All I ever will be

В Нордсколе было холодно. Казалось бы, такой очевидный факт должен был заставить одеться теплее любого отчаявшегося на путешествие в этот ледяной край авантюриста, но Матиас Шоу посчитал себя исключительным. Теперь же, стоя на самом верху Арены Испытаний, и ежась от ветра, щекочущего бугорки мышц под тонким кожаным доспехом, глава ШРУ всерьез думал о внесении некоторых корректировок в обмундирование своей организации. Начать стоило хотя бы с плащей… Он с завистью устремил взгляд на два пролета ниже, в спину Вариану Ринну, на чьих широких плечах величественно покоилась меховая накидка. В том, что выделана она была непременно из шкуры редкого белого льва, мастер шпионов, почему-то, не сомневался ни секунды. Сцепив руки в замок на пояснице, Шоу переступил с носка на пятку, стараясь хоть как-то разогнать стынущую кровь по телу. Просто взять и уйти куда-нибудь под своды таверны, к теплому и уютному очагу, было слишком соблазнительной идеей, поэтому об этом он изо всех сил не думал, вместо этого буравя зелеными глазами дыру в затылке короля Штормграда. В его обязанности, в том числе, входило предотвращение появление там любых других новых отверстий, и оставлять пост было бы не просто свинством, а государственной изменой. Подобные турниры, на котором Матиас застрял сейчас, проводились раз в неделю, и конкретно этот был уже пятым, на котором появился лично король, и первым, на который прибыл глава ШРУ. Неотложные дела в Штормграде и постоянное несовпадение расписания отплытия корабля в Нордскол с собственным, задержали его прибытие в качестве свиты короля на добрые два месяца. За это время войско Альянса успело расположиться и закрепиться в Ледяной Короне, обустроив этот дурацкий цирк с их белыми шатрами, и орками, строящими из себя рыцарей, вместо клоунов. Шоу подавил глубокий вздох, и уставился на середину арены, где Мокра Дробитель Черепов, абсолютный чемпион Оргриммара, рычал и бил себя в грудь, под оглушающие аплодисменты противоположной половины зрительных мест. Он сумел поразить копьем всех своих соперников, оставаясь при этом нетронутым, и в очередной раз подтверждая свой титул. А ведь где-то, прямо сейчас, совсем недалеко отсюда, простые солдаты умирают под натиском войск Плети… Тирион Фордринг, сидевший по правую руку короля, наклонился к его уху и что-то прошептал. Натренированный глаз мастера шпионов сумел прочитать по губам всего одно слово - “уважение”. Вариан, едва заметно кивнув, принялся аплодировать орку. Тирион, одобрительно улыбнувшись, подхватил рукоплескание, и вот уже все трибуны с одинаковым восторгом радовались успехам зеленокожего ордынца. Даже Джайна Праудмур, что сидела слева от правителя Штормграда, несколько раз сдержанно хлопнула в ладоши, и здесь глава ШРУ уже не смог удержать вздох. Он скрестил руки на груди, всем своим видом выражая неодобрение. — Поблагодарим Мокра за безупречное выступление! — Верховный лорд поднялся со своего места, не переставая аплодировать. Когда он начал говорить, трибуны стихли так стремительно, будто кто-то остановил их всех невидимой рукой. — И помните, воины - все навыки, что вы отточили на этой Арене, сослужат вам верой и правдой в настоящем бою! — Паладин махнул куда-то за ворота, где успел скрыться орк верхом на своем ездовом волке. На его место, неторопливым шагом, уже выходила невысокая светловолосая женщина в накидке Серебряного Авангарда. — Исповедница Пэйлтресс, прошу вас! — Фордринг сел на место, звякнув при этом своими тяжелыми доспехами так громко, что у Шоу, за три ряда от него заложило уши. — Благодарю вас, Верховный лорд! — голос исповедницы был магическим образом усилен, чтобы ее было отчетливо слышно всем зрителям. Трибуны заметно заволновались при ее появлении - почти что каждый из присутствующих успел побеседовать с этой добрейшей женщиной наедине, остальные же внимательно ее слушали, так как впервые видели на арене. Обычно, после схватки абсолютных чемпионов выходил Эдрик Чистый, но Матиас Шоу об этом не знал, и, слегка расслабив плечи, следил за жрицей, чьи плавные движения и мягкая речь наверняка