В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает <…> Но в данном случае, я перефразирую свое выражение и скажу: В Хогвартсе тот, кто больше других заслуживает помощи, всегда получает ее. — Альбус Дамблдор
ПОЛГОДА СПУСТЯ
«ЕЖЕДНЕВНЫЙ ПРОРОК» СЕВЕРУС СНЕЙП: ЖИВОЙ МЕРТВЕЦ? Автор статьи: Рита Скитер Газета с таким заголовком приземлилась на стол к одному из главных редакторов Ежедневного Пророка — Рите Скитер. С интересом изучив первую страницу еще не выпущенного в продажу издания, Скитер подняла голову — и обнаружила в высшей степени разозленную Гермиону Грейнджер. Ладонь, с грохотом приземлившаяся поверх газеты, заставила всех любопытных сотрудников Отдела уткнуться в свою работу. Скитер не выказывала ни испуга, ни настороженности. Ее губы растянулись в слащавой улыбке, а глаза за тонкими оправами очков засверкали от удовольствия. — Госпожа министр, — протянула журналистка, словно невзначай поправляя свои белые кудри. — Какая неожиданность! — воскликнула она громче, чем это было необходимо. — Что это, Рита? — спросила Гермиона, все еще удерживая ладонь на газете. — Новый выпуск Пророка, конечно — произнесла Скитер в притворном непонимании. — Я вижу это, Рита. Не могла бы ты прочитать заголовок? — Конечно, — улыбка Скитер стала еще немного шире. — Ежедневный пророк. Северус Снейп: живой мертвец? Автор статьи… — Достаточно, — произнесла Грейнджер и, наконец, убрала руку с газеты. — А теперь попрошу тебя объяснить, как этот заголовок оказался в Пророке, который готовится к выпуску через три дня? — Госпожа министр, ну как же, — всплеснула руками журналистка. — Пророк освещает самые сенсационные и важные новости. Разве можно не рассказать об одной из самых главных? — Рита, — произнесла Гермиона, и ее голос звучал предупреждающе. — Не знаю, решила ли ты сама притвориться дурой или выставить дурой меня, но, по-моему, месяц назад я тебе недвусмысленно сказала — никаких новостей о Снейпе в газетах. Я даже подошла к тебе лично. Улыбка Риты растянулась еще шире, хотя, казалось, уже некуда. — Я помню, госпожа министр, — слащаво произнесла Скитер, снимая очки. — Но когда моему фотографу удалось запечатлеть Снейпа в одном из маггловских районов Лондона, я не смогла удержаться. Насколько я помню, печать не обязана проходить цензуру министерства. И… Ах, да, — притворно воскликнула журналистка, поднимаясь со своего стула. — Если мне не изменяет память, его сфотографировали на улице, где находится ваш дом, — слащавая улыбка Скитер превратилась в оскал. — Ты пытаешься шантажировать меня, Рита? — елейным голосом уточнила Гермиона. — Что вы, госпожа министр, ни в коем случае, — ответила Скитер. — Разве я могу? — Вот именно, что нет. Но ты, похоже, об этом забыла, — ответила Гермиона. Ее голос вновь стал угрожающим. — Напомнить тебе твое место? С лица Скитер сползла улыбка. — Я знаю, что ты задумала, Рита, — произнесла Гермиона, холодно улыбнувшись. — Ты выждала месяц, и, когда я перестала проверять газеты так тщательно, решила схитрить — подменить присланный мне выпуск Пророка, скрыв настоящий. Мне все известно. Добавим к этому попытку шантажа. Скитер поняла, что все выплыло, и со злостью посмотрела на Гермиону. — Я действительно могу… — Нет, Рита, не сможешь, — перебила ее Гермиона. — Раньше тебя покрывали Малфои, но не теперь. Нарцисса в таком участвовать не станет. А Драко с Люциусом — больше не в игре. Малфой вышел под домашний арест с моего согласия лишь благодаря своему большому финансовому влиянию. Но он знает — сделает что-то по-своему — снова окажется в Азкабане. Он нужен Нарциссе, поверь мне, Люциус не рискнет. Скитер не нашла, что сказать. Покрывшись красными пятнами, она злобно смотрела в ответ, уже взвешивая в голове варианты того, что теперь может случиться с ее карьерой. — И еще, Рита, — произнесла Гермиона, уже покидая ее кабинет. — Баночка, в которой тебе посчастливилось провести несколько замечательных месяцев, все еще где-то у меня. Поверь, в случае чего — я ее достану. На этих словах Гермиона покинула кабинет Скитер. За закрытой дверью раздался звук бьющегося стекла и какая-то ругань. Гермиона удовлетворенно улыбнулась. Наконец-то ей удалось утереть Скитер нос.***
