Ребёнок для блонди

— Катце, нам нужен ребёнок. Тело брокера (а по факту — теневого главы) чёрного рынка Амои дёрнулось в стальных объятиях Рауля Ама. Опухший язык облизал не менее опухшие губы. В последнее время биотехнолог, ставший после смерти Минка патроном Катце и неожиданно для последнего — сексуальным партнёром, полюбил целоваться. Правда, жадное обгладывание губ и языка больше напоминало причинение физического вреда здоровью, но кто же осмелится сказать об этом блонди? Вот и Катце себя к бессмертным идиотам не причислял и стоически терпел проявления дзинкотайской страсти, всегда таская в кармане мощный регенерирующий бальзам. — Ты слышал, что я сказал? Я решил, что у нас будет ребёнок. Наш с тобой, — глаза Рауля светились пугающей маньячной зеленью. Рука в атласной перчатке забралась под строгую блузу и по-хозяйски огладила плоский живот, нырнув пальцем в пупочную ямку. — Я решил, что он родится естественным путём, как у настоящих партнёров: никаких резервуаров для выращивания и искусственных маток. И вот тут Катце поплохело. Понимание прокатилось по членам космическим холодом, а потом садануло протуберанцем прямо в мозг. Не надо быть хорошим аналитиком, чтобы сделать правильные выводы. — Об-бязательно м-мне? — показалось, что даже слова задрожали от страха. — Ну не мне же! — рыкнул Рауль и болезненно сжал пирамидальную мышцу живота. «Пиз…дец, пиз…дец», — пульс тоже офигел от перспективы и нецензурно бился в горле Катце. И ведь не поспоришь. Беременный блонди — это немыслимо. Даже теоретически. А вот модернизировать для вынашивания плода тело любовника — как два пальца о пробирку, для такого-то головастого умника. Как-никак лучший генетик и биотехнолог в обозримой области Вселенной, рагон бы его задрал. Растянув губы в лживо-радостной улыбке, Катце вытерпел очередной обгладывающий поцелуй и под охраной пары ониксов (новый статус обязывал) отправился в бункер. Настроение было совершенно нерабочее, слишком выбила из колеи очередная блажь Идеального блонди. Видимо, что-то сдвинулось в его гениальных мозгах после Дана Бан. Катце ещё мог понять, почему его не утилизировали (не было резона избавляться от лучшего брокера чёрного рынка, приносящего Синдикату хорошую прибыль), но не представлял, зачем Рауль взял подручного Ясона под своё крыло, дал полную свободу действий в теневом сегменте экономики, санкционировал операцию по восстановлению удалённых органов, а потом сделал своим любовником. Извращённый научный эксперимент? Вполне возможно. К примеру, захотел опытным путём выяснить подоплёку отношений Ясона и Рики и примерить на себя шкуру погибшего друга, с чьей гибелью так и не смог смириться. А методы… Рауль никогда не был скован морально-нравственными нормами и не гнушался выбором любых средств для достижения собственных целей. Да и кто такой Катце, чтобы заботиться о его чувствах и желаниях? Однако блонди заботился, что совершенно не вязалось с образом высокомерного, бездушного учёного-андроида. Состояние когнитивного диссонанса стало для Катце почти обыденностью. Особенно после того, как хорошенькую головку Аиши Розена осенила светлая мысль о необходимости очеловечивания элиты в глазах инопланетников, и Рауль совершенно перестал скрывать особое отношение к рыжему брокеру. А теперь ещё ребёнок естественным путём! Застрелиться. Катце покосился на заначку «Чёрной луны» и скривился: «Вот уж фиг вам, не дождётесь». Ну серьёзно, не будет же Рауль его в самку превращать? Смысл тогда было член и яйца пришивать, тратить баснословные кредиты на сложнейшую операцию и реабилитацию? Из бюджета Амои, между прочим, читай — из общака. Катце отбил на комме заместителю: «Занят, связь через час» и решил освежить мозги. В просторной ванной комнате (в новом бункере удобства были на уровне особняков в Апатии) он принял бодрящий контрастно-цветовой душ и внимательно изучил свою тушку в большом зеркале. Без ложной скромности отметил, что портить такую красоту колыхающимися мягкими наростами на груди и широкими бабскими бёдрами блонди вряд ли захочет. А