Дневники пони

Спасибо. Спасибо вам, кем бы вы ни были. Спасибо за то, что решили прочесть эту историю. На самом деле, по большей части, это страницы, вырванные из дневников других пони и отсортированные в хронологическом порядке. Что до меня, то в тот год я не вел никаких записей, и на сегодняшний день очень сильно жалею об этом. Мной были приложены огромные усилия для того, чтобы вспомнить все в мельчайших деталях. Конечно, большинство из них будет излишними, но это необходимо для того, чтобы я мог цепляться за ассоциации и образы из моей памяти. Если вы зададитесь вопросом о том, зачем я это пишу, то, к моему сожалению, я и сам не смогу ответить вам. Возможно, это любовь к моей работе, а может, это страх всех мыслящих существ быть заботыми. Прошу простить меня за долго предисловие, но я обязан вам все объяснить. Вы помните Королевскую свадьбу? Её величество принцесса Ми Аморе Каденс должна была выйти замуж за капитана королевской гвардии Шайнинг Армора. Это был большой праздник для всего Эквестрийского королевства, но гнусная королева Кризалис похитила Её Величество и, обретя её облик, обманула всех.Когда обман вскрылся, было уже слишком поздно. Насытившись любовью и приобретя огромную силу, королева Кризалис победила принцессу Селестию. Верная ученица Твайлайт Спаркл и её подруги сначала растерялись, но потом осознали, что должны сделать. То был самоотверженный подвиг, возвысивший их над всеми пони и причисливший их к статусу святых. Ценой своих жизней они дали шанс принцессе Селестии бежать из Кантерлота. Уже за стенами замка, Она встретила младшую сестру, принцессу Луну, в сопровождении своей ночной гвардии. Сестры решили, что они слишком слабы, чтобы противостоять армии, берущей силы буквально из воздуха. Они оставили столицу на растерзание врагу, но пообещали вернуться. Против откормленных ченджлингов было невозможно выстоять даже обоим сестрам, потому началось формирование освободительной эквестрийской армии. Тогда пони еще мало понимали, чего от них хотят. Слово «война» было чем-то чуждым в их языке. Они не представляли, какой путь им придется пройти, чтобы вернуть себе свободу. Я не буду в подробностях описывать эту войну. Это была самая тёмная страница в истории Эквестрийского королевства. К пленным пони относились как к скоту, кормящему захватчиков любовью. Фатальной ошибкой королевы Кризалис была вера в неиссякаемость любви, ведь в сердцах пониеё место постепенно занимали ужас и отчаяние. У эквестрийских солдат её осталось совсем немного — кому-то еще хватало на семью и близких, а у кого-то не осталось даже на себя. К концу войны, продлившейся восемь лет, от того, что раньше называли расой пони, осталась лишь оболочка. Конечно, история знала исключения, но абсолютное большинство накрыла разъедающая изнутри волна ненависти, после которой потребуется как минимум столетие мира, чтобы затянуть раны. Но сняв розовые очки мы осознали насколько суровым бывает мир. Окружающий мир не собирался становится более благосклонным к нам. Экономический кризис, высокий уровень бандитизма и неопределённость пришла на смену войне. И пускай наши предки прошли через многое, чтобы когда-нибудь солнце вновь засияло над нашим королевством, они не смогли уберечь своих потомков от очередной кровопролитной войны с объединившимся под идолом Барея грифонским народом. И вот, когда нам начало казаться, что шрамы начали затягивается, молодым пришлось снова взять оружие и пойти сражаться за свою страну. 113 года от Королевской Свадьбы / Голден Бук У жителей Филадельфии есть выражение: «Типичный день в Филадельфии». Это когда небо заволокло тучами и солнце почти не пробивается сквозь эту завесу. Между узких улочек домов гуляет ветер, забирающийся под одежду и пробирающий до костей. И конечно дождь. У нас почти никогда не бывает настоящий ливней, но легкая морось — это визитная карточка нашего города. В этот весьма апатичный день, я сидел на небольшой кухне и лениво пожёвывал тушёную морковь. За окном маленький жеребенок в зеленом дождевике провожал взглядом бумажный кораблик, плывущий по продолговатой впадине на дороге, которую залило водой. Вдруг показалась немолодая кобыла в фартуке и, схватив жеребенка за ухо зубами, потащила прочь от лужи. Раздался звук открытия двери. На кухню зашла голубая единорожка с желтой гривой, собранной в хвостик. На своей спине она несла корзину с мокрой одеждой. Да и с неё самой на пол падали капли. -Проклятье, высушить одежду в этом городе сложнее, чем получить премию от грифонов. –Заворчала моя мама, ставя корзину на пол и поднимая взгляд на меня. –Ты поел? Опоздаешь же. Я прожевал последнюю морковь и помотал головой, выйдя в тесную прихожую и принявшись одевать на себя пальто. Пока я застегивал пуговицы, мама одела мне на голову фуражку, выданную гимназией в комплекте с пальто. -Еще лето, мам. -Сказал я, слегка улыбаясь и снимая фуражку, но мама одела её обратно и поправила воротник пальто. -Она тебе очень идет, милый. К тому же я хочу, чтобы все знали, что мой сын - ученик старшей группы гимназии имени Армори. – Ответила мама, довольно улыбаясь. Я бы даже сказал, с чувством победителя. Я лишь издал тихий смешок, послушно натягивая фуражку на глаза, и вышел на лестницу. Большинству наверняка знаком этот вид лестницы домов в рабочем районе. У меня она ничем не отличается от ей подобных. Штукатурка на стенах сыпется от сырости, двери, что не красили много лет, и конечно отсыревшие деревянные ступеньки, которые давно уже покосились и жалобно скрипят, когда на них наступают. Кивнув на прощание маме, я начал аккуратно спускаться по лестнице. К моему удивлению, в самом низу стоял бежевый единорог с белой гривой и фиолетовыми глазами под круглой оправой своих очков. Одетый в то же пальто, что и я, он рассматривал плакаты, расклеенные на стене у самой входной двери. Поймав мой взгляд на себе, единорог обернулся ко мне и помахал копытом. -Ты не особо торопишься. – Он наклонил голову и прищурил глаза. –Стоит ли мне напоминать кому сегодня в храм нужнее? -Мы все равно поспеем. У нас в запасе минут тридцать, не меньше. Это был мой друг – Флаффи Харт. Знакомые еще с первого года гимназии, мы на протяжении всей моей сознательно жизни были друг другу близкими друзьями и обществом, с которым у нас никогда не складывалось. Я уже собирался выйти с лестницы, но заметил, что Флаффи Харт стоит на месте. Его вниманием целиком завладели два военных плаката. На первом белоснежный, крепкий единорог с чересчур острыми углами морды протыкает штыком своей винтовки скрюченного черного грифона, который на фоне жеребца выглядел совсем жалко. Синими буквами на плакате было написано: «Единороги Эквестрии, фронт – это ваш шанс стать героями!». Слово «героями» было выделено особенно красивым каллиграфическим шрифтом. На другом плакате пони в костюмах «тройка» сжимали в копытах некие бумаги и ниже счастливый земнопони любовался пулемётной лентой. Лозунг гласил: «Покупайте военные облигации! Каждый бит - это патрон для наших солдат!». Неожиданно для меня, Флаффи Харт сорвал своим телекинезом плакаты и разорвал их в клочья. Я не успел и слова сказать, как сотни мелких кусочков бумаги, как перышки, медленно устремились к полу. По лицу Флаффи Харта было видно, что он доволен собой. -Ты что делаешь? – Прошипел я сквозь зубы. – Портить имущество Министерства Военной Пропаганды запрещено. -Да? – С явным безразличием спросил Флаффи Харт, роняя голову на бок. – Пусть сначала поймают меня. С этими словами он вышел с лестницы. Я последовал за ним, взглядом провожая остатки плакатов. Тогда у меня было стойкое ощущение, что добром это не кончится. Стоило выйти на улицу, как в морду подул холодный ветер, унося за собой остатки домашнего уюта. В нос ударил запах рыбы, идущий из доков на востоке города. Я посмотрел в сторону пролива и увидел группку высоких погрузочных кранов, что возвышались над низкими домами не превышающими три - четыре этажа. Никуда не делись и чайки, чьи глотки не могла заткнуть даже завсегдатая Филадельфская морось. Глубоко вздохнув, мы с Флаффи Хартом направились в сторону трамвайной остановки, лежащей за пределом тесных улиц рабочего района. На прощание я кинул взгляд в окно своей квартиры, но никого там не увидел. Тут же под ним была старая каменная табличка, на которой все еще отчетливо можно было прочитать: «Дом №3 Ул. Рыболовская». Таких домов было много: кирпичных многоквартирок с тесными, но уютными комнатами, сколотыми кирпичами на углах и старыми деревянными рамами, которые совсем не держали тепло зимой. Пока мы шли было видно, как пегаски в спешке собирают бельё с веревок, протянутых между домами. Из открытых окон, что стучали при каждом порыве ветра, сочился запах тушёной капусты с рисом. По тесным тротуарам куда-то спешили пони, укрывавшие свои гривы газетами. И постоянно стоял какой-то шум. Были ли это чайки, или пререкающиеся соседки, или жеребцы, четно пытающиеся заставит вытащенное с помойки радио работать, сказать трудно. Но тишина в Северном портовом районе была редкостью, это точно. Остановка располагалась рядом с безымянным пабом, на пороге которого стояли земнопони, одетые в дешёвые пиджаки с кепками на голове, и горячо спорили о фаворитах собачьих бегов. Один из них был почти белый, несмотря на коричневый цвет шерстки. Он не столько даже спорил, сколько отмахивался и пытался успокоить себя самого. И когда уже складывалось ощущение, что его хватит удар, из паба выбежал земнопони в шинели цвета хаки с ужасающе уродливой мордой и воскликнул: -СЕДЬМАЯ ПРИШЛА ПЕРВОЙ, ФРОСТ! СЕ-ДЬМА-Я!!! ТЫ ПОБЕДИЛ! – Кричал земнопони на всю улицу, после чего закашлялся. У коричневого пони случился шок. Он мог лишь, подобно рыбе, беззвучно открывать и закрывать рот. Его оппонент громко рассмеялся и, похлопав победителя по плечу, повел его в паб, предлагая налить пинту другую сидра в честь победы. Оставшийся на улице салатовый земнопони посмотрел на небо и помотал головой, явно не веря в происходящее. Опустив взгляд, он заметил нас, стоящих и ждущих своего трамвая. Он попытался улыбнуться, и от этого его изуродованная морда выглядела еще более пугающей. Он начал делать шаги в нашу сторону, и я напрягся, будучи готовым ко всему. От пони несло табаком и резким яблочным запахом. Шинель на нем была не новой, но на удивление ухоженной. Подойдя к нам совсем близко, он спросил: -Извините, пожалуйста, но у вас не найдется табаку? Проклятый владелец паба ломит цену, а ближайшая лавка в километрах шести отсюда. Я посмотрел на Флаффи Харта. У меня курение никогда не вызывало интерес, а вот мой друг всегда носил с собой немного табака, мяты, зебринского шуя и прочих трав, что были пригодны для курения. И тот день не стал исключением. Флаффи Харт достал небольшую деревянную коробочку из нагрудного кармана пальто и отсыпал немного в трубку земнопони. Тот поблагодарил нас, достал коробок длинных спичек и принялся утрамбовывать табак, ловко держа спичку копытом, после чего поджег её и закурил. Запах табака для меня не из самых приятных. Даже рыба кажется более приемлемой. Но курить именно