You did not appear in my life by accident

Молодые люди решили заказать такси, но вышли не у самого дома Эйдана, а в парке, недалеко от его коттеджа. Вся эта волшебная атмосфера приятно радовала Майю. Идя по заснеженной дорожке и любуясь разноцветными гирляндами, которыми был украшен парк, Эйдан и Майя окунались с головой во все эти сказочные новогодние чудеса. Ну, естественно, Лос-Анджелес — это не Россия, и снега тут не так много, но все равно энергетика чудная. И в этом году он выпал! В окнах домов мигает свет, оповещая, что хозяева вернулись домой. Большие хлопья снега лепят прямо в глаза, а те, что уже приземлились на землю и преобразовались в сугробы — блестят на свету. В центре парка расположена высокая новогодняя ёлка белого цвета. Снизу доверху она украшена игрушками, дождиком, мишурой и огоньками. Днем, дети часто играют возле неё. Как приятно сейчас, идти под руку со своей второй половинкой и просто молча любоваться этой красотой. Молчание с ним не было неловким. Скорее, комфортным. На какой-то момент, Ксенакис вновь поддалась чувству ностальгии и вспомнила, как в детстве, в России, так же часто гуляла вечером с родителями. Это было совершенно иначе. Москва. Многоэтажки, в окнах которых мигают разноцветные огоньки ёлок. Снега гораздо больше. Воздух морознее. Но атмосфера все же та. И только сейчас она гуляет с Эйданом, а не с мамой и папой. Но сейчас хотя-бы с Эйданом, а не одна, как остальные годы проживания в Америке. Вернувшись домой, пару встретила та же предновогодняя энергетика их дома. Света нигде не было, лишь блеклые светильники и свечи. Зелёная искусственная елка в гостиной, увешанная такой же атрибутикой. И тепло. Да, дома гораздо теплее, это очевидно. Но это далеко не обычное тепло от батарей. Это тепло, которым Галлагер делится с девушкой. Его тепло. Сняв верхнюю одежду, Эйдан и Майя направились в спальню. Платье, в котором голубоглазая просидела весь вечер в «Авроре», было, конечно, бесспорно красивым. Но слегка неудобным, поэтому девушка с превеликим удовольствием готова избавиться от него. Попутно снимая колготки и давая ногам отдохнуть, блондинка почувствовала тёплые руки на своей талии, что помогли ей справиться с застёжкой молнии. Сильные руки парня блуждали по её телу, несильно прижимая к себе. Почему то именно сейчас в комнате становится максимально душно. Ксенакис чувствует завязавшийся узел внизу живота, когда Эйдан немного заползает рукой под платье и целует её шею. Развернувшись лицом к юноше, она приподнялась на носочки и сомкнула мужские губы своими, при этом царапая ногтями его ключицы. Рельефные руки музыканта начали поглаживать спину и медленно тянуться к краям платья. Один миг, и Эйдан избавляется от теперь ненужного элемента одежды, оставляя девушку в одном белье. Она же, в свою очередь, быстро расстегивает пуговицы его рубашки и кидает её к платью. Парень осторожно толкает девушку на кровать, нависая над ней и расставляя руки по бокам от её головы, будто давая передумать.  — Ты точно уверена? — нарушает тишину актёр, получая неуверенный кивок. Но он все же заметил лёгкий испуг в голубых глазах. Она боится. Ей страшно. Его бусинка напугана…  — Я буду аккуратен. — после этого, Эйдан накрывает губы Майи своими, нежно сминая их. Одна рука поглаживала мягкую кожу девичьего живота, вызывая мурашки, а вторая бедро. Поцелуями, он переместился с губ на скулы и щеки, а позже на шею и грудь, опаляя блондинку горячим дыханием. Губы умело массировали женские ключицы и грудь сквозь ткань бюстгальтера. Ксенакис зарылась пальцами в шелковистые волосы Эйдана, то и дело пытаясь сдержать сладкие стоны, норовящие вырваться наружу. Через пару минут, он отстранился, с интересом разглядывая красные следы от его губ. Получая вопросительный взгляд голубых глаз, парень запустил руки за спину девушки, расстегивая застежку бюстгальтера и стягивая его с плеч. Когда элемент одежды был удалён с, довольно-таки, сексуального тела, Майя смущаясь пискнула и поспешила прикрыть открытые участки ладошками, но стоило ей только докоснуться до груди, как Эйдан перехватил её запястья и поднял их вверх, над её головой.  — Не нужно этого делать, принцесса. Ты прекрасна. — подбодряюще улыбнулся Галлагер, перемещаясь на бюст. Он нежно целовал неплохие формы, иногда чуть покусывая кожу, вызывая всё больше и больше эмоций у Майи. Позже, его руки начали потихоньку сжимать и разжимать упругие груди, доставляя немалое удовольствие. Девушка почувствовала наличие естественной смазки в трусиках, и поняла, что определённо точно готова. Она не на шутку возбудилась. Выпрямляясь, парень посмотрел в голубые глаза и увидел в них… смущение? Ей неловко? Страшно? Стыдно? Неужели, голубоглазая так сильно стесняется его? Ну, да… Наверное потому, что это впервые. Он впервые видит её полностью обнаженной. Член неприятно натирал ткань брюк, хотелось уже поскорее избавиться от них. Так он и поступил. Разделавшись с молнией, джинсы полетели в ту кучу, что и платье, и рубашка. Он остался в одних лишь трусах, подползая к Майе, которая закусила губу, осматривая его подтянутый и слегка накаченный торс. Сейчас Эйдану казалось, что она маленький беззащитный цветочек, который остался один единственный в мире, и который нужно защищать. Но защищать её некому. Поэтому, это будет он. Защищать, чего бы это ни стоило. Брюнет понимал, что в первый раз будет достаточно больно, но доставлять ей дискомфорт совершенно не хотелось. Решив не лежать бревном, блондинка, застав юношу в более менее сидячем положении, разместилась на его коленях, целуя. Его руки блуждали по гладкой спине, вызывая волны уже привычных мурашек. Сидя на пахе, Майя почувствовала возбуждение Галлагера, которое упиралось ей прямо в промежность. И сама не осознавая того, она потерлась влажным местом о пульсирующий орган. Брюнет держался как мог и из последних сил, пытаясь отвлечься на поцелуи, ожидая, когда девушка уже совсем точно подготовится и разрешит продолжить, но последнее её движение выбило все из колеи к черту. Он издал протяжный стон в женские губы, перемещаясь в другое положение, так, чтобы Ксенакис была снизу и стягивая с неё чёрные кружевные трусики. Голубоглазая непроизвольно свела ноги вместе, стесняясь, на что актёр лишь положив на одну из них руку, и помог немного расслабиться.  — Будет больно…? — зачем-то спросила Майя, глядя на член, когда Эйдан освободил и свое достоинство.  — Да… я постараюсь быть нежнее. Не бойся… — ответил музыкант. Раздвинув ноги коленом, виду поддалось блестящее от смазки лоно. Он не торопясь ввёл в неё два пальца, растягивая изнутри и массируя клитор. Это, конечно, было чрезмерно приятно. Немного подготовив девушку, музыкант надел защиту и не торопясь ввёл внутрь головку. Из Майи вырвался звук, больше похожий на шипение, нежели на блаженный стон. Она пыталась стерпеть боль, пронзившую тело, но получалось не очень. Бесспорно, Эйдан пытался сделать все мягче, и не хотел делать своей девушке больно, но в первый раз не будет так гладко, как хотелось бы.  — Тшш… Солнышко… — зеленоглазый опустился к лицу Ксенакис, пытаясь стереть выступившие слезинки. — Прости, пожалуйста… Хочешь, я остановлюсь?  — Нет, продолжай… — блондинка выдохнула и попыталась сосредоточиться на более приятных ощущениях. Он двигался медленно и плавно. Было уже не очень больно, и Майя даже начала получать удовольствие, иногда тихо постанывая. Да, так и есть. Боль уступила удовольствию. Спустя какой-то промежуток времени, парень стал переходить в наиболее быстрый темп. Нет, естественно он не был груб, но ему было слишком тесно внутри. Чтобы как-то отвлечь девушку, Галлагер целовал её, получая ответные поцелуии звук, которые заводили его. Она такая… горячая… Спустя ещё какое-то время, юноша кончил в защиту, оповещая о конце. Сняв использованный презерватив, Галлагер выбросил его. Накрыв себя и Майю одеялом, они легли спать. Это и был первый раз, который хотела получить Ксенакис. Он был аккуратен, нежен, бережен. Конечно, голубоглазая немного смущалась, но… это ведь ничего? Да? С мыслями о прекрасном она и уснула. Теперь она больше не невинна. Но лишиться невинности с ним… Это то, о чем можно лишь мечтать. А вот Эйдан, в свою очередь, долго не мог поддаться усталости и отправиться в царство Морфея. Из головы все же не выходили мысли о том, что он сделал больно своей девушке. Да, он понимал, что безболезненно всё не пройдёт, и, хотя, блондинка и уверяла, что все в норме, Галлагер все равно чувствовал некую вину. Но сон взял верх в долгой борьбе со здравым рассудком в его голове, и актёр, приняв поражение, заснул.