гладкий лобок — разве что без щели между ног — у него раньше имелся, блонди не нравилось. Как там в кулуарах Эос сказал дипломатичный Зави? «Этот рыжий брокер незауряден, сдержан и красив, что делает его похожим на андроида». Вот именно! Если уж чужой блонди так считает, то свой… Последняя мысль ввела в лёгкий ступор. Рауль — свой? Вот это поворот. Катце как-то не задумывался о чувствах к новому хозяину. Даже не так — к Хозяину с большой буквы, а все эти «партнёр», «подчинённый» и «помощник» от лукавого. Но если подумать… Вполне объяснимый изначальный страх перед блонди давно перерос в уважение, равнодушие — в глубокий интерес, симпатия — в искреннее восхищение, а сексуальная повинность — в желание и страсть. Внезапно захотелось соответствовать своему зеленоглазому идеалу. И пусть все остальные элитные мозги закоротит от зависти. «Решено. Рожу, — Катце решительно вышел из ванной комнаты и нагишом уселся за инфокомм. — Так. Какие у нас варианты модификаций?» Однополых гуманоидов он сразу отмёл. Гильмитиков из туманности Тукана, ксеноморфов и яйцекладущих разумных — тем более. В остатке получил список из трёхполых рас. Все они делились на альф, бет и омег, но внешне выглядели обыкновенными самцами с полным набором мужских причиндалов. Только омеги были помельче и посмазливее, и, как утверждала статья по анатомии, именно они имели матку и рожали. Через задницу, ага. Катце чуть ли не под лупой рассмотрел голограмму обнажённого омеги, но не нашёл отличий: всё, как у него, только мельче и аккуратней. Возникла твёрдая уверенность, что Рауль пойдёт по пути именно такой модификации тела: вживит в живот матку, а после родов отрежет за ненадобностью. Вряд ли блонди захочет второго совместного ребёнка — первый-то будет сенсацией и шоком для элиты. На этой мысли Катце успокоился. Решил довериться партнёру-любовнику и при этом даже не заметил, что изменил для себя статус Рауля. Следующие пару месяцев прошли, как обычно. Блонди пропадал в лабораториях, покидая их ради заседаний Синдиката или какого-нибудь научного симпозиума галактического масштаба, Катце рулил чёрным рынком, успешно пополняя казну Амои и свои тайные счета (ну так, на всякий случай). Общались с Раулем в основном за ужином, завтраком и немного после качественного секса. А потом Катце заболел. Утром почувствовал боль в животе, накатила тошнота и головокружение, к обеду поднялась температура, а каждое движение и чих сопровождались острой резью в брюхе. К вечеру Катце с трудом соображал, отстранённо понимая, что его грузят в аэрокар и куда-то везут. Первое, что он увидел, когда очнулся, было лицо Рауля. Тот склонился близко-близко и, окутав волосами, мягко улыбнулся в губы. — У тебя был аппендицит. Не пугайся, операция прошла успешно, осложнений нет, — рука в атласной перчатке потрепала волосы. — Отдыхай. Я приказал твоему заместителю отменить самые важные встречи, с простыми контрактами он сам справится. За ним проследят, я распорядился. Через десять дней Катце вышел из медцентра и приступил к работе. Правда, жить пришлось в апартаментах Рауля — тот просто поставил перед фактом, что перевёз вещи. В первый вечер, разглядывая почти незаметный шрам в зеркале ванной комнаты, Катце удивился. Насколько он помнил, бесполезный отросток слепой кишки располагался где-то на уровне лобка с правой стороны, но шрам был ближе к середине живота и чуть ли не под пупком. Предвкушение горячей ночи отодвинуло наблюдение на задний план, но очень скоро мысли вернулись, чему поспособствовал сам Рауль. Он просто отказывался заниматься с Катце сексом, ссылаясь на период восстановления после операции. Неделю отказывался, гад! Подгребал под бочок, лапал за все места, ставил засосы и спокойно засыпал. И вот тогда до Катце дошло, что любимый (смысл себя обманывать?) блонди убил двух тварей одним выстрелом: и аппендикс удалил, и матку пришил. А теперь ждёт… чего? Пока приживётся или… «Течка! — Катце аж пришпилило от догадки. — У мужиков-омег должна быть течка, чтобы они смогли забеременеть, — с трудом