведь уже, что сегодня она тут будет. — Да, к Арсу прям. И прям там мы разобрались. — Я вообще про ваши с Арсом отношения спрашивал, но и про Кузнецову мне теперь интересно. — Он предложил мне сегодня по пути встречаться. — отвечаю я. Улыбаюсь, что кожу на скулах стягивает. А Дима уже две брови поднимает и с вызовом смотрит. — Я обещал к вечеру подумать. — Поз поджимает губы, снова ссутулившись, по сторонам глядя с видом «ну че за еблан?». — А с Ирой у нас, вроде как, отношения на публику. Вроде есть, а на самом деле, по факту нет ничерта. — Так, вроде как или точно у вас с ней такие отношения? — Пока мы договорились не показывать публике наш разрыв. Она все так же тусует с нами, красуется на фотоотчётах, а я плачу за её квартиру. — А Арсений об этом знает? — задаёт резонный вопрос с видом «а точно получится?». Вот Поз, бля, человек-картинка, не иначе. — Это он настоял на этом. Дима вздыхает и хлопает по плечу, когда Стас орёт, что две минуты до мотора. — Удачи. В ответ шепчу тихое «спасибо» и иду за другом. Паша как обычно объявляет нас, несёт какую-то забавную лабуду и заставляет если не смеяться, то хотябы улыбаться ярко. По взгляду Арсения вижу, что он заметил сидящую в зале Иру, но, вроде как, не придал особого значения. Игры проходят нормально, гости смеются, мы веселим и веселимся, стебем помаленьку причёску Серёжи, это прямо традиция уже. Но в какой-то момент, а именно когда объявляют шокеры и нас с Арсом участниками, что-то у него где-то щёлкает и он чаще мелькает взглядом не в камеру, а на Кузнецову в зале. Так можно и косоглазие заработать. Паша дает нам роли и отправляет переодеваться, пока подготавливают еще некоторый реквизит. На Попове желтая футболка, черная жилетка поверх нее и такая же желтая чалма на голове. На мне же классические брюки, рубашка с бабочкой белая и темная желетка под цвет брюк, шляпа еще на голове. Заезженные образы факира и фокусника, в общем. — Вот как понять, что здесь заяц? — в какой-то момент спрашивает Арс, указывая на шляпу с торчащими из нее ушами. — вот как понять? — Абсолютно. — подыгрываю и буквально в следующую секунду меня бьет током и от неожиданности вырывается прерывистый вскрик. Кажется, Арс тоже что-то сказал или, по крайней мере, хотел. — Пустая шляпа. — он берет названную в левую руку и правой водит над ней, мельком на меня глядя. — Пустая шля-япа-а. — Не пустая шляпа. — Ну согласен, заяц… — запинается, впихивая игрушку глубже в реквизит, но с разрядом тока резко выбрасывает его. — Заяц пожирнел. — находится с ответом, поднимая с пола игрушку и прижимая к себе двумя руками, смотрит прямо на меня. — Не согласен. — с металлом в голосе протестую и в зале слышатся более громкий смех и хлопки. — Заяц как был худой, так и-и-и… Худой. на всякий случай немного зажимаюсь, ожидая удара, и смотрю прямо в камеру. — Ты все правильно говоришь. — соглашается Арсений и тут же получает удар, снова подбрасывая беднягу-зайца, но сразу же ловит. Однако игрушку откладывает и поворачивается ко мне, что-то начиная объяснять. — Вот мы с тобой двадцать лет здесь проработали, а я так и не понял, че ты делаешь в цирке. — с такой притензией в голосе, что хочется немедленно возразить. — Я фокусник. — впрочем, что мешает мне это сделать? — Я фокусник. — говорит с уверенной интонацией, указывая на себя. — Ты факир. — доходчиво объясняю и вижу осознание на лице напротив. — А-а-а-а. — тянет и с от чего-то довольным выражением лица мельком смотрит в зал, словно только что понял что-то важное. — Тогда пусть они мне дадут огня. — опять высказывает претензию Попов и разводит руки, но жалобно воет и падает под реквизит, когда активируются его шокеры. в следующее мгновение он уже проходит позади меня и возвращается с какой-то яркой, пушистой штукой кислотного цвета и палеткой гримма. Говорит что-то про перевоплощение на сцене и мажет щеки красной краской. Яркая штука оказывается веером с перьями, который Арс раскрывает и прячет нижнюю часть лица, изображая, кажется, кокетливую женщину. А может и умалишенного, кто его знает. Позже оказывается, что стол вовсе и не стол, а шкаф для распиливания ассистента. — А, это просто два ящика. — замечает очевидное Арсений, поднимаясь на ноги. — А я думал, как он распиливает… — Да кто он?! Я! — это у него миссия такая, выбесить меня? — А ты, еще раз, че ты делаешь? — и улыбается так наивно и мило, что