Разобравшись со Скитер, Гермиона закончила рабочие дела в Министерстве и отправилась домой. Было только три часа дня. Впервые за несколько месяцев Гермиона устроила себе сокращенный рабочий день. У нее был заранее распланирован весь вечер. Сегодня в доме Уизли все соберутся на семейный ужин по случаю беременности Джинни. Джинни не хотела устраивать никаких торжеств, но миссис Уизли, так ждавшую внуков, было не остановить. Миссис Уизли определила день и начала готовиться к застолью, Джинни не смогла ей отказать — последнее время Молли улыбалась гораздо реже, чем до войны. Хотя после выздоровления Джорджа некоторая доля оптимизма и здоровой суетливости к ней вернулись. Гермиона собиралась ненадолго заскочить на празднество и побыстрее вернуться домой. Вчера к ней наконец аппарировал Северус, и она хотела провести вечер с ним. Первые месяцы он перемещался к ней достаточно часто. Несколько раз в неделю они виделись в Британии, немного реже — в России. Все эти месяцы были наполнены активной деятельностью Северуса, он старался побольше успеть, ощущая уходящее сквозь пальцы время. Он вырывал дни для встреч с Гермионой, дорабатывал мазь против шрамов, чтобы запатентовать, работал над зельем от проклятий с Берцеллиусом. Когда зелье было готово и запатентовано, Северус переместился во Францию и успешно применил его для лечения Нарциссы. Конечно, ее здоровье все равно значительно пострадало от проклятья, но, по крайней мере, теперь она не была прикована к постели. Еще через месяц упорной работы Северус запатентовал мазь. Но вскоре все изменилось. Частое использование оборотного значительно сократило время действия темномагического зелья от яда и оттоки магии у Северуса участились. Он стал реже перемещаться в Британию, его деятельность перестала быть такой активной. В следующий месяц они с Гермионой виделись всего несколько раз. Эти встречи были чувственными, наполненными страстью и любовью, хотя о последнем никто не говорил вслух. Все это время Отдел во главе с Берцеллиусом продолжал вести исследование проблемы магического ядра, консультируясь со Снейпом по всем вопросам, а сам Снейп пропадал в Отделе всякий раз, когда посещал Британию. Исследование действительно шло быстрее, чем предполагал Северус, благодаря большой группе вовлеченных сотрудников параллельно проводилось сразу несколько необходимых экспериментов. Однако все понимали, что времени все равно недостаточно. Процесс сокращался до двух лет, но сдвинуть сроки еще больше не представлялось возможным. На четвертый месяц, когда Северус прибыл в Британию, произошло нечто совсем нехорошее. Северус использовал оборотное, хотя Гермиона неделями упрашивала его перестать скрывать свою личность хотя бы в узких кругах, чтобы не рисковать магическим ядром. В тот день, когда Северус прибыл и выпил очередную порцию зелья от яда крестража, сперва все было нормально. Он воспользовался магией несколько раз и ничто не вызывало опасений. Но когда вечером он призвал с кухни вторую бутылку вина, на половине пути она упала и разбилась. Когда Гермиона восстановила бутылку одним жестом с помощью Репаро, Северус сидел с недовольным лицом и ждал, что откат через несколько минут закончится, как всегда было раньше, но магия не спешила возвращаться. Когда спустя полчаса тепло от магической энергии так и не вернулось в его тело, Гермиона увидела искры страха его глазах. Внешне он оставался сдержанным и спокойным, но Гермиона заметила, какими дерганными стали его движения. Она попыталась отвлечь его разговором, потом — поцелуями, но ничего не помогало, и вечер прошел очень напряженно. Когда