Последний день рождения

Вставляется праздничная свечка в маленький тортик. Словно украденный кусочек. Не хочется ничего праздновать даже лично для себя, но это последний день рождения Олда. И последний раз можно укусить чего-то сладкого, хотя он уже от него совсем отвык и даже начал чувствовать слабое отвращение. Как и к своему празднику. С ним связано слишком больные воспоминания, которые уже и душу не греют, не зажигают хотя бы маленький огонёк. А спичка зажигается, хоть какой-то огонь видно. Раз уж не в душе, то наяву. Языки пламени начинают завораживать, а в душе всё больше хочется сдуть огонёк, отложить маленький тортик, и ничего не делать. Но поднося горящую спичку ближе к свечке, танцующие пламя не сразу но перепрыгивает на верёвку свечи. А оставшиеся огонь на спичке по скорее сдувается, чтобы не сжечь свой дом. — Ну…как говорится «с днём рождения» — Олд слабо вздыхает, но не дует на свечку чтобы потушить. *** — Ты как маленькая, — посмеивается Олд, смотря как Намиказе бегает туда-сюда. Вроде бы, не такой уж и большой праздник, но Намиказе начала отнекиваться и утверждать совсем обратное. Это первый раз как они проводят день рождения Олда не как пара, не как друзья детства, а семья. Самая настоящая семья. — Ну и что! — сказала Намиказе, слегка хмурясь и показывая язык. Это ещё больше смешит Олда. — Ничего, ничего. Не волнуйся, солнышко. Женщина присаживается рядом, смотря на Олда такими счастливыми глазами. Но мужчина всё равно будет считать что торт и свечки это лишние и по-детски. Ему хватает того, что его жена уже рядом с ним и они счастливая семья. Олд убирает чёлку Намиказе в другую сторону и целует в лоб, говоря тихое «спасибо». Намиказе хихикает, и потом сразу же вспоминает что свечки-то горят до сих пор. Огонь надо тоже сдуть с них по скорее, чтобы воск не капнул на торт. И она поспешила Олду об этом напомнить. *** Олд сдувает огонь со свечки. Это воспоминание о Намиказе заставляет чувству одиночества вновь пробраться в сердце и заставляя самым старым, уже почти забывшимся, ранам обнажиться и заболеть. И следом вина тоже начинает заставлять болеть сердце сильнее. И зачем он ушёл дурак? У него было своё счастье. И второе счастье он тоже упустил… *** — День рождения?! Почему ты нам даже не сказал? — спросила Тацумия, скрещивая руки на груди. А Олд молчал, даже не говорил. А можно было хоть для приличия поздравить… Всё же, Олд лучший друг и компаньон Тацумии и Мейкая. — Я не считаю свой день рождения очень важным — Олд пожимает плечами. Не стоит говорить о прошлом и что после этого слегка неприятно праздновать свой день рождения. — Уххх! А надо было сказать! Ты - наш друг, ясно? И твой день рождения это важный день в году. И для тебя, и для нас — настаивала Тацумия. Олду это слегка что-то напоминает. Ах, да, Намиказе… Интересно, как там на родине эта белая акула? — Тацумия, не стоит ругаться — вмешался Мейкай, — у нас куча времени впереди. В следующем году сможем отпраздновать. Нет, Олд не смог выдохнуть спокойно. Хотя, может и не стоит противится? Это его друзья которым он доверяет как себе, почти ничего не скрывает от них. — Да, Мейкай прав — поддакнул Олд, тяжко вздыхая, — в следующем году отпразднуем. Не волнуйся. Он гладит Тацумию по голове, а потом начиная ерошить волосы рыбки. Та лишь начинает злиться, но взгляд сразу же смягчается и появляется улыбка. Как и у Олда. *** Больно. Очень больно в сердце. Он всё испортил. Почему он понимает это так поздно? Правильно говорят, что иногда люди начинают что-то ценить когда оно пропадает. У Олда пропало буквально всё. Любимая жена, любимые друзья, какие-либо чувства, честь. У него уже ничего нет. За что он сражается? Акула не с первого раза замечает, что у него начали слезиться глаза и скатываться слёзы. От чувства боли или одиночества с виной? Не ясно. Хотя, и то, и то заставляет его чувствовать себя просто дерьмово. — Мне… Я… Олд стирает слёзы с лица, оставляя мокрый, блестящий след на чёрной перчатке. — Я не горжусь тем, что случилось и исправить тоже ничего не могу.