хочется выбить это из него хоть одной пощечиной. — Я фокусник! — выкрикиваю, не сдержавшись и слышу вроде как понятливый выдох. Попов снова отходит и, сунув себе что-то в рот, спрашивает снова. Хотя звучит больше утверждающе. — А я кто? — Факир! — в который раз и уже подзадолбавшимся тоном напоминаю и наблюдаю за довольной моськой. — Я говорю, давай им отомстим! — с силой отодвигаю, хотя планировал оттолкнуть вторую половину шкафа для распиливания. А после меня бьет током и по локации снова разносятся мои вскрики. — Вот че ты сейчас сказал? — возмущенно, то ли действительно не понял, то ли просто хотел, чтобы я повторил. — Ты кто? — Фокусник. — даже чуть хрипловато и с выражением а-ля «прибью». А после опережаю вопрос и буквально ору. — А ты — факир! — но током бьет не меня, а Арсения, который вытаскивает откуда-то какую-то палку. — Так, так, так, так! — трясет этой самой, похожей на фокусную, палкой. А потом снова вскрикивает от удара током, начинает махать руками и палкой, соответственно, и носиться туда-сюда, в то время как я стою со сжатыми кулачками и бутафорской гирей в правой руке, с зажмуренными глазами повторяя, что бог есть. — Хватит! — Я стою с гирей, никого не трогаю. Я стою с гирей, все нормально. Я стою с гирей. — повторяю, словно молитву и в како-то момент открываю глаза, осознавая, что меня не бьет током. улыбаюсь и смотрю на все еще машущего брата по несчастью. — Ты что-то понял? — Да когда бы я что понял-то? Я так и не понял, ты кт… А-а-ай! — от боли даже падает на пол, упираясь в него руками. — Сука! — эмоционально ругается на этот самый пол и бьет по нему. А после снова получает удар, вскакивая, изворачиваясь и уходя вглубь локации, где его бьет повторно. — Все! Все-е! Я не говорю, я не говорю! Я пью! — берет пластиковый стаканчик, получает новый удар и бросает его. — Я не пью! Сука, делай что-нибудь! — орет мне. — Не хочу. — дрожащим от смеха и страха голосом отказываюсь. Но чуть позже пытаюсь поставить куда-нибудь гирю, двигаясь максимально медленно, однако это не помогает, потому что током бьет снова. Я кричу, Арс кричит в ответ, резко вскидывает руки и орет уже сам. Паша на своем месте кривляется, что-то делает руками, а я стою и просто понимаю ничего. — Они должны бить током факира, а кто тут факир? — появляется в поле моего зрения Арсений с надыбанными где-то очками с усами и носом, а смотрит, кажется не в камеру, а в зал и на одного единственного человека. Только ничего не помогает и током прошибает ещё раз. — Ах ты с… — Ну подойди сюда с шокером со своим, давай! — уже серьезно злюсь и бью какой-то херней по ящику, сквозь зубы шипя не то на Пашу, не то на гостей. Но от очередного удара меня разворачивает спиной к зрителям. Я поворачиваюсь обратно медленно. — Мы же пришли мстить в цирк… — Попов соглашается. — А получили пизды сами. — неловко перешагиваю через реквизит и смотрю в зал, примечая, что Кузнецовой почему-то не видно, и ожидаю удара. Его не следует и я нарочно скидываю какие-то вещи на пол, искоса смотря на тиранов с шокерами. И тогда уже меня в очередной раз бьет. Позже мне в руки попадает трещетка, которую, естественно, я начинаю крутить. — Ты что, тупой, что ли? — со смехом спрашивает один из гостей, получая в ответ мой охуевший взгляд и более интенсивные движения. — Нельзя этой хуйней вот так делать! — ору ему и замираю, ожидая. Гость снова бьет, что значит, что ответ неверный, тогда я подхожу к затихшему Попову ближе и сквозь зубы рычу, будто бы открывая двери. — Смотри, открыто. Открыто, сука, открыто! — сжимая кулаки, выхожу с территории локации и спускаюсь в зал, где на мониторе показано задание. После прочтения меня тут же бьют и возвращаюсь обратно к брошенному Арсению. — Задание — класс, ребят! — гость снова ржет. — Поиграешь в бубен? — Давай! — не менее остервенело орет сидевший на одной из половинок шкафа Арсений. Бубен подцепляю зубами и вижу дрогнувшего коллегу, который, видимо дернулся, раз его ударило опять. Он вскакивает с ящика и подбирается ближе, глядя на вернувшего на место инструмент меня. — Здорово! — Здорово! — По-зимнему. — вытягиваю к нему правую ногу и получаю касание к ней чужой ноги в ответ. — Нельзя шевелить руками? — с надеждой спрашивает Арс и смотрит только на меня, а я эти руки вверх возвожу, приближаясь. Ударов не следует и Арсений в порыве эмоций скидывает с себя на пол чалму. — Да-а-а!

