Благословленный

- Архангел Михаил... - В голосе Кейт Миллиган нет ни недоумения, ни вопроса. Она давно уже научилась различать, когда перед ней Адам, а когда - занявший его тело архангел. И смотрит она на Михаила точно так же, как смотрел Адам - без всякого страха, не отводя глаз. - Не буду скрывать, когда мы с тобой впервые встретились, я готова была... - Убить меня на месте, - Михаил сидит на стуле преувеличенно прямо, держит чашку с чаем, как драгоценность, и, кажется, даже благодать в его взгляде больше не полыхает небесным огнем - затаилась в глубине отражением звезд, невысказанной надеждой. - Именно, - кивает Кейт. - Когда я поняла, что именно ты втравил моего сына во всю эту историю с воскрешениями, Апокалипсисом и адом... Какая мать осталась бы спокойной? О, Михаил помнит - спокойной Кейт не была. Кажется, готова была одним взглядом поразить его так, как не могла бы отцовская молния. Но на помощь пришел Адам, милый Адам. Он заговорил - и ярость угасла, сменившись счастьем, невероятной нежностью, при виде которой Михаил внезапно испытал странную тоску. Он хотел, чтобы Отец смотрел на него вот так. Поэтому взялся за меч. Поэтому низверг с небес Люцифера. Поэтому сделал Адама своим сосудом. - Я всегда заботилась об Адаме, оберегала его, - тихо продолжает Кейт. - Поэтому я сразу увидела, как это делаешь ты. Даже сейчас ты не даешь его пальцам обжечься о чашку, - она вдруг улыбается. - И обнимаешь его крыльями, верно? Он кутается в них, как в своё любимое клетчатое одеяло в детстве... - Мама! - румянец проступает на щеках. Румянец Адама. Нежный, теплый, смущенный. Адам сейчас и в самом деле привычно пригрелся под крыльями Михаила, но с волнением наблюдает за происходящим. Кейт улыбается - отражением улыбки сына. - Но это ведь правда, Адам, верно? Так же, как и то, что ты любишь его. Румянец становится ярче - и одновременно, смущения в Адаме как будто меньше. Михаил чувствует это, когда вместе с Адамом смотрит Кейт в глаза, не скрывая правды. - Я говорила тебе когда-то, что за тобой присматривают ангелы, - говорит Кейт. - Но ты выбрал не меньше, чем самого архангела Михаила... И ты прав, Адам. Сердце бьется быстрее - одним волнением на двоих. - Это значит... - Ты любишь его, а он тебя. Возможно, я не способна всего понять, но это - больше, чем было когда-то у меня и Джона, больше чем что бы то ни было. Этому не смог противостоять даже ад, какие еще нужны доказательства? Она накрывает ладонью руку Адама, улыбается снова. - Берегите друг друга. И будьте счастливы. Адам сияет. А Михаил... Он просто уверен, что Адам без слов почувствовал, как в небе над Миннесотой в эту самую минуту без дождя возникла радуга, и как нескольким смертельным болезням вскоре предстоит отступить под натиском лекарства, идея которого только что пришла в чью-то голову внезапным озарением, счастливой улыбкой архангела Михаила. - Мы будем, мама, - голос Адама чуть дрожит, сливаясь с голосом Михаила. - Спасибо... Спасибо! Кажется, чашка с чаем опускается на стол с помощью небольшого ангельского чуда за миг до того, как Кейт обнимает их обоих. И Михаил понимает, что сейчас в эту секунду, он чувствует себя так, как всегда мечтал, стоя рядом с Отцом. Любящим. Любимым. Благословленным.