спустя полтора часа магия вернулась к Северусу, он остался таким же закрытым. Когда они увиделись в следующий раз, уже в России, они не обсуждали произошедшее, как будто разговор приближал неизбежное. Зато Гермиона смогла уговорить Северуса перемещаться в Британию без оборотного, пообещав наложить запрет на любые публикации о его возвращении. Освободив Гарри и Кингсли от обета молчания, Гермиона сообщила о возвращении Северуса семейству Уизли и еще нескольким нужным и умеющим держать язык за зубами людям. Получив приглашение к Уизли, Северус не обрадовался. Гермиона предложила ему пойти с ней, но получила уверенный отказ. На самом деле она и не надеялась, что он согласится, но попытаться стоило. В этот раз он приехал к ней на насколько дней. Раньше он оставался не дольше чем на два выходных, и Гермиону насторожило, что он решил остаться дольше. Неужели, магия действительно покидает его, и он собирается уйти и больше не возвращаться? От этих мыслей по ее спине пробежал неприятный холодок. Гермиона заметила, что Северус снова начал пользоваться палочкой. Гермиона точно знала, что это не было его желанием. Он по-настоящему наслаждался, когда колдовал с кольцом — он сам говорил, такая магия точнее и изящнее, ее можно ощущать, потому что она куда ближе к природному колдовству без проводника. Все эти факты складывались в одну очень нехорошую картину. Они провели два вечера вместе, на следующий день Северус должен был уехать. Внешне он был спокоен и в хорошем расположении духа, но Гермиона хорошо его знала и знала, что это напускное. Именно поэтому, чтобы провести с ним побольше времени, она освободила вечер и решила почти не задерживаться у Уизли. Совсем не навестить людей, ставших ее семьей, она не могла, но собиралась уйти при первой возможности. Выйдя из министерства, она собиралась аппарировать к Норе, но внезапно перед ней появился эльф. Точнее, эльфийка из Хогвартса. Если Гермиону не обманывала память, ее звали Тинки. — Госпожа министр, — пропищала эльфийка, торопливо подбегая к ней. — Вас ищет директор МакГонагалл. Это очень срочно! Гермиона нахмурилась. Зачем Минерве понадобилась встреча с ней? Два месяца назад Северус под оборотным участвовал в подписании договора между Колдовстворцем и Хогвартсом о проведении Чемпионата по Зельям. Насколько Гермиона знала, все прошло гладко. Прошло уже достаточно времени, и она полагала, что вопрос был исчерпан. — Зачем директор хочет меня видеть? — Тинки не знает, — произнесла эльфийка, прижав уши. — Тинки не сообщили. Сказали только, что сегодня вы обязательно должны быть в Хогвартсе. «Понятнее не стало», — проворчала про себя Гермиона. Она взглянула на часы — было начало четвертого. Оставалось надеяться, что встреча пройдет быстро. Эльфийка протянула Гермионе руку для совместной аппарации, и их обеих закрутило в вихре.***
Когда часы в доме Уизли пробили четыре, раздался негромкий стук в дверь. Джинни поспешила отрыть и тут же заключила гостью — Гермиону — в объятия. — Ну наконец-то! — воскликнула Джинни, отпустила подругу из крепких объятий. — Ты где была? Мама будет возмущаться. На лице Гермионы играла радостная улыбка. — Расскажу позже, — с заговорщическим выражением лица ответила Гермиона. — Торопилась, как могла! — А где профессор? Так и уговорила его прийти вместе? — Я пыталась. Ты думала, что у меня получится? — с иронией произнесла Гермиона. — Ну кто тебя знает… — протянула Джинни. — Ты ведь — Гермиона Грейнджер, министр, который смог поставить Малфоев на место! От тебя стоит ожидать всякого! Девушки рассмеялись. В Норе был устроен настоящий праздник — Гермиона и не помнила, когда последний раз находилась в такой атмосфере. В доме царили тепло и уют, а все члены семьи Уизли — и рыжие, и не очень, сидели за столом. Конечно, про беременность Джинни все скоро забыли — это был только повод собраться вместе, который так давно искала Молли