***

После записи этого выпуска мы сидели в гримерке. Я с болезненным выражением лица потирал участки кожи, где крепился шокер и изредко облизывал пересыхающие губы. Арс чуть ли не сразу смотался куда-то, уверяя всех, что скоро вернётся, так что спросить, что за херня происходила на игре, пока не получится. Ирину я не просто не заметил в зале, она написала ещё во время импровизации, что у неё появились дела и срочно нужно бежать. А ещё, что Попов мудак. Как на последнее реагировать мыслей вообще не было. — Ну что, бедолага, весело было? — хлопнул по плечу подошедший сзади Воля. — Это пиздец, Паш. — жалобно ответил я, смотря снизу вверх, так ещё к верху ногами. Воля только еще пару раз похлопал меня по плечам и премерзко похихикал. — А впереди еще несколько игр. — практически пропел ведущий и вышел из гримерки с карточками в руках. Поз с Матвиенычем сидели в разных частях комнатки и в своих телефонах, а Арса так и не было видно. Зато зеркало свободно, хоть что-то. Только вот нахер оно мне сдалось? За пятнадцать минут до нового мотора пропажа обнаружилась, вот только с гримером вместе. Они буквально втиснулись вдвоем в узкий проход и вместе дошли до зеркал. Арс, как обычно, гримироваться сел первым, пройдя мимо меня с видом побитого щенка, который за это еще и извинялся, что-то пробубнив. Пока этот недо-граф подставлял свое личико под мазки широкой кисти девушки, я не отрывал взгляда от его отражения в подсвеченном зеркале и думал. Ну ведь не такой Арс глупый, чтоб не запомнить элементарных вещей, вроде факира и фокусника. Даже наоборот, он же ходячая википедия и любит этим хвастать на людях, а особенно на камеру. Этот долбанный факир, и Ира ещё потом. Так. Фак Ир, что ли? — Попов, ты вообще охренел, что ли? — действительно случайно сказал я вслух на эмоциях. Арсений в отражении изобразил такую гримассу непонимания, что самому некомфортно стало. Да, мой вопрос прозвучал с претензией, но не с угрозой же. — В смысле? — отмер Попов, даже дернувшись, из-за чего девушка чуть не попала какой-то косметической хренотенью ему в глаз, но вовремя успела отдернуть руку. — Ам… Забей, объясню потом как-нибудь. Вернее, ты объяснишь. — замахал я перед лицом руками, поднялся и неловко вышел в коридор, прислоняясь к стене напротив двери. Перед ребятами неловко. Серый если просто коситься будет, то Поз же прицепится хуже пиявки — не отдерешь, пока не получит правды. А на гримершу вообще плевать, ей платят за работу, а не для того, чтобы нос свой не туда совала и слухи пускала. В лучшем случае ее просто уволят за это, а она так рисковать явно не собирается, судя по беспристрастному выражению лица. — Антон? — мелькнула в далеке коридора фигура Окс. — Я позвала вторую гримершу, она идет уже, можешь заходить. — вот так точно Окс, наша нянечка, для больших дяденек. Она сама же девчонка совсем еще, а на ней уже висят минимум четыре мужика за тридцать. А кто-то почти и за сорок. Я усмехнулся самому себе же, обернулся на подругу, которой там уже не было, но откуда спешила еще одна девушка с чемоданчиком и вернулся к парням.

