о морях и горах

Вову Эл сравнивал с морем. Море теплое (ну, по крайней мере, Черное и, по крайней мере, летом-осенью, когда Элу доводилось видеть его), море неспокойное, море непостоянное. Вова тоже теплый, Гусейнов Вову не так давно знает, но никогда ему не было настолько легко и спокойно с кем-либо. Вова тоже на месте не сидит, постоянно ему нужно за всеми уследить, везде успеть, все вечеринки абсолютно разных степеней приличия посетить, при этом организовав свой маленький квартирник. Вова тоже непостоянный. Обычно он, конечно, носится как ненормальный, но иногда начинает сычевать не по-детски. Ходит дерганый, сам не свой, на сообщения не отвечает (в случае с Элом отвечает, но на "отвали"), по возможности из дома не выходит. Сначала, конечно, такое его состояние Эла удивляло и беспокоило, но после третьего раза он привык. Не смирился, но привык. Вообще, закрутилось все их общение довольно необычно. Вова подсел к Элу на качели, закурил, посмотрел внимательно и спросил: - У тебя никогда не было странных желаний? Ну типа махнуть в другой город, снять квартиру с телеком прямо в центре и не выходить на улицу вообще, а смотреть какие-нибудь тупые программы все время? И Эл вообще мало когда поддерживает разговоры с незнакомцами. Когда ему было года четыре, мама наставляла ни с кем на улице не разговаривать. В подростковом возрасте и желания говорить с кем-либо особо не было, был только юношеский максимализм и стремление быть главным везде и во всем. Сейчас ему 19, у него сессия на носу, новая леска в брекетах на зубы давит и ещё очень много усталости и банального желания говорить без умолку неважно с кем. Поэтому он решает ответить: - Не знаю, подобных не было. Но я бы с удовольствием сидел где-нибудь всю ночь и пел песни на всю улицу - А какой группы? - Не знаю, анакондаз, наверное. А ты? - Дельфин - Это скорее на литературный вечер похоже будет - И то верно. Я Вова, кстати - Эл - Типа Эльдар? - Типа Вова усмехнулся и пожал плечами: - Ну Эл так Эл. Как ты относишься к Пушкину? - Пушкин пиздат. Его многие недолюбливают из-за его слишком частого появления в учебниках, учителя буквально заставляют учить эти пресловутые стихи каждый год, поэтому в какой-то степени я благодарен Дантесу за то что тот его грохнул. Но блин, роскошнее, чем "К Чаадаеву" мы ничего уже не получим, это факт - Типа как анакондаз, да? Оппозиционно, метафорически и очень глубоко. Ну только из 19 века - Факт, - Эл закурил и отвернулся от собеседника, легонько отталкиваясь ногой от земли Вова хмыкнул и принялся раскачивать старые качели, насвистывая какую-то незнакомую Элу мелодию. Скорее всего, тот и вовсе выдумывал ее на ходу, потому что свист постоянно сбивался на синкопы, ни о каком размере речи и не шло, и пропускал Вова далёко не долю, когда прерывался, чтобы вдохнуть. Эл так и не смог вспомнить ничего, что звучало бы как вовины насвистывания, потому что новый знакомый остановился и снова посмотрел на Гусейнова - Эл - Я - Тебе одиноко? - Не то чтобы. Типа, наверное, я просто не даю себе возможности по-настоящему подумать, не одиноко ли мне. Я просто живу какими-то внешними переживаниями что ли. А что? - Просто мне дико одиноко в основном. Вроде вокруг куча людей, но нужен ли я кому-то из них? Мне кажется, что если на краю вулкана все разобьются на пары, я буду стоять в стороне, - Вова глупо улыбнулся - А почему на краю вулкана? - Не знаю. Хочешь ещё как-нибудь поговорить? - Хочу - Придёшь завтра сюда вечером? - Приду - Хорошо И Эл пришёл. И Вова тоже пришел. И кажется, от их вечерних разговоров ни о чем было хорошо им обоим. Они встречались несколько раз в неделю и просто говорили. Даже когда у Эла были действительно напряжённые дни, он мог поговорить с Вовой и на душе становилось легко, будь то разговоры на серьезные темы или просто какой-то обмен фактами - Знаешь, я чувствую себя спокойно, когда я с тобой, - сказал как-то Вова - Я бы выбрал тебя как пару на краю вулкана Тогда вместо привычного "до завтра" на прощание уже не новый знакомый спросил: - Не хочешь на выходных встретиться? Я тебя и на свету не видел ни разу. - Было бы круто. У тебя же есть телега? - Конечно И это были лучшие выходные в жизни Эла. Он, в принципе, не называет себя затворником, но к вылазкам из комнаты он скорее равнодушен, это не приносит негативных эмоций, но и радости сильной от этого нет. Но с Вовой почему-то все не как обычно, не как Эл