табак было модно и, даже, в каком-то смысле элитарно, ведь с началом войны грифоны перестали поставлять его в Эквестрию, из-за чего цены на него взлетели под облака. Пока земнопони довольно потягивал дым он не мог не заметит наши с Флаффи Хартом любопытные взгляды, прикованные к его морде. Конечно, бескультурно вот так смотреть на уродство, но нам было безумно интересно что с ним случилось. Быстро осознав предмет нашего любопытства, пони сказал. -Вам интересно как так получилось? – Земнопони обвел мундштуком трубки свою морду, на что мы лишь кивнули. –В начале войны меня призвали в армию и отдали в броне-дивизию пулемётчиком на броневике. Но клянусь вам всеми шестью святыми, когда землю разворотит снарядами и пройдет дождь, проклятый броневик просто встанет посередине ничейной земли. И вот тогда одна очень умная кобыла из Эплов и наши умники из Королевского Института подумали и сделали огромную махину на гусеничном ходу, обозвали танком и выпустили в свет. Меня, за доблестную службу, вот счастье, перевели в одну из немногих тогдашних танковых частей. Сначала нас в бой не пускали. Берегли или считали, что мы дерьмо собачье. Несколько месяцев мы сидели на базе. Помню, забегает старшина и орет: «К бою готовься!». И вот мы уже все сидим по машинам, двигатели прогреты, глаза слезятся от запаха дизеля, а сердце колотится как в первый раз, и тут кричат: «Отбой! Ложная тревога!». Мы так, не соврать бы, раз десять точно подымались. Но однажды отбоя не было, и мы поехали в бой. Было еще совсем ранее утро и Селестия солнце еще не подняла. Сказали, что неподалеку были замечены грифонские танки, и наступил наш звездный час. Вот едем мы, и смотрю я в оба, так как наводчиком был, и вижу, как из-за куста выезжает здоровенный монстр. Я, конечно, понимал, что мы пони для грифонов совсем мелки, но я никогда не представляя себе, что эти куры себе такой курятник отгрохают. Так вот я уже тогда запаниковал. Командир приказал заряжаться и наводиться. Было выполнено. Дали залп… После этого танкист затянулся и взгляд его стал проходить будто сквозь нас, куда то далеко. Флаффи Харт нахмурился, ожидая продолжения, но земнопони как будто провалился куда-то. Прошло несколько секунд, прежде чем он вернулся и, вздрогнув, посмотрел на нас. -На чем я остановился? -Вы увидели грифонский танк и выстрелили по нему. – Ответил Флаффи Харт. -Точно. Так вот, дали залп, а ему с гуся вода. Даже не заметил. Только искры от рикошета посыпались. И тогда он дал ответный залп, причем попал. Хорошенько так попал. Все загорелось, и мы с воплями принялись вылезать из машины. Помню, как вылез и сразу побежал в лес неподалеку. Боль ужасная, но я бегу. И вот, когда меня окружали деревья, я расслабился и упал. Очнулся - был уже полдень. Аккуратно выполз из леса, вижу груда метала, что была нашим танкам, еще на месте. Сразу страшно, а вдруг наших отбросили. Кое-как по памяти добрался до базы. Смотрю, вроде пони. Подхожу к воротам, а часовой с меня побелел и дар речи потерял. Как оттаял немного, вызвал дежурного и меня отвели в лазарет. Там то дали зеркало, и я узнал, что стал на два порядка красивее. – Слово «красивее» танкист произнес с явно выраженной иронией и сарказмом. Послышался грохот приближающегося троллейбуса. Танкист поднял глаза поверх наших голов и еще раз улыбнулся. Его улыбка все равно вызывала дискомфорт. -Наверное, вам пора, парни. – Танкист зажал трубку зубами и протянул копыто Флаффи Харту. – Спасибо, выручил. Флаффи Харт все же, с некой брезгливостью, пожал копыто пони, и тот направился обратно в паб, крича победителю, что тот должен ему сидр. Как только мы проводили танкиста взглядом, сразу же запрыгнули в трамвай. Внутри было пустовато, несмотря на выходные. Обычно пони куда-то спешат в такие дни. Расплатившись с кондуктором, мы с Флаффи Хартом сели на деревянные скамейки неподалеку от одного из выходов. Одно из окон было кем то разбито, и беспокойный ветер так и наровился залететь в вагон. Пытаясь держаться подальше от окна, я увидел, как из-за воды, попадающей внутрь, краска на сидениях вся потрескалась и отходила небольшими кусками. Возможно, это должно вызывать возмущение, но за все девятнадцать лет моей жизни я уже давно привык к этому. Привык и к серому пейзажу за окном. Чем дальше на запад от моря, тем сильнее менялся фасад зданий. Это были уже не старые кирпичные дома, построенные здесь еще при основании, а пятиэтажные многоквартирные дома с красивым фасадом. У них уже были балконы, на которых зачастую располагалась какая-нибудь рассада. Крыши таких домов подпирались декоративными колоннами, которые якобы на половину вросли в стену. Единственное, что печалило, так это отсутствие какой-либо краски на фасаде и общая задумка каждого. Целая дуга серых и безликих солдат отгораживала нас от центрального города. Мы называем это «Серой стеной». Даже тогда из трамвая я мог видеть некоторые здания «Центра». Все это наводило на меня глубочайшую тоску и печаль за сомнительные жизненные перспективы. С этим чувством на моем сердце мы добрались до Собора Настоятеля Филадельфии, что находится на севере вдоль «Серой стены». Нам открылась просторная площадь, что было очень диковинно для Филадельфии. Опасные болота и таинственные леса, что окружали город, вынуждали местных использовать каждый клочок отвоёванной у природы земли. Посередине мощеной площади стоял не просто храм, а целый собор, построенный местным Настоятелем. Острые шпили часовен возвышались над мелкими домами портового района с «Серой стены». Обилие углов в конструкции и украшений подчеркивали монументальность этой постройки. Но самой главным достоинством Собора являются копии витражей подвигов Шестерых прямо из Кантерлота. Мы направились к входу. Пони было много, и все они ждали, когда откроются массивные деревянные двери, прямо над которыми нависали все Шестеро, держащие в копытах бронзовую табличку. Золотыми буквами на ней было сказано: «Дом Гармонии для всех и каждого». Эта композиция должна была вселять благоговение, но ничего кроме жалости она у меня не вызывала. Шестеро выглядели очень печальными и смотрели на прихожан глазами полными, скорее, не сочувствия, а печали. Иногда меня охватывало чувство, будто смотря на прихожан они видели в них не пони, а лишь жалкие копии, что мнят себя таковыми. -Почему вы грустите, мистер? Я опустил взгляд вниз и увидел стоящего передо мной жеребенка в серой рубашке. Он смотрел на меня взглядом, полным непонимания, и было ясно, что обращался он именно ко мне. Я оглянулся в поисках его родителей, и никого не найдя со вздохом переспросил: -Что? -Вы выглядите очень грустным, мистер, - Маленький единорог достал из своей небольшой седельной сумки яблоко и протянулегомне. – вот, мама всегда дает мне яблоко, если мне грустно, а святая Рэрити учит быть щедрым. Обхватив яблоко своим телекинезом, уже я смотрел на него взглядом, полным непонимания. Приятно было, конечно, получить целое, не консервированное яблоко в Филадельфии, но даже для очень добродушного жеребенка это был акт неописуемой щедрости. В нашем городе яблоки стоили дорого, так как ближайшие с городом территории не были пригодны для их выращивания. Но все встало на свои места, когда из толпы вышла весьма молодая серая кобылка с синей гривой и, поправляя очки на своем носу, поторопилась в нашу сторону. -Здравствуйте, и извините, если мой ученик наговорил вам чего лишнего. Он у нас очень впечатлительный, - Сказала земнопони, поправляя кудрявую гриву, и, повернувшись к жеребенку, нахмурила брови. – Я же просила тебя не отдаляться от класса. Жеребенок притупил взгляд и принялся ковырять копытом мостовую. Правда, по его наморщенному лбу было понятно, что он не чувствует своей вины, так как сделал добрый поступок. Я поспешил прервать это недопонимание. -Не будьте вы с ним так строги, мисс. Он очень порядочный и добрый пони, - В доказательство моим словам я продемонстрировал подаренное яблоко. – Это большая ценность в нашем городе и с его стороны было весьма щедро подарить случайному пони нечто подобное. Ситуация отзеркалилась, и уже жеребенок порицал смущающуюся учительницу взглядом. Я решил разорвать цикл смущения и, приветливо улыбнувшись, настолько насколько мог, задал земнопони вопрос. -А не дозволено ли мне знать откуда вы? Прошу заранее простить мою беспечность, но я не помню ни вас, ни вашего ученика. В этот момент Флаффи Харт присвистнул и, когда я обернулся в его сторону, он несколько раз «стрельнул» бровями, что меня не на шутку смутило. Благо Шестерым, учительница этого не заметила и, поправив сползающие очки, поспешила объясниться. -О, мы приехали из Мейнхэттена. У нас сегодня урок религиозного воспитания, и в качестве подарка Настоятель Мэйнхэттенский вручил нам билеты в Филадельфию и лично рекомендовал послушать местного Настоятеля, - Учительница копытом подтолкнула жеребенка, предположительно, в сторону класса. –А каков Настоятель Филадельфийский? В моей памяти сразу всплыла история моей первый встречи с Настоятелем. Это так же был урок религиозного воспитания, и нас повели в собор. Было очень страшно и казалось, что все взгляды устремлены на тебя, чтобы осудить малейшую твою оплошность. Пони тогда было слишком много, или мне так казалось, но потеряется в толпе у меня не составило труда. Тогда я прижался к ближайшей стене и, вцепившись в неё, с ужасом наблюдал за океаном пони. И именно тогда появился он. -Внешность бывает обманчива, - Сказал я, опуская яблоко в седельную сумку. Не успела земнопони уточнить, что я имел ввиду, как пегас и единорог открыли массивные двери. Единорог в фиолетовой рясе окутал свое горло розовым облачком магии и Кантерлотским гласом объявил: -ВОСКРЕСНОЕ СЛУШАНИЕ ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ОТКРЫТЫМ! У ВАС ЕСТЬ ЕЩЕ ОКОЛО ПОЛУЧАСА ДЛЯ ВОЗДАЯНИЯ СВЯТЫМ! И вся толпа пони проследовала во внутрь. Еще некоторое время я видел, как учительница безуспешно борется с толпой, пытаясь вернуться к своему классу. Переступив через ворота, мы попали в огромный коридор, потолок которого был высотой не меньше пяти метров, а стены украшали те самые легендарные фрески из Кантерлота. Пройдя по роскошному красному ковру, мы оказались в церемониальном зале. Шестеро колонн в образе Святых поддерживали высокий свод. Здесь их мордочки были более приветливые, чем при входе, но я ни раз задавался вопросом - не кощунство ли заставлять их делать подобное? Согласились бы Они вечно стоять здесь и держать высокий свод собора, фреска на котором изображала утреннее небо, плавно преходящее в ночное? Но я поспешил выкинуть подобные мысли из своей головы. По морде Флаффи Харта было понятно, что он о подобном даже не задумывался. Все это воскресное слушание для него не более чем прививка от тифа – маленькая, неприятная, кратковременная процедура. Но не могу не подметить, что он старался не подавать вида. Я вздохнул и посмотрел в сторону витража с Гармонической звездой. Пони уже заняли свою очередь к жрице Флаттершай за цветами. Я толкнул Флаффи Харта в бок и указал на скамейки. -Займи нам пока что места, а я поставлю