и, наконец, смогла использовать. Особенно радостно Гермионе было видеть Джорджа. К сожалению, он так и не пришел в себя полностью. Когда Фред был жив, они окружали весельем и задором всех, кто находился рядом. Но он сидел за столом с остальными и даже улыбался на некоторые особенно удачные шутки. Зелье Северуса сработало превосходно и за несколько недель поставило Джорджа на ноги. Конечно, никто за столом, кроме Гарри и Гермионы, не знал, чьих рук это дело — Северус настоятельно попросил не рассказывать. Но Молли уже который месяц старалась найти загадочного волшебника, и Гермионе почему-то казалось, что ей это когда-нибудь удастся. Ближе к шести вечера, когда все наговорились и утомились, Гермиона постаралась незаметно улизнуть из Норы. Совсем незаметно уйти не получилось, ее заметил Гарри. — Куда убегаешь? — весело спросил ее друг, придержав у двери за локоть. В его руках была кружка со сливочным пивом, а сам Гарри уже, очевидно, был навеселе. — Меня ждет Северус, — тихо произнесла Гермиона, оглядываясь, чтобы рядом никого не оказалось. Гарри был единственным, кто знал об их отношениях. Джинни думала, что они с Северусом хорошие друзья. Когда Гермиона рассказала Гарри, он не был шокирован и не пытался ее отговаривать, а только пожелал ей удачи, забавно подмигнув. Добавив, что в случае чего, не даст ее в обиду. — Скажи, — прошептал Гарри, склоняясь к ее уху. — Ты и правда уговаривала его прийти сюда? Мне так сказала Джинни. Гермиона задорно улыбнулась. — Ну, уговаривала, это сильно сказано, — произнесла она также тихо. — Как только я упомянула Джинни, он прожег меня фирменным взглядом, — Гермиона хихикнула. — Конечно, он давно на меня не действует, но я не стала дальше настаивать. Гарри негромко рассмеялся. Он хотел добавить что-то еще, но услышал, что Молли зовет Гермиону из кухни. — Беги, — прошептал он, распахивая перед ней дверь. — Я тебя как-нибудь прикрою. Скажу про министерские дела… — Даже не думай, — прошипела Гермиона, поспешно надевая шапку. — Если скажешь, что я ушла по работе, я убью тебя быстрее, чем меня настигнет обида Молли! Гарри рассмеялся. — Хорошо, я придумаю что-то другое. Обещаю! Выбежав из дома, Гермиона закрыла дверь. На ее губах была довольная улыбка. Вечер оказался замечательным, хоть ей и пришлось покинуть Нору раньше остальных. Дома ее ждал Северус, отчего лицо у Гермионы сделалось по истине счастливым.***
Когда Гермиона аппарировала в свой дом, она рассчитывала увидеть Северуса внизу. Вчера они холи в ее любимое маггловское кафе, а сегодня собирались провести вечер за домашним ужином. Ну, а если быть точнее, за бутылкой вина и нарезкой вкуснейших итальянских сыров. Когда Гермиона позвала Северуса, ее встретила тишина. Она обошла весь дом изнутри и уже успела занервничать, как заметила движение на своем заднем дворике. Выдохнув, она спустилась обратно. На улице было свежо, и она посильнее запахнулась в свое пальто, чтобы укрыться от резкого ветра. — Северус, — снова позвала она. Снейп обернулся к ней. Он постарался придать своему лицу жизнерадостное выражение, но Гермиона видела — что-то не так. За последние полгода пусть и не постоянных встреч, она научилась различать его настоящие эмоции. — Все в порядке? — поинтересовалась она, подходя к нему ближе. Северус без слов сократил дистанцию и обнял ее непривычно крепко. Что-то точно не так. Она хотела задать новый вопрос, когда Северус осторожно взял ее руку в свою. — Ты замерзла, — произнес он негромко, продолжая держать ее ладонь в своей руке. — Пойдем в дом. Гермиона последовала за ним. У нее были для него прекрасные новости, которые, она была уверена, поднимут ему настроение. Они прошли в гостиную. На столе стояла бутылка белого вина, частично разлитого по бокалам, и лежал сыр. Они оба словно ожидали, что диалог начнет кто-то другой, и внезапно заговорили одновременно. — Продолжай, — произнесла