могли успокоить даже самого свирепого воина Орды. — Пусть Свет даст мне сил провести испытание, достойное наших героев! На этих словах, из-за массивных ворот начали появляться представители Альянса, все, как на подбор, в сияющих бело-серебряных доспехах и таких же накидках. Матиас насчитал десять новых лиц, когда врата, с негромким стуком, захлопнулись за их спинами. Жрица удовлетворенно кивнула кому-то из участников очевидно, лидеру этой группы. Когда усатый человек кивнул ей в ответ, она взмахнула посохом, вновь обращаясь к зрителям: — Начнем же! — из навершия жреческого анха Пэйлтресс посыпались золотые искры, и женщина растворилась в воздухе, под удивленные вздохи толпы. В тот же момент, в центре Арены начала образовываться какая-то неясная тень, и вдруг, со всех сторон одновременно, раздался голос исповедницы: — А теперь… подумайте о своих прежних прегрешениях! Как понял Матиас из дальнейшего сражения, эти слова Пэйлтресс были не просто фигурой речи - представляющим Альянс расам действительно следовало сосредоточиться на своих, вероятно, тягостных для них воспоминаниях. Первым, кто появился из сгустка тени, был гнолл, и, судя по прокатившемуся по синей половине трибун аху, очень знаменитым. Глава ШРУ пригляделся было внимательнее, но голова гнолла, буквально через две минуты боя, покатилась с его плеч, сопровождаемая яростным боевым кличем какого-то дворфа из группы чемпионов. По блеску в его глазах, что можно было разглядеть с самых задворок, напрашивался вывод - это было что-то глубоко личное. Не успела собачья морда коснуться выстланного деревом пола, как легкая дымка окутала поверженное тело целиком, и видение растаяло в воздухе. — Превосходно! — Голос исповедницы звучал из ниоткуда и отовсюду. Она так и не появилась, что наверняка означало - испытание еще не окончено. — Даже самые тягостные воспоминания отступят, если смело взглянуть им в лицо! Дым в центре сгущался все плотнее, и, очень скоро, в его очертаниях начал узнаваться человеческий силуэт. Матиас прищурился, и на секунду ему показалось, что это жрица стала видимой вновь, но нет - при тщательном рассмотрении, отличия между новой женщиной и Пэйлтресс были максимально очевидны любому. Черные, почти что смоляные, длинные волосы, открытое бордовое платье в пол и злобная, змеиная усмешка на красивом лице. Теперь настала очередь ахнуть даже короля - перед ними появилась леди Катрана Престор, собственной персоной. — Ты, — неожиданно для всех заговорило видение. Ониксия указала на темноволосого мужчину в рядах героев Альянса. Никто из них не смел шевельнуться, прекрасно зная об ее истинном облике, выжидая подходящего момента для атаки. — Будешь взят под стражу и осужден за измену. А мне приятно будет видеть, как тебя признают виновным и приговорят к смерти через повешение, — последние три слова драконица буквально угрожающе прошипела. Кожа на ней зарябила, покрываясь чешуей, на руках появились острые черные когти, а губы обзавелись двумя рядами огромных клыков. Завершив превращение, Ониксия дико взревела, хлопнув по воздуху крыльями - и розоволосый гном из группы чемпионов, не успев ни за что ухватиться, отлетел на добрый десяток метров. Бой начался. На этот раз король выглядел куда более заинтересованным, что не ускользнуло от мастера шпионов - Ринн, то и дело, подскакивал с места, когда драконица описывала дугу хвостом, или пыталась схватить клыкастой пастью чей-то зад. Его можно было понять - когда советницу, едва не уничтожившую Штормград изнутри разоблачили, он был далеко от родного замка, и не видел своими глазами то, что происходило в тронном зале. Матиас Шоу же, в свою очередь, помнил тот день прекрасно, более того - он мечтал забыть о нем, успокаивая свою паранойю мыслями о том, что он лично проверил каждого вшивого аристократа на бытность человеком… Вздрогнув от оглушительного предсмертного рыка, Шоу вынырнул из тягостных воспоминаний - в той промашке он до сих пор винил себя, хотя никто в столице не мог даже подозревать ничего подобного. Нанесший последний удар ночной эльф, с отвращением поднял отрубленную гигантскую