Амфибия.

Закат был ал. Дима стоял на огромном камне, одной ногой чуть выше, по типу статуи завоевателя. Солнце садилось огромным красным шаром на горизонте залива, долго окрашивая все в романтичный, в обычных обстоятельствах, цвет. Сейчас мелкие волны подмывали стекающую по камням кровь, становились еле заметно розовыми и откатывались, чтобы повторить. Дима стоял на возвышенности специально, в блокноте, держа его задом наперёд (с начала блокнота он рисовал для себя, от конца делал зарисовки по работе) он делал очень схематичные зарисовки тел, представляя все сверху. Еле заметным нажатием карандаша намечал предположительное расположение людей до того, как они стали телами. Цветков машет рукой. - Дубина, я надеюсь ты нарисовался, мы начинаем все убирать. - Да, конечно. Грома ждать не будем? - Мы все сфоткали, он на другом конце города еще, - в подтверждение его словам снова щёлкнул со вспышкой криминалист, мёртвые тела на долю секунду стали контрастными, с блестящими глазами. Дима обернулся, в кустах что-то мелькнуло. Он двинулся в ту сторону, замечая белую подошву кед мелькающую между веток. Цветков, в сплошном шелестящем костюме, маске и перчатках почти до локтя наклонился к телу синхронно с криминалистом, чтобы поднять и перенести бывшего человека в черный пакет. - Полезай... - он заправил окоченевшую руку внутрь и застегнул молнию. *** Уже на асфальтовой дороге Дима догнал девочку лет одиннадцати. - Привет, - поравнялся с ней. Ребенок, поняв, что бежать будет как-то глупо шёл теперь спокойно, смотря на свои ноги. - Тебя как зовут? - Я не знакомлюсь с незнакомцами. Не говорю в смысле. Дубин достал удостоверение и протянул его, останавливаясь. Девочка взяла его в руки, прочитала, шевеля губами. - Дубин Дмитрий Евгеньевич... это настоящее? - Ты же видела, что я приехал на машине со всеми остальными полицейскими? - Ну да, но может быть вы какой-нибудь преступник консультант. Вы там рисовали, это было странно. Дима смутился, прокашлялся и забрал из детских рук документ, который уже начинали по углам мять. - Так как тебя зовут? - Самоедова Юлия Сергеевна, учусь в пятом классе. - Очень приятно, Юлия Сергеевна. - Можно просто Юля, - пухлые щеки слегка зарделись, зато она немного расслабилась, активно замахав руками. - Хорошо, Юля, - Дима устал смотреть сверху, так что сел на поребрик, вытянув скрещенные ноги вперед, - можно я задам тебе несколько вопросов и запишу это на диктофон? - А вы потом маме и папе расскажете? - Я думаю надо рассказать, ты же поможешь следствию, - он старался сделать свои интонации важными, чтобы звучало очень гордо, - я не хочу ничего скрывать от твоих родителей. - Хорошо. Только я же ничего плохого не делала, ругаться ведь не будут? - Не будут, обещаю, - Дима надеялся, что не соврал, и включил диктофон на телефоне, - ты долго гуляла на заливе? - Да, сразу после школы пошла гулять, у нас завтра выходной, так что уроки делать не надо, - девочка села рядом и сделала очень серьезный вид, сложив руки между острых коленей. - Ты к тому месту в какой момент подошла? Там, где ты в кустах прят... ходила. Она посмотрела на маленькие зеленые часы на своём запястье. - В 20.13. Дима удивлённо поднял светлые брови. - Я люблю следить за временем, мне подарили эти часы на день рождение, - гордо сообщила и поправила ремешок. - Это хороший подарок и полезная привычка, - он ободряюще улыбнулся, - а что ты видела? - Вообще-то ничего. Только... - она подвинулась ближе, поставила ладошку оградой от внешнего мира, - там был человек амфибия, - вздрогнула, прошептав Диме в самое ухо. - Амфибия...? - Он стоял на камне, голый, а потом прыгнул в воду. Я не видела, чтобы он всплывал, хотя очень долго смотрела. - Это... интересно. Ты ничего больше не видела? - Нет, даже людей других не было как будто, они спрятались за камнями, наверное. Но я на берег мало смотрела, я испугалась звуков. - Звуков? - Амфибия говорил: "цок цок цок", и что-то цокало по насыпи. У него был очень страшный голос. Я убежала, вернулась, когда услышала полицейские сирены, думала, вы приехали его ловить. Они поговорили еще, хотя девочка мало что видела, и показания о водоплавающем человеке были, возможно, не совсем полезны. - Спасибо тебе большое, - Дима выключил диктофон. *** На патрульной машине Юлю отвезли домой. Ее родители сначала нахмурились, увидев, что домой она заходит под полицейским конвоем. После того, как их проконсультировали о предосторожностях, рассказали небольшую толику информации, отец семейства ушел из комнаты, оставляя жену одну. Уже выходя из квартиры Дима заметил, как отец крепко держит дочь у груди, а мать гладит ее по голове, а Юля заливисто рыдает, кажется только сейчас испугавшись, увидев ужас в глазах родителей. Очень повезло, что фамилия у нее не Пчелкина, а то точно пошла бы посмотреть поближе. *** Уже было совсем темно, относительно, конечно. Скоро уже начнёт рассветать, но пока искать что-то между крупных камней было сложно. Дима лежал животом на одном из них, держал в зубах фонарик и рыскал в узкой щели, до куда мог дотянуться. Руки уже побаливали, он содрал кожу с костяшек и тыльной стороны ладони, перчатки были недостаточно плотные, чтобы спасти от этого, пальцы ломило от долгих попыток зацепить что-то белесое, что казалось ему уликой. Было бы немного страшно, но на месте все еще работало два криминалиста, собирали образцы крови, также проходились вокруг камней, светили огромными фонарями. Все это было в некотором отдалении, но от Димы все равно падала на берег длинная кривая тень, от движения которой он все-таки вздрогнул несколько раз. Маленький камешек скатился в расщелину на его запястье, он смахнул его и поднял голову. Увидев прямо перед носом пыльные носки ботинок он сдавленно крякнул и сел, чуть не свалившись. - Испугался? - Гром смотрел на него сверху вниз, скрестив руки на груди, слегка нагнувшись и ухмыляясь. Дима молча поднял руку с зажатой между пальцами жемчужиной, удивлённо хлопая глазами. *** Прошло три дня. Наконец похолодало, многие ходили по улице в пальто или толстовках. Петербуржцы разделились на тех кто носит с собой зонты, куда бы ни шел, и тех, кто на зонты давно забил, потому что сильный ветер несёт дождь под наклоном и выворачивает защиту, ломая спицы. Газеты и телевидение перешептывались. Информации об Амфибии им никто не давал, но семь трупов на берегу финского залива не остались незамеченными. Однако ничего нового не всплывало, так что говорить было уже не о чем. Дурак, сообщивший о преступлении и скрывшийся до приезда полиции выложил в сеть снимки неплохого качества. Бледные лица, красные камни, раскуроченные грудные клетки и животы. "Вместе" бурлило все еще громко обсуждениями, теориями, идиотами, считающими ситуацию смешной. "Мы в Питере или где? Почему тела не расчленены?!" - и фото злой собаки из популярного мема. Дима стучал карандашом по странице блокнота, слушал телевизор и иногда листал ленту, стараясь не разочароваться в людях. Ведущий новостей смотрел прямо в душу и Дубин осознал, что ничего не слышит. Он поднимает взгляд, делает громче. "А где, собственно расчлененка? Куда смотрит полиция? Где полиция потеряла голову? Где Голова?" Он хмурится, выключает звук на телевизоре, ведущий сразу закрывает рот, но смотреть продолжает. Дима потягивается, но не чувствует облегчения, нещадно ломит спину. Умывается в ванной, ополаскивает лицо, проводит влажными руками по волосам. Веет сквозняк, на кухне что-то шуршит, и он вытягивает голову, заглядывая за угол. На столе пластиковый пакет с каким-то оранжевым лого. - Это там откуда ...? - собственный голос слышится тихо как из под воды. Он подходит к столу. Пальцем подцепляет ручку и раскрывает содержимое. Дёргается и делает шаг назад. Внутри мужская голова. Лицо расслабленное, глаза закрыты, будто он спит. Сложно правда выспаться в пакете дикси. Дима открывает окно, хотя не чувствует запаха. Ее тут не было, из дома он не выходил. Проверяет входную дверь, она плотно закрыта на два замка. Вокруг чисто, крови нет, все вещи на своих местах. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов он возвращается на кухню. Осматривает ровный срез, вглядывается в чужое лицо. Знакомым оно не кажется, хотя что-то не дает покоя. В голове проносятся дикие варианты происхождения части тела в его квартире, даже галлюцинации от недосыпа и мистика. Он вскрывает китайские палочки от последнего заказа на дом, не разъединяет их, осторожно двигает жуть, стараясь лучше рассмотреть. Резко начинает вонять, до тошноты. Страшно от того, что запах будто приятный и до боли знакомый. Дима зажмуривается, открывает глаза и снова смотрит, пересиливая себя. Из пакета на него смотрит майор Гром. Дубин вскрикивает, отстраняется, отводит взгляд. На стуле лежит зачерствевшее человеческое сердце. - Дим! Дима вскакивает из-за стола за долю секунды, еле находит равновесие, чувствует, как по телу проходится гадкий и липкий холод. В отделении спокойно, большая часть ушли по домам. Игорь поднимает стул, который Дима снёс. - Кошмар что ли приснился? - взгляд у него будто насмешливый, но видимо вид у Дубина правда нездоровый, потому что беспокойство сквозит. Дима чувствует запах снова, на столе лежит тёплая шаверма. Он бледнеет, зеленеет, зажимает рот и убегает в туалет, старательно сдерживая рвоту внутри. Его выворачивает жидко и мало, скорее желчью, чем съеденной когда-то утром едой. Он вытирает рот туалеткой, прислоняется спиной к стене кабинки, запрокидывает голову и глубоко дышит отвратительным смрадом. Дверь приоткрывается. - Ты как? - Игорь опирается плечом на косяк, смотрит пронзительно. - В норме. - Давай домой шуруй, в норме. Анализ жемчуга только завтра будет. - Только если ты тоже пойдёшь. Дима не открывает глаза, но он будто слышит чужую ухмылку. - Ладно уж, - его поднимают, крупная ладонь упирается в грудь, как только он оказывается на ногах, прислоняя его спиной обратно к стене. Целуют в уголок губ, колет щетина. - Игорь, фу...! Гром проводит языком по чужим губам, размашисто и влажно. Это то ли смущает, то ли возбуждает, жест очень странный, совсем не похожий на поцелуй. Дима краснеет, вытирает тыльной стороной ладони лицо. Отталкивает от себя приближающегося снова майора. - Пошли домой, правда, и это... можно к тебе сегодня? *** Сна ни в одном глазу, нет даже усталости, только болит все тело. В подъезде приятная прохлада, стучит стекло в деревянной оконной раме. Игорь толкает дверь плечом, ключ наконец поворачивается и они заходят. - Ток у меня не убрано. - У тебя никогда не убрано, по моему скромному мнению, - он развязывает шнурки, когда крупные ладони начинают поглаживать его зад. - Зато у тебя всегда убрано, наверное - Игорь прислоняется бёдрами сзади, оглаживает руками бока, залезая под одежду. Дима со стороны это видит как очень низкокачественное порно. Выпрямляется, невольно тянется к касаниям, но поворачивается, чтобы поцеловать в уголок ухмыляющегося рта и отдалиться. Его все еще мутит, так что игнорируя холодильник он умывает руки, раздевается на ходу и валится в кровать. Хочется просто лежать и ни о чем не думать. Он старается. Игорь гремит то там, то здесь. Забрасывает вещи в шкаф, пинает какие-то коробки под стол, кладет Димину шавуху в холодильник. Довольно долгое время проводит в туалете, от туда доносится громкое сопение и даже тихий стон, потом шумит вода. Он ложится рядом, вальяжно раскинув ноги, в штанах, слава богу. - Спишь? Дима отрицательно мычит, но глаза не открывает. Ему на голову ложится тяжёлая рука и неловко гладит, слишком сильно давя, дергая за короткие волосы на затылке периодически, задевая уши. В квартире полная тишина, если не считать глухого рокотания ночного Питера и шумящего еле слышно холодильника. - Спасибо. Гром в ответ мычит утвердительно и треплет по голове, сразу возвращаясь в прежний ритм. Дима вспомнил, как страшно испугалась Юля, когда узнала, что они "что-то вроде встречаются". Она долго спрашивала, уверены ли они, что хотят переводить свои отношения на этот уровень, кусала ноготь большого пальца, заглядывала пронзительно в глаза. Стоило пару раз прогуляться втроём, и ее переживания улеглись. Между ними мало что изменилось, на самом деле. Дубин бегал следом, обожал, не мог иногда самостоятельно захлопнуть челюсть. Старался изо всех сил доказать свою полезность и работоспособность, хотя уже и не был стажером. Носил в дар шаверму, приходя в гости, обижался на слишком резкие шутки, но не показывал виду. Только теперь иногда прижимался щекой к чужой спине. Целовал за ухом. Делал завтрак на двоих с утра и иногда очень пошлые вещи по ночам. Игорь называл по фамилии, хмурился, держался чаще всего отстранённо. Все еще старался делать все один, лез в драки, работал зачастую не по уставу. - Дим, спать-то собираешься? - Да, только пока не хочется, - он поменял позу, лег удобнее и вжался лбом в громов бок, - но я засну. - Давай, засыпай, - Игорь положил руку на его спину, провел несколько раз большим пальцем по лопатке, зевнул, - я вот засыпаю, уже. - Спокойной ночи, - нежный поцелуй лениво пришёлся в ребра. В ответ хмыкнули. Через несколько минут майор уже тихо посапывал. Когда они наедине, он иногда становился еще более несносным чем в окружении других людей, но все чаще был похож на огромного, ленивого и доброго пса. Очень тактильный (иногда слегка озабоченный), нежный, доверчиво подставляющий живот. Терпеливый, слышащий, понимающий. Когда отношения начали двигаться в необычное русло, Дима боялся. Он не вешал на себя ярлыки, не пытался найти какое-то определение, но его мало интересовал секс. Их первые разы были очень неловкими, малоприятными даже. Игорь ничего не знал о процессе между двумя мужчинами, Дима думал, что не имеет право отказываться, что должен идти навстречу, даже если самому совсем не хочется. Потом он нашел в истории своего ноутбука (которым теперь неумело иногда пользовался Гром) сайты лгбт+ направленности, статьи, гей порно и даже страницу википедии об асексуальности. Поиск по запросу: "почему мой парень меня не хочет?" стали последней каплей, потому что в ответ выдавались совершенно идиотские ответы на мейл. ру "потому что не любит". Дима внутри бурлил неприязнью к современному обществу и необъятной любовью и нежностью к Игорю. В этот день у них был очень, очень и очень хороший секс. Они много говорили, поняли, что нравится каждому из них, что неприятно, установили рамки. Когда зашла речь о возможности отказа, Игорь сильно хмурился, потом почти кричал от негодования, даже дал подзатыльник, вбивая в "глупую твою, дубиную, бошку", что он не насильник, а секс без желания одной из сторон - это изнасилование "чему тебя только в академии учили, стажёр?!". Дима вспомнил все это, снова поцеловал спящего в ребра, потерся носом о довольно смуглую для Петербуржца кожу и аккуратно обнял, стараясь не разбудить. Игорь все равно перестал на секунду сопеть, прижал крепче и сполз ниже, чтобы уткнуться носом в светлые волосы, еле заметно прикоснувшись губами макушки. Дима закрыл глаза и отключился. *** - Цок, цок... Цок цок цок... Стучал по камням жемчуг, все пространство наполнял женский крик, будто отражённый эхом, которого на берегу быть не могло. Жилистая спина двигалась, бугрилась от дыхания хозяина странно, неестественно. Женские светлые босоножки на небольшом каблуке бежали по асфальту, заплетались между собой, мелькали, рябили, оставляли мокрые следы. Тяжёлое дыхание заменило крик. В женское плечо вцепилась скользкая рука. Дима резко выпал из сна, весь в поту. Быстро заморгал, зашарил руками по кровати, ударил неожиданно оказавшегося все еще рядом Игоря. - Ау... ты чего? - сел, держа папку с делом в одной руке, другой помахал перед чужим лицом. Дубин иногда открывал глаза во сне, говорил, даже ходил. Когда на него подняли взгляд, он успокоился, - кошмар опять? - Игорь... - голос был хриплым со сна, прокашлялся несколько раз, но не помогло, - фотки тут есть? - тоже сел, потер глаза, полез к делу. - Какие фотки? Очки надень и утихомирься. Дима не глядя схватил очки с тумбочки, взял протянутую стопку фотографий, быстро пролистал и нашел нужное. - Игорь, там еще человек был, женщина выжила, - он повернул фото жемчуга, собранного в примерный вид бывших бус, ударил по ней несколько раз пальцем, - я умываться, поехали в участок, Игорь? - Галопом. Они одновременно вскочили с кровати, квартира на пятнадцать минут оживилась, затем хлопнула дверь и все стало снова тихо. *** - Чего ты надумал во сне, Дали? Дима остановился на лестнице, прижал ладонь к груди. - Это что, была шутка с отсылкой на Сальвадора Дали? - тон был удивлённый и слегка насмешливый. - Дима, - Игорь выдохнул его имя, завершив красиво тихим предупреждающим рычанием. - Прости, не удержался. Они вышли из парадной, быстрым шагом направились в сторону участка, идти было минут сорок, не долго, да и вышли сильно раньше. Да еще и в выходной. Торопиться не куда, Дима надеялся еще зайти за кофе, если честно. - Мне этот жемчуг покоя не давал. Он натуральный, тяжёлый, выглядит очень дорого. Там еще нашли такие золотые крепления, раритетные прям. А все жертвы на берегу люди в возрасте, солидные такие. Не понимаю, почему они там пили, но это выяснится. Или не важно. Думаю не важно. Но главное, что все они одеты были очень ... по правилам. - По правилам? - Ну да, есть всякие правила, которые наши родители, думаю, еще соблюдали. Так вот, все женщины там были довольно молоды для такого украшения, - в ответ на него только хмурились, - украшения с большим количеством жемчуга можно носить только женщинам после определённого возраста. Я точно не помню, после сорока, пятидесяти, что-то такое. Плюс, на двух других женщинах были серёжки, которые совсем с жемчугом не сочетаются. - Ну, Дима... - Я знаю. Знаю. Надеюсь, я это все не накрутил. Хотя что-то мне говорит, что я прав. Даже если дело не в жемчуге, и я тебе наговорил глупостей. - Да не суетись. Звучит