Гермиона, отступая. — Я хочу завершить своей новостью вечер. Северус на это кивнул. — Я должен сказать тебе кое-что, — произнес он. Его голос звучал бесцветно, и Гермиону это пугало. — Не знаю, заметила ли ты, но приехав сюда, я не использовал магию. Гермиона неуверенно кивнула на это. Ей казалось, что он призывал к себе что-то в доме. В любом случае, начало разговора ей не понравилось. — Я аппарировал сюда с помощью одного из зельеваров моего отдела, — произнес Северус, и его голос стал еще чуть тише. — Это все, Гермиона. Мы попытались, как я тебе и обещал. Гермиона с усилием проглотила глоток вина, и поставила бокал на стол с характерным звоном. «Нет! Нет, нет и еще раз нет!», — кричало ее сознание. Она ведь только сегодня смогла найти выход. Она была уверена, что теперь все наладится, но, похоже, она не успела. В голове Гермионы крутились слова русского волшебника Велимудра о том, что вернуть магию сквибам невозможно. Почему тогда Дамблдор сегодня был уверен, что все получится, когда она забирала пузырек? Взглянув на ее лицо, Северус нахмурился. — Ты обещала, Гермиона, — произнес он. — Мы договаривались, что я уйду, и ты согласилась. Гермиона кивнула, едва сдерживая слезы. Сегодня она смогла бы вылечить его от яда, и его магия осталась бы, ведь ему не пришлось бы больше использовать темномагическое зелье. Но теперь она даже не знала, подействует ли то, что она для него принесла. Некоторое время он просидели в напряженной тишине. Гермиона теперь не знала, стоит ли ей рассказывать свою новость, но Северус сам подтолкнул ее к этому. — Что ты хотела рассказать? — уточнил он, разрывая плотный шар тишины, в котором становилось сложно дышать. — Я теперь не уверена, что новость действительно стоящая, — сдавленно произнесла Гермиона, но все же засунула руку в свою сумку. — Я бы хотел ее услышать, — возразил Северус, внимательно наблюдавший за ее действиями. Наконец, Гермиона вытащила из сумки совсем маленький пузырек с прозрачным содержимым. — Что это? — с опаской уточнил Северус. — Слезы феникса, — на выдохе произнесла Гермиона, удерживая пузырек в своей ладони. — Помнишь, мы обсуждали… — Да, — прервал ее Северус, сдерживая удивление. — Слезы феникса — лекарство от яда крестража. Но… Откуда? И Гермиона начала рассказывать.***
Несколько часов назад Тинки аппарировала с Гермионой прямо в Хогвартс. Гермиона удивилась: она и не думала, что эльфы могут аппарировать в здание школы вместе с чужим волшебником. Перед Гермионой возвышалась величественная горгулья, закрывавшая вход в кабинет директора Хогвартса. — Пароль — Дамблдор, — пискнула эльфийка и исчезла. Произнеся фамилию бывшего директора, Гермиона наблюдала, как медленно закрутилась статуя, открывая ей вход на винтовую лестницу. Когда она поднялась к кабинету директора, дверь была приоткрыта и, негромко постучавшись, Гермиона распахнула ее сильнее. Убранство комнаты не сильно отличалась от того, каким оно было во времена Дамблдора. Строгость, которую придал кабинету Северус в свое время, снова исчезла, и повсюду, как и раньше, стояли странноватые конструкции и лежали различные бумаги и артефакты. Разве что теперь все выглядело более упорядоченно, а от пары вещей Минерва, похоже, все-таки решила избавиться. Сама директриса сидела за большим дубовым столом и, услышав стук, подняла голову от бумаг. Увидев Гермиону в проеме, она улыбнулась и отложила перо. — Мисс Грейнджер, невероятно рада вас видеть, — произнесла Минерва. — Взаимно, директор МакГонагалл, — ответила Гермиона, подходя ближе. — Как ваши дела, мисс Грейнджер? Как первые месяцы работы в должности? — поинтересовалась директриса. — К слову, хочу вас поздравить. Уверена, у вас получится навести в министерстве порядок. — Благодарю, все неплохо, хотя, конечно, я не всегда собой довольна, — призналась Гермиона, усаживаясь на стул. — Вы, мисс Грейнджер, часто себя недооцениваете, — шутливо пожурила ее