голову поверженной твари над собой, чем сорвал шквал радостных выкриков, в том числе и со стороны ордынских зрителей. Вариан даже встал, чтобы получше рассмотреть уже растворяющуюся в черной тени драконью тушу, но тут же сел на место, странно побелев. Тирион успокаивающе похлопал его по массивному львиному наплечнику, и на этом их обмен по этому поводу закончился. Мастер шпионов фыркнул, но этот звук утонул в восторженных криках трибуны - бой с драконом не оставил равнодушным никого. Такими темпами здесь скоро объявится сам Артас Менетил… — Восхитительная работа! — Исповедница звучала немного удивленно, будто она сама не верила, что такое могло произойти. Все-таки, по мнению Шоу, некоторые грехи должны были оставаться на совести совершивших их людей. Хотя, кто мог жалеть о смерти дочери самого Смертокрыла? Или Матиас как-то неверно истолковал испытание, и смысл вовсе был в другом?.. — Ваша доблесть неоспорима, но сможете ли вы так же мастерски одержать победу в заключающем бою? Мастер шпионов внутренне напрягся - он действительно был готов к появлению Короля-лича, и не знал, как отреагируют его рефлексы на, пускай даже, всего лишь ненавистное видение. Когда облако теней обрело форму мужчины, Шоу, как и чемпионы, заметно дернулись в его направлении. Но разъяренный крик, и, что самое главное, голос, раздавшийся из самого центра арены, принадлежали вовсе не бывшему лордеронскому принцу: — Все вы - трусливые псы! Матиас вдруг почувствовал, как мир вокруг него пошатнулся. Чтобы не упасть из-за неожиданно подкосившихся коленей, он ухватился за спинку длинной лавки перед собой. Перекинув через нее обе ноги и неловко умостившись на сидении, он резко поднял голову, и уставился в самый центр бойни, где, размахивая саблей и коротким клинком, отбивался от разъяренной толпы человек в красном лицевом платке. Эдвин ван Клиф. Этого не могло быть. Почему он? Почему сейчас? Из всех возможных предателей, мучителей и убийц, из всех существ на Азероте и из-за его пределов… Могло ли быть так, что исповедница берет грехи не только у чемпионов, но и у зрителей?.. Недавно трясшийся от холода мастер шпионов почувствовал необъяснимый жар, и, следом за ним, неконтролируемый озноб. Его прошиб пот, но он не мог оторвать глаза от зрелища перед ним - каждое движение, каждый выпад и уворот, что совершал ван Клиф, задевали внутри него такие струны, о существовании которых он раньше не подозревал. Он научил его драться так. Этот уворот они отрабатывали жарким летом на чучеле в Североземье, а этот выпад - в порту Штормграда, где их поймали стражники за хулиганство… Распираемый от гордости и какой-то вселенской тоски, Шоу наблюдал, как десятеро лучших воинов Альянса, уже сражаются с тенью главаря Братства Справедливости дольше, чем до этого они дрались с самой настоящей драконицей. Они были быстры - но Эдвин оказывался быстрее. Взмах, что вот-вот опустится ему на голову, шею, но нет - проворный разбойник был гораздо ловчее, при этом не переставая наносить молниеносные, но слабые режущие удары. Работал на истощение, как его и учил в свое время глава ШРУ. Сердце билось в горле так настойчиво, что его в пору было выплюнуть, чтобы лучше слышать происходящее на арене. — Справедливость восторжествует! Трибуны были невероятно тихими. Все следили за битвой с интересом, но без прежнего восторга - еще бы, могло ли хоть что-то сравниться по зрелищности с драконом? Но для Матиаса Шоу этот бой ощущался иначе. Он видел логово Братства, Мертвые Копи, а не арену Серебряного Турнира. Он видел людей, которых лично послал к Гриану Камнегриву из народного ополчения Западного края, а не чемпионов Авангарда. Он вспомнил каждое слово в письме, что так старательно писал для будущего убийцы своего лучшего друга… “Я знаю Эдвина ван Клифа всю свою жизнь… Я бы посоветовал никому не делать из него врага…”. Скрип пера, выписывающего смертный приговор закладывал уши. Стук сердца в горле заменился на ком, но вот не хватало еще расплакаться на глазах у Тириона Фордринга, соберись, Шоу! Верховный лорд и правда зачем-то обернулся к мастеру шпионов, и взгляд