цветок другой. Флаффи Харт лишь молча кивнул и принялся прокладывать себе путь через толпу пони. Я в свою очередь направился к жрице, у которой собралась немалая очередь. Не успел я и моргнуть глазом, как она дошла до меня. Пегаска в желтой рясе сидела в окружении пестрящих цветов, а у её копыт лежала коробка с деньгами и небольшой секатор. Она подняла глаза на меня и кивнула в знак приветствия. -Привет, Бук, тебе как обычно? -Да, пожалуйста. Пегаска охватила секатор двумя копытами и срезала для меня фиолетовый и желтый цветок. Забрав цветы, я бросил пару бит в коробку. Делать этого было не обязательно, но у меня даже не могло появится мысли о том, чтобы уйти просто так. Уже с цветами, я направился к небольшому скоплению у Гармонической звезды. Пони требовалось не очень много времени, чтобы попросить о чем-то, и для меня очень быстро появилось место. Сев на небольшую подушечку, я оказался перед множеством небольших колбочек с водой, в большинство из которых уже были вставлены цветы. По середине же стояла золотая статуэтка все той же Гармонической звезды. Я расположил цветы в свободные колбы и, сосредоточившись на звезде, соединил передние копыта в молитвенном жесте. -О, святая Твайлайт, этот год последний в гимназии, прошу дай мне сил его закончить, а еще…- Я кинул взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что я не отвлекаю окружающий своими просьбами вслух. – Госпожа Твайлайт, я не знаю, что будет дальше. Всю свою жизнь я шел к тому, чтобы закончить эту гимназию. И вот, стоя почти у самого конца, я не знаю, что мне делать дальше. Молю дай мне понять, что мне делать. Обращаюсь так же и к вам, милостивая Флаттершай. Ничего большего не прошу, кроме как прощения за моего друга. Он очень хороший пони, а это самое главное. Я рассоединил копыта, и мое сердце, до этого как будто сжатое в тиски, забилось в моей груди свободнее чем обычно. Встав с подушечки, я направился выискивать своего друга. Найти его было не сложно по фирменному пальто. Он сидел у самого края и, расположив рядом с собой свой блокнот, глядел куда-то дальше этого собора. Как только я подошёл поближе, он вернулся обратно и уже собирался убрать блокнот обратно в сумку. -Как успехи в городском писательском конкурсе? Флаффи Харт на секунду замер, а затем медленно прищурил глаза. Уже тогда по выражению его морды мне было понятно, что что-то пошло не так. Как я позже пойму, на это указывала и излишняя молчаливость единорога, потому как обычно он охотнее делился своим мнение буквально обо всем, что его окружало, даже если его уже не однократно слышали. Он протянул мне свой блокнот, и я принялся его листать, пока не нашел новый рассказ. «Болото» - гласило название. -Болото, – В слух прочитал я. – А о чем это? -О молодом жеребце, живущем в небольшом городке на болоте, - Начал пояснять Флаффи Харт, подсаживаясь ближе ко мне, пока я бегло листал страницы. – Он пытается убедить жителей в том, что город умирает, но мэр постоянно затыкает ему рот. Я продолжал листать внушительный блокнот, пока не понял, что рассказ занимает минимум пятьдесят страниц, заполненных очень мелким почерком. От осознания проделанной работы у меня открылся рот. Посмотрев на Флаффи Харта, я понял, что именно такой реакции он от меня и ожидал. -Моя самая большая работа на сегодняшний день! – С гордостью объявил Флаффи Харт. -Впечатляет, - Ответил, возвращаясь в начало рассказа. – Можно я его, как обычно, прочитаю перед тем как отдам? -Конечно! – Ответил Флаффи Харт махая копытом. –Потому что больше ты его нигде не увидишь. Я кивнул, убирая блокнот к себе в седельную сумку. Однако меня насторожили его слова. Флаффи Харт увидел в моем взгляде вопрос, и тут же поспешил объясниться, накинув на свою морду выражение полного безразличия. -Мою работу отвергли сразу же, - Единорог скрестил копыта на груди. – Сказали, что для их конкурса требуется более нейтральная тема. Видимо, они разглядели в болотном городке Филадельфию, и решили, что работа будет слишком опасна. У меня не было слов. Чтобы я не говорил, в подобных ситуациях это никогда не могло его утешить, и мне оставалось только молчать. По глазам Флаффи Харта было видно, что он хотел продолжить изливать душу, но решил отложить это до более приватной обстановки. Это было очень кстати, так как по стихшим вокруг нас пони стало понятно, что пришло время обратить внимание в сторону алтаря. Там мы увидели самого Настоятеля - абсолютно белый пегас с однотонной белой гривой неспешно шагал в сторону трибуны. Его алые глаза мельком окинули пришедших в этот день прихожан. Одетый в роскошную черную рясу, он создавал вокруг себя образ злобного графа, проживающего в уединённых от городов замках. Его появление посеяло такую тишину, что цокот его копыт об кафель раздавался эхом. За ним следовал единорог, держащий своим телекинезом огромную книгу, обшитую красным бархатом с переплетом из чистого золота. Я попытался отыскать ту учительницу среди пони. Она сидела недалеко от нас в соседнем ряду, и было видно, как она напряглась, смотря на бледную фигуру, словно призрак приближающуюся к трибуне. Наконец-то закончив свой путь, он принял у единорога книгу и вогрузил её на трибуну. Все пони развернули свои уши в сторону алтаря. Открыв книгу на нужной странице, он поднятым копытом призвал прихожан к вниманию, которым был и так одарен сполна. -Дорогие друзья, - Обратился он ко всем пони в зале. Его голос звучал как струны арфы в копытах умелой музыкантки. – Считаю своим долгом вам сообщить, что по рекомендации моего дорого друга Настоятеля Мейнхэттенского к нам сегодня приехала молодая учительница с её классом на урок религиозного воспитания. Он указал своим копытом в сторону той самой кобылы в очках, которая сидела, вжавшись в сидушку скамьи. Её щеки заметно покраснели, и Настоятель поспешил её приободрить приветливой улыбкой. Наверное, это сгладило первое впечатление от весьма жуткого образа Настоятеля, и кобыла, поправив свои очки, поприветствовала всех. -Как вас зовут, мисс? - Спросил Настоятель, спускаясь с трибуны. -Хис, ваше святейшество. – Робко ответила учительница. -О, я вас молю не надо всех этих формальностей, - Настоятель спустился на синий ковёр, проложенный между рядов скамеек, и направился в сторону молодой учительницы. – Когда вы общаетесь со своими друзьями, вы наверно не припоминаете своей должности или чина. Только когда пегас спустился к прихожанам, пелена величественности спала с Настоятеля и для многих в первый раз было шоком осознать, насколько он на самом деле меньше остальных. Даже я, не отличаясь огромным ростом, был заметно выше него. Настоятель продолжал идти в сторону учительницы, и единорог в фиолетовой рясе следовал за ним, бросая молниеносные взгляды во всех, мимо кого они проходили. Дойдя до земнопони, он встал к ней боком, закрыл глаза и ,продолжая улыбается, спросил: -Конечно, сегодня у нас было запланировано слушание, но мне кажется, что никто не будет возражать, если мы него освежим память о истоках Шестиначалия, - Настоятель открыл глаза и бросил взгляд в сторону своих прихожан. Пони единогласно закивали в знак солидарности. – Чтож, не найдется ли у вас смельчака, что готов пройти за мной? Я стал присматриваться к небольшой группе жеребят. Они обменивались взглядами, переговаривались и явно не могли решить кто готов пойти с Настоятелем. Но не прошло и минуты, как над головами жеребят поднялось одно знакомое копыто. Тот самый жеребенок в рубашке, который подарил мне яблоко, встал со своего место и вышел к Настоятелю. Было видно, что множество взглядов, устремлённых на него, не позволяли ему успокоится ни на миг. Настоятель же положил ему свое копыто на спину и наклонился пониже, чтобы сказать. -А ты самый храбрый, да? -Святая ЭпплДжек учит говорить правду, и я скажу, что вы меня очень пугаете, - По всему залу послышался возмущённый вздох, но сам Настоятель продолжал дружелюбно улыбаться. Даже идущий следом единорог немного возмутился. – Но также святая Твайлайт учит, что не стоит судить пони по внешности или каким-либо своим предубеждениям. Пони затаили дыхание в ожидании того, что скажет Настоятель. Особенно мисс Хис. Её щеки покраснели еще больше, а зрачки сузились до размера булавки. Но Настоятель просто посмеялся. Смехом, которым смеются пони после хорошей шутки. -Ты большой молодец, - Настоятель убрал копыто и указал им в грудь жеребенка. – Как тебя зовут? -Кьюриосити. -Отлично, - Настоятель развернулся и зашагал к алтарю. – Пойдем, будешь мне помогать. Дойдя до алтаря, Настоятель указал жеребенку на место недалеко от себя. Я отлично понимал, каково ему было. Кажется, что все взгляды устремлены на тебя, чтобы осудить малейшую твою оплошность. Тогда я прижался к ближайшей стене и, вцепившись в неё, с ужасом наблюдал за океаном пони. И тогда толпа, неожиданно для меня, начала стихать и потихоньку расходится. Настоятель бегал своими алыми глазами по толпе и, когда увидел меня, его морду украсила знаменитая дружелюбная улыбка. Тогда он был намного моложе, и я не дал бы ему больше двадцати лет, но, как оказалась, внешность бывает обманчива. Он и тогда тоже спросил мое имя и не страшно ли мне. Я дрожащим голосом ответил правду, и он так же рассмеялся, а потом повел меня к алтарю. На тот момент для меня оставалась непонятной необходимость традиции брать жеребенка из класса и вести его к трибуне. -Начнем же с самого начала, - Настоятель указал в книгу на самую первую страницу. Жеребенок бегло пробежался по ней глазами и утвердительно кивнул. – С чего все началось? -Все началось после окончания войны с чейнджлингами. Во времена ненависти и злобы среди пони принцессе Селестии пришло ведение о том, как шестеро святых плачут над руинами Эквестрии. Их скорби не было предела, и они взмолили принцессу о том, чтобы Она вновь наставила своих поданных на путь истинный, а они как прежде останутся Её верными покровителями. -И по приказу Её величества началось строительство Цитадели Гармонии в Понивилле, - Перехватил рассказ Настоятель. – Строительство длилось не меньше двенадцати лет, и когда оно было завершено, принцесса Селестия разделила право владения культом между шестью аббатствами. Настоятель вопросительно посмотрел на жеребенка, и тот продолжил рассказ. -Каждое из аббатств несет ответственность за соблюдение одного из элементов Гармонии. Вскоре, культ приобрел популярность среди поколения, которое не видело войну. Для них элементы были жизненным ориентиром, которому они могли следовать. -Конечно, шестеро святых продолжают следить за ними и по сей день. Они наставляют нас на путь истинный, дабы мы смогли вернуть тот самый образ жизни, который был само собой разумеющимся сто тринадцать лет назад. Настоятель перехватывал рассказ у Кьюриосити и наоборот. Жеребенок уже не выглядел таким напуганным, как в тот момент, когда вышел на трибуну. По его блеску в глазах было видно, что он очень горд за себя и свои знания, так как рассказывал все не глядя в книгу, как и настоятель, стоя рядом с ним. Дальше они рассказывали о общественной деятельности каждого из аббатств, но это было