Минерва. — Возможно, — пожала плечами Гермиона. — Об этом судить не мне. Минерва ответила на это улыбкой. — Чаю? — Нет, благодарю, — произнесла Гермиона. — Я очень спешу. Не хочу показаться бестактной, но, директор МакГонагалл, скажите, к чему это срочная встреча? Минерва понимающе кивнула головой. — Конечно, — ответила она. — Прошу меня простить за такое неожиданное приглашение. Видите ли, мисс Грейнджер, я понятия не имею, зачем вызвала вас сегодня. — В каком смысле? — поразилась Гермиона. Похоже, чудаковатость наследовалась с директорским креслом. — С вами хотел поговорить директор Дамблдор, — прояснила МакГонагалл. Гермиона подняла взгляд на портрет бывшего директора. Тот мирно посапывал на своем нарисованном кресле. — Вы уверены… — начала было Гермиона, но была прервана Минервой. — Да, конечно, — она также оглянулась на портрет. — Альбус сказал мне об этом вчера. Возможно, он хочет поговорить с вами наедине, — предположила директриса и встала из-за стола. — Я вернусь через двадцать минут. Предполагаю, этого будет достаточно. МакГонагалл подхватила со стола часть бумаг и быстрым шагом покинула свой кабинет. Гермиона в замешательстве осталась сидеть, совершенно не понимая, что происходит. Проводив взглядом директора МакГонагалл, Гермиона снова повернулась к портрету. Дамблдор также мирно посапывал на картине, совершенно не двигаясь. Так прошло пять, а потом и десять минут. Гермиона уже усомнилась во всей затее. Она хотела было пойти к горгулье, как вдруг Дамблдор пошевелился, открыл глаза и посмотрел на нее внимательным взглядом. — Мисс Грейнджер, — произнес он приветственно. Его голос был точно таким, каким она его помнила. — Директор Дамблдор, — ответила Гермиона и слегка склонила голову. — Директор МакГонагалл передала, что вы хотели мне что-то сказать. Дамблдор кивнул, и устроился в своем нарисованном кресле поудобнее. — Да, — ответил он. — Но прежде я хочу кое-что спросить у вас. Гермиона смотрела на него заинтересованно. — Знаете ли вы того, мисс Грейнджер, кому нужны слезы феникса? — произнес Дамблдор. На его лице играла загадочная улыбка. Гермиона удивленно подняла брови. Единственным, кому нужен этот ингредиент, был Северус. Но ведь все фениксы исчезли. Оторвавшись от размышлений, Гермиона кивнула. Улыбка Дамблдора стала чуть шире. — Ошибусь ли я, если предположу, что они нужны Северусу? Гермиона ошеломленно смотрела на бывшего директора. Откуда он знает? Неужели до Минервы дошли какие-то слухи? Но ведь Гермиона никому не рассказывала о его проблеме. — Вы правы, — ответила она с некоторой задержкой. — Но, директор, откуда вы знаете? Дамблдор загадочно сверкнул глазами за своими очками-половинками. — Загадочные существа, фениксы, — ответил нарисованный Дамблдор, переводя взгляд куда-то вдаль. — Помните ли вы, мисс Грейнджер, что у меня был феникс? — Фоукс, если мне не изменяет память, — произнесла она. Дамблдор кивнул, возвращая взгляд к ней. — Совершенно верно, — ответил бывший директор. — А вы когда-нибудь слышали о магических фамильярах? В памяти Гермиона всплыли строчки. — Настоящие магические фамильяры встречаются достаточно редко, — начала цитировать она. — В истории упоминается всего несколько волшебников, имевших полноценную ментальную связь со своими фамильярами. Их души были связаны и, в случае смерти одного, второй уходил за ним. Дамблдор благосклонно улыбнулся. — У вас феноменальная память, мисс Грейнджер, — заметил он. — Все верно, истинные магические фамильяры встречаются невероятно редко. И мне посчастливилось разделить свою жизнь с одним из них. Гермиона пораженно смотрела на Дамблдора. Тот усмехнулся в бороду. — Вы верно поняли, мисс Грейнджер. Фоукс был моим магическим фамильяром, и у меня с ним была ментальная связь, — продолжил Дамблдор. — Но не буду тянуть. Незадолго до моей смерти, он оставил мне свои слезы. Не знаю, мог ли Фоукс видеть будущее, но по