Розы, чертополох и две проросшие луковицы

У каждого из жителей огромного особняка в Девоншире были свои тараканы в голове. Вернее, тараканов там, разумеется, не было, но были престраннейшие мысли, которые не то, что озвучивать — подумать страшно. Англия, например, частенько воображал себе, как будет допрашивать Уэльса, подвешенного на поддетых крюками ребрах к потолку винного погреба. Не то чтобы Уэльс так уж и сильно нуждался в допросе, и уж тем более он совершенно точно ни в чем не провинился, в этом были уверены все. Англии просто было скучно. Вопросы он, конечно же, придумал бы уже во время допроса, когда Уэльс кричал бы от боли, скулил и клялся всеми своими погаными богами в вечной верности и преданности. И вот тогда Англия схватил бы этого змея за горло и… Впрочем, что было бы дальше, не знал никто, в том числе и сам Англия. Шотландия по ночам, когда Англия наконец засыпал и не мог одним лишь взглядом прочитать все самые сокровенные тайны и желания супруга, мечтал о возрождении Уильяма Уоллеса, Роберта Брюса, а заодно и всех погибших горцев, что должны были — по хитроумному замыслу Шотландии, разумеется — выскочить как ошпаренные из-под земли и с криками: «Шотландия должна быть независимой, освободим родную землю от гнета английской гадины!» кинуться на англичан, которые с воплями ужаса побросают свои телефоны и бросятся врассыпную, сбивая с ног туристов. Потом о восставших прямиком из ада шотландцах сняли бы передачу солидные телеканалы. Хорошо бы еще привлечь мировое сообщество, думает Шотландия, но это пока лишь мечты. На самом-то деле, Скотт даже понятия не имеет, как следует грамотно воскрешать почивших вечным сном. Уэльс обычно ничего не думает. Здесь думать ему запрещено — мнения у него своего быть не может, ведь он, несмотря на наличие тела и разума, является всего лишь неприятностью, пятном на только что постиранной рубашке своего супруга. Он, если задуматься (а делать это, повторюсь, ему строго запрещено), существует в этом мире в качестве жалкой тени, человекоподобного отражения блеска Англии. И пока второй является всеобщим любимцем, везде и всюду узнаваемым, то Уэльс вызывает у всех только улыбку сожаления. И это в лучшем случае. Чаще — тычок вилами в бок и угрозы, льющиеся на него как из помойного ведра. Уэльса раньше иногда пускали сидеть с детьми, но только под чутким наблюдением кого-то из «господ». Англия говорит: — Ты — ничтожество, и тебе здесь не рады. Шотландии Уэльса жаль, но себя ему жаль гораздо больше, а когти Англии все так же остры, как и восемь веков назад. Иногда, правда, случается чудо — Шотландия идет против воли супруга. В такие моменты он, однако, не может осознать всей значимости своих действий, потому что чуть ли не валится с ног от количества выпитого алкоголя. Но и Англия не прочь подразнить своих сожителей. — Признайте меня вашим повелителем! — торжественно произносит он таким голосом, что Шотландия сразу же готов придушить его килтом. — Ну же, Альба, подойди ко мне и поцелуй своего короля! — Поцелуй себя сам в задницу! — орет Шотландия, и в стену позади Англии входит двуручный меч. Вот этого Англия стерпеть не может — теперь его чудесная деревянная стена имеет приобретенный дефект! А ведь именно в этом зале проходят все самые важные приемы и встречи. Правда, важны они только для тех, кто приходит на них извне и покидает особняк поздно вечером. Англии все равно, ведь он не участвует в приготовлении к приему — только гоняет прислугу до ломоты в костях, почти ничего, кроме тостов и важных объявлений, не говорит. После застолья убирается в зале Шотландия. Англия, лежа на кушетке, удовлетворенно бормочет, прикрыв глаза и запрокинув голову: — Приезжаешь только ради того, чтобы помыть посуду. Шотландия не злится. Да и вообще, на правду особо не обижаются. Шотландия обижается только на ложь. Англия лжет часто — он это умеет и любит. Язвить, изворачиваться, врать всем обо всём — это полностью входит в его компетенцию. Однажды сказал Уэльсу, что Шотландия ждет третьего ребёнка — и, могу поклясться, Уэльс чуть не грохнулся в обморок. Зато как смеялся Англия! Казалось, что даже звук волынки прямиком под ухом не может быть настолько оглушительным. Англия смеяться любит. Особенно — над своими мужьями. Одной ночью Шотландия готовил на кухне, слушая завывающие кельтские мелодии. Слушал он их тише некуда — правда, Ирландия пару раз стучался в дверь, пытаясь узнать, кого хоронят. Но что с него взять? Англия зашел в самый неподходящий момент — Шотландия стоял в распахнутой ночной рубашке. Белья он, кстати, не носил совсем. Тут Англию прорвало — он смеялся, не останавливаясь, пока Шотландия стыдливо жался к стене, уже придумывая, где он будет добывать заклинания для воскрешения усопших. В итоге не придумал ничего лучше, кроме как бросить в супруга две луковицы — традиционное растение Уэльса, но что ж тут сделаешь? Лук был первым, что подвернулось под руку. К сожалению, Англии он пришелся не по вкусу. Шотландия навсегда распрощался с возможностью держать нож пятью пальцами — теперь их было всего четыре. Англия иногда посмеивается, что с каждой новой луковицей количество пальцев будет тут же уменьшаться в геометрической прогрессии. Шотландия шипит в ответ, нарекая супруга Девонширским дьяволом, но в глубине души надеется, что до ног дело не дойдет. Так они и живут — теперь уже вчетвером, с Ирландией, который за семь десятилетий так и не успел привыкнуть к их семье. Все впереди, все впереди… А пока в доме в любое время можно найти три растения, которые совершенно друг с другом не вяжутся, и этим так напоминают отношения супругов: в спальне — хрустальная ваза с розами Тюдоров, в ванной — букет чертополоха, который Шотландия грозится подложить Англии на сидение, на кухне — связка лука, так ненавидимого Англией. Странно, что Уэльс и Шотландия другого мнения об этом замечательном растении.