разумно. Надо проверить. *** Прокопенко встретил их случайно прямо у дверей. - Гром, Дубин!! - он воскликнул яростно, так, будто сейчас начнёт их ногами выпинывать, Дима от неожиданности пролил себе на рукав немного кофе, - выходной! Вы знаете, что это такое?! - Федор Иванович, - Игорь подтолкнул Диму осторожно в спину, чтобы тот шел дальше на свое место, - у нас зацепка возможно, никак отдыхать нельзя. Дима осторожно смотрел за спину, двигаясь к рабочему столу, до него доносились комплименты, в Громовом стиле, конечно, но к лицу сразу прилила кровь. Перед ним резко возник Цветков. - Дубина, правда зацепка? - Дубин, - он поправил очки, посмотрев в неожиданно бледное лицо напротив, - ты в порядке? - В норме я, в норме. Ну? - Не уверен, но мне кажется, что там еще человек был. Женщина, у которой жемчужные бусы порвались. Цветков почесал подбородок. - Я обзвоню еще раз родственников и коллег девушек, а вы мужского населения морга, - он убежал, хлопнув сильно по плечу. - Ага... - Дима смотрел ему в след, подошёл Игорь. - Это что было? - Не уверен. *** На пол дня участок местами превратился в кол центр. Игорь монотонно и сухо бухтел в трубку, сидя боком к рабочему столу, играя с ручкой между пальцев. Порывался иногда что-то записать, но со вздохом откидывался на спинку стула. Дима говорил, опустив голову почти в самый стол, постоянно что-то сверяя в распечатанных и рукописных списках, старался говорить живее, доверительнее. Где-то вдали распинался Цветков. Говорил много, не понятно, когда успевал слушать, но именно он в итоге нашел нужного человека. - Гром, я нашел сводную сестру одного из мертвяков. Она была на фото с этой тусовки, которое в ночи отправляла та девушка в зелёном своей подруге. На звонки не отвечает, мы в квартиру. - Кто "вы"? - Игорь послушал саркастичный ответ, включающий в себя все-таки фамилии, - езжайте, у меня сил нет. Цветков перевел взгляд на удивленного Дубина. - Я тоже не поеду, удачи, - из участка вышло человек шесть, Дима щёлкнул ручкой, - Игорь, ты чего не поехал? - Устал. Как я и сказал, - на него смотрели пронзительные зеленые глаза. Он немного наклонился, дёрнул рукой поправить кепку, но ее не было на голове, так что почесал лоб, - Цветков вообще-то очень неплох, когда так загорается. Пусть делает, не все ж нам носиться. Дима снова прижал руку к груди, Игорь зарычал и дернулся вперёд, будто собирается ему что-то откусить. В ответ парень поджал ноги и поднял руки вверх. - Дубин... Пойдем-ка выйдем, - он встал из-за стола и двинулся широкой походкой к выходу. Моросил дождь, а от него будто шел пар. Они прошли приличное расстояние от участка, курс резко изменился, за углом тускло мерцала в дневном свете вывеска бара-клуба из тех, в которые мало ходят не только ночью, да и вообще, из непопулярных мест. - Игорь, мы чего здесь делаем? - Дима смущённо остановился, когда они зашли внутрь. - Ты меня прости, но я не могу больше, - сверкнул глазами, взгляд был голодный, бросающий в дрожь, - я до дома не дотяну. Схватил грубовато за руку и потащил в сторону туалета. Несколько посетителей лениво подняли взгляды, но сразу вернулись к своим напиткам, бармен вовсе их проигнорировал. В большом для такого количества людей зале, с колоннами и висящими с потолка лентами было легко затеряться. Игорь ворвался в мужской туалет, прошёл вдоль всех кабинок, задевая двери рукой. Они все открылись. Было пусто, громковато играла музыка, но, наверное, это норма для таких заведений. Он затолкнул ошарашенного все еще парня в крайнюю кабину, прижал к стене, нависая. - Дим, ты не против? Я щас последний раз спрашиваю, остановиться никак не смогу. Худо уже, а ты когда издеваешься тебя хочется трахнуть на месте и очень неделикатно, - снял кепку, осторожно повесил ее на крючок на двери, снова приблизился, провел носом по шее от ворота рубашки до уха, прижался к виску, - отвечай. - А... - Диму всего обдало жаром, чужие губы задевали ухо, тёплый воздух касался кожи. Каждое слово казалось влажным, - Подожди. Он упёрся руками в широкую грудь, настойчиво отталкивая, тело отлипло от него неохотно. Продолжив наступление Дубин поменял позиции, теперь Игорь лопатками вжался в стену, а Дима, не нависал, конечно, смотрел снизу, прижимаясь. Он залез руками под кожанку и футболку, провел по рёбрам и животу. Охнул, когда навстречу Гром красиво изогнулся, напрягая пресс, вжимаясь стояком в его бедро, облизался, сощурился. - Твою мать, - у Димы затряслись руки, но не сдавая назад он продолжил прелюдию, которая, после того, как он ударил по поднимающимся к нему рукам, превратилась в издевательство, - я не против, если что, но я сегодня не готов... - в ответ смотрели как будто зло, это будоражило, - постой спокойно, я тебя прошу. Дима не дал снять куртку, не давал все еще прикасаться к себе. Поглаживал руками крупное тело, проводил руками по ягодицам, трогал голую кожу и через одежду, руки, шею, грудь. Наклонился, выдохнул горячий воздух в щеку, нежно поцеловал нижнюю губу приоткрытого приглашающе рта, провел языком по верхней, чмокнул невинно в нос. Игорь потянулся, стараясь урвать полноценный поцелуй. Дима позволил. Они издавали как подростки влажные звуки, кусались, часто отрывались, чтобы посмотреть друг другу в глаза и продолжить. Пока его отвлекали, Дима не заметил, как чужая рука приблизилась и требовательно сжала член через штаны. Он простонал, почти падая, сильно сжимая шею Игоря, на которой оказались его пальцы. - Ох, так тебе такое нравится... - А для тебя такое норма, интересно? Не давая ответить, Дима поцеловал в губы, в колючий подбородок, кадык, начал опускаться все ниже, медленно опускаясь на корточки. Игорь громко выдохнул, чуть расставляя ноги. - Что-то... новенькое, - взгляд был темный и мутный. Дубин сильно сжал его колени, посмотрел снизу, подождал, пока нетерпение не станет густым. Приоткрыл рот, приблизился к ширинке джинс. - Блядь... Милый... - Игорь дёрнул бедрами, утыкаясь сильно топорщащейся тканью в губы. Дима тихонько вздохнул, такое нежное обращение было непривычным, но таким неожиданно возбуждающим. Он провел руками по икрам, по задней стороне ног выше, по ягодицам, не переставая прижиматься лицом, давить на требующий внимания орган. - Дима... Голос стал угрожающим. Он послушно переместил руки на кожаный ремень, расстегнул, потянул штаны вниз вместе с трусами. Сверху раздался тяжёлый вздох, почти стон. Дима взял член, провел пальцами по всей длине, задевая яйца и головку. Игорь приподнял ногу и кончиком ботинка надавил сидящему между ног, вызывая почти крик. Сделал так еще раз, заинтересованно наблюдая. Дима поджал губы, сдавливая стон, резко опустился на колени, прижимаясь щекой к зажатому в руках возбужденному члену и грудью к коленям. Весь покраснел, даже шея пятнами пошла, поднял умоляющий взгляд. - Вау... Ты сейчас выглядишь. Шикарно. Сделай так еще раз, - Гром опустил свою ногу снова, теперь не отпуская, слегка давя и двигая из стороны в сторону. Ответом стала дрожь, закатившиеся глаза, раскрытый так удачно рот. Он накрыл своей рукой чужие, все еще обхватившие у основания его эрекцию, другой взялся за короткие светлые волосы, оттягивая голову назад, приставил головку к полным губам, красным от поцелуев и укусов. Дима вытащил язык, проводя им по головке, на затылок надавили, он послушно взял в рот сразу почти наполовину, поднял глаза. - Опыт есть? - Дима моргнул утвердительно, - глубоко можешь? - снова утвердительно, - покажи. Игорь снова надавил, положив обе руки на чужую голову. Смотрел, чуть наклонив голову, из под опущенных ресниц. Дубин немного отстранился в начале, но выпустить член изо рта не вышло. Он закрыл глаза, вытащил язык, обвел ствол, привыкая к ощущению. Поддался давлению, начал насаживаться глубже. Преодолел первый рвотный позыв, вспомнил все советы из интернета и от нескольких друзей, старый опыт. Провел пальцами по основанию, поднял взгляд, резко двигаясь вперёд, утыкаясь носом в кудрявые волосы на лобке. Игорь зарычал, сжал голову, не отпуская, не давая отдалиться. - Дима, Димочка, ого... - смотрел в ответ дико, упивался булькающими звуками, вибрацией проходящей по члену от чужого мычания. Перестало хватать воздуха. Дима закатил глаза, упёрся руками в стенку кабинки, старался открыть рот шире, давая путь кислороду. Ноги начали дрожать, он заелозил пальцами по спущенным джинсам, почувствовал, как давление на затылок ослабло. Отдалился резко, с влажными звуком. Скользкие нити тянулись от губ, слюна текла по подбородку. Щеки горели, в горле саднило. Он приблизился снова, провел языком по всей длине, опустил руку на собственный член, поскуливая. - Давай-ка я... - Игорь снял с его носа очки, осторожно положил внутрь висящей кепки. Голос тихий и хриплый, - ты прости... Дима взял головку в рот, втягивая щеки, надавил языком на конец, выжимая из майора стон. - Блядь, - Игорь гладил по светлым волосам, держался, не насаживался глубже, давая Диме делать все теперь в