его наставлению я спрятал фиал с ними в тайник. Дамблдор прервался, вероятно, наслаждаясь произведенным на Гермиону эффектом. — Он передал мне точную дату, когда тайник может быть открыт. И что еще интереснее, мисс Грейнджер, открыть его можете только вы, — продолжил Дамблдор, разглаживая рукой бороду. — Я долго гадал, зачем нужно было ждать так долго, и не так давно я все понял. Гермиона прокрутила в голове события. Точно, два месяца назад Северус был в Хогвартсе, когда школы подписывали договор. Но ведь он прибыл сюда под оборотным. — Догадываюсь, о чем вы думаете, — произнес Дамблдор, не скрывая веселой улыбки. — Передайте Северусу, что картины директоров в Хогвартсе обладают свойствами Гибели воров из Гринготтсе. Я могу видеть сквозь любые чары и зелья. Вы первая, кто узнал об этом. Гермиона шокировано молчала. Интересно, какие еще тайны он скрывает Дамблдор? Дамблдор продолжил. — Конечно, я знал, что Северуса укусила Нагайна. Мне рассказала Минерва. К слову, она не знает, что Северус был здесь, я не стал ей говорить, — его взгляд вдруг стал серьезнее. — Феникс никогда не оставляет слезы напрасно. Я не могу знать, почему нужно было так долго ждать, мисс Грейнджер, но вы можете быть уверены, что слезы помогут Северусу. Гермиона кивнула несколько оживленнее. Она верила Дамблдору. Несмотря на всю свою загадочность и чудаковатость, обычно он не ошибался. — Но где тайник? — уточнила она. — И как мне его открыть? — Он за моим портретом, мисс Грейнджер, — ответил Дамблдор. — Чтобы открыть его, просто прикоснитесь к стене. Гермиона встала, обошла директорский стол, осторожно отодвинула картину и увидела голую каменную стену. Прогнав сомнения, она прикоснулась ладонью к холодному камню. Сначала ничего не происходило, но вдруг стена под ее рукой осветилась, и каменная кладка отодвинулась в сторону. В узком проеме лежал маленький пузырек, наполовину заполненный прозрачной жидкостью. Как только Гермиона достала его, стена снова закрылась, словно никакой выемки там и не было. Вернув картину на место, Гермиона убрала пузырек поглубже в свою сумку. Дамблдор следил за ней внимательным взглядом. — Мисс Грейнджер, — позвал он. Гермиона подняла голову. — Да, директор Дамблдор? — Скажите мне, только честно, Северус все еще зол на меня за то, что ему пришлось сделать? Гермиона задумалась. Они никогда не говорили об этом, но, когда речь заходила о Дамблдоре, в глазах Северуса всегда читалась грусть. — Не думаю, что он зол, — наконец произнесла Гермиона. — Скорее, ему сложно с этим смириться. Северус мало кому доверяет, вы были одним из тех редких людей. Я думаю, он опечален тем, как все закончилось и, возможно, винит себя. Дамблдор смотрел на нее задумчиво. — Мне очень жаль, что все произошло так, — помолчав, произнес он. — Это было мое решение, и ответственность тоже моя. Передайте Северусу, чтобы он не винил себя. Он подарил мне избавление, — на лице Дамблдора появилось виноватое выражение. — Я верю, что слезы феникса помогут ему. И уверен, что вы, мисс Грейнджер, сделаете его счастливее. Я буду этому очень рад. Щеки Гермионы вспыхнули. Она хотела спросить Дамблдора, отчего он так уверен, но за дверь послышались быстрые шаги Минервы. Когда Гермиона снова взглянула на картину, Дамблдор уже спал.***
— Потом я заглянула в Нору, и сразу пошла к тебе, — закончила Гермиона и взглянула на Снейпа. Она могла бы поклясться, что никогда не видела его таким удивленным. — Альбус… — выдохнул он через некоторое время, теперь выглядя потерянным. — Я никогда его не понимал. В мыслях Северуса царил хаос. И почему Альбус не мог поделиться догадками раньше? Хотя бы с Минервой или с самой Гермионой. Если бы она узнала раньше, в нем, возможно, еще осталась бы магия: он перестал бы использовать зелье от яда и продержался бы пару месяцев на обезболивающих. Северус задумчиво посмотрел на пузырек, стоящий на кофейном столике, а