очевидно. Доброта занималась медициной, Преданность - духом патриотизма, Щедрость - благотворительностью, Честность — судами, а Радость - праздниками. Сложнее всего было с магией, так как она была свойственна не всем поданным Эквестрии. Тогда этот элемент было решено переименовать в Дружбу. И по сей день он является очень противоречивым элементом, так как нет точной инструкции как его соблюдать. Совсем скоро они закончили. Это был очень краткий экскурс в историю культа. Полное её изучение сулило огромным количеством имен, событий, дат и, конечно, историй, о которых можно умолчать. Настоятель вновь положил свое копыто на спину жеребенку и объявил. -Каждую неделю в день, когда Её величеству пришло ведение, мы проводим воскресное слушание. Мы делимся хорошими историями в стенах этого дома Гармонии для того, чтобы Святые и остальные прихожане могли выслушать их, - Настоятель повернулся к жеребенку. – У тебя есть такая история? Кьюриосити поднёс копыто к подбородку и задумался. Потом на него снизошло озарение, и мне стало ясно, о чем он собирается рассказать. -При входи в собор я встретил печального пони. Мне стало его очень жаль, и тогда я подарил ему яблоко. Он сказал, что это очень ценный подарок в вашем городе. Настоятель кивнул, а затем поднял свой взгляд и направил его в мою сторону. У этого пони всегда было очень обострённое чутьё, которое никто не мог объяснить. Его взгляд в тот момент можно было описать только фразой: «И почему я не удивлен?» Дальше последовало стандартное воскресное слушание. Кьюриосити пошёл на свое место, встречаемый как герой, а пони приступили к своим рассказам. Я же просто молча сидел и слушал эти истории. Кто подобрал щенка, бегавшего около грифонского ресторана, кто подкинул лишний битс искалеченному военному, а один даже сумел помирить двух друзей, дружбе которых, казалось, пришел конец. Мне нечего было рассказать в тот день. Флаффи Харт тоскливо сидел рядом со мной, глядя куда-то в пустоту, периодически возвращался из неё, чтобы спросить взглядом: «Что мы тут делаем?». Я же продолжал сидеть и ждать своего часа. У меня был к Настоятелю разговор более личного характера, который у меня не было ни малейшего желания озвучивать при всех. Имеют же друзья права на небольшой секрет? Прошло два часа, и у прихожан закончились истории. Настоятель, видя усталость сидящих пони, поднял копыто, привлекая внимание к себе: -Я предполагаю, что воскресное слушание можно объявлять завершённым, - Настоятель окинул прихожан взглядом. – У кого-нибудь есть возражения? Большинство пони просто согласились с Настоятелем. Остальные просто промолчали, и это воспринялось как солидарность. Пони встали со своих мест и принялись идти в сторону выхода. Настоятель поднял книгу с трибуны и передал её единорогу, а сам, спустившись на ковер, принялся ждать. Я попросил Флаффи Харта подождать меня, пока мне нужно было кое-что обсудить. Морда единорога отразила на себе все оттенки возмущения, но, скрипя зубами, он сказал, что подождет меня в корридоре. Я извиняясь улыбнулся и направился в сторону Настоятеля. Его неописуемое чутьё сработало и в этот раз. Было понятно, что ждал он именно меня. -Здравствуй, Голден Бук, похоже тебя что-то беспокоит. -Здравствуйте, Настоятель. Вы правы, мне бы хотелось задать вам пару вопросов. - Сказал я, оглядываясь назад, чтобы убедится, что никто нас не слушает. -Как всегда помогу чем смогу, - Настоятель указал головой следовать за ним. – Что же тебя беспокоит? Я последовал за ним. Мы зашли в дверь, расположенную недалеко от алтаря. Там оказалась маленькая комната, стены которой украшали сдобренные узорами гобелены, а полки шкафов прогибались от старых книг, написанных еще сотни лет назад. -Мне бы хотелось спросить вас о жизни. – Аккуратно начал я. Настоятель засмеялся в своей привычной манере. Когда он сел за стол, то последняя частица напущенного величия и официальности спала с него. Передо мной за громоздким столом сидел очень уставший пегас с огромными мешками под глазами. -Ты же понимаешь, что о жизни я могу судить только сквозь призму вот этого, - Пегас ловко поднял копытом маленькую книгу в зеленой обложке. Белая надпись гласила: «Основы шестиначалия» -Это очень сокращённый вариант присланный мне недавно на проверку. -Да, я понимаю, но мне просто не к кому обратиться. Я не очень хочу пугать маму этим вопросом, а отец как обычно не желает меня видеть, - Я посмотрел на портрет принцессы Селестии, висящий за спиной Настоятеля. – Понимаете, я чувствую, будто в этом мире я совсем один. Я хорошо учился и пытался быть примерным сыном, но вот, стоя на пороге жизни, мне не ясно что делать. Настоятель посмотрел куда-то вдаль, а его морда исказила такая гримаса, будто он съел лимон. Морщась, он бегал взглядом по комнате, пока просто не пожал плечами. -Извини, но я не знаю, чем тебе помочь. – По взгляду настоятелю было видно, что ему очень жаль. – В моей жизни просто не случалось таких ситуаций. Ты же знаешь, меня просто оставили около аббатства Флаттершай, когда я еще и говорить то не мог. Мы, Настоятели, все сироты, если на то пошло, и наша жизнь внутри аббатства была довольно прямой и понятной. Я могу написать просительное письмо твоему отцу. Думаю, с ним он не сможет тебе отказать в встрече. -Спасибо, но не надо. – Я был очень разочарован. Повесив уши, я просто направился к двери. -Возможно, тебе просто нужно всерьез посмотреть на своё хобби? – Предположил Настоятель. – Ты, насколько я помню, увлекаешься историей. -Да. -Это прекрасно! – Воскликнул Настоятель, взмахивая копытами. –Просто попробуй поработать в этом ключе. -Спасибо, еще раз, - Я улыбнулся и телекинезом дернул ручку двери. – До свидания, и удачного вам дня. Настоятель помахал копытом на прощание, прежде чем я закрыл за собой дверь. В зале ходило множество пони в рясах, и моё появление их ни капли не смутило. Это был не первый раз, когда я задерживался после слушания. Я направился в сторону коридора, где меня должен был ждать Флаффи Харт. Единорог был на месте и читал газету, купленную, видимо, еще по пути ко мне. Он не читал распространённую «Эквестрийскую прессу», а предпочитал ей менее общепризнанную, но очень популярную среди молодежи альтернативу «Голос из трактира», -Какие новости? – По привычке спросил я, скрывая чувство разочарования. -На восточном фронте без перемен, – По привычке ответил он и бросив в меня взгляд поверх газеты спросил. – У тебя есть планы? -Мне уже как неделю нужно устроится на работу, дабы платить за обучение, - Ответил я, почесывая загривок. – Однако в этом году я, похоже, опоздал и большинство мест, где я работал, раньше уже заняты. -Тогда, может, пройдемся в один трактир на «Серой стене»? – Спросил Флаффи Харт, убирая газету и вопрошающие глядя на меня. – Там сегодня выступает один пони, которого мне хотелось бы послушать. Мне следовало потратить остаток дня на обход мелких ресторанов и редакций, но меня всю сознательную жизнь преследовал один недостаток — я не умел говорить «нет» своим близким и друзьям. Не имело значение, на сколько нелепой у них была бы цель, у меня не хватало духу сказать «нет». Тот случай не стал исключением, и с глубоким вздохом я покорно кивнул. Морда Флаффи Харта засияла от предвкушения, а мне оставалось только натянуто улыбается, показывая свой восторг. Выйдя с площади, мы поспешили на ближайшую трамвайную остановку. Морось к этому времени уже утихла и над нами просто нависало монотонно-серое небо без каких-либо намеков на проблеск солнца. Один ветер не хотел успокаивается, и мне постоянно приходилось придерживать свою фуражку, чтобы она не улетела в неизвестные дали. Ждали мы не долго и, быстро запрыгнув в трамвай, мы начали свой путь в серую стену. Вагон был также почти пуст, и мне стало казаться, что я пропустил нечто важное в жизни нашего горда. Пихнув Флаффи Харта в бок, я поинтересовался его мнением по этому поводу. -Возможно, народ боится Белой сотни, - Ответил единорог, пожимая плечами. – Еще пару дней назад они устроили погром в нескольких кварталах. Ты же знаешь, что им не особо интересно расспрашивать тебя о том, дружишь ли ты с грифоном или просто сидел рядом. -А почему я тогда об этом ничего не слышал? Флаффи Харт посмотрел на меня взглядом, в котором явно читалось сомнение в моих умственных возможностях, и, поспешив достать газету, бросил мне её. -Во-первых, ты не читаешь газеты. Тебя и новостью недельной давности можно удивить, - Дальше его морда приняла брезгливый вид, и он поспешил отвести глаза в сторону. – Во-вторых, ваш квартал держит грифонская семья Гельдов. Они, конечно, принадлежат к буржуазному клану, но племянник главы их семейки недавно женился на дочери Креаллов. Флаффи Харт снова перевел взгляд на меня, в ожидании моего озарения. Мне не понадобилось много времени, чтобы сложить два и два. Открыв рот, я не поверил своему предположению. -Мафия? -В яблочко! – Ответил Флаффи Харт, имитируя выстрел из винтовки «по грифонски». – Возьми мой выпуск газеты. Там пишут более полезные новости, чем в этой «Эквестрийской прессе». Я посмотрел на сложенную пополам газету и послушно убрал её себе в седельную сумку. На морде Флаффи Харта блеснула довольная улыбка, и он просто продолжил смотреть в окно, трещины на котором, словно паутина, перегораживали весь вид. До «Серой стены» было копытом подать, и мы уже спустя пятнадцать минут шагали по серым улицам. Казалось, что весь мир потерял свои краски в этом районе. Даже проходящие мимо пони имели более пастельные тона шёрстки и гривы. По мощёной дороге ездили автоповозки, и я наблюдал за ними со взглядом, будто увидел дракона. Флаффи Харт лишь улыбался моему изумлению. Для него подобное достижение инженерной мысли стало давно обыденным, так как он проживал именно в этом районе. Для жителя восточных районов весь этот антураж с рекламными щитами на фасадах, автоповозками и богатыми на первый взгляд ресторанами было в диковинку. Мы шли по пешеходной улице, по которой гуляли одетые в солидные пиджаки пони со своими кобылами. Морды у них были непринуждёнными или совсем беззаботными. Как раз на одном из поворотов этой улицы я заметил сидящего на тротуаре под зонтом единорога в военной шинели, какая была у того танкиста. Подойдя ближе, я увидел множество открыток, прикреплённых булавками к куску хлопковой ткани, висевшей рядом с ним. Единорог поднял на нас свой замутнённый взгляд и кивнул в знак приветствия. Его грива была всклокочена, а отросшая на подбородке шёрстка скорее напоминала наждачную бумагу. -Здравствуйте, молодые пони, - Единорог поспешил выпрямится из того разваленного положения, в котором он находился ранее. – Не хотите купить открытку-другую? Я посмотрел на открытки. Рисунки на них были сделаны явно не в типографии, а нарисованы вкопытную. В основном это были различные пейзажи, достопримечательности, но особенно меня привлекла та, на которой было запечатлено двое пони, одетых в старые мундиры столетней давности. Я указал копытом на неё и спросил. -А это кто? -Это генерал-полковник Глори Глоу и его кузен генерал-лейтенант Айрн Щилд. Под первым именем