своем темпе. Тот смог даже одной свободной рукой расстегнуть штаны, засунуть ее в трусы, но заниматься дрочкой синхронно с минетом оказалось сложно. Гром смотрел сверху, рычал, постанывал будто в такт музыке, дёргал иногда за волосы нетерпеливо. Дима не сдержался, помучал еще немного медленными движениями, еле заметными касаниями, но не долго. Снова взял в рот, втянул щеки, ускорился, двигая языком в меру возможности полностью заполненного рта. Heute treff ich einen Herrn, Сегодня встречаюсь с одним господином, Краем сознания осознал играющую из колонок песню. Она ему очень нравилась в универе, где, что забавно, он и научился сосать. Der hat mich zum Fressen gern. Который охотно меня съест. Игорь глухо извинился, вцепился в затылок и шею, насаживаясь в чересчур быстром темпе. Weiche Teile und auch Harte, Нежное филе и сухие жилы Дима расслабил глотку, расставил ноги шире, стараясь удержать равновесие, глаза начали наполняться слезами, сдержаться было сложно, он издавал гадкие звуки, капал слюной на чужие ботинки и колени. Stehen auf der Speisekarte. Входят сегодня в меню. Член вошёл до упора, Дима пытается отстраниться, но его сильно сжимают, он царапается, давит пальцами до будущих синяков, бьет ладонями. Внутрь вливается сперма, он старается не закашляться, не пустить все через нос. Denn du bist, was du isst Ты есть то, что ты ешь, Игорь отпускает, Дима отстраняется, теряет равновесие и падает на задницу, судорожно глотает. Und ihr wisst, was es ist И вы знаете, что это такое - Игорь стоит задрав голову, тяжело дышит, пока Дима сплевывает остатки в унитаз. Es ist mein Teil... Nein Это часть меня!!! ... НЕТ Игорь надевает на себя штаны с трусами, садится на корточки. - Дим... Парень смотрит в ответ туманным взглядом, поднимает подрагивающие руки. - Не могу... сам. Гром улыбается хищно, поднимает его поворачивает спиной к себе, заставляя упереться руками в кафельную стену за унитазом, согнувшись. Одной рукой обнимает поперёк живота, приподнимая, из-за чего приходится стоять на носочках, дрожа всем телом от неудобной позы. - И..Игорь...! - он срывается на скулеж, когда мозолистая ладонь начинает быстро дрочить ему, не давая отдышаться или встать устойчивее. Из последних сил он упирается пальцами в стену, закусывает губу, чтобы не орать. Кто-то входит в помещение. Гром отпускает его живот, перекладывает руку на лицо, зажимая рот, сильно давя на щеку большим пальцем. Ускоряет движение второй, нагибается к самому уху. - Будь потише... Дима встаёт целиком на ступни, сводя колени вместе, стараясь не свалиться. Сил кричать нет, но он с ужасом слышит свой сдавленный крупной ладонью скулеж. Кто-то пользуется писсуаром, моет руки, подпевая новой песне. Выходит. Это все кажется страшно долгим, но как только хлопает дверь, Дима рвано вскрикивает, кончая на чужие пальцы, его снова держат, доводя до конца. *** Он сидит на закрытом унитазе, держа смущенно колени вместе. Игорь стоит рядом, вытирая руку. - Я теперь... хочу прилечь... Гром опускается на корточки, заглядывает в глаза. - Прости пожалуйста, - у него такое несчастное и доброе лицо, что Дубин хихикает. - Все хорошо, я просто не привык в общественных туалетах таким заниматься. Они посмеиваются вместе. - Я, вообще-то, тоже, ты не надумывай себе. А вот про твои навыки я бы послушал. - Не хочешь в жопу, умей вертеться... - Дима смеётся, а Игорь смотрит ошарашенно, - это шутка. Отчасти. Перестань делать такое лицо. Он осторожно стучит по тёмной голове кулаком, широко улыбаясь. Гром приподнимается, впивается в его рот, целует глубоко, но с невероятной собачьей нежностью. *** Они идут отсыпаться, предварительно созвонившись с Цветковым. Тот докладывает, что они ничего пока не нашли, что все промокшие и злые, но продолжают бегать по городу. Дождь правда разошёлся не на шутку, стоит стеной, устраивает реки на дорогах и тротуарах. Они снова в квартире Грома. Капли громко барабанят по стальным подоконникам, попадают в приоткрытую форточку. - Цветков говорил, что ему кошмары начали из-за этого дела сниться. - Да? - Дима лежит в одних пижамных штанах, обняв подушку, пристроив на ней подбородок листает ленту новостей. - Мхм. Сказал послушал запись твоего диалога с девочкой, это напомнило ему какой-то хоррор подкаст и фантазия разыгралась на всяких русалок с острыми зубами. Тебе тоже русалки снятся? - Нет, - он утыкается носом в руку, выдыхает глубоко. Игорь рядом явно ждёт ответа на незаданный вопрос: "а что тебе снится?", - сегодня сон был о женщине и об Амфибии, да, но меня другой напугал. Мне в участке приснилась... - заблокировал телефон, - голова твоя в пакете. И сердце на стуле. На моей кухне. Теперь почему-то страшно, что приду, а там правда пакет на столе. Игорь в ответ молчит, чешет живот, полусидя рядом на кровати. - И что ж теперь, квартиру продавать? Дима возмущённо пыхтит и отворачивается. - Да поймаем этого земноводного и нормально все будет. - Шучу я, - он смеётся, нагибается и целует светлый затылок, - но ты зря психуешь, я уж точно не попадусь ему. И тебя в обиду не дам. - Ой... - Дубин закатывает глаза, но его сгребают в объятья, сильно сжимают, и он кряхтит, улыбаясь как дурак. *** Как по рабочему графику они находят несостоявшуюся жертву Амфибии в понедельник. Уже отчаявшиеся, замотавшиеся менты обнаруживают ее в загородном домике своей умершей подруги. Она смотрит вокруг дикими глазами, трясётся от страха, будто только только сбежала, почти не говорит. Ее привозят в участок, кутают в пледы, которые она с себя срывает, отпаивают чаем, кормят. Спустя часов пять проведённых в допросной она уже активнее идет на контакт, хотя все ещё нервно дёргается, когда кто-то заходит в помещение. Дима и Игорь в участок приезжают под вечер, потому что на берегу снова труп, теперь один, но раскуроченный сильнее прежних. Шутки про расчлененку уже не такие смешные, когда смотришь на отваливающиеся части тела, соединенные между собой только сломанными костями и недорезанными сухожилиями. Оба хмурые, но Гром злой как черт, потому что не смог поехать один, наблюдал, как напарник зеленеет, хоть и берет себя быстро в руки. Самому тошно, но рабочий опыт берет свое, мозг просто отключается вместе с обонянием и чувством отвращения в целом. Они выпивают по чашке кофе, сидя за своими местами, записывая. - Я в допросную, говорят, она уже в норме, - ставит перед фактом Игорь и удаляется, широко переставляя ноги. Этот дурацкий приём Дубин долго не мог раскусить, а теперь всегда замечал и немного злился. Если эти длинные ноги ставить при ходьбе еще шире чем обычно, то ему приходиться следом бежать, и это выглядит до невозможности нелепо. Спасибо Зайцевой, сам бы он так и не заметил. Хотя не то чтобы это его останавливало. Приходилось бегать. Через несколько минут майор неожиданно снова оказался на месте, с грохотом опустившись на стул. Дима посмотрел на сведенные вместе брови и уткнулся снова в бумаги. Когда Игорь ушел с головой в работу, он тихо встал, сам пошел к допросной. - Дубин, - хмурый мужик за столом дёрнул головой подзывая, - ты к свидетелю? - Да, если можно. - Можно, если она уже в норме. Гром зашёл, а она в крик, только замолчала. Дима удивлённо хлопнул глазами, но кивнул, будто все понимая. Ему открыли тяжёлую дверь. Женщина сидела за столом, смотрела на него не отрываясь, держа руки на шее, на свежих бинтах, наложенных ей местным врачом. - Здравствуйте. Я Дмитрий. Мы можем поговорить? Она не отрывая взгляда выпрямилась, расправила плечи. Выглядела молодо для своего возраста, но отсутствие макияжа и правильной одежды сдавало прожитые годы. Пережитый страх оставил следы на лице, которые пройдут, скорее всего, но выглядят жутко. Круги под глазами, глубокие морщины между бровей и у рта. - Конечно, - ее голос уже не был тихим, неожиданно звучал даже слегка надменно, - могу я вас называть Димой? Не похожи вы на Дмитрия. - Конечно, мне так тоже привычнее, - он сел напротив, положив на стол папку с делом, блокнот и карандаш, - как мне к вам обращаться? - Ольга Сергеевна, - она кивнула, протянула руку. - Очень приятно, - Дима легонько сжал женскую ладонь. *** - Это еще что за хрень? Игорь стоял за темным стеклом, внимательно следя за допросом. Рядом сидел Прокопенко, сложив руки в замок и уткнувшись в них носом. - Допрос, Игореш. - Почему выглядит так, будто Дима на работу к ней устраивается? - Потому что у всех свои методы. Он очень хорош, вообще-то, не даром выпустился с отличием. Не наблюдал еще? - Да, я много нового о нем узнаю в последнее время. - Напарнички, - Федор Иванович хмыкнул, а Игорь скрыл смущение за кашлем, потому что слишком много ноток было в чужом голосе. *** - Ольга Сергеевна, - женщина кивнула, будто поощряя не самого способного ученика, - можете рассказать о событиях того вечера? Она сразу слегка сдулась, но старалась виду не подавать. - У нас был корпоратив. Сначала общий, всем офисом, но после наша небольшая компания, маркетинговый отдел, пошли на