***

До конца рабочего дня так и не удалось остаться с Арсом наедине. Не, один раз получилось, но косвенно нас было трое, если считать лепечущую по телефону Кьяру, которая на громкой связи еще громче кричала, чтобы папа быстрее заканчивал работать, потому что она хочет поскорее увидеть папу и Тосю, иначе мама привезет ее прямо к ним на работу. Еще она несколько раз переспросила будут ли дома и другие друзья папы и почему их не будет, но радостная, что ей купят киндер за ожидание, прокричала в трубку, что всех любит и будет ждать, а потом отключилась. Алена только попросила не покупать спиртного и не пить при ребенке, но, в общем-то, против меня ничего не имела. А только я рот открыть собрался, как меня опередила Оксана, буквально вышвыривая из-за кулис. Но вот, наконец-то, рабочий день закончен и этому говнюку Попову сбежать от меня некуда. Только подкарауливал в опустевшей гримерке он меня, а не наоборот, как должно было быть изначально. Поз уже чуть ли не с финальными словами вылетел из Главкино, успев только подхватить свое пальто и что там у него еще с собой было. Серый позависал в гримерке со мной дольше, гораздо, пока ждал такси, которое никак не могли назначить, а потом еще и доехать до места назначения. Когда пришло время ругаться ему с водилой, он за каким-то хером потащил с собой меня, видимо для создания эффекта, что, мол, дылда и уебать могу. Только вот в случае чего уебать смогли бы только нас двоих. Серега уже серьезно порывался заказать новое такси, даже если бы ждать пришлось еще столько же, но я кое-как сумел затолкать его в авто, хотя сопротивлялся он отчаянно и до конца, пока дверца не закрылась и такси не двинулось с места. Когда шел в гримерку, думал, что Арс уехал, не дождавшись, но он сидел на диване в мобильнике и, судя по всему, даже с моим приходом торопиться не собирался. На мой вопросительный взгляд ответил, что звонила Алена и сказала, что они с Кьярой задерживаются, поэтому у них еще есть время и отложил телефон, как только я сел на диван рядом. — Тогда, может, поедем к тебе и подождем там? как раз в магазин заскочить успеем и купить Яре киндер. — предложил я и заметил, как его лицо приблизилось к моему. — Или можем заняться чем-то интереснее, пока время позволяет. — придвинулся вплотную Попов и укусил меня за нижнюю губу, засасывая и зализывая, от чего дышать возможности не было и пришлось открыть рот, чем нагло воспользовались. Вот только трахаться в павильоне настроение было не то и оттолкнуть напирающего Арсения было не трудно. — Да, обсудить, че это было такое в шокерах. А не трахаться в Главкино без смазки и презервативов. Даже если они у тебя есть. — добавил я последнее после вдоха и приоткрывшегося рта напротив. — Ладно. Что такого было в шокерах? — деланно спокойно спросил Арс, однако убрав потрясывающиеся руки от меня. — Не строй идиота. Че это за херня была с факиром? — я насупился, сложив руки на груди и смотря прямо в бегающие глаза. — А, подожди, не так! С ФакИром. Ты маленький, Арс? Попов сжал губы в нитку и тоже нахмурился, сжимая кулаки. Не отвечал, но потом выдохнул и, кажется, сорвался. — Ну не мог же я при полном зале крикнуть Фак Ир твоей бывшей! — всплеснул он руками, действительно яростно мотая головой. — А хотя, подожди, может быть и настоящей! — Да не неси херни! — теперь размахался я, краснея, наверное, от недовольства. — Мы расстались, мирно обговорили все и я выбрал тебя. Что ещё ты хочешь?! — Выбрал меня?! — неподдельно удивился Попов, приложив одну руку ко своей груди. — Да ты не можешь даже определиться, хочешь встречаться со мной или нет! Может, ты, все-таки, прискакал ко мне, только потому что Арсюша поддержит, Арсюша успокоит и пожалеет? Я тебе очень хочу верить, но эта непонятная ситуация колеблет! — А! Так я во всем виноват? Ну конечно, Арсичка у нас белый и пушистый. Ну не могу я так быстро переключиться на парня! Я перестал что-то чувствовать к Ире, признал, — выделил специально это слово интонацией. — что ты мне не безразличен и с