он указал на единорога с желтым цветом шёрстки и зеленой гривой. Не смотря на свою расу, он внушал уверенность в том, что мог бы согнуть подкову копытами. Под вторым именем подразумевался уже менее впечатлительный единорог мелкого росточка с кислотно-зеленой шёрсткой и желтой гривой. Оба пони стаяли рядом друг с другом, красуясь причудливым орденом, значение которого я не знал. -Извините мне узость моего кругозора, но я не знаю кто это. –К своему стыду признал я. -О, этих уважаемых… - Единорог осёкся. – Этого уважаемого пони должны знать все. Глори Глоу был одним из самы успешных генералов эквестрийской армии при войне с чейнджлингами. Конечно, тогда сражаться было очень тяжело, но он держался молодцом. Выиграл оборону Нью-Эплузы, за что и получил орден Полумесяца от принцессы Луны. Его кузен так же не отставал в заслугах. Он всегда оставался защищать отходы войск и делал это так успешно, что когда он прекрывал отход ночного гвардейского полка из Понивилля, то смог не только продержатся положенное время, но и спасти большую часть своих солдат. -Звучит довольно героично. –Подметил я. -Да… - Ответил единорог, почесывая загривок. – Но дело в том, что однажды Глори Глоу зажали на западе вместе с еще одним генералом. По мнению этого, прошу простить, молокососа, бой был проигран, и он отступил, оставляя Глори Глоу на произвол судьбы. Весьма потрёпанный к этому времени генерал на столько пропитался ненавистью к чейнджлингам, что обратился к своим солдатам с одним простым вопросом: «Готовы ли вы давить жуков пока есть силы стоять на ногах?». Большинство согласилось не раздумывая. Тогда изнеможденные долгими боями пони пошли в контратаку, которая по своей ярости не знала равных. Даже сам генерал вышел на поле боя вместе со своим палашом и, к сожалению, был сражён. Подобная злоба и жестокость со стороны пони заставили чейнджлингов дрогнуть, и они отступили, но остатки армии всеравно гнались за ними, по копытам неся за собой тело генерала, чтобы он вместе с ними увидел, как умрет последний чейнджлинг. В будущем это станет историческим моментом, известным как «Бой десяти тысячи штыков». -А что с Айрн Щилдом? – Поинтересовался я. -А вот о нем принято не вспоминать, но, по моему мнению, их судьбы слишком переплетены, и поступки Айрн Щилда вытекают из деяний Глори Глоу. Будучи младше, он воспринимал поступки Глори Глоу очень близко к сердцу, и новость о его смерти полностью его разбила. Ему не потребовалось много времени для того, чтобы найти виновных в его смерти. Взяв пример с кузена, он возненавидел всех не-пони, и его жестокости в битвах не было предела. Первое, чем он по-настоящему отличился, было сражение с грифонскими интервентами, которые, отыскав кубок, уже почти сформировались как государство. Тогда их император посчитал, что следует провести маленькую победоносную войну, чтобы показать силу грифонов. На захват берегов вблизи Мейнхеттена отправили клан Шугирцахов. Единорог достал из-за пазухи трубку, запихал в неё листьев мяты и при помощи магической искры подкурил её. Пустив пару небольших облачков, он продолжил. - Генерал был послан, чтобы остановить интервенцию и, надо сказать, он сделал это очень оригинально. Изначально он запросил роту пегасов у Вандерболтов и приказал устроить диверсию на кораблях грифонов. Но в итоге их загнали в ловушку, где с одной стороны были закалённые войной пони, часть из которых служила еще при Голден Глори, а с другой море. Те, кто умел хорошо летать, пытались бежать, но Вандерболты быстро их настигали. Были убиты почти все, кроме одного барабанщика. Айрн Щилд передал ему окровавленный мешок и отпустил, приказав отдать его лично императору. И знаете, что там было? – Мы вдвоем помотали головами, не представляя, что же там могло быть. Тогда продавец открыток затянулся трубкой и ответил. –Там была отрубленная голова Арчи Шугирцаха - главы клана. Это было жестоко, но не вызывало какого-то отвращение к персоне Айрн Щилда. Как никак, он любил своего кузена и мстил за него. Тем более, тогда он защищал королевство от интервенции. Продавец открыток посмотрел на нас исподлобья и решил продолжить. -Знаю, звучит не очень жестоко в наших реалиях, но тогда такой поступок был дикостью для пони. Однако на императора это произвело... – Единорог посмеялся. – Неизгладимые впечатления. Но это не стало точкой в военной карьере Айрн Щилда. Самое безумное, что он сделал, произошло, вот неожиданность, после конца войны. Когда изнеможденные голодом чейнджлинги уходили из страны, генералу этого показалось мало. Тогда он собрал всех своих солдат и спросил их: «Готовы ли они давить жуков пока есть силы стоять на ногах?» И все были готовы. Тогда, нарушая все договоры с королевой Кризалис, армия генерала начала бойню. Они убивали солдат, рабочих и давили личинок. Точка в его военной карьере была поставлена, когда он убил королеву Кризалис палашом своего кузена. Совершив геноцид, он вернулся на родину, будучи уверенным, что пони встретят его и солдат как героев. Но всем было страшно. Обезумевший от горя генерал был очень силен, и с ним была армия закалённых вояк. И теперь, когда жуки кончились, не было ясно, на кого он направит палаш своего кузена теперь. По королевскому указу его разжаловали, а армию расформировали. Их считали чудовищами, и тогда, крича проклятия в адрес принцессы Луны, он пообещал вернутся с войной, которая разрушит Эквестрию. Все это было одной большой несправедливостью. Несправедливо поступили с чейнджлингами. Несправедливо поступили с Айрн Щилдом. Мир стал на порядок несправедливее. Я бросил взгляд на открытку. На ней они выглядели счастливыми. Они не стояли с каменными мордами, как большинство аристократов и военных на своих портретах. Он улыбались. Я достал свой кошелек и спросил. -Сколько стоит открытка? -Четыре битса. – Ответил продавец, отцепляя булавку при помощи телекинеза. -Четыре битса?! – Воскликнул Флаффи Харт. – Это грабеж! Послушай, Бук, история конечно трогательная, но этот кусок бумаги таких денег не стоит. -Прошу меня простить, но это единственное, чем я пока зарабатываю себе на жизнь, - Единорог указал копытом на свою заднюю ногу. Точнее на то, что от неё осталось. – Меня, конечно, содержат в Доме Презрения, но как только они узнали, что я ходил в художественную школу, то попросили начать зарабатывать чем-то подобным. На самом деле, рисовать не так сложно, просто краски тоже стоят денег. Я протянул четыре монеты и получил открытку. Положив её в блокнот Флаффи Харта, чтобы не помять, я убрал все в седельную сумку. -Не будь таким жадным, Флаффи Харт. А как вас зовут? -Тезал. – Ответил коричневый единорог с красной гривой, делая тягу из трубки. -Голден Бук. Единорог протянул мне копыто и, пожав его, мы с Флаффи Хартом продолжили путь. Лишь пройдя несколько метров, я почувствовал, как по моей спине пробежался холодок, а сердце взяли в тески. Я остановился на месте от неожиданного осознания. Флаффи Харт еще прошел немного вперед, но когда заметил, что меня нет рядом, то остановился и раздражено вздохнул. -Что случилось? -Харт, а как ты думаешь, сколько тому продавцу открыток лет? – Мне требовалось, чтобы кто-то еще сказал это. -Примерно двадцать. – Ответил Флаффи Харт, махая копытом и глядя в облака. –А что? -Почти как нам. Флаффи Харт зашагал в мою сторону и, положив копыто на моё плечо, немного потряс меня и заглянул мне в глаза. В отражении на его очках я видел свою испуганную морду. -Бук, - Он еще немного меня потряс. –У тебя еще один год учебной отсрочки. Вот увидишь, война кончится раньше. Все к этому идет. Даже грифоны устали. У них от неё одни убытки. Флаффи Харт говорил маленькими предложениями делая паузы между ними, будто давал время поразмыслить над каждым. Медленно, но верно, я начинал успокаивается, хотя челюсть по-предательски тряслась. -Просто, какого бы мы военного не встретили, они все калеки. У них либо нет ног, либо морды обезображены. Одно дело, когда они носят шрамы, чтобы кадрить кобыл, но другое, когда им приходится носить маски, чтобы скрывать свои уродства, - В пол голоса я сказал. –Харт, я не хочу умирать на войне. Это может показаться странным, но в тот год у молодых пони все чаще стала замечаться истерия. Особенно это затрагивало тех, кому оставалось учится совсем немного. Пропаганда уже давно не работала. На бедных она в принципе никогда не работала. К удивлению большинства, именно бедняки, которых в первую очередь рассматривали как потенциальное пушечное мясо, сразу поняли, что война будет одним большим несчастьем. Вот и у меня где-то глубоко было чувство приближающейся беды. И его не заглушить плакатами, громкими речами и гимнами. -Успокойся же ты! – Воскликнул Флаффи Харт. – Всё будет хорошо! Я послушно кивнул, и мы продолжили путь. Спустя примерно двадцать минут мы дошли до паба «Сто грамм удачи». При входе стояли раскладные столы, а за ними сидели пони и курили продолговатые трубки. Не смотря на мою непросвещённость, я предположил, что в них был опиум. Задержав дыхание, мы перешагнули порог массивной деревянной двери и оказались внутри. Первое что нас встретило были мы сами, отражаемые в зеркале. Совсем рядом стояли вешалки, укутанные легкими осенними пальто и шляпами. В глубине бара, по левое копыто, располагалась тяжёлая стойка, увешанная стаканами и сидровыми кружками. Не снимая с себя верхней одежды, мы поспешили занять ближайший к небольшой сцене столик. Обитые хлопком сидения были очень мягкими, но это не помогало мне расслабиться. Я чувствовал себя как не в своей тарелке. Каждый взгляд, кинутый приблизительно в мою сторону, казался полным пренебрежения и какого-то снобизма. Потом мне станет понятно, что ничего такого и быть не могло. Я был одет в пальто гимназии, а на моей голове была фуражка. Быть студентом гимназии имени Армори было уже большим достижением. По соседству с нами сидела группа солдат. Повнимательней приглядевшись, я облегчено вздохнул. Это были молодые, красивые и, главное, целые солдаты. Громко переговариваясь, они играли в карты и иногда взрывались смехом. Особенно меня поражало двое земнопони. Они так же сидели за столом, один из них курил, скорее всего, трофейную сигару, и, не смотря на свою безрогость, вполне бодро участвовали в игре. Меня всегда интересовало как земнопони так ловко управляются своими копытами. Тут же недалеко сидел один грифон и настраивал гитару. Одетый в рубашку с черной жилеткой, он немного подкручивал струны и осторожно дергал по ним своими когтями. Иногда он посматривал в сторону солдат, и не было ясно, мешают ли они ему или он их просто побаивается. Остальные посетители не отличались чем-то, что могло запомнится. Обыкновенные жеребцы в пиджаках иногда отпивали из своих кружок или бокалов. Иногда кто-то кидал брезгливый взгляд в сторону солдат, но игрокам было решительно все равно. Особенно внимания у них заслужил грифон. Наверное, он и сам чувствовал все эти взгляды, но продолжал их терпеть. -Я пойду возьму нам что-нибудь. – Флаффи Харт встал из-за стола. – Больно спешили мы, и теперь нам придётся ждать. Тебе чего-то конкретного? -Но я не