берег. Мы очень дружны, для рабочего коллектива. Взяли несколько бутылок вина, Игнат себе захватил коньяка, потому что вино он не пьет принципиально после развода. - Бывает, понимаю, - Дима не прерывал, не исправлял настоящее время в глаголах, относящихся к уже не живым людям, слушал, осторожно подбадривал поток речи. - Коньяк, конечно, был лишним, на мой взгляд, - она потянулась к шее, собираясь пропустить сквозь пальцы бусы, которых на ней не оказалось. Ее руки дрогнули, но она ловко перевела жест, поправив ворот футболки, - В итоге все сильно напились, кроме меня, а ведь было еще не слишком поздно. Она прервала рассказ, не было похоже, что собиралась продолжать. Всем своим видом показывала жирную точку в повествовании. - Мне надо услышать, что было дальше, Ольга Сергеевна. - Рыба и мясо, - взгляд женщины стал стеклянным и испуганным, - выплыл он, высокий и длинный, - Дима понял, почему Игорь мог ее испугать, - бледный, темный. Махал дико кривым ножом, бил камнями, издавал гадкие звуки и плевался. Меня полоснул по шее, но видимо бусы как-то исказили траекторию ножа, я не оказалась обездвиженной, не потеряла самообладания, я убежала и бежала так долго, как смогла, - лицо ее выглядело мертвецки бледным. Дима сделал быстрый набросок в блокноте, повернул его на середине стола. - Если вам не сложно, посмотрите, нож выглядел так? - она опустила взгляд и сразу подняла его снова, кивнула, - Можете вспомнить еще подробности, Ольга Сергеевна? Женщина сильно сжимала собственные запястья, перебирала пальцами. - У вас, кажется, очень меткий глаз. Профессиональные издержки? - Ох, дело не в профессионализме, в воспитании. Молодые люди сейчас такие рассеянные. Им бы больше наблюдать, меньше поглощать. - Каюсь, я сам иногда выпадаю из реальности, - Дима потер шею, потупив взгляд. Где-то за стеклом Игорь не моргая наблюдал за его спектаклем. - Об этом я и говорю. Пока эти молодые девочки танцевали на камнях, я все видела. Возможно, надо было как-то среагировать, но мало ли в нашем городе идиотов, простите за такое выражение. - Ничего, ничего. - Берег слева заворачивается к яхт клубу. Слева, если смотреть на залив. На тех камнях кто-то раздевался. Высокий. Я думала купается, хоть и прохладно. Морж какой-нибудь. - Надо же, не все заметят такое, - ему кивнули, но диалог, кажется, был закончен, - Большое спасибо, вы очень мне помогли, - он встал, собрал вещи и прижал к груди, - Ольга Сергеевна? Женщина подняла на него на удивление живой взгляд. - О, я зря. Вы уже наверняка думали про отпуск и может какого-нибудь хорошего специалиста. Главное найти правильного психолога. - Конечно, не надо учить меня жить. У меня уже есть на примете профессионал своего дела. - Прошу прощения, конечно. До свидания, Ольга Сергеевна. Он вышел, закрыл дверь и вздрогнул, когда рядом появилась высокая фигура Грома. - Боже мой... - схватился за сердце. - Не боись, вода далеко, - Дима ударил его кулаком в живот, достаточно сильно, чтобы вызвать короткий громкий выдох. Сзади хохотнул Прокопенко. *** Они сидели на огромных камнях, осматриваясь вокруг. Все было тихо, людей очень мало, но все таки больше, чем они ожидали. Игорь заталкивал в себя шаверму, заставляя тоже самое делать и Диму. От нервов у того совсем не было аппетита, но он послушно жевал, вглядываясь в берег то с одной, то с другой стороны. - Это охотничий нож, для потрошения, - он проглотил крупный кусок, поморщившись, - он прям завернутый такой. - Знаю. А ты откуда знаешь? - Нет, мой отец не был охотником, если ты на что-то такое намекаешь. У меня в академии был целый доклад про холодное оружие, - он откусил огромный кусок, фыркнул, продолжил с набитым ртом, - хотя, воопфето, мой дед был офотником. Игорь тихонько рассмеялся, комкая обёртку от шавы, заворачивая ее в пакет. Облизал соус с пальцев. - Так, ты сиди, никуда не двигайся, я пойду пройдусь до яхт клуба. И запрыгал с раздражающей ловкостью по насыпи, не давая ничего вставить в ответ. - Дурак! - Дима не сдержался и крикнул вслед, как какой-то подросток. Было очень тревожно, хотя почему-то не за Игоря. Он встал, отложил недоеденный ужин. Понаблюдал за фигурой напарника, удаляющейся в темноте. Тучи создавали некое подобие мрака даже в белые ночи. Начало моросить, и он натянул капюшон, поворачиваясь в другую сторону. Прямо перед его лицом было другое, вытянутое, тёмное, с блестящими и покрасневшими глазами. У него ком встал в горле, не крикнуть, но хватило сил отпрыгнуть назад. Очень вовремя, прямо перед тем, как камень ударил бы его в голову. Только Дима очень неудачно отпрыгнул, попал ногой в расщелину, лодыжка гадко хрустнула, проваливаясь под неверным углом, он завалился на спину, невольно усугубляя ситуацию. Боль была настолько сильная, что горло мгновенно прочистилось, он заорал. В него все таки полетел камень, прошёл по касательной у виска, оставил саднящий след, за ним следом падало длинное склизкое тело. Дима старался на всякий случай заметить как можно больше деталей. Поджарое тело, жилистое, с развитой мускулатурой, очень длинные пальцы с, кажется, перепонками, широкие ступни. Впавшие глазницы, сами глаза на выкате, тёмные тени под скулами, бритый под ноль пять. Он сделал не самый элегантный выпад навстречу летящему на него мужчине, но смог толкнуть его в бок, хоть и подставляя предплечье под нож. Амфибия упал рёбрами на камни, скатился ниже, тихо охая. Ощущение от его кожи были гадкими, будто он весь покрыт слизью и водорослями. Дима выдернул ногу, снова вскрикивая, попытался встать. Длинная рука схватила за запястье и потянула. Он покатился головой вниз, смог кое как сохранить ее целой, подставив вторую руку. Открыл глаза, зажмуренные от неожиданности, перед носом блеснул нож, и он оттолкнулся ногами, продолжая падение. Лезвие задело ветровку, но Амфибия покатился следом, так что пострадала только одежда. Дима почувствовал чужие зубы на своем плече, одно запястье все еще было в нечеловечески мощном захвате. Он хорошенько размахнулся, в меру возможностей, ударил кулаком в скулу. Промазал, вообще-то. Мужчина, или то, что было мужчиной, удивлённо на него посмотрел, не мигая широко раскрыл рот и приблизился, будто собирался откусить лицо. В живот уперся нож, Дима втянул его, что было глупостью, теперь вздохнуть нельзя было из-за вжимающегося в кожу острия. Он ударил лбом по чужим зубам. Кожа под ножом треснула от резкого давления, разорвалась, потекла кровь. Пересекая небо появились крупные ладони, схватили Амфибию за плечи, резко дернули, но тот не ослабил захват, Дубин чуть не полетел следом, но вскоре ладони все-таки разжались. Склизкое тело лежало теперь спиной на камне, расслабленно, пока Игорь продолжал начищать ему морду. - Игорь! Все! Он в отключке!! Дима попытался вскочить, застонал и сел на место. Гром резко возник рядом. - Придурок! Внимательнее надо быть! Я от тебя теперь вообще не отойду ни на шаг, идиот!!! - Сам такой!!! - он проводит рукой по своему животу, пальцы окрашиваются красным, - ой...я, кажется, ногу сломал. Адреналин резко сходит на нет, лодыжка гудит, в глазах темнеет, и он теряет сознание. *** Приходит в себя в каком-то подвешенном состоянии. Все размыто, но он видит рубленную Громову челюсть над собой. Осознает, что его несут на руках. - Ой... - краснеет, упирается руками в чужую грудь. - Не рыпайся, принцесса. Дима трясёт головой, сильно жмурится несколько раз. - То есть ты осознаешь, как странно это выглядит, но тебя это не остановило? На них начинает попадать мелькающий красный и синий свет, слышен дизельный мотор старой буханки, на которых еще ездят тут на окраине Питера. Диму игнорируют, а может не услышали. - Я тебя опускаю, не обопрись на больную ногу, давай, - сильные руки держат его, даже когда он устаканивается в пространстве, опираясь на пыльный бок машины. - Я стою, Игорь, стою, все же смотрят... - Дима не видит, просто предполагает, старается экстренно включить мозг после обморока. - Дурень, стой спокойно, щас скорая уже подъедет, - он надевает ему на нос очки, удивительно, но целые, - Тут первая детская рядом, туда тебя и определим. - Шутки у тебя дурацкие... - он вздрагивает, - а где Амфибия? - За спиной у тебя. Дубин дёргается, его придерживают, помогают отойти от машины. - Не боись, он без сознания и в наручниках валяется. В клетке. - Он такой тихий, ужасно. Я бы не удивился, если бы он правда за моей спиной выжидал. Подъехала скорая, остановилась, вылез очень недовольный врач, осмотрел все вокруг, прикидывая масштабы бедствия, видимо. Гром хмыкнул. - Только этого, на рентген и полную обработку перекисью. Дима вспомнил о своем животе, опустил голову. Вокруг тела была завязана его собственная рваная ветровка, под ней рубашка Игоря, прижатая к ране. Вспомнив о ней, он сразу начал чувствовать дискомфорт и зашипел. Его взяли под руки, довели до скорой, усадили внутрь. Гром оглядел его с головы до ног, повернулся к врачу. - Не забудьте пластыри с котиками. - Пошел вон! - Дима