Потомки Солнца и Реки

      Странное, еле заметное движение чуть в стороне Вэнь Цин уловила привычно обостренными чувствами совершенствующейся. Подождала, пока нечто приблизилось к ней. И резко выбросила руку, ухватив…       Бумажного человечка.       Чего хотелось больше – рассмеяться или рассердиться, Вэнь Цин не сразу и поняла. Только раскрыла ладонь. Бумажный человечек тут же расправил руки-ноги, встал и с поклоном протянул ей на сомкнутых «ладонях» небольшой клочок. Развернув подношение, Вэнь Цин обнаружила, что на нем несколькими крошечными, но четкими штрихами был набросан ее собственный портрет – улыбающейся и с цветком в волосах. С другой стороны вилась надпись: «Сегодня, за час до полуночи, у тренировочной площадки».       Тихо рассмеявшись, Вэнь Цин быстро начертала пару иероглифов на каком-то клочке и отдала его человечку. Тот мило поклонился, принимая записку, и быстро вылетел в окно. Выглянув, Вэнь Цин заметила в отдалении компанию юньмэнцев во главе с их первым учеником. Вэй Усянь о чем-то весело болтал с приятелями, но время от времени словно случайно оглядывался на окна павильона целителей.       Вэнь Цин вздохнула: несмотря на почти ежедневные охоты на нежить (в тренировочном лагере скучать некогда!), Вэй Усянь умудрялся еще находить время… ухаживать за ней, что ли? Нет, во время таких встреч они обсуждали то ритуалы лекарей, то создание артефактов… Как оказалось, Вэй Усянь вполне разделял ее страсть к изобретательству.       Но вот внешне…       Внешне все выглядело так, словно юньмэнец добивается внимания будущей невесты. И на их встречи кое-кто из старших лагеря начал поглядывать искоса. И перешептываться: дескать, племянница главы и этот безродный мальчишка, даже не из старшей семьи своего ордена, сын слуги, приглашенный адепт…       Но все неловкости присутствия Вэй Усяня среди воспитанников лагеря с лихвой искупались его дружбой с А-Нином. Ее застенчивый младший брат наконец-то начал более-менее свободно общаться хоть с кем-то, да и на последней охоте себя проявил неплохо. Вместе с Вэй Усянем они загнали кабана-яо, переродившегося в чудовище из-за темной энергии, а Вэнь Чао, обыкновенно добивавший добычу остальных воспитанников, на этот раз приказал нанести последний удар младшему брату. Потом А-Нин, робко улыбаясь, уточнял, можно ли отправить клыки кабана родителям в дар.       Да и сам Вэнь Чао, по-видимому, потихоньку попадал под влияние обаятельного юньмэнца. По крайней мере, в последний раз они сбежали на поиски приключений в близлежащий городок вдвоем (точнее, им так казалось, тогда как Вэнь Чжулю подстраховывал, оставшись незамеченным).       Приключения нашли их на обратной дороге из цветочного дома – некие личности сочли, что молодые господа выглядят достаточно неплохо, чтобы заплатить за проход по ночной улице. Обыкновенно с заклинателями такие типы связываться не спешат, но на прогулку юноши отправились не в орденском. И, естественно, без мечей.       В общем, по словам Вэнь Чжулю, драться на одних талисманах Вэй Усянь таки научился, и неплохо. Правда, стоило лишь Вэнь Чао зажечь пламя на ладони, как городские храбрецы сочли, что добыча попалась слишком непростая, и бросились наутек. Далеко не убежали: Вэнь Цин как раз перед этим показала Вэй Усяню обездвиживающие талисманы.       Вот только эти двое молодых балбесов своими… приключениями вздумали хвалиться перед А-Нином. А тот и рад развесить уши: в момент, когда в комнату вошла Вэнь Цин, Вэнь Чао как раз живописал прелести ивовых девиц:       – … груди как дыньки. А кожа у нее – белая-белая, как молоко…       Увидев сестру, он запнулся на полуслове, Вэнь Нин покраснел до ушей, а Вэй Усянь преувеличенно бодро подхватил:       – Как у любого лютого мертвеца! И тут я его приложил талисманом темного пламени…       – Кого-кого ты приложил? – невольно поинтересовалась Вэнь Цин.       – Так мертвяка же! Мы с Чао-сюном вчера по пути в город двух лютых встретили! Верно, Чао-сюн?       – В… Верно, – с заминкой отозвался тот.       – Лютых. Встретили. – Вэнь Цин хотелось то ли влепить ему подзатыльник, то ли рассмеяться. – На всякий случай предупреждаю: если вас придется лечить от срамной болезни, то я напишу об этом дяде Жоханю и главе Цзян. Ясно вам?       – Цин-цзе, не надо!       