***

С того момента как они первый раз переспали, прошло две недели. Сначала все было довольно хорошо. У Майи появилась новая тема для обсуждения с Ами и Стеф. Всё было хорошо… Ну, да. Первые дня три. Галлагер был таким чрезмерно заботливым, постоянно спрашивал «не болит ли ничего?» Это, конечно, очень мило с его стороны, но продолжалось это совсем недолго. Теперь он ходит мрачнее тучи, да и бледнее, словно манекен. А на вопросы Майи «что-то случилось?» — отмахивается простой усталостью. Но Ксенакис то не слепая. И прекрасно видит, что что-то здесь не так. Он стал очень нервным, постоянно куда-то уходит, когда звонит телефон — убегает в другую комнату. Хотя раньше так не делал. Блондинка пыталась поговорить с ним, расспросить, предлагала свою помощь, но… все тщетно. Эйдан молчит. И явно что-то скрывает. Говорит, что часто вызывают коллеги и под таким предлогом уходит из дома. Это не на шутку пугало голубоглазую. Самый страшный вариант, что таится где-то в пучине её собственного сознания не давал покоя. А что, если у него появилась другая… От одного предположения, что самый близкий и дорогой человек больше не любит её, становилось тошно и жутко. Блондинка пыталась и подслушать разговор, но этот хитрый жук делал все настолько тихо и скрытно, что не удавалось выведать что либо. Она и ставила его перед фактом, говоря, что если юноша не расскажет все как есть, то она уйдёт. Но ничего не помогало. Он лишь уверял, что проблемы в «Эйфории» во всем виноваты. Ну да, ну да. Конечно. Майя пока не рассказывала об этом никому. Даже друзьям. Не хотелось услышать те варианты, которые выпалит Аманда, или Стеф, или Ник, или Зак… То, что у него другая он просто устал! Ксенакис хотела во всем разобраться сама. Да вот только… с чего начать? Предыстория

***

*Pov Aidan* С того самого момента прошло три дня. Я очень переживал за состояние своей девочки, поэтому без конца спрашивал о её самочувствии. Это выглядело даже забавно со стороны. Я лезу к Майе со своими вечными «точно все в порядке?», «у тебя ничего не болит?», «прости ещё раз, я должен был быть осторожнее…» — хоть она и отвечает, что нормально себя чувствует и я ни в чем не виноват. Я действительно сильно переживаю за неё. Этот человек… Эта девушка. Она такая… необыкновенная. Не такая, как все. С изюминкой. Такая ласковая, нежная, заботливая, загадочная. Я хочу сделать её счастливой. Нет, я обязан сделать её счастливой. Жизнь обошлась жестоко с Майей, ей совершенно не по своей воле пришлось переехать из России. Совершенно не по своей воле пришлось жить с чужой женщиной, совершенно не по своей воле пришлось терпеть нежеланных младших брата и сестру. Я даже не могу представить, насколько ей было тяжело в первое время. Да ещё пол беды, если бы она переехала с родной мамой и отцом. Все равно не так плохо. Но она приехала сюда к мачехе, которая совсем не любит и не пытается полюбить. По словам Ксенакис, их отношения на данный момент вроде как сносные. И то, только потому, что она уже взрослая. А в возрасте от тринадцати до шестнадцати — был сущий ад. Именно поэтому, я должен стать для неё поддержкой и опорой. Я должен завоевать её доверие и заставить поверить в лучшее. Я вижу, как светятся голубые глаза девушки, рядом со мной. А ведь тогда, когда мы впервые пересеклись взглядами на той конференции, в её глазах не было счастья. Была печаль, досада, грусть. Все, что угодно, но не радость. Наши отношения крепкие. Я люблю её. Я чувствую себя абсолютно комфортно с ней. Но в один «прекрасный» день, который теперь для меня равен чему-то скорбному, случилось это… Лёжа на кровати и листая что-то в инстаграме, я ждал Майю, которая должна была принести нам мороженое. Ничего не предвещало беды, как мне на телефон поступил звонок с незнакомого номера. Нахмурившись тому, кому бы я мог понадобиться в девять утра, да ещё и с незнакомого номера, я все же ответил.  — Алло?  — Приветик, Эйдан!  — Маккайла? — о нет. Только не она. Ещё пару её несвязных предложений и слащавых песенок о том, кого я потерял, и мозг взорвётся. — Чего ты хочешь? И почему звонишь с левого номера?  — Нам надо встретиться.  — Я уже миллион раз говорил, что…  — Это срочно, Галлагер! — раздраженнее перебила Ларк, и я мог отдать руку на отсечение, что она сейчас недовольно закатила глаза.  — Что опять?!  — Расскажу все при встрече. Приходи сегодня в кафе «Лауренс» в одиннадцать. Это действительно очень важно. Особенно для тебя. — последнее предложение брюнетка интонационно выделила, отчего я нахмурился ещё больше, прикидывая, чтобы могло случиться.  — Хорошо, я приду. Начнём с того, что один писклявый голос бывшей девушки заставил меня напрячься. Я недавно поговорил с ней и очень убедительно попросил не писать Майе всякую хрень, присыпанную, словно, сахарной пудрой, угрозами. Она не проявляла себя уже недели полторы. Ровно столько, сколько дней назад я и, собственно, поговорил с ней. А теперь она звонит мне с неизвестного номера и требует встречу. Даже не просит, а требует. Я бы не пошёл, но слыша то, как она выделила свою последнюю фразу, стало даже как-то боязно. «Это действительно важно, особенно для тебя». Списав это на очередную её попытку вернуть меня, я дождался Майю и мы наконец принялись дегустировать мороженое, ее собственного приготовления. *The end pov Aidan* Вот уже и одиннадцать часов. Эйдан немного опаздывал на встречу с Маккайлой. Ну… Так получилось. Когда он пришёл в назначенное место, кареглазая уже ждала его.  — Вообще-то, это девушкам свойственно опаздывать. — ехидно отметила модель. — Эйдан. — после небольшой паузы, она произнесла его имя с такой язвительностью, что захотелось окунуть ее лицом в то пирожное, которое она сейчас ела.  — Извини. Так что ты хотела? — сразу перешёл к делу парень, морщась от, как ему казалось, через чур яркого цвета её помады.  — Ммм… знаешь, ничего страшного. Я в последнее время тоже стала весьма рассеянной. Но ничего, это этот период так влияет. — промямлила Ларк, отправляя в рот ещё один кусочек кремового десерта, вертя в руках салфетку.  — Период? Какой период? О чем ты?  — Ну что ж, Эйдан. Самое время объявить тебе радостную весть. Я беременна! — было непонятно, с наигранной или искренней радостью она это сказала, но зато показушно вскинула руки в стороны, будто ожидая, что из-под стола сейчас вылезут официанты и взорвут конфетти, а позже погаснет свет и какие нибудь мексиканцы в странных нарядах начнут играть что-то похожее на «музыку любви». Внутри парня все рухнуло, стоило только услышать эти слова. Чего?! Чего, блять?! Он просто выпучил зелёные глаза на девушку, что как ни в чём не бывало продолжала поедать сладость. Будто бы она сейчас не произнесла то, что окончательно сломало Эйдана.  — Ч-что…? — образовавшийся ком в горле мешал говорить.  — Ты плохо слышишь? Или общение с этой простофилей на тебя дурно влияет? — фыркнула Маккайла. — Беременна я, говорю.  — Какой срок? — сейчас стало тяжело дышать и пришлось снять тёплый шарф, что связала ему мама.  — Восемь недель. Это два месяца. — пояснила она, наверное, думая, что собеседник не умеет считать.  — И с чего ты взяла, что ребёнок от меня?  — У меня никого не было после тебя. — пожала плечами.  — Господи… Маккайла, какой ребёнок?! Мне всего восемнадцать! И тебе, кстати тоже. Какие из нас родители?! — вскрикнул музыкант, который упорно пытался взять себя в руки и принять этот факт так, словно он бездетный тридцатилетний мужчина, жаждящий слышать в своём доме детский плач и прочее. Говоря проще — радоваться. На это заявление, Ларк отложила ложечку в сторону, и с удивлением перевела взгляд на брюнета. Опять же таки, не было понятно, искреннее это удивление, или фальшь.  — А что ты предлагаешь? Убить нашего ребёнка?! Я знала не такого Эйдана Галлагера. Ты же не позволишь мне убить своего же малыша? — блефует? Хрен её знает. Юноша любил детей, и, будь он старше — обрадовался бы. Да и ещё, если матерью его ребёнка стала его любимая. Майя. Но, черт. Ему восемнадцать. И это уж слишком неожиданно! Брюнет всегда с диким презрением относился к мужчинам, которые узнав о беременности своей девушки — ежеминутно бросали их одних. Он не понимал, как можно быть настолько бесчеловечными, чтобы бросить девушку одну с животом, совершенно не думая о последствиях. А вдруг, она не справится? Либо же просто давали деньги на аборт. Ты должен нести ответственность за содеянное, а не сбегать! Сейчас он оказался в такой же ситуации. Эйдан не позволит убить своего же ребёнка, пусть он и нежеланный. Но это же его кровь… это его ребёнок... Что теперь делать?! Думай, думай, думай…  — И… что от меня требуется? Деньги? Я не буду с тобой!  — О нет! Я не хочу, чтобы наш ребёнок рос в неполноценной семье. Предлагаю заключить брак. — спокойно предложила она.  — Что?! — зеленоглазый едва ли не подавился воздухом, который словно липкий деготь заполнил его лёгкие.  — Дослушай. Я предлагаю заключить брак так, чтобы официально мы были женаты. Но можешь не жить со мной, если не хочешь. Просто плати деньги и все. — пожала плечами модель. Галлагер хотел, чтобы это все оказалось лишь дурным сном. Чтобы сейчас он проснулся рядом с Ксенакис, обнял её покрепче, и продолжил спать. Но блять… Сон ли это? Выдохнув и запустив пятерню в шелковистые волосы, актёр не мог вымолвить и слова, тупо открывая и закрывая рот, словно рыба.  — Мне нужны доказательства, что ребёнок мой. — почему-то сейчас, наконец посмотрев на Маккайлу, хотелось, чтобы она занервничала и начала отговаривать. Так бы было понятно, что ребёнок не его. Так, он бы точно убедился в неправоте её слов. Но желаемой реакции не последовало. Последовало лишь:  — Без проблем. Когда родиться — сделаем тест ДНК. Ну так что? Мы все обговорили? Ещё вопросы есть? — нехотя спросила она, махнув на него, будто отмахиваясь от назойливой мухи, и доедая последний кусочек десерта.  — Ты УЗИ делала? Что оно показало? Кто там?  — Ах, точно. Чуть не забыла. — кареглазая достала из сумки фотографии с УЗИ и передала Эйдану. Разглядывая их, парень понял, что на ребёнка это совсем не похоже. Но это так всегда, не будь идиотом. — Пока не известно, кто у нас . Срок маленький. Можем вместе сходить на УЗИ в другой раз, если хочешь. — отдав ей снимки, Эйдан откинулся на спинку стула, закрывая лицо руками. Что же это все, еп вашу мать… — Ладно, пупсик. Я побежала. Позвоню, когда понадобишься. — встав из-за стола, Маккайла удалилась, оставляя юношу одного. Пупсик? Какой я тебе... ладно. Он прокручивал в голове все её слова. Пытался понять, лжет она или нет. Но ты не гребанный детектор лжи, чтобы распознать это, ясно?! И не гребанный психолог, чтобы воспользоваться психологическими трюками и по мимике и жестам увидеть человека насквозь, как ренген. Выскочив из кафе, словно пробка из бутылки шампанского, Галлагер поплелся прогуляться. Он бродил по парку часа три. Сейчас там, дома, его ждёт его любимая девушка, которая наверняка приготовит что-то вкусненькое и обнимет его при встречи. Но как она отреагирует на то, что выдала Маккайла. Как она отреагирует на то, что Эйдан будет встречаться с ней, а в паспорте будет стоять штамп о том, что он женат на Маккайле-гребанной-Ларк? Вдруг, ей просто не захочется жить с молодым человеком, у которого есть ещё и ребёнок на стороне. Да и учитывая то, какая Ларк непутевая дама, не исключено, что когда малыш подрастет, то она будет скидывать его на отца, а сама бегать на свидания. Долго она одна не будет. Родит, и будет гулять. А ребёнка с няней. Но так, как Галлагер не настолько бессердечен, чтобы игнорировать свое же дитё, заберёт его. Понравится ли это Майе? Понравится?! Мысли в голове смешались, но одна чётко выделялась среди остальных. «Я стану отцом…»