В темноте твоих глаз.

«Я снова здесь. За тысячи миль от тебя» Осенний город как будто вымер, лишь редкий прохожий спешил домой, словно в крепость, надеясь поскорее укрыться от тяжелых капель дождя, что звонко барабанили по крышам. Незнакомец дрожал и ежился от холода, из раза в раз нервно пытаясь посильнее укутаться в свой вязаный шарф, но тщетно. Ледяной воздух проворно забирался под тонкую ткань пальто, и по телу новой волной пробегали мурашки. Люди бежали от мерзкой погоды, предпочитая укрыться теплым пледом с головой в собственной квартире с кружкой ароматного горячего чая. Люди бежали от ветра, что раскачивал почти голые деревья, срывал листья и уносил их прочь, изредка оставляя за собой желтые пятна на земле. А главное - люди бежали от самих себя. «Разрушенный беспорядок, просто разбросанные части меня. Я очень старался» Больно и зябко. Мутная, едкая дымка, словно туман, опутала и притупила не только взор, но и сознание. А туда, словно крадущаяся кошка, пробирались страхи и окоченелые чувства. Они бесконтрольно рвали на части, сгребая в охапку всю стойкость и унося за собой в бездну уныния и отчаяния. А потом, с завидным постоянством, те возвращались для того, чтобы ударить по самому больному. Нередко Аллен действительно думал, что хуже быть просто не может. А рука едва коснулась закрытых век. «Я думал, что мог бы сделать это сам. Я потерял так много, пока двигался» Канде тоже было несносно и вязко, ведь, в конце концов, он же не железный. Всякий человек имеет чувства и плевать, что многие из них скрыты в напускных масках безразличия и самоуверенности. Юу знал, что Уолкер никогда не умел как следует прятать свои эмоции от чужих любопытных глаз. Все то, о чем он говорил, было блефом чистой воды. А глаза искрились. Стоило брюнету только порадовать мальчишку какой-нибудь незначительной мелочью от пропущенной вслед его словам колкости, и до коробки шоколадных конфет, привезённых из какой-нибудь командировки во Франции. Серые глаза начинали источать тепло, радовать взор. Аллен оставался мальчишкой с головы до самых пят, с детской обидой упорно утверждая и пытаясь доказать, что он уже взрослый. Всего лишь наивный представитель бобовых. Снова увидеть ту искру – это было тем, чего так отчаянно желал Канда. Только вряд ли этому суждено случиться вновь. Глядя в чужие и уже далеко не серые глаза, он не замечал ничего, кроме мутной пленки душераздирающей пустоты. Смотреть на человека перед собой и не видеть его. Юу упустил тот момент, когда седовласый мальчишка нуждался в помощи как никто иной, и теперь корил себя за это. Ветер продолжал с упорством изучать просторы комнаты, принося с собой ледяные капли дождя. Наверное, это был первый ливень за сезон. Долгое время лето не хотело сдавать свои позиции, продержавшись до конца сентября. Осень торжественно забрала свои правда, даря долгожданную влагу. Только теперь люди снова были недовольны, только уже по другим причинам. Несмотря на всё, Аллен очень любил дождь. - Шпендель, ты что, заболеть удумал? - из раздумий резко, как, впрочем, и всегда, вывел раздражённый голос за спиной. Веки дрогнули, и мальчишка распахнул глаза. Впереди ничего, только смутные очертания несложившейся картинки. Как белый туман. "Время упущено. Это уже не лечится. Мы не сможем Вам помочь" - как приговор, звенел в ушах сожалеющий голос врача. Слух уловил резкий щелчок и стук окна, и тело сразу путами окутало ноющее тепло. Путь ветру отрезали, будто ножницами. Такие глупые и детские ассоциации. -Аллен я, - губы, не поддаваясь желанию хозяина, изогнулись в улыбке. -Знаю, - шумно выдохнул в лохматую седоволосую макушку Канда. «Ты сможешь сделать меня целым»