тобой мне легче, чем одному. Но это в омут с головой, Арс. — умерив пыл и говоря тише теперь. — Я боюсь погрязнуть и не выплыть потом. Мне трудно бросать что-то любимое, тем более человека. Я не знаю, точно ли это любовь к тебе, но я так прочно привязан, что сейчас несу какую-то околесицу, когда в душе моё «Я» орёт, что не хочет ругаться. — и это «Я», похоже, затопило все внутри, потому что наружу рвутся слезы. Но сильные парни не плачут, они решают ситуацию. — Поэтому давай решим все сейчас и мирно, чтобы сохранить нас надолго. Пожалуйста. Попов смотрит и молчит, тянет к своей груди и молчит, гладит по волосам, пока мои эмоции все же нашли выход, но молчит. Я реву навзрыд, вою, за дверью слышатся взволнованные голоса сотрудников, хотя войти никто не решается. Наверное позже, даже уже завтра все будут обсуждать истерику шпалы-импровизатора, но и разбираться с этим нужно завтра. А сегодня Арсений. И, по хорошему, ещё Кьяра, потому что она послужит знаком к примирению. Сомневаюсь, что Арс возьмёт меня с собой, если мы не решим все сейчас. — Антош. — тихо зовёт, когда я уже только всхлипываю непроизвольно, но остановить это не могу. Щеки, как и одежда Попова, мокрые, но слез уже нет. Он вытирает влагу с моего лица ребром своей ладони и чмокает в губы, а потом в лоб, успокаивая. Прижимается подбородком к моей макушке и покачивает из стороны в сторону. Я закидываю ноги ему на колени и жмусь ближе сам, сжимая чужую одежду в руках. Целую в шею, потому что сейчас только до неё могу достать. — Антош, даже если ты признал свою симпатию ко мне, это не значит, что ты меня принял, а я не могу терять такой шанс, когда нескольколетняя мечта наконец сбывается. Хоть ты и говоришь, что не вернёшься к Ирине, она все равно остаётся моей соперницей номер один. Люди часто возвращаются к своим бывшим, с кем были в отношениях много лет, если хоть как-то осекаются с нынешним человеком. Ведь там легко, там знакомо, там не нужно буквально учиться заново. И я боюсь, что с нами произойдёт такое. — целует волосы и не отстраняется, сжимая крепко. А я наоборот расслабляюсь, тянусь за спину руками и по-человечески обнимаю, дыша в яремную впадинку. Рядом вибрирует телефон и Арс просто глядит в экран, не смея рук от меня убрать. — Такси приехало. Нам надо ещё купить Яре киндер. И тебе тоже. — Значит ты прекратишь ревновать меня к Кузнецовой? — выпутываюсь из рук и сажусь нормально, слишком по-детски и не вовремя шмыгая носом, утирая его ладонью. — Если ты выполнишь свое обещание и дашь мне ответ до конца дня. — словно дурак улыбается и лезет целоваться. Но не так-то это приятно, когда из носа у тебя чуть ли не цунами пытается вырваться. — Я умоюсь и приду, иди в машину. — кивнув на слова Арсения, поднимаюсь, собираю свои вещи, пока Попов стоит в дверях уже готовый, и вместе с ним выхожу, по пути просто сворачивая в уборную. — Прямо эталон красоты. Мужской особенно. — фырчу на себя в зеркале и смываю сопли-слезы-слюни с лица и рук. Вытереть воду, естественно, нечем и поэтому на прохладном воздухе кожа замерзает и краснеет быстро. В салон Арс буквально затаскивает меня, увидев, как я дышу на ладошки. — Дурачина ты, Шаст. — Причитает Няня Сеня и растирает мои руки меж своих. — Хотя бы о штаны вытер, что ли. Вот вроде обзывательство, а становится приятнее. Не теплее точно, но однозначно приятнее. Водитель тычет в какие-то кнопки на панели и в салоне начинает циркулировать тёплый воздух. Проявлять какие-то особые знаки внимания на чужих людях нельзя, поэтому печка очень даже кстати, если не греться в чужих руках. Арс просит высадить нас немного ближе назначенного места и, видимо расплатившись ранее безналом, вылезает и вытаскивает за собой меня перед гипермаркетом. Да, очередь за одним киндером мы сейчас стоять будем колосальную. Однако кассы не такие уж полные и Попов тянет меня сразу к крайней, загребая два киндера и твикс. Женщина с собачкой перед нами очень быстро расплачивается за кошачий корм и кулёк косточек и выходит из магазина, спеша