его льдисто-голубых глаз пробил Матиаса насквозь. Он знает… знает! Бесконечное сочувствие на миг отразилось на лице седоволосого мужчины, прежде чем тот отвернулся обратно. На секунду Шоу показалось, что паладин остановит представление, даже успел этого испугаться, но нет - казнь человека, виновного только в том, что его обманула Катрана Престор, манипулировавшая дворянством, продолжалась. С каждой минутой силы покидали видение ван Клиффа, и численное превосходство чемпионов, наконец, сыграло свою роль - тот же дворф, что одержал быструю победу над гноллом в первом бою, ухитрился своим массивным двуручным топором задеть Эдвина по икрам, от чего тот впервые за весь бой оступился. Но даже такой короткой паузы хватило воинам Альянса - взявшийся буквально из ниоткуда гном ловким движением выбил саблю из рук разбойника, а усатый человек успел мощным ударом щита заехать ван Клифу по затылку с такой силой, что с главаря Братства слетела его лицевая повязка. Над желудком Шоу что-то недобро шевельнулось, предчувствие или предвидение того, что будет дальше. Он бесшумно сбежал на пролет ниже, оказываясь за самой спиной короля, который даже не обернулся на его приближение, настолько был увлечен боем. Матиас с опускающимся сердцем смотрел, как друга его детства заставляют встать на колени, выворачивая ему руки. Эдвин вырывается, но, что удивительно, больше не издает ни звука - как не издал бы и настоящий ван Клифф, не давая своим убийцам насладиться его беспомощностью. Вся эта возня занимает буквально с десяток секунд, после чего, ночной эльф, с отрепетированным изяществом опускает лезвие меча на шею главаря Братства Справедливости. Казнь свершилась. Отрубленная голова прокатилась по земле, остановившись у ног сбросившей невидимость исповедницы Пэйлтресс. Широко раскрытые зеленые глаза разбойника смотрели куда-то вверх и в самую душу мастера шпионов ровно мгновение, прежде чем раствориться в черном дыму навсегда. “Меня печалит сам факт вынесения человеку смертного приговора… Для всего народа Западного Края так будет гораздо лучше…”. Ответ Камнегрива в тот день он читал едва различая строки из-за трясущейся руки, в которой сжимал бумагу. Такой же рукой он сейчас сжимал спинку кресла, на котором восседала Джайна Праудмур, как всегда, отвернувшаяся от совершающейся перед ней жестокости. Так же, как тогда отвернулся Матиас. Он убил его, что бы там не писал Гриан. Он сам вынес приговор. Ведь это он решил отправить людей по его следу. — Поздравим же победителей! — обратилась жрица к трибунам. Синяя половина тут же разразилась аплодисментами, в то время как красная издала лишь несколько неоднозначных выкриков. Шоу, скорее на автомате, чем по желанию, успел мельком увидеть злобное выражение Гарроша Адского Крика, который сегодня был единственным представителем высшего командования со стороны Орды - наверняка его бесил один факт нахождения здесь вместо Тралла. — Все противники повержены! — Верховный лорд Тирион Фордринг поднялся с места. Его долгом, как организатора турнира, было произнести заключающую речь. — Вы наверняка задаетесь вопросом, — паладин обратил свой взор на почтительно склонившихся чемпионов внизу. — Зачем это было нужно? Почему вместо чудовищных тварей Плети мы сражаемся с тенями и видениями? — Он сделал паузу, давая каждому обдумать ответ на этот вопрос про себя. — На самом деле, это очень просто, друзья мои. Мы с исповедницей Пэйлтресс сегодня дали вам возможность сразиться с вашим настоящим врагом - страхом. Помните, герои: страх – ваш самый опасный противник. Его нельзя сразить мечом, он не будет драться с вами с честью, и он не попросит пощады. И он всегда будет пытаться вас одолеть, подтачивать вашу волю через ваши сомнения и причинять вам боль. Страх - это единственное оружие Короля-лича, которое отравляет ваш разум и делает вас уязвимыми даже вдали от настоящей битвы. Скрепите свои сердца, друзья, и ваши души воссияют ярче тысячи солнц! И когда тьма отступит, ваш враг падет! — Не успел Верховный лорд закончить говорить и сделать ответный поклон чемпионам, как волна грохочущего одобрения