бы что-нибудь кинул, если бы смог найти что. *** Игорь дождался, когда скорая оказалась достаточно далеко. С лица мигом сошла улыбка. Он стоял истуканом, не двигаясь с места. Нервировал местных ментов, огрызался в ответ на любые вопросы. Те лениво передвигались с места на место, бесцельно, как амебы, привыкшие выезжать только на попойки и домашнее насилие, где они решали проблемы одинаково, бросая фразы: "ну что вы", "успокойтесь", "не стоит так переживать". Почти уткнувшись в него остановилась служебная машина, привычная легковушка. Вышли Зайцева с Цветковым, встали рядом. Из еще одной подъехавшей вышла четвёрка, кивнули и двинулись к скучающим сослуживцам. - Как Дима? - В норме. - Раз ты так говоришь, - Зайцева тоже двинулась в сторону буханки. Цветков помялся рядом, хлопнул по плечу. Игорь покосился на него злобно. - Шуруй. Мужчина послушно двинулся вслед за коллегой, но через пять шагов обернулся на ходу. - В порядке он будет, хватит скалиться. Гром угрожающе двинулся вперед, но его проигнорировали. Жест ушел впустую, хотя какой-то из плешивых дернулся, что немного успокоило. Амфибия послушно выбрался из машины, его поддерживали под руки, потому что стоял он шатко. На него натянули какие-то грязные треники и рубашку, так что он выглядел уже по-человечески. Пробивающийся сквозь тучи свет сделал и лицо менее пугающим, хотя разукрасил его Гром хорошо. Перепонки между пальцев смялись из-за положения рук в наручниках, они оказались просто силиконовыми накладками для плаванья при ближнем рассмотрении. Он тихо цокал, щурясь заплывшими глазами. - Цок, цок, цок... - посмотрел прямо в Игоря, - цок, цок, цок... Его посадили на заднее сидение, пристегнули тщательно. Хотя он никуда не рвался, сидел, продолжая издавать монотонные звуки. Машина тронулась. Цветков и Зайцева о чем-то говорили, так что Гром без зазрения совести сел за руль, повернул ключ. - Эй! - они заскочили в машину, бросаясь ругательствами. *** Амфибия сидел в допросной, не двигался и смотрел в стену, когда Игорь зашел. - Ну что, земноводное, как на поверхности дышится? - Смешно, смешно, - он поднял стеклянный взгляд, хотя теперь был хорошо виден только один белок. Левая сторона лица сплошной синяк. Это придавало хоть какой-то живости его выражению. - Ничего смешного, - садиться не стал, встал за стулом, положил руки на спинку, - рассказывай, имя, фамилия, род деятельности. - Меня звали Каратов Иван Олегович. Был в школе трудовиком, сейчас работаю по надобности. Уже месяца три в яхт клубе убираю. - А щас как зовут? - Никак, - тон был удивлённым. - Что так? - Дык я умер, следственно и имя со мной. *** Дима довольно бодро управлялся костылями, руки не забыли. Забрался по лестнице, оглянулся. - Опа, дубина, я думал ты неделю точно не появишься, - Цветков затолкал в себя огромный кусок пирога, запивая чаем. - Я же не умираю. А Игорь...? - В допросной с маньяком. Прокопенко за стеклом опять. - Спасибо, - он уже переместил центр тяжести, но остановился, - можно кусочек? - кивнул на тарелку. - Конечно, раненый, хватай, - Цветков протянул ему нарезанный пирог и салфетки. Дима взял треугольник побольше. - Спасибо еще раз. Начальник оказался на том же самом месте, что и в прошлый раз. - Ты что здесь делаешь?! - от негодования даже волосы встали дыбом. - Федор Иванович, да я же ногу сломал, не позвоночник, тьфу тьфу тьфу, а порезы так, мелочи. Я ведь даже пару часов полежал, пока оформляли все. - Правильно, поплюй и постучи по своей башке деревянной. Ох уж выпали на мою голову, - он пробухтел что-то еще в усы, но ногой толкнул соседний стул, - садись, чего встал. - Мне так видно лучше, спасибо. Он подошел к столу перед стеклом, прислонил костыли, а сам оперся руками о столешницу, держа ногу на весу. *** Игорь поднял одну бровь. - Умер? - Да, товарищщщ... - Майор. Но я тебе не товарищ. - Майор. В 93м, летом. Только было жарко. Утопили. - Кто? - Кто убил уже не живет. Цок, цок. Ха ха, - он смеялся безэмоционально, просто произнося поочерёдно буквы, - я мертвый, я проводник. Во мне иногда закипает, летом особенно, и я иду забирать других в подводный мир. Знаете, как их проверять? - Как? - Сначала чисто внешне. У некоторых лица хмурые, как ваше, такие еще не готовы, их можно даже не трогать, - он махнул костлявой ладонью, гремя наручниками, - у готовых на лице детские глаза, или детские губы, или бровки. Изнутри ребенок виден, рвётся снова родиться и умереть, - он вздохнул, - когда хватаешь его, надо сначала обездвижить, чтобы дурацкое старое тело не унесло... - У тебя с одной не вышло? - Нет, товарищ майор, что вы, - Игорь хлопнул по стулу, - майор. Она сидела, в окружении этих младенцев, в чужих дарах, в белоснежном жемчуге, очень раздражала, но я же не убийца, я просто так не проливаю кровь. Я только забрал у нее дары, а ее пустил, пусть бежит, ей еще нужно подготовиться, а может уже поздно, - он нагнулся, - последняя проверка, кстати, в ожидании. Раскрываешь побольше дырок ребёнку, если он не появляется, значит его нет. Жаль, значит опоздал. Вы, майор, послушайте, - он поднял неожиданно пронзительный взгляд. Прошло несколько минут в тишине, Игорь заскрипел зубами. - Слушаю. - Ребенок, с вами ребенок был. Точно был, я видел за дурацкими стёклами. Гром сжал спинку стула до хруста собственных костей. - Это уже точно, те семеро были чистым предположением, смелым, но не верным, - он весь задрожал, - вы, вижу, можете увидеть. Вырежьте ребёнка. Выбейте, если вам так привычнее. Достаньте его, опустите в воду. Превращение такое красивое, вы видите мои жабры? - он порвал пуговицы на рубашке, раскрывая ее нелепыми из-за наручников движениями. На ребрах выпирали уродливые, кривые, асимметричные шрамы. У Грома свело челюсть и пальцы. В стекло постучали, он бросил туда злой взгляд и вернулся к созерцанию морды перед ним. Хрустнул шеей. - Последний парень оказался ребенком? - Если бы он оказался ребенком, он бы не лежал там, он бы ушел под воду! Игорь сделал полтора шага, громко задевая бедром стул. Сзади открылась дверь, но Амфибия уже повис на наручниках, уронив голову вбок под стол. - Да нельзя же так...! - Дима подпрыгнул на месте, приходя в более устойчивое положение. - Ты чо здесь забыл? - Гром несколько раз сжал и разжал кулак, костяшки покраснели. В комнату зашли два полицейских, начали приводить задержанного в чувства. Прокопенко за спиной Дубина тяжело дышал, стараясь не сорваться на крик. - Отказался от пластырей с котиками, быстро отпустили, - он улыбнулся ободряюще. - Зря, ты тут только под ногами будешь мешаться со своими палками. Игорь подошел к двери, легонько толкнул напарника, заставляя опереться спиной о косяк, вышел, молча минуя Федора Ивановича. - Не забудь объяснительную написать, Гром, чтоб вечером на столе у меня была!! И ты чтоб у меня в кабинете сидел, сложив ладошки на коленях!!! - последняя фраза застала Игоря почти в дверях отделения, тот ответил громким хлопком, напряжённой спиной, - ой... Ты уж не обижайся на него, он ведь не со зла. - Да, он всегда не со зла, - Дима хмуро посмотрел на приходящего в себя маньяка, тот поднял на него мутный еще взгляд. - Ты... Приходи.. - его быстро вывели, практически волоча по полу, потому что ногами он не передвигал, - цок цок цок цок... - Психолога надо. Прокопенко поднял одну бровь. - Мне, кажется, у него синдром Котара. Всмысле, он правда думает, что умер в 93м. - Отличник... - мужчина потрепал его по плечу, всучивая в руки костыли, - домой иди. - Отчёт напишу, пойду, - Дима быстро закостылял к своему месту. *** Игорь остервенело дубасил грушу. Она трещала, жалобно скрипела цепью, но падать не собиралась, и он бил сильнее, закипая еще больше. - Ты чо делаешь? - Вешаю твою боевую подругу... - Димочка стоял на стремянке, держа в зубах несколько шурупов, из-за чего смешно шепелявил, - Я ее так приделаю, что больше не свалится... Игорь встал рядом, положил руку на чужую лодыжку. - Я и сам могу, так-то, пионер, - он несколько раз провел большим пальцем по бледной коже, светлые короткие волоски кололись, - ты чего это, ноги бреешь? Дима зашумел шуруповертом, задрав голову. Уши покраснели, и он старательно отворачивался, спускаясь. Гром подхватил его под бедрами, потянул на себя, сбивая стремянку. Прижал к своей груди, ухмыляясь и щурясь, смотря снизу. Парень на секунду зажмурился, когда лестница упала на пол с грохотом. - Я решил попробовать... - Тыж не для меня, надеюсь? - Ну... - Дима смущенно почесал бровь кончиком инструмента. - Дурила... я же даже не заметил ночью-то... - Игорь уткнулся носом в его живот. Не получалось прекратить улыбаться, - смешной ты. - На себя бы посмотрел, - Дубин обнял чужую голову, солнечно улыбаясь. Гром ударил по груше ногой, с потолка осыпалось немного штукатурки, но несчастная держалась, жалобно поскрипывая цепью. Он уткнулся в нее лбом, прекращая раскачивание. - Ууу, собака... *** Прошла неделя, суд прошёл закрыто и относительно незаметно для прессы. Амфибию