А на следующий день, в то же время, наблюдая за тем, как бодро Вэй Усянь помчался разыскивать нечисть, Вэнь Цин не могла отделаться от ощущения, что из всех собравшихся здесь самые здравомыслящие – все-таки она и Вэнь Чжулю.       Воспитанники лагеря рассыпались по пещере. Это можно было счесть разведкой местности… с натяжкой. Потому что большинство из них просто хотели убраться подальше от братца Чао, немало раздражавшего воспитанников всех орденов. Наследник Цзян присел рядом с водой, едва прикасаясь к ее поверхности, и Вэнь Цин отчаянно хотелось надеяться, что именно он занят разведкой в прямом смысле – насколько она знала, клановые техники Цзянов позволяют “слушать воду”.       А его неугомонный шисюн уже взобрался на холм посреди озера и заорал:       – О, какой отсюда обзор шикарный, нечисть сразу видно будет!       Разумеется, Вэнь Чао не удержался – как же, понаблюдать за нечистью с безопасного расстояния! – и полетел туда же. Вэнь Чжулю привычно последовал за ним.       Вэнь Цин вздохнула. Желание присоединиться к ним хотя бы затем, чтобы дать Вэй Усяню подзатыльник и объяснить, что в горах и пещерах орать нельзя, было почти непреодолимым.       Троюродный брат что-то сказал юньмэнцу, тот ответил – но хотя бы уже негромко. С полпалочки времени они топтались по вершине холма, то ли высматривая нечисть, то ли изучая обстановку. Потом о чем-то снова заговорили, и Вэнь Цин, напрягая и без того обостренный слух заклинательницы, расслышала фразу брата:       – …надо пустить кому-то кровь и выманить нежить!       – Так за чем же дело стало? – хмыкнул Вэй Усянь и, прежде, чем Вэнь Цин успела хоть что-то сделать, резанул ладонь о меч Вэнь Чао, который тот еще не спрятал в ножны. И тут же протянул руку в сторону, позволяя стечь крови.       А дальше все произошло одновременно – задрожала темная ци, которой была заполнена пещера, откуда-то сбоку раздался крик: “Вэй Усянь, убирайся оттуда!” – и пошевелился холм под ногами трех заклинателей.       Надо отдать должное первому ученику Юньмэн Цзян, сориентировался он быстро: пока Вэнь Чао непонимающе оглядывался, Вэй Усянь выхватил у него из руки меч, бросил на воздух и едва ли не за рукав потянул: летим, мол! Вэнь Чжулю взлетел за ними следом.       Вэнь Цин еще успела подумать, что на такую непочтительность Вэнь Чао обидится… А потом мыслей почти не осталось: из-под воды вынырнула громадная пасть на длинной шее, не то змеиная, не то черепашья, и стремительным движением метнулась к двоим юношам на мече.       Кто-то кричал – то ли охрана, то ли воспитанники, а раскрытая пасть приближалась к Вэнь Чао и Вэй Усяню. Быстро, слишком быстро, чтобы хоть что-то сделать... кажется, все же кто-то из них успел дернуть меч, вильнуть чуть в сторону… и в следующее мгновение пасть захлопнулась.       Собственный вопль она услышала словно со стороны. Упала коленями на острые камни и закричала – отчаянно, как подбитая птица. Не видела уже и не замечала никого – ни младшего брата, ни других воспитанников…       Удар о поверхность ожег кожу словно огнем, и затем еще сильнее охватило холодом. Ледяная вода забила дыхание, мокрая одежда, сделавшаяся отчаянно тяжелой, тянула вниз. А вокруг сплеталась тьма: нашептывала шелестом тысячи голосов, пробиралась под кожу леденящим холодом… “Иди к нам, оставайся с нами...” Зов мертвых казался все сильнее, все притягательнее…       И все же что-то мешало отдаться ему полностью. Что-то зудело рядом – не то звало, не то тянулось. Вэй Усянь рывком перевернулся в воде и резкими гребками принялся всплывать.       Кажется, дразнить нечисть кровью было той еще глупостью… И, кстати, что это вообще за чудище было? Вэнь Чао удалось увести меч в сторону – тварь не сумела проглотить их, только задела слегка. Но даже так обоих швырнуло вниз – хорошо еще, что летели невысоко. Иначе от удара о воду можно и сознание потерять. А при таком количестве темной энергии вокруг беспамятство чревато тем, что на берег выйдешь уже не ты, а гуль в твоем теле. Вэй Усянь невольно хихикнул про себя, представив на своем месте гуля – и на следующем рывке оказался на поверхности.       