пронеслась по зрительским местам. Все слилось в один непрекращающийся гул, кто-то скандировал имя Тириона, кто-то желал смерти Королю-личу, и все это внушало невероятный душевный покой. Всем, кроме мастера шпионов Матиаса Шоу. Он спустился с осиротевших трибун самым последним, решив задержаться, убедившись перед этим, что король не планирует в ближайшее время покидать общество Верховного лорда. Мастер шпионов неторопливо прошелся по арене, заглянув в каждую щель между камней, выписав витиеватый узор шагами вдоль стен, пока, наконец, не встал на то самое место, где остановилась катящаяся голова его друга детства. Он склонился над деревянными досками, но не увидел ничего - ни крови, ни каких-либо следов борьбы. Поднявшись с коротким вдохом, Шоу развернулся на каблуках к выходу на Ристалище, и встретился взглядом с Пэйлтресс, что все это время с интересом наблюдала за всеми его передвижениями. — Вам помочь, мисс?.. — Матиас очень долго подбирал правильное обращение, прежде чем остановился на этом. Он сделал несколько шагов навстречу, и уже собирался пройти мимо жрицы, но женщина с удивительной ловкостью преградила ему путь, полурасслабленно оперевшись на посох. — Мастер Матиас Шоу, — она слегка склонила голову в приветствии, не опуская при этом пристального, изучающе-обеспокоенного взгляда от рыжих усов на лице мужчины. — Я хочу… попросить у вас прощения. За случившееся, — уточнила она, указывая навершием посоха куда-то ему за спину. Глава ШРУ еле заметно растерялся от таких слов, довольно быстро взяв себя в руки. Если бы не скользнувшее удивление в зеленых глазах, то пустое и нечитаемое выражение, с которым он уставился на исповедницу, можно было бы истолковать как угодно. Женщина продолжила: — Заклинание должно было считать ауру чемпионов, побудить их страхи стать явью, чтобы они встретились лицом к лицу, — она закусила губу, все так же неотрывно всматриваясь в чужие глаза. — В какой-то момент, во время боя с Ониксией, я слишком сосредоточилась на вашей реакции, и, по всей видимости, это поспособствовало… Он взмахнул рукой, прерывая ее речь, явно не намеренный это обсуждать. Не здесь, не сейчас, и не с женщиной, которая в такую погоду пренебрегает верхней одеждой… От одного взгляда на нее ему вновь стало холодно, и, вздрогнув, Шоу попытался протиснуться мимо жрицы, но ее упрямству мог бы позавидовать любой разведчик ШРУ: — Так как с тенью должен разобраться тот, кому она доставляет больше всего неудобств, вы не испытали должного удовлетворения от победы над своим страхом… — Да дай же ты мне пройти! — У никогда не повышающего голос мастера шпионов понемногу начали сдавать нервы. Он схватился за основание посоха, намеренный сделать сам не зная что. Вспышка гнева, казалось, нисколько не напугала исповедницу - наоборот, она даже будто немного обрадовалась, и продолжила ворковать своим сладким голосом: — Мы можем повторить вашу исповедь наедине, мастер Матиас Шоу. И тогда вы избавитесь от чувства вины. Я обещаю вам… — Я не хочу от него избавляться! — Издав совершенно нечеловеческий рык, Шоу выхватил у женщины из рук посох, и бросил его куда-то в сторону, тут же сбегая в образовавшийся проем, даже не обернувшись. Ему срочно требовалось побыть в одиночестве. Завернув перед уходом в королевский шатер, и убедившись в очередной раз, что Вариан останется в безопасности в компании Верховного лорда до самого вечера, он спешно направился по протоптанной дороге в сторону Грозовой Гряды. Уходить далеко от лагеря у него желания не было - как и нежелания жить, но в пределах Ристалища наверняка найдется какая-нибудь сочувствующая его виду душа, даже из собственных агентов, а говорить с кем-либо в своем состоянии он совершенно не был готов, как можно было судить из его короткой встречи с Пэйлтресс. Миновав палатку с отдыхающим рыцарем в черных латах, он прошел чуть дальше к горам, глядя строго себе под ноги, и проклиная день, когда он согласился присутствовать на этом дурацком испытании. Подъем был довольно крутым, но мастер шпионов преодолел его на одном дыхании. Остановился же он, когда понял, что ноги