привык. Да Эл и не против Так их непостоянные разговоры на детской площадке стали постоянными встречами и непрекращающимися переписками в телеге. А потом Вова пропал. Перестал на сообщения отвечать, в сеть не заходил, на площадку не звал. А Эл и сделать ничего не мог, он ведь даже фамилию Вовы не знал, да и достаточно ли они близки, чтобы Гусейнов что-нибудь предпринимал? А через неделю от Вовы пришло сообщение "Можешь сегодня в семь? И Эл кучу раз обдумывал, как он выскажет все приятелю, когда тот объявится. Но почему-то не смог. Да и сообщение было необычным. Без привычного вовиного «приветикс», без какого-нибудь тупого смайлика. Поэтому доебки Эл решил оставить на потом и просто напечатал быстрое "Оке" И вечером сел рядом с Вовой, который как обычно улыбнулся своей улыбкой кота-чешира, и просто спросил: - Привет, куда пропал? - Ой, чувак, извини, что не предупредил. Я сычую иногда и ухожу из информационного пространства на некоторое время. Ты не обращай внимания, это обычно длится не больше недели И Эла возмутило скорее не то, что Вова реально забыл сообщить о такой важной вещи, а то, как просто тот это преподнес. Но выяснять отношения не захотел и просто спросил: - Какая у тебя фамилия? - Бухаров. А что? - Просто вдруг ты пропадешь больше, чем на неделю и мне придется звонить в полицию? Я реально переживал, Вов И Эл не заметил удивлённый бухаровский взгляд - Реально? - Реально Вскоре Гусейнов понял, что пойти посычевать - не единственная вовина замашка. Например, Бухарова легко было ввести в состояние рефлексии. Он мог услышать одно слово и сразу измениться в лице. А ещё Вова не был открыт к новому. Сначала Элу казалось, что тот поддержит любую авантюру, с удовольствием узнает что-нибудь новое, послушает миллиард альбомов, которые Гусейнов ему скинет и на каждый оставит подробную рецензию, но по факту Вова сидел в своем болоте и не очень охотно пускал туда что-то незнакомое. Он об этом сам сказал. А ещё добавил, что "ради Элыча сделает исключение". А ещё Бухаров мог без контекста написать "скинь кота". И Эл каждый раз кидал фотографию Стикера, не спрашивая, зачем другу его кот. Не спрашивал, но интересно было - Нет такого, что ты вот всю жизнь строишь вот какой-то дом. Таскаешь все отовсюду, присобачишь что-то и такой: " У меня будет самый пиздатый дом. У меня будет уникальный дом, тот, который мне нравится. И мне так нравится его строить и он будет такой классный" И вот ты строишь, строишь, строишь и такой в какой-то момент: "так, а че я вообще строю. Это я все отлично придумал конечно, но как это?" И потом отходишь подальше, на другой конец улицы, смотришь на этот дом, а это просто кусок говна из веток каких-то, палок, старых арматурин. И ты смотришь на свой перекореженный дом, а рядом стоят таунхаусы типовые, которые ты всю жизнь ненавидел, мол "таунхаусы стандартная схема". И вот ты смотришь на них и такой: "блять....ну в целом...был смысл"? Вова в очередной раз оттолкнулся от земли, и бедные качели снова заскрипели. Для Эла этот скрип уже родным стал, несчастные качели слышали уже и их пиздострадания и смех из-за какой-то чуши и разговоры по душам и обсуждения последних новостей, так что могли считаться полноценными собеседниками - Но зато твой дом реально нетипичным получается. А это ли не главное? Выстроить что-то своё, что-то особенное, методом проб и ошибок. Да и не готов твой дом, ты же всегда можешь посмотреть, подправить, все намутить красиво и со вкусом - И то верно. Я бы хотел порушить свой дом и построить новый, крепкий. Только страшно Эл пожал плечами и протянул Вове сигарету. Бухаров затянулся, выдохнул дым в небо, несколько раз моргнул, будто прогоняя какие-то свои, бухраровские мысли и снова натянул улыбку - Мы сейчас, считай поцеловались И Эл почему-то взял и поцеловал нормально. Потому что захотелось. Потому что обычно он бы испугался, а с Вовой все не как обычно. И Вова почему-то ответил И они никак это не обсуждали потом. Пока не поцеловались второй раз. Просто Бухаров как-то слишком долго смотрел на него, а потом приблизился и аккуратно чмокнул - Сорянчик, ты просто красивый при свете фонаря. Слушай, Элыч, я не люблю недосказанность, поэтому спрошу напрямую: мы встречаемся? И Эл недосказанность тоже не любил, поэтому просто ответил кивком и тем, что притянул своего новоиспечённого парня к себе за талию. В тот вечер Эл подумал, что Вова, наверное, ничего не боится И Вова