потом на Гермиону, в глазах которой читалась надежда. — Думаешь…? — произнесла она. Конечно, Гермиона надеялась, что слезы феникса не только избавят Северуса от яда, но и вернут ему магию. Иначе выбор дня для открытия тайника был бы до нельзя странным. Она не хотела думать о словах Велимудра. При участии Дамблдора уже происходили невозможные вещи, верно? — Не знаю, — ответил Северус и снова посмотрел на пузырек. Он понимал, о чем думала Гермиона, в нем самом теплился крохотный огонек надежды. — Если это сработает, — наконец продолжил он. — То Альбус и правда удивительный человек. Конечно, тот еще манипулятор, но… Первого это не отменяет. Северус подхватил пузырек со стола, покрутил в руке и, быстро взглянув на Гермиону, опрокинул в себя содержимое. Конечно, он не ждал моментального эффекта, но когда через полчаса ничего толком не изменилось, он, казалось, утерял надежду. Северус сохранял невозмутимость и не показывал своих смешанных чувств Гермионе, и она приняла правила игры. Вечер закончился в тишине. Никто не хотел ничего говорить, но оба думали о неоправдавшихся надеждах. Спустя несколько часов, они поднялись на второй этаж дома. Раньше они не ложились спать сразу, им всегда не хватало редких встреч, и перед сном они всегда наслаждались ласками друг друга. Но сегодня ни у кого не было сил. Гермиона привычно устроила голову на груди Северуса и закрыла глаза. Сон пришел только спустя несколько часов.***
Как ни странно, Гермиона проснулась первой. Обычно, когда она вставала, Северус давно был на ногах, а ее ждал на столе свежесваренный кофе. Это превратилось в их маленькую традицию. Подумав об этом, Гермиона погрустнела. Сегодня Северус уйдет. И уйдет навсегда. И ей было тяжело думать об этом. Одевшись, она спустилась на кухню, достала из холодильника продукты и начала готовить яичницу с тостами. Когда завтрак был готов, и Гермиона уже накрыла посуду чарами, наверху раздался звук разбитого стекла. Гермиона насторожилась и, осторожно поднявшись по лестнице, заглянула в спальню, где оставила спать Северуса. Снейп сидел на кровати и полным шоком на лице смотрел на собственную руку. Он услышал, как приоткрылась дверь, и поднял на Гермиону изумленный взгляд. Сердце Гермионы пропустило удар. Неужели и правда сработало? На полу лежала разбитая ваза, которую Северус, очевидно, разбил во сне стихийной магией. Его рука слегка дрожала от волнения. Широко раскрыв глаза, Гермиона смотрела на Северуса. Наконец, он поднял руку и, направив ее в сторону вазы, сделал пасс кистью. И Гермиона, и Северус затаили дыхание. Прямо на их глазах ваза собралась из осколков и вернулась на полку. Несколько секунд никто не шевелился. Но ведь магию не возможно восстановить? Разве не так? Вздрогнув, Гермиона бросилась к Северусу. Он успел только обернуться на нее и сразу оказался завален на кровать в хаотичных объятиях. Наконец, и он пришел в себя. Обняв Гермиону, он начал целовать ее, чувствуя на губах солоноватый привкус слез, которые она не могла сдержать от счастья. Какая кому разница, может ли магия восстановиться и почему у Северуса это произошло? Главное, что все разрешилось как нельзя лучше. Увлеченные друг другом и счастливые, они не услышали, как в окно постучалась птица. Постучав клювом еще несколько раз и так и не получив ответа, птица спикировала вниз и сбросила свою ношу на крыльцо. Письмо, подписанное Григорием, плавно опустилось на ступеньки. Он, наконец, собрался посетить Британию, как обещал Гермионе еще в первую встречу. Позже, когда Гермиона вместе с Северусом будет выходить из дома, она заберет письмо и напишет ответ. Но сейчас ей было совсем не до этого. Сорока снова поднялась в воздух и, бросив последний взгляд на окно спальни дома Грейнджер, где предавались любви двое волшебников, полетела обратно в Россию. Если бы кто-то мог слышать ее мысли, он узнал бы, как она возмущалась их поведением.КОНЕЦ