привели его на кладбище. Решение было принято в этот самый момент. Следующим утром он стоял на пороге шатра организаторов турнира, и взглядом искал среди толпы внутри аккуратную белую жреческую шапочку, что отпечаталась у него в памяти куда лучше, чем лицо исповедницы. — Могу я вам помочь? — Обратилась к нему рыжеволосая женщина, что сидела верхом у самого входа на закованном в серебряные латы скакуне. Ее волосы отдавали медью, а не жженной пшеницей, как у самого Шоу, и он невольно залюбовался. Вид у него при этом сделался еще более потерянный, и всадница озадаченно выгнула бровь: — Эй, я к вам обращаюсь! Вы проход загораживаете, — она щелкнула пальцами свободной от копья руки, привлекая его внимание. Это сработало - Матиас отошел в сторону, пропуская мимо себя галдящую толпу дворфов, и тут же вернулся на место. Заходить внутрь он почему-то не горел желанием. — Вы кого-то ждете? — Судя по ледяному тону, терпение женщины было на исходе. — Да… да, жду. Свою подругу, — все же ответил Шоу, вытянув шею и вглядываясь в дальнюю от входа стену. Говорить напрямую, кого именно он ищет ему помешала старая привычка. Он отрешенным движением потеребил бляху предусмотрительно купленного вчера плаща. — Имя у подруги есть? — Всадница грозно нависала над мужчиной, сверля его своими пронзительными зелеными глазами. — Наверное есть, — ответил хоть и уклончиво, но чистую правду. Он не был уверен, что Пэйлтресс это не фамилия. — Что значит - наверное есть?.. — Ноздри женщины и ее скакуна почти синхронно раздулись от негодования, но в этот же самый момент она отвлеклась, и вскинула руку в приветствии: — Доброе утро. — Доброе, Мариэль, — с улыбкой ответил знакомый голос за спиной Шоу, и он стремительно обернулся, встречаясь глазами с исповедницей. — Мы пройдем? — Не дожидаясь разрешения, жрица взяла шпиона под локоть, и утащила внутрь, провожаемая недоуменным взглядом Мариэль Чистосердечной. До ширмы, за которой располагалось некое подобие кельи, они шли молча. Руку Шоу вернул себе почти сразу, стоило им сделать два шага внутрь - но сделал он это максимально плавно и вежливо, чем вызвал еще одну улыбку жрицы. Она жестом пригласила его присесть, когда ширма скрыла их обоих от чужих взглядов, но глава ШРУ остался упрямо стоять. Когда же исповедница опустилась в кресло напротив, он заговорил, обращаясь куда-то поверх ее головы: — Я пришел извиниться, — он сомкнул руки в замок за спиной, продолжая свою тщательно отрепетированную речь: — За свое неподобающее поведение. Я не знаю, что на меня нашло, но могу вас уверить, что этого вновь не повторится, — ни единой эмоции не проскользнуло в его голосе, но Пэйлтресс почему-то все равно выглядела довольной. — Ну что вы, не стоило, — она опустила глаза на носки чужих ботинок, все так же улыбаясь. Вдруг она зашептала, почти что заговорщическим тоном: — Ходят слухи, что сегодня, после заката, за смотровой башней пройдет внеочередное Испытание Чемпиона… Намеки мастер шпионов всегда понимал с полуслова. Она ждала его, но как именно долго, сказать было невозможно - жрица не выглядела уставшей или замерзшей, а от ее светлой улыбки таяли снежинки вокруг. Матиас неуверенно подошел к ней, все еще сомневающийся в правильности своей затеи. Исповедница поприветствовала его кивком, и он, ответным, указал на пару кинжалов без ножен, свисающих со своего пояса - в этот раз он подготовился, если не морально, так хотя бы физически… Пэйлтресс исчезла в вихре золотых искр, точно так же, как тогда на арене. Но сейчас вокруг не было зрителей, не было шума, как и не разделяло мастера шпионов с происходящим безопасное расстояние трибун. На этот раз, со своими прежними прегрешениями сразиться должен был он сам. Эдвин ван Клиф выглядел именно так, каким он его запомнил в последнюю их встречу. Лучи заходящего солнца со спины подсвечивали силуэт главаря Братства Справедливости, что вкупе с едва заметной исходящей от него дымкой придавали его фигуре потустороннюю зловещесть, но во всем остальном он был тем самым ван Клифом, которому Шоу на прощание пожимал руку на строительных лесах у крепости Штормграда. Одет