пью. – Неуверенно начал я. -Это за мой счет. – Флаффи Харт бросил в мою сторону взгляд изподлобья. – Тем более, скоро последний день лета и было бы не плохо выпить одни раз на последнем году обучения. Я захотел возразить этому, но Флаффи Харт уже шел в сторону бара, покачивая головой, явно давая понять, что он меня не слышит. Проиграв очередной бой за право выбора, я достал сложенную газету. Первое, что я увидел, была фотография огромной толпы земнопони в рабочей одежде. Было ясно, что они кричали и размахивали копытами. Заголовок гласил: «Очередное волнение среди безрогих.» Дальше шла статья о том, что земнопони требуют больше прав для своих. Их крайне не устраивает преобладание единорогов в обществе. По их мнению, единороги лишь выскочки, поддерживающие свой авторитет благодаря нескольким выдающимся магам, в то время как земнопони сделали больший вклад в развитие общего прогресса. -В этом году зима будет ужасно холодной. – Подметил Флаффи Харт, ставя две кружки сидра на стол. -Но еще даже лето не закончилось. – Возразил я, не понимая к чему было это утверждение. Флаффи Харт махнул на меня копытом и пододвинул кружку с сидром в мою сторону. Я неуверенно взял её своим фиолетовым облаком телекинеза. В кружке была желтоватого цвета жидкость, резко пахнущая яблоками. Я посмотрел на Флаффи Харта, и тот сделал пару глотков, после чего принялся ожидающие смотреть на меня. Я немного отхлебнул из кружки, и этот напиток оказался на удивление вкусным. -Ну как? – Спросил Флаффи Харт протягивая слово «как». -Вкусно. Вкуснее водки, которую ты давал мне попробовать, когда нам было семнадцать. Флаффи Харт начал отмахиваться копытом, опустив взгляд в стол. Он не очень любил вспоминать эту историю, когда я отказался продолжать и ему пришлось выпивать бутылку одному. Стоит ли говорить, что это битву с крепким алкоголем его организм проиграл, и в итоге мне пришлось тащить его на себе до самого дома, где с ним были проведены суровые воспитательные работы. Мимо нас прошел пони в солидном коричневом костюме и подошёл к тому самому грифону, сидящему в углу недалеко от нас. Кивнув в сторону сцены, пони несколько раз стукнул по своим накопытным часам, после чего поспешил удалиться. Грифон последний раз провел когтем по струнам и, закинув ремешок через плечо себе на спину, направился в сторону сцены. Гитара, держащаяся на ремешке, опасно покачивалась из стороны в сторону, и когда он проходил мимо посетителей, они боязливо отдалялись от грифона. Уже на сцене, он расположился поудобней на небольшой подушечке и, пододвинув к себе микрофон, объявил: -Добрый день, дамы и джентльпони. Меня зовут Оден из клана Сэйнгеров. - Грифон окинул взглядом сидевших за столами пони. Они отвечали взаимным любопытством. – Я бы хотел сыграть для вас в этот типичный для Филадельфии день. Композиция так и называется «Типичный день в Филадельфии». Весь бар затих. И даже солдаты, отложив свои карты, принялись внимательно слушать музыканта. По грифону было видно, что он очень молод, так как был еще мал. Он начал перебирать когтями по струнам. Для нас, пони, было диковинно слышать гитару. Первые ноты музыки отозвались в моем сердце мелкими каплями дождя, что падают с неба, чтобы в итоге разбиться о тротуар. Тут же за ними последовал ветер, что нес запах рыбы с порта. Не успев ещё привыкнуть к нему, тебя отвлекает запах капусты, моркови, лука и картошки. Под окнами играют жеребята, споря о самых важных вещах в их жизни. Уставшие жеребцы плетутся домой, но в то же время они довольны оконченной сменой. Жители домов переговариваются друг с дружкой через открытые окна, успевая при этом следить за готовящейся едой. Солнце садится без каких-либо красивых переливов в небе. Лишь свет из окон домов разгонял тьму на улице. Все для нас просто и сложно одновременно. Именно это я чувствовал, когда Оден играл на гитаре. Возможно, он не был отличным гитаристом, но у него получилось меня тронуть, несмотря на то, что к музыке я зачастую безразличен. Было видно, что мой восторг разделяют и все остальные. Особенно меня удивили солдаты, которые топали копытами яростней всех. Один из них выкрикнул: -У нас, когда перемирие было, один грифон тоже на гитаре играл. Это было так же потрясающе! Грифон не ожидал такого успеха от своего дебюта в этом пабе и, нервно постукивая когтями по гитаре, собирался с мыслями чтобы что-то сказать. Овации, на самом деле, продлились недолго. Вскоре, пони вспомнили, против кого они воюют и кого надо ненавидеть, и один за другим посетители умолкали. Грифон уже нашел к этому времени нужные слова: -Знаю, что сказанное мною прозвучит дерзко, но я был бы признателен каждому биту, - И он был прав, так как пони обменялись непонимающими взглядами. – Поймите, я родился в клане Сэйнгеров. Мы по своему ремеслу барды. У нас нет никакой ненависти к пони, мы просто хотим играть и петь. Пони начали перешёптываться. Мы с Флаффи Хартом начали бегать глазами по сморщившимся лицам пони. Тогда я сделал вещь, которую запомнил навсегда. К тому времени, как грифон закончил играть, моя кружка сидра была на половину пуста, но этого было достаточно, чтобы я с несвойственной для меня решимостью встал и вытащил из своей седельной сумки пять битс. При помощи магии я доставил монеты прямо грифону в когти: -Прости, но больше я дать не могу. Флаффи Харт, почесав копытом подбородок, извлек десятибитсовую купюру и так же передал её грифону. Нашему примеру последовали и военные, которые скинулись и передали грифону около тридцати битс. Больше никто не решил заниматься благотворительностью, но, к моему удивлению, грифон вновь приготовил гитару и продолжил играть уже другую мелодию. Сев обратно на свое место, я вспомнилпро лежащий в сумке блокнот с рассказом Флаффи Харта. У меня в голове сразу появилась идея, как разрядить неловкую атмосферу, оставшуюся после нашего небольшого подвига: -Не хотел бы ты мне рассказать поподробнее о том, как тебя выгнали с конкурса? – Спросил я его, делая пару глотков из кружки. -Ничего особенного. Пару дней назад я пришел в гимназию чтобы посмотреть кто прошел на следующий этап конкурса и начать писать следующий рассказ. Но каково было моё изумление, когда моей работы всписке прошедших не оказалось. Конкурс проводит издательство «Напечатанный мир», и я отлично знал, к кому мне стоит идти с вопросами. Флаффи Харт дал понять, что он крайне горд своей решимостью. Мне же оставалось отдать должное терпению сотрудников издательства, мужественно павших под тяжестью упрямства молодого единорога. -Меня отвели к директору издательства после того, как узнали, что мой отец числится среди их самых прибыльных авторов. Меня тогда встретил кошмарно старый единорог, который начал рассказывать о том, что сейчас не подходящее время для подобных историй и что если бы он не разбирался в таких вещах, то их издательство не просуществовало бы так долго. Зная Флаффи Харта, я предположил, что издателю скорее всего не больше пятидесяти, и он просто хотел отвязаться от настырного единорога. Я сам удивился этой мысли, всплывшей в моей голове, и поспешно отодвинул недопитую кружку сидра. К этому времени ноги мои были ватные, а голова стало заметно тяжелей. -Харт, кажется я пьян. – Заявил я своему другу. Флаффи Харт, нахмурив брови, окинул меня сверху вниз вопросительным взглядом. Было видно, что тот прибывал в огромном замешательстве, и он поспешил забрать у меня недопитую кружку. -С одной кружки? -Да. – Прямо ответил я. В этот самый момент в бар вошел пони. С черной гривой, темно-зеленой шёрсткой, желтыми глазами и одетый в обычную белую рубашку под плащом. Ничего необычного. Первое впечатление исправил грифон, зашедший следом, и услужливо снявший с земнопони плащ. Кивнув в знак признательности, пони направился в сторону барной стойки, не дожидаясь, пока его спутник снимет с себя дождевик. Не только я приметил появление столь странного гостя - большинство посетителей начали перешёптываться. Сам земнопони нес на своей морде еле заметную улыбку, а из-под его слегка приспущенных век читался в чем то надменный взгляд. Посмотрев на сцену, он улыбнулся уже более заметно и помахал гитаристу копытом: -Привет, Оден! Грифон неуверенно помахал лапой в ответ. Можно было подумать, что гитарист не очень гордится подобном знакомством. Земнопони просто издал тихий смешок и, покачав головой, продолжил идти в сторону стойки. За ним уже поспел и грифон, одетый в серый костюм «тройка». Подойдя к барпони, протирающему бокалы тряпочкой и изо всех сил пытающегося не замечать клиента, земнопони несколько раз постучал копытом по стойке. -О, я знаю, что ты меня видел, - Земнопони ловким движением копыта достал из нагрудного кармана рубашки сверток купюр. – Может перестанешь быть такой ханжой и обслужишь меня? Грифон не зря говорят, что деньги не пахнут. Барпони с многострадальным вздохом обернулся к клиенту. По его морде было видно, что ему не нужен ни один битс из его копыт. Земнопони слегка наклонил голову, как бы спрашивая, что он сказал не так. -Слушай, тебе здесь не рады. –Прошипел барпони. Земнопони состроил максимально наигранную расстроенную морду и даже затряс губами, как будто вот-вот заплачет. Это заставило сопровождающего его грифона немного улыбнутся. -Мне не рады? – Спросил земнопони ударив себе копытом в грудь. – Но почему? По интонации было понятно, что вопрос скорее риторический. Я посмотрел на Флаффи Харта и мне стало понятно, что дела, по неизвестной мне причине, очень плохи. В моем теле было около пинты сидра, и от старого Голден Бука ни осталось и следа. Я был готов вершить судьбы пони, государств, ну или хотябы отдельного бара. Резко встав, я, немного покачиваясь, направился в сторону барной стойки. Флаффи Харт окликнул меня, но я лишь помотал головой, как бы говоря «не сейчас». Когда я облокачивался на стойку для опоры и посмотрел земнопони в глаза, то увидел быстро ползущие вверх брови. Улыбнувшись в знак дружелюбия, я указал копытом на барпони и заявил: -Вы обязаны его обслужить. После этого заявления брови подскочили уже и у барпони, и у грифона, и, предположительно, у всех посетителей. Даже гитарист приостановил свою игру. Барпони, покачав головой и отойдя от шока, спросил: -А вы, собственно, кто такой, чтобы от меня что-то требовать? Я?! Я поданный Эквестрии. И он… - Я указал копытом на земнопони, стоящего рядом и не понимающего что происходит. – И он тоже поданный Эквестрии! У него есть право! Неожиданно я почувствовал, как что-то тянет меня за хвост. Это был Флаффи Харт, изрядно покрасневший не то от злости, не то от стыда, который пытался вытащить меня из того, во что я ввязался. На меня смотрели все - от солдат до того самого земнопони. Собрав в копыта остатки разума, я осознал, что натворил. Но к этому моменту Флаффи Харт схватил меня за ухо, как меленького жеребенка, и потащил на улицу. Под розовеющем небом мне в морду летел холодный ветер и крики Флаффи Харта. -Ты что творишь? Ты хоть знаешь кто он такой? – Я лишь притупил взгляд, ясно давая понять, что не имею и малейшего представления. – Это Полосатый Король! Самый главный контрабандист этого города! Я нахмурился, не веря словам Флаффи Харта. Во-первых, он не зебр, чтобы быть полосатым. Во-вторых, по его дружелюбию и такому ребяческому поведению нельзя было сказать, что он мог быть как-то связан с нелегальным бизнесом. Видя мое непонимание, Флаффи Харт сделал фейсхуфф. -Извини. – Сказал я, поднимая свой взгляд с тротуара. Флаффи Харт открыл рот, чтобы что-то добавить, но, махнув копытом, решил воздержаться. Вместо этого, он достал трубку и немного шуя. Затолкав небольшую горсточку зебринской травы в чашечку, он закурил: -Ладно. Давай постоим здесь, пока ты не придёшь в себя. Я не стал возражать. Флаффи Харт спокойно потягивал трубку. Прохожие шли мимо. Холодный ветер выбивал из меня остатки алкогольного опьянения. Этот процесс завершился довольно быстро. Конечно, меня сопровождало слабое чувство тошноты, но это было терпимо. Я сам удивился, как мало мне потребовалось времени, чтобы опьянеть и отрезветь. -Мне, кажется, стало лучше. – Заявил я Флаффи Харту. -Так быстро? – Переспросил единорог, вытряхивая остатки шуя из трубки. -Да. Флаффи Харт без лишних вопросов убрал трубку в специальный футляр, после чего кивком головы позвал меня за собой. Мы вошли внутрь, и вернувшаяся ко мне трезвость ума превратила устремившиеся в мою сторону взгляды подобными пронзающим шпагам.