выпутавшись из объятий Рауля, он отправился в кабинет и открыл инфокомм. — Так. Признаки. Дикое желание спариваться с самцом и текущая из задницы смазка. Самец у меня есть, от желания зубы сводит, но задница сухая». Катце задумался. Изучил всевозможные варианты отклонений. Оказалось, такое у омег тоже бывает — чтобы смазки в течку было мало или она вообще не вырабатывалась. А может, просто время не пришло, не зря же блонди выжидает? Ну что ж, придётся ждать, лишь бы не очень долго. Ожидание закончилось через три дня. Утром Рауль велел Катце взять выходной и потащил в Апатию. В особняке их встретили фурнитуры и сопроводили до ванных комнат. В этот раз Катце и не подумал отказываться от помощи, колотило его знатно. Не сказать, что он ожидал от секса с блонди чего-то нового, но то, что эротические игры приведут к зачатию, вдребезги расколошматило хладнокровие и уверенность. В спальне царил романтический полумрак, пахло любимым цитрусовым парфюмом Рауля, на подносе у огромной кровати стояла запотевшая бутылка красного вина и пара бокалов. Блонди протянул руку замешкавшемуся у двери любовнику и собрался, как зверь перед прыжком. Катце сделал шаг, другой и в следующую секунду забился пойманной птицей под идеальным дзинкотайским телом, ощущая себя жертвой в лапах хищника, с той лишь разницей, что ту жадно жрут, а его жадно трахали. Хотя нет, жрали тоже: губы, шея и грудь онемели от яростно-жгучих поцелуев и явно опухли. Сколько продолжалась эта бешеная страсть, Катце не знал, но после ощущал себя опустошённым и отлюбленным до звёздочек в глазах. Лениво поглаживая разметавшиеся по кровати золотые волосы любовника, он тихо произнёс: — Как думаешь, у нас получилось? — Что? — Как что? Зачать малыша. Взгляд Рауля можно было заносить в анналы истории Амои: таким ошарашенно-удивлённым блонди никогда не выглядел. — Катце, — после минутной паузы произнёс он, — тебе мозги не сильно жмут? — Но ты сказал, что… — Блонди стерильны, — едко перебил Рауль. — И, если вдруг ты не заметил, вынужден разочаровать: ты мужчина и не сможешь родить ребёнка. Таким дураком Катце себя никогда не ощущал. Стало обидно. Блонди не было смысла врать, значит, передумал? Или наигрался в человеческие отношения и чувства? Жёсткая хватка за подбородок и проницательный взгляд зелёных глаз не дали увязнуть в рефлексии. Рауль будто почувствовал его состояние и спокойно разъяснил: — Катце, я нашёл женщину, подходящую для наших целей по всем мыслимым параметрам, и сделал ей предложение, от которого невозможно отказаться. Ты оплодотворишь её, она выносит и родит нам ребёнка, а потом улетит на другой конец Галактики. — Но ребёнок будет только мой, а ты говорил… — Наш. Он будет наш, — казалось, терпение Рауля подходит к концу. — Если партнёр очень нужен, то нужен и его ребёнок. Так, кажется, принято у людей и других гуманоидов? — Я люблю вас, господин Ам. Если бы кто-нибудь сказал Катце, что он с дебильно-счастливой улыбкой будет признаваться блонди в любви, — отстрелил бы юмористу башку. Но случилось невозможное: признался и улыбался, через секунду — в поцелуй. Он не заметил, как Рауль нажал на кнопку в стене и как в комнату кто-то вошёл. Эйфория от нежного (впервые нежного, хвала Юпитеру!) поцелуя прошла не сразу, и только тогда Катце разглядел посетителя. Вернее, посетительницу — идеально сложенную, красивую обнажённую блондинку с завязанными глазами. Вопросительно взглянув на Рауля, он услышал тихий шёпот: — Генетические карты утверждают, что у вас будет здоровый и умный ребёнок, похожий на тебя. И немного на меня — цветом глаз и волос. Давай, смелей. Она никогда не узнает, как ты выглядишь. — А ты куда? Рауль посмотрел, как на слабоумного, и хмыкнул: — Неужели ты думаешь, что я оставлю вас одних? Не-ет, эксперимент пройдёт под моим жёстким контролем, — взгляд опять полыхнул маньячной зеленью, — и, думаю, с моим активным участием. Чтобы твои тылы не заскучали в процессе оплодотворения. «Ну и как его можно не любить?» — это была последняя связная мысль Катце на ближайшие несколько часов.