определили в лечебницу, он собрал в себе красивый букет расстройств, очень в стиле американского кино. Игорю сделали выговор, отобрали значок. Вернули. Жестокое дело превратилось в жестокую гору бумаг. Нашли парня, сфоткавшего трупы - еще бумажки. Все успокоилось, дожди продолжались, но иногда выглядывало солнце. Дима любил солнце. Он несколько дней исправно ковылял в участок, сидел за столом, говорил с коллегами. С напарником как-то не пересекались почти. Длинные ноги иногда мелькали, но уносили хозяина быстро прочь, из кабинета в другой и на улицу. А потом Дима запнулся на лестнице, свалился с нее кубарем с диким грохотом и ему настоятельно порекомендовали взять небольшой отпуск. Зато можно насладиться в полной мере тёплыми деньками. Двое суток проведены на улицах Питера, зарисованы почти все посетители катькиного садика, таврического, покормлены утки и чайки, один непоседливый ребенок доблестно отведен к родителям, получена горячая благодарность и бесплатное мороженое. Потом написали бывшие одногруппники, позвали за город вспомнить былое за шашлыком и выпивкой. Еще пять дней ему не позволили бы вернуться на работу, так что он закинул все необходимое в рюкзак побольше и запрыгнул в машину, под общие ахи и охи, шутки и обсуждение своей временной одноногости. *** - Он что? - Прям с кульбитом в воздухе, ха ха ха, - Цветков пил какую-то цветную гадость из большого стакана через трубочку, облокотившись на поручень участницы истории, - хорошо ничего еще себе не сломал. Крякнул, задницу потер и начал собирать папки. На костылях-то эту кипу тащить идея была шикарная с нашими исторически стесанными ступенями. Игорь утвердительно что-то пробубнил, скрипя зубами. Начал оглядываться. - Если ты его в шею хочешь погнать, поздняк. Прокопеныч уже приказал отдыхать, неделю дал. - Это хорошо. Это правда было хорошо. Самому с себя тошно было, но почему-то внутри кипели совершенно гадкие чувства, не похожие на нежные переживания и желание позаботиться или защитить. Хотелось дать подзатыльник, накричать, послать вон, заставить написать заявление по собственному и лично выкинуть за шкирятник за дверь. Три часа он яростно мерил отделение шагами, протирал стул, но не выдержал, от переполняющего голова начинала болеть, и он двинул в сторону причины. В чужой парадной было прохладно, и Игорь приложился лбом о стену, стараясь хоть немного успокоиться. В дверь все равно застучал со всей пролетарской ненавистью, дерево аж потрескивало. - Вы к кому? - практически сферическая старушка стояла на пролет ниже, чуть поднявшись, с интересом разглядывая. - К Дубину. - Милок, так нет его. До следующей недели не будет, - она улыбнулась и зашла в открывшейся лифт. Гром перепрыгивая по пять ступеней слетел вниз, сунул руку между дверей и заскочил следом. - Прошу прощения, - он неловко наклонился немного, так как в тесном помещении стоптавшаяся со временем женщина смотрела на него сильно задрав голову, - а куда это он? - А вам зачем? - Да так, - Игорь подумал, что не знает зачем, - поговорить. - Полицейский что ли? Что он сделал? Его лицо удивлённо вытянулось. Женщина засмеялась. - Ой, какие вы смешные все, - они вышли на улицу, заняли почётное место на скамейке во внутреннем дворике, Игорь тоже сел, стоять над ней было бы странно, - не крючь так лицо, шучу я, шучу. Он с друзьями на шашлыки уехал, что очень правильно. Заходил, оставил ключи, чтобы я цветы поливала, предупредил, что кто-то может приходить. А, и сказать, что у него там трубку негде зарядить, что он может не на связи быть, вот. - Ясно, - Гром облокотился на колени, сложив руки в замок, хмуро смотря на обшарпанную стену из под кепки. От кривого дерева на нее падали дробные, двигающиеся тени. Испуганно озираясь мимо проскочил кот, - может я цветы помогу полить? Раз уж пришел. - Давай, Игореш, - женщина протянула ключи, хитро улыбаясь. Игорь беря ключи опять непроизвольно поднял брови, - ладно, Дима довольно подробно описал, кто прийти должен. Сказал ты не такой страшный, каким кажешься, но я кстати ожидала большего. Мне с тебя только смешно, а может я уже не боюсь ничего просто. - Ха, - он улыбнулся криво, вставая, подкидывая ключи и ловя, - спасибо...эээ... - Регина Сергеевна, милый. - Спасибо, Регина Сергеевна. *** Дверь открылась после попыток пяти. Нужно было угадать нужный ритуал, насколько глубоко засунуть ключ, где прижать плечом, наоборот потянуть.В конце она поддалась, только когда Игорь с силой ударил и дёрнул ее на себя. Перед второй хлипкой дверью он вдруг замялся, осознавая, что никогда внутри еще не был и, наверное, представлял, что его сюда пригласят, и что Дима будет смущенно убирать одну несчастную футболку оставшуюся на диване в совершенно чистой квартире, краснеть и извиняться за бардак. Он мысленно себя встряхнул и вошел. Прихожая оказалась не такой, как он ожидал. Повседневный Димин рюкзак явно вытряхивался на пол, обёртки от конфет и батончиков, разлетелись повсюду, какие-то смятые бумажки, незаточенные карандаши. На стуле лежала куртка, кофта, штаны, висели шнурки, какой-то бейдж, пакет из Дикси, поясная сумка, складной зонт, рваный свитер, кепка. Игорь хмыкнул и восхитился композицией пока стягивал ботинки, оставляя их в общей куче на самом пороге. Почему-то дальше он удивлялся только больше. Все было не так, как представлялось. Никаких скетчей на стенах, красок, кисточек. Хотя, дальше прихожей все правда было очень чисто. Не болезненный минимализм, просто приличная квартира, со своей душой, особенностями, но ухоженная и не пыльная. - Так... э... вода... - Игорь прошёл на кухню и дернулся, увидев пакет на столе. Внутри оказались какие-то бытовые покупки, мыло, шампунь, лезвия для бритвы. Он достал все, скомкал пластиковую заразу, открыл шкафчик под раковиной, удовлетворенно кивнув пакету с пакетами и сунул ее внутрь. Прошёл обратно в прихожую, открыл сначала одну дверь. - Туалет, - открыл соседнюю, - Ага. Нащупал выключатель сбоку, включил с третьего раза свет в нужном помещении. Осмотрел бегло содержимое полок, расставил все по предполагаемым местам. - Бутылочка... Под раковиной стояла тара с застоялой водой, на боку белым маркером было написано:"растениям", рядом черным были нарисованы цветочки и веточки. - Художник... - он улыбнулся, поскреб рисунок ногтем, - чего-то я разговорился тут с вами. Откуда-то резко заиграла музыка. Не слишком громко, но Игорь дернулся. Пошел на звук, который шел как оказалось из спальни. На рабочем столе около ноутбука стояла небольшая колонка. Не успел Гром подумать, что понятия не имеет как ее выключить, как все стихло, на маленьком экране высветились буквы. - "таблетки"... какие еще таблетки? - экран молчаливого погас, на вопрос отвечать на стал. Здесь же на подоконнике нашлись и жаждущие. Всего два среднего размера горшка, из одного торчали кривые крупные листья с белыми краями, из другого маленькие кактусы. Он открыл бутылку, начал лить в первый, но заметил какой-то листок рядом, прервался, чтобы нагнуться и прочитать. "Игорь Гром, не залей мне кактус. Дима" Он рассмеялся, выдернул записку из под горшка и поцеловал. *** - Димаа... - бывшая одногруппница свалилась рядом, пьяно покачнувшись по широкой амплитуде, - Димк, а чего ты сегодня уезжаешь? Неделю ж еще точно двигаться особо нельзя, давай еще посидим... Дима сложил блокнот на колено и почесал лоб кончиком карандаша. - Я на работу хочу, я бы даже в этот отпуск не уходил, мне приказали, - он улыбнулся, повернул голову и в его губы влетел влажный рот девушки. - Ты молодец такой, я в своей юр конторе не очень люб... хочу быть. Дим, пойдем как-нибудь в ресторан? - она потянулась снова, вытягивая губы. - Света..! - осторожно оттолкнул ее, придерживая за голое плечо, - Я, вроде как, встречаюсь кое с кем. - Прости, прости, ничего такого. Все ок, - девушка заразительно улыбнулась. - ДИМА! - выскочили два парня (два Паши) - Тебя копы ищут!! - они орали, а глаза испуганно бегали. - Паш, я работаю в полиции, хах. - Ну знаешь, это вроде не знак полной невинности! Там мужик звонил, узнал что ты тут, удостоверился, потому что кое кто, - Паша сощурился на тёзку, - проболтался. - Да откуда я знал, что он из полиции?! - А если бы это вообще маньяк был?! Было бы лучше? - ПАРНИ! - Дима замахал руками, - что мужик сказал-то? - Сказал, чтобы мы тебя никуда не пускали, что он щас приедет и тебя заберёт! Дубин заржал. Он живо представил, какими смешными фразами оперировал Гром, как пугающе это правда могло звучать. Покраснел, смутился своей реакции. - Все нормально, это мой напарник звонил, думаю. Он пытался не снимать улыбку с лица, хотя в голову и полезли гадкие мысли. Еще не хотелось его видеть, не было сил выяснять отношения, не было сил отыгрывать что-то перед друзьями, социальные взаимодействия за эту неделю в целом его измотали. Было сложно уйти помогать в огород или заняться другим делом с трещиной в лодыжке, когда стало совсем худо от бездействия, он таки взялся за дрова, только