Но тот самый земнопони смотрел на меня с улыбкой, держа копытом бокал с вином. Он сидел по соседству с нашим столиком, но Флаффи Харту это не понравилось, и он сел подальше, телекинезом забрав недопитые кружки, которые чудом никто не унес. На этот жест показательного недружелюбия земнопони лишь усмехнулся и что-то шепнул грифону, после чего они оба посмеялись. Хвала Шестерым — это всесторонне внимание не продлилось долго. Все пони потеряли ко мне интерес и вернулись к своим насущным делам. Флаффи Харт же сидел передо мной, смотря постоянно куда-то в сторону. Его злоба для меня была почти осязаемой. -Прости. - Сказал я, надеясь спасти положение. Флаффи Харт лишь метнул в меня быстрый взгляд и, помахав копытом, снова отвернулся. В сердце что-то кольнуло и дышать стало тяжелее. Челюсть вновь затряслась и на стол упала первая капля. Флаффи Харт быстро подметил это и сменил тон. -Все нормально. – Поспешил успокоить меня единорог. – Просто напомни мне в следующий раз не брать тебе ничего с градусом. Я послушно кивнул и, немного поморгав, сделал несколько глубоких вдохов. Когда я нашел в себе силы говорить, я спросил у Флаффи Харта: -А кто этот пони, на которого мы пришли посмотреть? -Один мой знакомый из кружка по политическому образованию рассказал, как однажды, сидя в другом баре, к ним пришел один пони красного окраса с каштановой гривой. Он сам в речи не вслушивался, но сказал, что мне, вроде как, должно быть интересно. -А почему мы тогда сидим именно в этом баре, а не в том, где он выступал? -Знакомый спросил место следующего его выступления, и тот ответил, что оно будет здесь. Спустя продолжительное время дверь в паб снова открылась, и внутрь зашел единорог. К сожалению Флаффи Харта, это был не тот самый пони, о котором ему рассказывали, и он, обречено вздохнув, сделал еще несколько глотков из еще одной купленной кружки. Морду единорога прикрывал изящный шарф со сложным узором из золотой нити. Его пальто в цене скорей всего не уступало шарфу и, не снимая ничего, он проследовал вглубь паба. -Слишком много странах пони облюбовали этот бар. – Пробормотал Флаффи Харт. Единорог, к моему удивлению, не обратил никакого внимания ни на стойку, ни на барпони, а сел за стол с тем самым земнопони. Флаффи Харт удивился не меньше меня и сменил апатию на заинтересованность. Земнопони, не придавая никакого значения дорогой одежде, посмотрел на единорога сверху вниз. Скорее всего ,это смутило единорога, но собрав волю в копыта, тот спросил: -Принес? -Сразу на «ты», а вы грубиян, как я погляжу. – Подметил земнопони, лениво поднося бокал ко рту. -Ты заставил меня прийти в это…-Единорог сделал продолжительную паузу, пытаясь подобрать слово. – ...место, и еще называешь меня грубияном? Земнопони улыбнулся. Грифон, сидевший рядом, раздражено вздохнул. Было видно, что они друг другу не рады. -Ладно. Слушай. – Земнопони сделал ударение на окончании. – У нашей дружной семьи есть небольшая традиция – знать своих клиентов в лицо. - Сказал земнопони, натянуто улыбаясь. – Поэтому будет очень мило с твоей стороны, если ты осознаешь, что ты здесь не король ситуации, и запихнешь своё ханжество себе в круп. Земнопони сделал еще один глоток, пока единорог приходил в себя от сказанного. Даже по наполовину прикрытой морде было видно, что к подобному отношению он не привык. Положение поспешил исправить грифон, сидевший рядом: -Не смотря на прямолинейность моего друга, -Сказав это, грифон кинул взгляд, говорящий: «Опять?». - он прав в одном. Деловые отношения между нами подразумевают, как это у вас пони говорят, гармонию. Смотрите на это как на дружеские отношения. Мы вам - вы нам. И для этого хорошо знать друзей в морду, ну или клюв. Эти слова немного сбавили пыл обоих пони. Единорог достал из внутреннего кармана пальто мешок и бросил его на стол. Грифон взял его и достал несколько свернутых цилиндром пачек купюр, после чего кивнул земнопони. Тот, в свою очередь, тоже кивнул, и грифон достал из своего пиджака нечто, запечатанное в бумагу. -Вы даже не будете считать? – Поинтересовался единорог, указывая на мешок. -Нет. Пусть это будет знаком нашего доверия вам. Надеюсь вы его оправдаете. После этих слов, грифон, якобы случайно, сел так, чтобы из-под пиджака показалась рукоятка револьвера. Единорог медленно кивнул и, убрав сверток, поспешил удалиться. Как только его хвост скрылся за дверью, грифон повернулся к земнопони. -Иногда для меня непосильная загадка то, как ты стал так успешен. -Обычно я таким не занимаюсь. – Ответил земнопони, делая глоток вина. – Тебе правда следует сказать господину Дункану, что я не подхожу на роль представителя семьи. Не могу я терпеть этих богатых ханжей. И даже во этот. Свинья он. Чистая, пахнущая дорогими духами, но, все же, свинья. Земнопони кинул взгляд в нашу сторону, и нам вспешке пришлось делать вид, что мы ничего не видели и ничего не слышали. Входная дверь вновь открылась, и внутрь зашел земнопони. Флаффи Харт сразу же оживился, подергивая меня за край рукава. Новый посетитель и правда очень хорошо подходил под описание. Однако, я представлял его намного моложе, а так, на вид ему было около тридцати с чем-то. Поверх красной шерсткион носил каштановый простенький пиджак и застегнутую на все пуговицы рубашку. Было очень сложно представить такого интеллигентного и зрелого пони как участника какого-либо кружка. Сразу же я попытался примерно определить его роль по кьютимарке, но это вызвало лишь большее замешательство. На боку земнопони красовалась магическая звезда – что означало немалый магический потенциал. Но это был абсурд, с учетом того, что он не мог использовать магию. Даже если предположить, что это фальшивая кьютимарка, то зачем ему именно такая. Пока я размышлял над этим ,сам земнопони подошел к барпони. -Здравствуйте, у меня есть договорённость с хозяином о небольшом выступлении. Я скажу тут пару слов и уйду. – Голос земнопони звучал скорее не уставшим, а вымученным. Складывалось ощущение, что этот город высасывает соки даже из него. -Хорошо. Ваше имя? – Спросил барпони, доставая небольшой лист бумаги. -Ред Стар. -Есть такой. Подождите немного, сейчас эта курица закончит, и вы можете приступать. – Барпони кинул презрительный взгляд в сторону гитариста на сцене. -Грифон. -Что? -Не курица, а грифон. – Земнопони презрительно окинул барпони сверху вниз. – Я спокойно могу назвать тебя морковка, но врятли тебе это понравится. С этими словами земнопони поспешил занять столик поближе к сцене, оставляя барпони в недопонимании. Эта сцена заинтересовала и другого земнопони, сидящего рядом с грифоном. Свое вино он уже давно допил, и, скорее всего, он ждал, пока его знакомый с гитарой доиграет, но по его внезапно широко раскрывшимся глазам было видно, что внезапный гость пробудил в нем любопытство. -Арчи, а это кто? – Спросил контрабандист. -Ни малейшего понятия. С нашей семьей он дел не имеет. -Не люблю я пони, которые берутся из неоткуда. - Промямлил земнопони. Грифон тем временем уже закончил свою игру и принялся убирать гитару в футляр. Он был весьма удивлен, когда земнопони который только что подошел к сцене, протянул в копыте купюру. Грифон подошел к земнопони и, нахмурившись, спросил. -Но ты даже не слышал, как я играю. -Я помню тебя из другого бара на Виной улице. Грифон прищурил глаза и затем его озарило. Он аккуратно взял купюру из копыта и убрал себе в карман жилетки, после чего уступил место на сцене земнопони. Многие посетители, увидев пони на сцене, решили уделить немного внимания выступающему. В этот момент я посмотрел на Флаффи Харта, и по его блестящим глазам было понятно, что та фраза, кинутая красным земнопони, произвела на него сильное впечатление, и он не капли не жалеет о том, что пришел сюда. Выступающий сделал глубокий вдох и обратился к сидящем в баре. -Отличный день сегодня, да? – Сарказм этой фразы был почти осязаем. – Молодые пони умирают на войне, мафия отбирает то, что не успели отнять министерства в качестве военного налога. - Земнопони кинул взглядом посетителей и, встретив взгляды, полные непонимания, продолжил. – Странно слышать это выражение в таком тоне, да? Мне тоже. К сожалению, складывается ощущение, что все эти чиновники, офицеры и прочие паразиты каждый день начинают с этой фразы... Стоп, что это за слово? – Он состроил морду, как будто на него снизошло величайшее озарение. –Паразиты. Не находи те ли, что это слово прекрасно описывает всех тех уродов, которые сидят сейчас в Кантерлоте и попиваю свой чай из фарфоровых кружек с золотой каймой. Им повезло. Им очень крупно повезло. А нам нет, друзья. Мы живемздесь, внизу. И каждый день мы вынуждены задыхаться заводским дымом пока они дышат свежим горным бризом. Пока мы давимся квашеной капустой, они едят вкуснейшие салаты. Пока мы горбатимся за гроши, они сидят на состояниях. Пока… -Стоп, а ты кто вообще? –Послышался голос контрабандиста. – Безусловно, звучишь ты складно, но, вот только, я даже имени твоего не знаю. Выступающий смутился и, наверное, даже немного разозлился, но, проглотив злобу, ответил. -Меня зовут Ред Стар. Я сын владельца текстильной фабрики. Зеленый земнопони рассмеялся вновь, перебивая Ред Стара. На этот раз по его морде было видно, что дважды подобное он терпеть не собирается. -Что тут такого смешного?! – Выкрикнул Ред Стар, еще больше краснея от злости. -Ну знаешь все эти «пока мы!» … - Земнопони опять ушел в хохот. – Видимо, ты очень хорошо знаешь, каково живется рабочим, везунчик. На последнее слово контрабандист сделал особое ударение, и Ред Стар сразу понял, на что тот намекает. -Ты считаешь, что я один из них, так? – Шипя сквозь зубы спросил Ред Стар. -А то! – Ни капли не задумываясь выдал земнопони. – Ты пришел в Серую стену. Думаешь хоть кто-то здесь будет