спустить своего друга меньшего на землю. Расплачивается Арсений картой, взяв, зачем-то меня за руку, и тянет наружу. Воздух прохладный, явно прохладнее, чем в салоне, но с сухими руками и лицом ощущается гораздо приятнее. Мы неспешно прогуливаемся до нужного дома, потом и до подъезда, уже издалека замечая изведенную Кьяру и Алену с телефоном у уха. Арс, будто током ударенный, достаёт свой мобильник, понимая, что пропустил четыре звонка бывшей жены, но не отвечает, а вешает трубку и быстрее тянет меня к семье. — Папочка! — с разбега запрыгивает на руки отца девчонка в сером пальто, напоминающем платье, и берете, обнимая крепко за шею — Ну ты, Попов… — не находится Алёна и глубоко вздыхает, спихивая мне детские вещи. — Тося! — зовёт малышка и тянется ко мне, чуть не падая с рук, но вовремя хватается за меня, обнимая. — Ну ты же можешь выговорить моё имя, малышка, я знаю. — жалобно произношу, свободной от сумок и пакетов рукой приобнимая ребёнка. Арсений хихикает и широко лыбится. — Всё, детка, я побежала, а-то мама опаздывает. — Алёна целует дочь в обе щеки и нос, улыбается ей и корчит рожицу, в ответ получая такую же. — Веди себя хорошо, Яра, поняла? Девочка часто кивает и улыбается, машет матери ручкой, а потом тянется за своим рюкзаком в моих руках. — Нет, малыш, давай ты покажешь все дома. — настаивает Арс, закрывая замочек на рюкзачке обратно, когда дочь уже порывается достать оттуда что-то. Кьяра соглашается, но с рук не слезает, когда мы втроём поднимаемся по лестнице, только обнимает отца за шею и смотрит пристально на меня. — Ну что ты хочешь, ребёнок? — сдаюсь я под этим щенячьим взглядом. — А где дядя Дима и дядя Серёжа? Савина сегодня не придёт? — до боли в сердце растроенным голосом спрашивает девчонка и водит пальчиком по вороту папиного пальто, в то время как тот открывает входную дверь. — У них дела, зайчик. — объясняет хозяин, поставив дочь на пол в квартире и стягивая с себя верхнюю одежду. — Зато сегодня мы с папой будем тебя развлекать! — весело говорю, широко улыбаясь и помогая снять пальтишко девочке. — Тогда я сделаю вам прически! — скинув обувь, прокричала младшая Попова и унеслась в свою комнату. — О-о-о, — протянул Арсений и поднял пакет из магазина, вручая его мне. — тогда я готовить ужин. А ты развлеки ребёнка. На такое только закатываю глаза и иду к Яре, по пути закидываю твикс и один из киндеров в комнату Арса. У себя мелкая сидеть не хочет, поэтому тащит в гостиную, прихватив расческу и баночку с резинками. Меня сажает на пол, а сама встаёт на диван, чтобы доставать до моих волос было удобно. С кухни скоро стало тянуть чем-то вкусненьким, а позже в дверном проёме появился Арсений, оглядывая разбросанные по полу резинки, включённый в процессе телевизор, где показывали Лило и Стича, и два хвостика из моей челки. Позади них Яра ещё пыталась собрать более короткие волосы, даже язычок вытащила от усердия. — Ну прямо принцесса. — хохотнул Попов, сложив руки на груди. Губы сами собой растянулись в улыбку, а глаза впились в глаза. — Ну чего? — Я согласен. — просто отвечаю, пока меня тянут за волосы и смотрю только на Арса. Он и без объяснений все понял. Понял, что я согласен быть с ним, даже если тот часто на съёмках шоу, фотосессиях, интервью и имеет ребёнка от бывшей жены. Согласен на такие вот семейные вечера, хоть и не являюсь настоящим её членом, согласен просто быть рядом. Да даже на приторно-сладкие переписки по ночам могу быть согласен. Арсений подходит, пристраивается на колени передо мной и прикрывает рукой Кьяре глаза, касаясь моих губ своими. — Эй! — возмущается малышка, пытаясь отодвинуть руку, но прежде Арсений отлипает от моих губ, ещё и лизнув их напоследок. — Да ты с ума сошёл! — восклицаю, а сам не могу не улыбаться. — Я не стыжусь собственной дочери. — пожимает плечами, взьерошив ей волосы. — Арс. — зову, перейдя на серьёзный тон. — Но ты же понимаешь, что я все равно не готов рассказать об этом кому-то, кроме Димки и Серого? Даже родителям. — И не нужно никому