действительно был морем. Самым тёплым морем на свете, самым комфортным. В море можно расслабиться, ему можно довериться, оно не даст тебе утонуть. Эл знал, что с Вовой он тоже не утонет никогда. И все было слишком правильно. Теплый чай в термосе, потому что начало холодать, бухаровская съемная квартира, в которой он практически поселился, Стикер, который не любил незнакомцев, но парню своего хозяина доверился практически сразу, Вова на коленях у Эла, пока тот переписывал билеты тоже казался самым правильным. И лишь одна вещь тревожила Гусейнова: слишком уж часто Вова уходил в себя. Бухаров всегда поддерживал какие-то серьезные разговоры, сам по ходу начинал рассказывать о том, что его тревожит, а потом думал, натягивал улыбку и отпускал какую-нибудь глупую шутку вместо продолжения. И Эл хотел понять почему. Почему тот так не любит рассказывать о тревогах, почему берёт такие перерывы в общении, почему иногда его не достать из дома. Хотел, но не знал, как спросить И однажды Вова пропал больше, чем на неделю. И Гусейнов реально начал переживать. И не мог даже прийти к парню домой и проверить его, потому что сессия, потому что и так времени нет. Но когда Бухаров все же написал ему с предложением посидеть на площадке, все же пошел. Но сорвался только увидев одинокую фигуру парня, как обычно раскачивающегося на скрипучих качелях - Да какого хера ты так наплевательски относишься ко мне? - Эл не хотел начинать их встречу с конфликта, но, кажется, последствия плохого сна и постоянной нервотрепки дали о себе знать.- Почему ты пропадешь не предупредив? Неужели действительно так сложно один раз включить телефон, напечатать, что ты жив, выключить и сычевать дальше? Да хоть просто в голосовом сказать? Я постоянно терплю это и что получаю? Неужели так сложно понять, что у меня тоже не бесконечный запас нервов - Может потому что я блять не верю, что кто-то действительно может обо мне переживать? Ну здрасьте приехали. Злость Эла как рукой сняло - Что? Вов... - То, Эл. Да у меня никогда не было действительно близких людей, я просто не знаю, как строить блять нормальные отношения. Вот такой вот я блять. Безответственный, тупой, эгоистичный, как обычно - Вов, подожди - Нет, не подожду. Выслушай меня, хорошо? Да, мне действительно сложно написать тебе несколько слов. В периоды сычевания у меня буквально нет сил. Я раз в день с кровати встаю, все остальное время я думаю и думаю блять не о щеночках и единорогах. А знаешь как сложно, когда и думать уже нет сил? Что тогда делать? Ты не знаешь? И я не знаю блять. Да именно поэтому у меня нихрена не получается быть хорошим парнем. Прости меня, если ты хочешь... - Подожди, Вов, - Эл перехватил руку, которой парень яростно размахивал и крепко сжал. - Я тебя люблю, хорошо? Твои периоды сычевания не мешают тебе быть отличным парнем, самым лучшим партнером, самым прекрасным человеком, который постоянно учит меня чему-то новому. Учит быть смелее, учит быть сильнее. - Порой я хочу исчезнуть, Эл, мне так стыдно - Это мне стыдно. Что не понимал, что не интересовался, что не дал понять, что я всегда поддержу тебя и постараюсь помочь. Расскажи все - Ты уверен? - Да, уверен - Я не понимаю, чувствую ли я вообще. Я не помню, что такое радость, я не помню ничего, кроме тревоги и злости. У меня нет хороших времен, у меня есть только времена, когда не так плохо, как обычно. Я не знаю, что с этим делать - Вов, ты сделал так много для меня. Ты вытащил меня из дома и мне впервые реально понравилось. С тобой я в миллиарды раз увереннее, ради тебя я готов даже идти и требовать соус в маке, если его не положили. Ты абсолютно прекрасен и я обещаю тебе, что у нас все будет. Мы вместе справимся, хорошо? - Хорошо. Спасибо тебе - сказал Вова и замолчал. И Эл тоже замолчал. Потому что слова и не нужны, потому что вечер сегодня особенно теплый, потому что они держатся за руки и это заменяет миллиарды фраз, которые можно друг другу сказать Вова действительно был морем. Неспокойным, теплым. Морем, которое никогда не даст утонуть. И Эл хотел быть горой. Большой, сильной, чтобы всегда рядом с морем. И Эл готов быть этой горой, только чтобы Вову укрыть от ветра и дождей. И через час Вова все же прошепчет: - Когда ты держишь меня за руку, мне особенно спокойно, будто существуем только мы с тобой, а никаких проблем нет и никогда не было А Эл хмыкнет и ответит: - Тогда я буду держать тебя за руку всегда