тут рядом тоже был кто-то, подавал поленья, собирал готовые куски, развлекал беседой. - Так, я пока не уехал давайте наколю еще дров, вы все пьяные, топор вообще не трогайте, чревато, мне же потом это все и оформлять. *** Гром сделал очередной круг по деревне. - Да твою же мать. Служебная машина гремела по дачным дорогам, неприятно стучали по днищу отбрасываемые колёсами камни, разросшиеся яблони лезли через забор и ветками гладили крышу. Кажется, он заблудился. Остановился на относительно широком участке, вышел и огляделся, в надежде найти какого-нибудь засидевшегося в ночи местного. Вокруг никого не было. - Да... Вдруг из-за крыш домов вылетел маленький фейерверк, тухлый, не яркий, но хлопнул что надо. Следом послышались крики и что-то отдалённо напоминающее выстрелы. Игорь заскочил в машину. Через метров сто повернул на узкую улицу, которую раньше даже не замечал, она оборвалась совсем близко, буквально через пару домов, а они сами выглядели скорее заброшенными. Теперь был виден свет. Из-за огромного куста показался дикого вида участок с перекошенным темным забором. За ним прыгали пятеро парней, девушка в лёгком платье сидела на плечах одного из них, держала в руках ярко красный пистолет и палила в воздух, он взрывался маленькими искорками и издавал пиликающий звук после выстрела. Недалеко от порога дряхлого дома стояло громадное бревно. Сверкнул топор, полено на импровизированный наковальне раскололось и упало тремя частями в нескошенную траву. Кто-то поставил следующее. Гром замер, не вылезая из машины. Держался за руль, наклонился чуть вперёд. Димочка, без футболки, в широких туго завязанных тонким канатом шортах, колол дрова, улыбался, слизывая пот с губы, что-то говорил, видимо просил поставить новое. Игорь открыл окно. - Проводим же нашего брата, пока мусор поганый его не вывез! - Мы б не дали в обиду легавым шавкам, но судьба распорядилась!! - Мы будем ждать тебя, мы будем вести дела и держать твое место тёплым! - девушка вскинула руки и начала валиться вбок. Дима бросил топор, на одной ноге подскочил и уперся ладонями в пьяного друга, ставя его ровнее. - Все, проводили, спускайся, Света! - он умудрился даже почти поймать ее, так как верный скакун скорее сбросил, чем спустил наездницу. Она сразу встала на ноги и взяла Дубина под руку, потому что на одной ноге он тоже не был столбом. Игорь вышел из машины, подошел и оперся на забор. На него повернулись почти все, даже как-то испуганно, не ожидая видимо его появления. - Ну что, бандиты, сдавайте атамана. Все засмеялись, но Дима только ухмыльнулся, трезвый и какой-то резко зажатый на этом празднике жизни. Игорь поднял руку, и он помахал в ответ. Бывший скакун унесся в дом, вернулся с увесистым рюкзаком и по-джентельменски раскрыл его лямками вперед. Гром перепрыгнул забор, почти отталкивая напарника схватил багаж, повесил на свое плечо. Скакун поднял руки. В тишине послышался зубной скрежет. Дима прихватил костыли и двинул в сторону машины, попутно обнимая набегающих со всех сторон друзей, пожимая руки. - Ну ты чего? - кружащие вокруг люди мало интересовали, перед глазами была только удаляющаяся светлая голова, - Дубин. - Меня Дима зовут. - Ты дуешься что ли? - он схватил его за локоть, осторожно останавливая. Кто-то из парней выкатил грудь. - Игорь, - Дима сверкнул глазами, предостерегающе, но как-то больше устало. *** Начинало светать, оба козырька опущены, чтобы солнце не светило в глаза, низкое, заглядывающее как раз в лобовое стекло. Дима пытался устроить неповоротливую ногу в гипсе удобнее, положив рюкзак вниз. - Дима, ты обиженный на что-то? - Да, немного, - он одернул штанину и удовлетворившись положением покалеченной конечности начал надевать футболку. Тон звучал буднично, совсем без упрёка. Повисло молчание. Дубин держался за перекладину на двери, на сельской дороге приходилось петлять, чтобы не задеть колесом крупную выбоину. Гром стучал по рулю пальцами, тихонько играло радио, совсем на грани слышимости. Мелькали заброшенные стоянки, пустые участки за забором, заправки, такие старые, что не стояла бы машина, выглядела бы закрытой лет 20 назад. Деревья, деревья, деревья. Бродячие псы, маленькие рваные облака, почерневшие столбы, сухое поле вдалеке. - Я не понимаю, а сейчас ты как-то не обиженно снова звучишь, - Гром с нажимом провел рукой по лицу. - Я привык. - Привык? - Ты иногда сильно грубишь. Не могу же я вечно на это обижаться, я понимаю, у тебя иногда просто не очень хорошее настроение....Ааа! Игорь резко повернул на обочину, остановился, ударился лбом о кнопку, раздражая окружающую тишину коротким резким гудком. Выпрямился и повернулся всем торсом, схватил Диму за ворот футболки, сжимая ее в кулаке. Дубин схватился за его запястье, сильно сжал. - Я тебе въебать хочу. Руки чешутся. - Так ударь просто и успокойся уже... - Дима скорчил совершенно заебанное лицо. - Да ты послушаешь меня, замолчи на секунду. Друзья вон твои, чуть не ринулись защищать, когда я тебя тронул... - Если бы не гипс, я бы не в... - Захлопнись. На секунду. Я тоже переживаю, я на измене, ты сначала с этим пидарасом по камням скачешь, потом на работу от врача сбегаешь через несколько часов, как придурок себя ведёшь! - Как ты ?! - Стрелки не переводи! - Задолбал, хватит, зачем это щас говоришь? Я понимаю, что ты так свои эмоции до меня доносишь. Сигнал принят, но твои формулировки оставляют желать лучшего. Ты же считаешь, что имеешь право на такие высказывания, значит я имею право быть ими недоволен, хотя бы несколько дней. - Я не считаю! Что должен говорить...такое, я - Игорь переместил руку Диме на шею, провел большим пальцем, - не должен такого говорить. Ты когда уехал, я получается почти неделю тебя вообще не видел, начал думать, что ты собираешься... короче пошли черти в пляс, извел себя. Мне так плохо было, когда представил, что без тебя буду, - голос стал очень тихим, - я привык уже, что ты меня любишь, и я тебя любить привык... Дима внимательно слушал, немного краснея, но все еще строго. - Игорь, я тебя люблю, - он чмокнул его в колючую щеку, отдалился, мягко снимая с себя чужую руку, - но иногда я буду обижаться... я не железный. Гром покраснел, сел на свое место ровно. - А я больше не буду обижать, вот и обижаться не придется... Я ведь. Гхм. Тоже очень тебя люблю. Прям очень. Да. Машина тронулась. Дима повернулся к окну, пряча улыбку. Игорь выглядел очень растерянно и смущенно, иногда покашливал, передвигал руки по рулю, сделал музыку погромче. *** Дима стоял у ринга с блокнотом, сверху два парня позировали в ужасно неудобных позах, старались не двигаться. - Да вы ноги выше поднимите, выше было! - борец с кривым носом махал на них руками. Дима тихонько хихикнул, делая последние штрихи. - Готово. - Покажи скорее! - двое благодарно вздохнули, встали ровно и облакотились на мягкие ограждения. Листок пошел по рукам, все восхищались, некоторые посмеивались, шутили. Крупный мужик с шрамом на щеке подошел ближе к Дубину, схватил за плечо. - А теперь меня нарисуй, пожалуйста, - он выглядел забавно, стараясь говорить вежливо, хоть и выглядел все еще угрожающе скорее. - Чего-то я уже устал рисовать. - А давай тогда поборемся? Ты ж умеешь? - все начали его уговаривать, кто-то подошел сзади, поднял и заставляя залезть на ринг. - Ладно, только вы уж не сильно, я конечно был лучшим в академии, но не олимпийский чемпион же. Я, кстати, не то чтобы боксирую, скорее по боевым искусствам, это ничего? - Дима снял очки, рубашку, кроссовки с носками и рюкзак, сложил все аккуратно в углу у столбика. - У нас бои без правил, не переживай! Борька, давай ты! *** Когда Игорь вышел из каморки, которую Игнат использовал как свой кабинет, Дима сидел на бугае сверху, потный и растрепанный, держал того за ногу. Мужик бил рукой по полу, улыбаясь правда. - Все, все, сдаюсь! Глава, видимо, их клуба сделал пометку на доске. - 3:2 в пользу птенца, есть еще желающие? - Ага, есть, - Игорь запрыгнул на ринг, подошел к только вставшему Диме, быстрым движением схватил за запястье и скрутил, заставив прогнуться в спине. - Ай! - Все, 3:3, победила дружба, а нам пора. Все засмеялись, кто-то пошутил про начальника-женушку, подали вещи. - Ты тут чего вообще забыл? - За тобой пришел, у меня зацепка! - Да т... - на него посмотрели красноречиво, и рот сам собой захлопнулся. - Может еще раунд? - молодой парень из толпы потряс рыжей шевелюрой, поднимая палец вверх. - А ты в жопу иди. Вы сами то не видите, что у него лодыжка перемотана? Спортсмены, блин. Они вышли, Дима застегивал последние пуговицы, разглаживал ткань. Игорь встал напротив, толкнул в грудь напряжёнными пальцами. - Ну чего? - Дубин выпятил нижнюю губу, поправляя очки. Гром гортанно рыкнул, оглянулся коротко и наклонился, целуя почти больно впиваясь в губы, прикусил и провел сразу языком, оставляя влажный след на подбородке. - Солёный. Дима покраснел и неловко поймал падающий с плеча рюкзак. - Ну, какие у тебя там зацепки?