Он знал это, граф

Он постоянно убегал, потому что так было проще не думать о нем. Когда пальцы вновь сковывал тремор, Ди просто не мог дать себе время на отдых: Леон совсем рядом. Ками успевал собрать свои вещи и исчезнуть. Порой они разминались в нескольких минутах или метрах, но неизменно было одно: граф вновь и вновь растворялся словно ночной туман. Но Леон не мог ошибаться: в воздухе все еще витал этот запах благовоний, и ощущалось его присутствие. Вот только детектив в очередной раз остался ни с чем. Выдохнув, мужчина присел на пол в помещении и закрыл лицо руками, содрогаясь в смехе. За столько лет он просто должен был потерять надежду и перестать искать Ди, ведь именно этого от него и ждал граф. Но черт тут с два! Оркоты так просто не сдаются. Мужчина уверен, что найдет его, сначала обнимет, потом наорет, может подерётся, но ни за что больше не отпустит. Ему совершенно наплевать, что на это может уйти вся его жизнь. Но любовь никогда не щадила своих пленников. Холодный мрамор обрамлял недавно зарытую могилу. Похоронная процессия закончилась буквально несколько часов назад, боль прошла через все тело. Он едва удержался на ногах, когда осознал, что всю его жизнь убегал, но встретится в последний раз не успел. Злость лишь на себя, хотелось долго кричать в стенку, перепугать всех покупателей, но как-то было наплевать. Словно не замечая ничего вокруг, ками осторожно подошел к памятнику и провел по нему своими пальцами, ногти слегка касались неровностей, они обводили фамилию и имя умершего. Будто знали, что это не правда, чья-то злая шутка, сейчас его милый детектив должен был схватить китайца за шкирку и сказать, что тот обвиняется во всех смертных грехах и что стоило бы давно упечь графа за решётку. Если бы это было бы так, то Ди позволил бы надеть на себя наручники, только бы вернуть его человека к жизни. Но это было невозможно. Прошло шестьдесят лет с последней их встречи, удивительно, что он дожил до восьмидесяти лет, с его то образом жизни. Только осознав горькую правду, ками заметил, что находился на могиле Леона не один. Рядом с ним стояли молодые девушка и парень и старенькая женщина в черном платье, та что-то прошептала им и они решили покинуть их. Лишь, когда женщина подошла, в очертаниях ее лица граф узнал Джилл. Она изменилась, под глазами залегли тени, будто траур не сходил с ее лица всю жизнь. Женщина улыбнулась старому знакомому. — Он знал, что вы придёте, — произнесла Джилл и перевела свой взгляд на могилу детектива. Они молчали несколько минут, Ди никак не мог собраться с силами, чтобы спросить о всем, что происходило с Леоном. Он знал все, потому что слежка за ним стало привычкой. Граф успокаивал себя тем, что ему нужно знать точное местоположение мужчины, чтобы не столкнуться с ним и не дать себя поймать. — Дети — это, — нерешительно начинает ками. — Граф, это мои внуки, — ответила Джилл. — Леон так и не обзавелся кем-то особенным. Не завёл семью, говорил оседлый образ жизни не для него. Он любил вас, граф Ди, поэтому не прекращал бежать за вами. — Джилл, — единственное, что смог произнести ками перед тем, как расплакаться. Не стесняясь ничего, позорно, но он мог позволить такую роскошь сейчас. Груз ненависти к себе, вины давил очень сильно. Один он не смог бы вынести эту нарастающее чувство пустоты где-то в области сердца. Но кто-то обнял его, прижал к себе и забрал часть этой боли. Стало тепло, ками постепенно расслаблялся, ощущая поддержку. Знакомый запах дешевых сигарет и одеколона окутывал его со всех сторон, не хотелось открывать глаза, он рядом и больше ничего не имеет значения. — Я любил его, — отстранившись от женщины, шепчет граф. Он вновь сталкивается с той самой улыбкой Джилл. — Он знал это, граф…