тебя слушать? Ты правда надеешься, что в месте, где живут в основном госслужащие, найдутся те, кто тебя поддержат? Что кто-то разделит твое рыцарское благородство? Все посетители с ненавистью смотрели на контрабандиста, пока тот сидел с мордой, полной спокойствия. Грифон уже тянулся к револьверу, бурча себе в клюв что-то на родном языке. Но скорее всего и сам контрабандист понял, что вряд ли он выйдет целым, если не сбавит обороты. Он подался вперед на своем стуле: -Ладно, вот тебе совет. Не скажу, что детство у меня было бедное или что я сейчас бедствую, но я больше в этом понимаю. Ты иди к тем, кому терять нечего. У всех здесь семья, должность и жизненные принципы, а тут как ураган влетаешь ты. – Земнопони указал на Ред Стара копытом. – Найдется ли здесь тот, кто с ним согласен? А то может я один здесь такой бесчувственный чурбан? -Я согласен! – Воскликнул Флаффи Харт, резко вставая из-за стола. – Ты всего лишь хочешь заглушить голос тех, кто будет мешать твоему бизнесу. Земнопони открыл рот, но потом копытом закрыл его обратно, когда увидел, что рядом сижу я, четно пытаясь скрыть свою морду копытами. -А чем тебе не нравится мой бизнес? У меня, между прочим, очень хорошие специи прямо из Саванны. -Ты знаешь, о чем я! Все знают, Полосатый король. -Полосатый король? Вас самих это прозвище не смешит? Оно же звучит убого. – Сказал земнопони, морщась. –Меня же Голден Коин зовут, вам так сложно это запомнить? Земнопони оглядел всех в этом баре и глубоко вздохнул, после чего встал и направился к выходу. Грифон, шагая на задних лапах и держа когти недалеко от револьвера, последовал за ним. Находясь около самой двери, Голден Коин сказал, глядя на Флаффи Харта: -Ненавижу ханжей и лицемеров. Окинув всех напоследок своим презрительным взглядом, он вышел из паба. Многие начали перешёптываться, не обращая никого внимания на Ред Стара. Скорее всего он прекрасно понимал, что момент испорчен и должного эффекта на посетителей произвести уже не получится. Какого же было его удивление, когда к нему подбежал Флаффи Харт с блестящими от счастья глазами. -Здравствуйте, сэр. Сочувствую за сорванное выступление, но не могли бы вы сказать, где будет следующее? Мне бы очень хотелось прийти. Меня зовут Флаффи Харт. Ред Стар оценивающим взглядом окинул Флаффи Харт, немного задержав его на фирменном пальто. Нахмуренные брови расслабились, и, издав вздох, являющийся неким подобием смешка, он ответил: -Гимназия имени Армори? Видимо, вы хорошо образованы. – Сказал Ред Стар, поднимая взгляд к глазам Флаффи Харта. -Так и есть! Гуманитарный факультет, на данный момент готовлюсь к обучению на последнем курсе. – Указав на меня он добавил. – А это мой друг, Голден Бук. Ред Стар посмотрел на меня, и мне стало не по себе. У него не было пронзающего душу взгляда, морда была вполне приятная и даже легкая улыбка намекала на дружелюбие. Но меня не покидало чувство, что что-то в нем не так. Я вежливо кивнул в знак приветствия и подозвал к себе Флаффи Харта. -Тебе он не кажется странным? – Спросил я, наклоняясь к уху единорога. -Только не говори, что ты согласен стой швалью. –Шипя сквозь зубы ответил Флаффи Харт. -Я…Я не знаю, но тебе не кажется, что весь его образ очень странный? Ты ниразу не слышал о нем, так как ты можешь с ним так просто разговаривать? -Говорит тот, кто несколькими минутами раннее защищал контрабандиста. – Злобно подметил Флаффи Харт. -Я был пьян. И он не вызывал у меня…- Я попытался подобрать правильные слова для того, чтобы описать свои ощущения, но даже на самом дне моего сознания у меня не получилось найти хоть что-то подходящее. -Я, пожалуй, пойду. – Сказал Ред Стар, проходящий за нашими спинами. Но напоследок он кинул взгляд в сторону Флаффи Харта. – Я попытаюсь устроить выступление в «Бочке сидра» на Медовой улице что в северной части портовых районов. Придёшь? -Разумеется. – Ответил Флаффи Харт сверкая от счастья. Ред Стар вышел. После всего случившегося за день, мне казалось, что в голове у меня свинец и в груди что-то начало давить, и я поспешил выйти следом. Флаффи Харт без лишних слов проследовал за мной. Небо на улице уже слегка потемнело, знаменуя скорый вечер, и самое мое большое желание на тот вечер было лечь в кровать и с головой уйти в недавно купленный томик «Путешествия на Юг». Но между этой мечтой и мной неожиданно выросло еще одно препятствие. Снаружи стояли заметно выпившие пони. Я сразу учуял резкий запах яблок и попытался проскочить мимо них, но что-то оказалось в моих копытах и я стремительно полетел мордой в тротуар. Под дружный хохот трех пони у меня из носа потекла кровь. -Вы что делаете, уроды?! – Воскликнул Флаффи Харт. -Мы?! Ничего! – Возразил один из хулиганов, снова раздаваясь хохотом. Я попытался встать, но меня что-то толкнуло, и я вновь упал. Слезы навернулись на глазах. В этот момент послышался резкий звук удара, и рядом со мной упал один из хулиганов. -Ах ты сын собаки! Послышались звуки ударов, но я даже не попробовал поднять глаза. Я смотрел только в тротуар, но мне было понятно, что двое оставшихся бьют Флаффи Харта. Так, наверное, и продолжалось бы, если бы не послышался грохот двигателя проезжающей недалеко автоповозки. На свой страх и риск я закричал: -НА ПОМОЩЬ! К удивлению всех, автоповозка остановилась. Я поднял глаза и увидел знакомую морду зеленого земнопони. Голден Коин посмотрел сначала на Флаффи Харта, затем на меня, заливающегося слезами, и только потом на хулиганов, после чего пожал плечами: -Ничего интересного, Арчи, поехали дальше. -ПОСТОЙ! – Завопил я не своим голосом, даже не подозревая, что моя глотка может издавать такие звуки. –Помогите, пожалуйста! Последние слова я уже сказал почти шёпотом, потому что не думал, что это сработает. Но тут, к моему удивлению, Голден Коин вышел из повозки и сделал пару шагов в мою сторону. На его морде читалось некое пренебрежение: -Да я бы рад, но как я сказал, очень не люблю ханжей. Сказав это, он перевел взгляд на Флаффи Харта, лежащего недалеко от меня. Из носа у него текла кровь и он держался копытами за живот, не в силах что-либо ответить. Хулиганы же тем временем загораживали нас от потенциальных спасателей. Как будто они были бродячими псами, защищающие свои залужено найденные объедки. -О, а сейчас твой друг более скромный. – Земнопони улыбнулся. – Мне нравится. -Пожалуйста. – Я не знал, что мне сказать. Попросить помощь как компенсацию взамен за тот скандал в баре было глупо, и врятли я сильно повлиял на решение барпони. -Ладно. – С вздохом произнес земнопони. – Так, шпана, брысь от сюда. Но хулиганы только переглянулись и посмеялись. Они оба были единорогами, и при помощи телекинеза достали из карманов по небольшому выкидному ножу. Жадно глядя на земнопони, они начали медленно делать шаги в его сторону: -А что это ты раскомандовался? Это тебе не зебринское гетто. -Гетто? О, я умоляю. В гетто живут отбросы, а их я вижу только когда выхожу за пределы южной части портового района. – Потирая подбородок ответил земнопони. – Правильно я говорю, Арчи? Из повозки вышел тот самый грифон из бара. Хрустнув массивной шеей, он занял место рядом с земнопони: -Правильно. После этих слов повисло молчание. Оно длилось несколько секунд, но казалось, что оно длилось часами. Его прервал страдальческий вздох земнопони: -Один вопрос. Зачем они вам? – Пони указал на нас. – Шли парни себе домой, и тут вы. -Не води нас за нос, они с тобой! – Возгласил один из хулиганов с такой гордостью, словно сделал открытие в магической сфере. От такого заявления у земнопони упала челюсть, которую поспешил поднять грифон, не забывая о своем клюве. После чего они посмотрели друг на друга, а затем на хулиганов, снова друг на друга и снова на хулиганов. Они расхохотались. Это был смех, граничащий с истерическим. Это длилось около минуты, или мне просто так казалось. Но когда земнопони успокоился, он помотал головой: -Ух, ну и шутки у вас. Я же нанимаю только зебр и грифонов, вы знаете. Зачем мне эти двое? -А зачем тогда этот вступился за тебя в баре и зачем ты сейчас их защищаешь? И правда…- Земнопони наклонился так, чтобы видеть мою морду среди ног хулиганов. – Зачем? Правда, вопрос слишком сложный, давай что попроще. Ты знаешь кто я? Я помотал головой, приводя земнопони в шок своим незнанием. Его лоб наморщился, а глаза стали бегать повсюду, иногда задерживаясь на моих. Наверное, он пытался понять, говорю ли я правду или нет. -А зачем тогда? -Это было несправедливо. – Робко ответил я. -Ха, несправедливо. В яблочко! – Пони выпрямился и, взмахнув копытом, сказал грифону. – Так, мне это надоело. У меня дома ужин стынет. Разберись с ними. Грифон недолго думая достал из-под пиджака револьвер и направил на хулиганов. Они сделали несколько шагов назад. Я поглядел на Флаффи Харта, который уже не стонал, а просто лежал, наблюдая за происходящим. Хулиганы тем временем закачали головами. -Ты же не выстрелишь. "Серая стена" не территория семьи Креал. -Ну там вопрос связей. Думаю, через кузена сестры жены брата кого-то там мы уладим это недоразумение. –После этих слов грифон сделал выстрел, грохот от которого, казалось, раздался по всей Филадельфии. Пуля пролетела мимо хулиганов и угодила в стену одного из домов. – А теперь хочешь проверить, достанется ли следующая пуля тебе? Ответом послужили грязные ругательства и сверкающие копыта убегающей шпаны. Их товарищ так и остался лежать рядом с нами. Земнопони лишь помотал головой и поцокал языком. -А еще меня обвиняешь в непрофессионализме. Сейчас на выстрел сбегутся жандармы. Поехали быстрей. – Земнопони бросил прощальный взгляд на меня. –Меня зовут Голден Коин. Ты, наверное, и это и так слышал. Надеюсь больше не свидимся. -Спасибо, мистер Голден Коин. Бровь Голден Коина поползла вверх, и, издав тихий смешок, они вместе с Арчи сели в автоповозку и уехали проч. Я встал и слегка дотронулся до Флаффи Харта. Его глаза были открыты, но он не издал ни звука. Он даже не пошевельнулся. -Ты в порядке? – Обеспокоено спросил я. -Как же унизительно. – Ответил он вполголоса. С сдержанными стонами он сначала сел на круп, а затем попытался встать. Я помог ему, и мы вместе поковыляли в сторону его дома, что располагался в Серой стене. По пути мы нашли таксофон, и я попросил у Флаффи Харта битсовую монету. После нескольких гудков мне ответил скрипучий голос одного из моих соседей. -Грей Стоун слушает. -Мистер Грей Стоун, нам нужна ваша помощь. Вы бы не могли приехать к Флаффи Харту на дом? -Он опять что-то натворил и теперь мне снова придётся переводить на него зелья, которые мне приходится покупать, прошу заметить, на свои деньги? – По голосу было понятно, что его холодной ярости не было предела. -Это я виноват, господин Стоун. Я умаляю вас помочь и не говорить ничего моей маме. Из трубки послышался глубокий воздух. Холодная ярость как всегда уступила место клятве Флаттершай. -Хорошо. Буду когда буду. -Спасибо вам. Вместо ответа послышались гудки. Я повесил трубку и обернулся к Флаффи Харту. Ему явно было тяжело. Подойдя ближе, я заглянул ему в глаза и сказал. -Это был тяжелый день. Пошли домой.