Нормально

Когда он увидел могилу отца, резко нахлынули воспоминания. Вот они вместе едят рамен, вот они готовят этот же рамен дома, вот он, Сенку, специально для Бьякуи создал костюм… В груди стало пусто и холодно. А еще очень больно. Его… Бьякуи нет уже тысячи лет, так почему так больно? Это не рационально. Картинка перед глазами вдруг стала мутной. Сенку не сразу догадался, что это слезы. Как давно он плакал в последний раз? Попытался усмехнуться, но получилось как-то истерично. Ноги подкосились, а руки инстинктивно зажали рот, чтобы не скатиться в банальную истерику с громкими криками и всхлипами. Нельзя, не сейчас! Он — последняя надежда человечества, он не может показать слабость! Да, это слишком тяжёлая ноша для старшеклассника, но он сам принял ее! Сам!.. Теплая ладонь успокаивающе легла на подрагивающую спину и чуть погладила. Сенку замер, пытаясь выдавить из себя какую-нибудь шутку или еще что-то, чтобы его не заподозрили в подобной слабости, но в звенящей тишине прозвучал тихий голос болтолога:  — Это всего лишь я. Тише… — Ген не в первый раз кого-то утешал, но Сенку — не кто-то посторонний. Сенку — не тот тип личности, с которым удобно «работать». И Ген как никто другой понимал, что сейчас все зависит от уровня доверия Сенку к нему.  — Действительно. Всего лишь ты… — Сенку выдал это подрагивающим голосом, а Асагири напряжённо замер. Лишь когда учёный немного расслабился и дал себя обнять, выдохнул. Получилось. Да, Гену не впервой утешать кого-то объятиями, хотя обычно он предпочитал воздерживаться от физического контакта. Но раньше он никогда не утешал кого-то, к кому был неравнодушен и это выбивало из колеи. Руки немного подрагивали, дыхание сбивалось, а сердце норовило выскочить из груди. Плохо дело, не нужно было касаться Сенку, знал ведь, что это добром не кончится.  — Сенку-чан, тосковать по близким и отказываться отпускать их — нормально. Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. «Это не рационально», да? Сенку-чан, мы все люди, а не роботы, чтобы контролировать то, что чувствуем. Мы можем не показывать свои эмоции как ты или я, но мы не можем совсем перестать чувствовать. — Ген постарался отвлечь Сенку разговором, да и самому отвлечься не помешало. И он не был самонадеян, называя себя в качестве примера. Никто же не понял, что он на самом деле чувствует к Сенку, не так ли?  — А нормально чувствовать тягу к человеку твоего же пола? — Ген, на самом деле, не рассчитывал на ответ, поэтому хриплый голос заставил его вздрогнуть.  — На самом деле, психологи так и не пришли к общей точке зрения на эту тему. Кто-то считает это психическим заболеванием, хотя уже доказали, что это не так, кто-то считает это нормой, а кому-то все равно.  — А ты?  — Я придерживаюсь мнения, что это нормально, испытывать любовь к человеку, одного с тобой пола. Потому что иначе, я был бы болен. — Ген солнечно улыбнулся, хотя в груди все сжалось и похолодело. Придурок, опять расслабился! Ты бы еще признался, что любишь его, идиот!  — Неожиданно, болтолог. А кто говорил про гарем из красоток? — Сенку пытается шутить, честно пытается. И Ген ценит это, чувствуя, как тот медленно приходит в относительную норму.  — Это было для красного словца. Хотя почему бы не заиметь гарем из красавчиков? Тихий смех, уже не наигранный, а немного усталый, какой бывает у людей, еще не оправившихся от потрясения, едва не сломившего их.  — Или одного несносного учёного? Согласен на обмен гарема на ученого! — Это сорвалось с языка прежде, чем Ген успел подумать.  — Согласен на обмен. — Прежде, чем Ген начал оправдываться, Сенку уже ответил.  — Ты… Серьезно?  — Стомиллионпроцентно да.