ничего говорить. Мы сохраним тепло наших отношений только между собой, не предавая им огласки. — Сам-то понял, что сказал? — усмехаюсь, переглянувшись с непонимающкй Ярой, зажавшей между пальчиков мои волосы. — Так, а ну быстро ужинать. — махнул в сторону двери Попов, потряся головой. Оскорбился, в шутку, конечно, но оскорбился. Только улыбка от уха до уха выдаёт с головой. — И руки помыть не забудьте. — крикнул, когда мы с мелкой уже вывалились из гостиной и сидели за столом. Ослушаться старшего нельзя, поэтому пожимаю плечами, хватаю на руки Кьяру и спешу с ней в ванную. Она смеётся, пищит, брызгается водой, из-за чего зеркало потом будет все в подтеках, и все-таки нормально моет руки с мылом. На кухне Арсений раскладывать ужин, подозрительно похожий на завтрак, по тарелкам. Малышка встаёт на колени на стуле, но не возражает и начинает есть, держа вилку неправильно. — В холодильнике были только бекон и яйца. — оправдывается повар сегодняшнего вечера и садится напротив меня, рядом с дочкой, трепля её по волосам, которые так и лезут в тарелку. — Так что утром нам придётся идти в магазин. Младшая Попова неожиданно резко отрывается от папиной стряпни, крайне удивлённо вздыхает и несётся в свою комнату, отпихнув стул, пока спрыгивала. Она возвращается совсем скоро с шоколадным яйцом в руке, шлепает его на стол и взбирается обратно коленями на стул. — Я совсем о нем забыла! — трясёт угощением и слышит только как бьётся капсула с игрушкой о шоколадные стенки. — Теперь сначала покажете мне абсолютно пустую тарелку, мадам. — делает замечание Арс, взглядом заставляя дочь опустить киндер сюрприз на стол. — И только потом разрешу съесть шоколадку. Но обязательно покажешь мне игрушку! Мелкая смеётся с набитым яйцами и мясом ртом, много раз кивает, дразнится. Арс закатывает глаза, когда я начинаю дразнить его дочь в ответ, но скоро сам строит рожицы со свисающими изо рта кусками бекона. Зато Кьяра заслуженно съедает после свой киндер, бросив цветную упаковку на столе и спешит раскрыть капсулу. Радостная, она скачет к папе, моющему за всеми посуду, гордо показывая рыжую фею с прозрачными голубыми крыльями, которая попалась ей. Когда за окном становится совсем темно, а второй фильм про Эльзу и её сестру заканчивается, Яра уже спит, голову положив на мои колени, а ноги на колени отца, туловищем, однако, лёжа на диване. Арс решает закругляться и берет на руки дочь, которая начала бормотать во сне, относит её в кровать. — Иди в душ. — шепчет мне, целуя в ухо, пока Яра сопит на его плече, прижимая к себе нового игрушечного монстрика. Я поправляю волосы девочки и иду в ванную, специально не закрывая замком дверь. Однако Арсений, вопреки моим ожиданиям, не приходит. Поэтому я, возбужденный, но не сломленный, быстро решаю свою проблемку, натягиваю трусы и сталкиваюсь с Поповым на выходе. Арс выглядит полууставшим, но счастливым, обнимает меня за талию и тянет в свою спальню. И как вы думаете, чем могут заниматься двое взрослых мужчин ночью в одной кровати? Обмениваться шоколадками, например. Арс протягивает мне одну палочку твикс и после моего укуса доедет другой конец сам, а я зажимаю одну половинку яйца зубами и тычу ей в губы напротив. Он откусывает, а после слизывает подтаявший шоколад с моих губ и мягко целует. Мы также вместе кончаем со второй палочкой и половинкой, после чего я зубами открываю капсулу с сюрпризом. — О, пингвинчик. — смотрю на угрушку и улыбаюсь забавной пластиковой птичке пахнущей шоколадом. Попов откладывает игрушку из мои рук на тумбочку и, нависнув, целует в губы, правой рукой уже шаря по моей голой груди. Колено упирается между моих ног и на тумбе, когда у меня отобрали фигурку, я уже заметил смазку. Постанываю в поцелуй, чтобы от меня оторвались, потому что оттолкнуть самостоятельно не выходит, Арс напирает только больше, вжимается пахом в пах. — Ты свихнулся. — отмечаю, когда мне наконец позволяют хотябы вдохнуть нормально. — У тебя ребёнок в квартире, мы разбудим Кьяру. И вообще, я ждал тебя