тот был в серый рабочий комбинезон, а красная бандана, отличительная черта Братства, была повязана вокруг его шеи, а не лица, как во время боя на арене, и Матиас целую секунду посвятил обдумыванию этих двух фактов. Дольше не получилось, потому что Эдвин, резким движением правого кулака, сжимающего молоток с бойком, ударил его в живот, чуть ниже ребер. Увернуться мастер шпионов не успел, хотя все рефлексы кричали ему о том, что именно должно было произойти. Согнувшись от боли, он отшатнулся на пару шагов от принявшего боевую стойку ван Клифа. Наносить новые удары тот не спешил, и казался скорее удивленным, чем довольным тем фактом, что ему удалось задеть Шоу. — А говорил, что в этот раз не будешь поддаваться, — видение сипло рассмеялось, и от этого звука время вокруг мастера шпионов застыло. В последний раз он слышал этот смех двенадцать лет назад, за несколько дней до того, как простился с другом детства навсегда. — Снова врешь, как дышишь, Шоу. Лучше бы он кричал что-то о Братстве Справедливости, лучше бы он исполосовал его саблей и оставил умирать. Ушибленный живот ныл, но не так сильно, как обливающееся кровью сердце. Собственная фамилия, произнесенная ван Клиффом, оглушала, как пушечный выстрел. Он немигающим взглядом смотрел на каменщика, талантливейшего инженера, и силился сказать хоть что-то в ответ, но нужные слова не шли. Кажется, этот грех он действительно унесет с собой в могилу… — Эй, — видение помахало у него перед лицом свободной ладонью. За своими мыслями глава ШРУ даже не заметил его приближения. — Штормград вызывает Разведывательное Управление, прием! Беззаботность его тона почти заставила Матиаса забыть о том, где и почему он находится. Сморгнув пелену набежавших слез, Шоу, с коротким хриплым звуком сорвал кинжалы с ремешков на поясе, но так и остался стоять, не в силах ими замахнуться. Со стороны это зрелище наверняка выглядело еще более жалким, чем рыжеволосый мужчина себя ощущал. — Ого, теперь мы размахиваем кинжалами? — видение отступило стремительно, едва завидев защитное движение. Ван Клифф вскинул перед собой небольшой молоток, держась за рукоять обеими руками. — Не ты ли мне говорил, что их лучше скрывать где-нибудь в рукаве, а использовать по назначению только в самом крайнем случае? Он действительно об этом говорил, когда-то очень давно. А человек перед ним - даже не настоящий Эдвин, а обычное приведение, дух, которое знает это по спутанным обрывкам воспоминаний из головы мастера шпионов… Ван Клифф-каменщик никогда не носил красную бандану. Ее, в качестве символа, использовал ван Клифф-разбойник и убийца. — Ответь мне на один вопрос, Эдвин, — неожиданно для самого себя заговорил Шоу. Собственный голос узнавался с трудом. — Если бы я попытался… у меня бы вышло тебя остановить? Видение уставилось на него, как если бы он произнес самую невероятную глупость. — Ты о чем, Ма-, — договорить имя лучшего друга ван Клифф не успел - тот бесшумно сократил дистанцию между ними, и вонзил стилет в самый центр груди каменщика по рукоять. Тело темноволосого мужчины начало медленно обмякать, но хватки глава ШРУ не ослаблял. Их зеленые глаза на секунду встретились - холодный изумруд и теплая листва. И в этот момент Шоу понял, что от совершения мести его друга не остановила бы и сама смерть. Черный дым давно рассеялся, но обещанного умиротворения мастер шпионов так и не ощутил. Он привычным движением обтер кинжал, на котором не было и следа крови, и заткнул его за пояс. Исповедница Пэйлтресс мягко коснулась его спины, но лишь потому, что он позволил ей приблизиться. — В свершившемся не было вашей вины… — Да? А, по-моему, это я ему меж ребер только что нож воткнул, — даже казаться бодрым выходило с огромным трудом. — Время залечит любые раны… — Очень на это надеюсь, — буркнул мужчина, дернув плечами и спешно удаляясь от, как ему казалось, места совершенного над собственной совестью преступления. В Нордсколе было холодно, но даже самый резкий северный ветер не смог бы заставить Матиаса Шоу продрогнуть так, как это делала ледяная пропасть образовавшаяся в его душе в тот день.