в ванной. — Всё будет нормально, Яра крепко спит. Но и мы постараемся быть потише. — проигнорировал последнюю мою фразу и укусил за сосок, который теребил рукой до этого. Арсений точно с ума сошёл. Зажал мне рот, чтоб не издавал ни звука, и нагло пробрался под боксеры. С нежными поглаживаниями головки моего члена я возрадовался, что рот мне зажали уже до этого. Дышать так, правда, было крайне трудно, но лучше так, чем мы разбудим ребёнка и утром на нас минимум странно посмотрят соседи. А рука пробиралась ниже, как и трусы сползали к коленям, пока не были скинуты куда-то в ноги под одеяло. Арс убрал руку от моего рта, заменив её на свои губы и дотянулся до нераспечатанного флакончика смазки. Кинул её на кровати рядом, не отрываясь от губ, сбросил одежду и потерся своим членом о мой, прикусив мою губу, когда я застонал. Смазку выдавил на четыре пальца сразу, решив её немного разогреть сначала, и гладил бока, мял ягодицы, пощипывал покрасневшие от внимания соски. Вставил сразу два пальца, хотя вошло бы и три, после моей подготовки в душе, и сразу развёл ножницами их внутри. Приметив то, что стенки подавались мягко, добавил на пробу сначала еще один палец, а после двух-трех толчков и второй, орудуя в моей заднице квартетом. Честно, я даже не заметил, когда во мне задвигался член. Скорее всего, когда рот снова плотно зажали рукой, а в плечо впились острые, на самом деле, зубы. Третий же толчок пришёлся точно по простате, меня аж подбросило и Попов поспешил мне под спину подложить подушку не только для моего удобства, но и своего тоже. Он не вколачивался, двигался размеренно, смотря в мои приоикрытые глаза и негромко взвизгнул, когда я укусил его за руку, что закрывала мне рот. — Слушай, я, блядь, не девочка-целочка. Если ты сейчас не трахнешь меня нормально, то я трахну тебя сам. — прорычал я и в тот же момент почувствовал грубое движение, от которого пришлось упереться в изголовье кровати руками. Вот теперь Попов активно работал тазом, втрахивая меня в кровать, приподнял выше даже над подушкой. Насколько негнущимися были мои ноги, но он закинул их себе на плечи, склонившись ещё при этом низко, чтобы целовать и кусать. Однажды пришлось остановиться во время процесса, потому что нам обоим показалось, будто проснулась Кьяра, но то была всего лишь реклама из забытого телевизора. После этого Арсений, кажется, ужесточил толчки, прижав одной рукой мои запястья к спинке кровати, второй по-прежнему затыкая рот. Как бы сейчас не хотелось, но возможности коснуться своего члена не было. Но оргазм сам стал подступать минутами пятью позже, отдаваясь пульсацией не только в паху. Казалось, будто все от грудной клетки и ниже пульсирует и скоро взорвётся. Но детонатор даже не понадобился, я кончил с новым попаданием по нервам и закатил глаза так, что самому за себя страшно стало. А вот Арс финишировал не так быстро. Он сначала хотел выйти довести дело до конца самостоятельно, но стоило мне сжать его член, как со стоном он вошёл обратно и повторил это ещё несколько раз резко и прерывисто, кончая на простынь между моих ног — Господи. — взмолился я, потирая обеими руками лицо и зарываясь пальцами в волосы. — Арс, боже, что это было? Теперь ещё постельное белье менять. — поморщился, задев бедром остывшую сперму. — Да и в принципе сполоснуться не помешало бы — Антон, я знаю, что признаваться в любви после секса отвратительно, но… Я, блядь, так люблю тебя. — прохрипел Попов, все ещё находя в себе силы держаться надо мной на руках. — Ты прав, но почему-то это именно те слова, которые я хотел бы сейчас услышать — И впредь я буду говорить их тебе когда хочешь и столько, сколько захочешь. — и поцеловал, лениво сминая губы по очереди. — И за что ты мне только такой достался? — говорю тихо-тихо и любуюсь этим запыхавшимся и раскрасневшимся, с дрожащими руками Арсения. Вот действительно, нахуй всяких там Ир, когда есть такой мужчина. Который, тем более, истерик на пустом месте не устраивает и разбрасывает только носки да детские игрушки.