Огляделся. Холм, на котором они с Вэнь Чао только что крутились, осматривая пещеру, оказался гигантским панцирем твари. Теперь чудовище наполовину выбралось из воды и перебралось ближе к берегу, пытаясь выловить кого-то из воспитанников. Те вроде успели попрятаться в узких расщелинах между камнями, но… Резко прервавшийся отчаянный зов о помощи – и чудовище подняло голову, удерживая жертву в зубах. На мгновение мелькнули светлые одежды – не разобрать, Лань ли, Вэнь или кто-то из мелких кланов? – и человек исчез в огромной пасти. Живое воображение Вэй Усяня мгновенно нарисовало ему судьбу, которой только что удалось избежать ему и Вэнь Чао… «Кстати, а где он?»       Неподалеку вынырнул Вэнь Чжулю – видимо, его тоже задела тварь. Или бросился следом за подопечным? А на берегу… кажется, Вэнь Нин пытался успокоить сестру? Неужели суровая госпожа первая целительница может так переживать?       А вот Вэнь Чао нигде не было видно. Ни на берегу, ни в воде, ни рядом с хранителем. Не выплыл, что ли? Оно немудрено, конечно: упасть в воду можно очень по-разному, может не повезти даже Цзяну, да так, что самому не выбраться. Удариться о камень, например, неудачно, да мало ли что!       Значит, надо нырять. Вэй Усянь несколько раз глубоко вдохнул, готовясь к погружению. Его окликнул Вэнь Чжулю:       – Что со вторым молодым господином Вэнь?       – Отвечаю господину Вэнь, – говоря, Вэй Усянь одновременно пытался нащупать вокруг себя в воде отблески той необычно яркой, огненной ци, которая свойственна всем урожденным Вэням: – чудовище задело нас краем морды и сбросило в воду. Этот ученик пришел в себя на глубине один. Рядом никого не было.       – Ныряем, ищем, – коротко скомандовал Вэнь Чжулю, и Вэй Усянь только кивнул, прежде чем стремительно скользнуть в холодную темную глубину.       И снова на краю сознания послышался шепот-шелест застрявших душ, зовущий к себе. «Не слушать, не слушать!» Усилием воли от него удалось отгородиться, хотя и не сразу.       Поначалу Вэй Усянь вглядывался в темную мутную толщу: не мелькнет ли где бело-алое, но вскоре бросил это занятие – даже на расстоянии вытянутой руки видимость была плохой. Оставалось лишь вслушиваться в течение ци, пытаясь среди густой завесы темной энергии выловить проблеск светлого огня. И стараться не отвлекаться на присутствие Вэнь Чжулю где-то рядом.       Вэй Усянь скользил рывками: гребок, другой – замереть, вслушаться в ци. Снова рывок. Воздуха пока хватало – все ученики Юньмэн Цзян под водой могли находиться довольно долго. Дольше обычных людей и большинства заклинателей – тот же Вэнь Чжулю уже поднимался к поверхности. Вокруг них сплетались, словно оживая, тени, тянулся холод: от воды – по коже, от темной энергии – к сердцу и золотому ядру.       Сколько он уже проплыл под водой? Да, расстояния здесь скрадывались, но Вэй Усянь уже сделал несколько десятков гребков, плавая по кругу. Вэнь Чао просто не могло отбросить намного дальше – падали-то они вместе. А значит, надо расширять круг поиска…       На очередном гребке ладонь задела что-то – и Вэй Усянь ухватил предмет, чтобы рассмотреть.       Поднес поближе – на него уставились пустые глазницы человеческого черепа.       «Ожидаемо. Если здесь столько злости неупокоенных душ, то где-то должны быть и останки их тел. Не пожирает же эта тварь все без остатка».       Гребок за гребком у дна – и перед Вэй Усянем возникали все новые и новые останки тех, кто нашел свой конец в этой пещере. Человеческие кости – целые и поломанные – покрывали дно. Трупы тут не вставали гулями – их явно съедало чудовище.       «Как-то не хотелось бы к ним присоединяться».       Отблеск янской ци он уловил в стороне, отплывая чуть дальше. Слабый, еле заметный. То ли темная энергия застила восприятие, то ли истекало время, отпущенное Вэнь Чао.       Раздумывать было некогда.       «Наконец-то!»       Добраться в три гребка, ухватить под руки бесчувственного Вэнь Чао – и вверх, вверх… В какой-то момент двигаться стало легче – рядом оказался Вэнь Чжулю, подхвативший подопечного.       А вынырнув – увидеть, как тварь снова разворачивается в их сторону.       – Они выплыли! Цин-цзе, смотри! – Вэнь Нин бросился к старшей сестре, указывая на середину озера.       – Хвала предкам, – выдохнула Вэнь Цин. Всмотрелась: да, теперь двое заклинателей направлялись к берегу, удерживая ее брата. – Счастье, что господин Вэнь и Вэй Усянь умеют плавать…       А в следующий миг похолодела, видя, как чудовище оставило попрятавшихся воспитанников и снова развернулось, нацеливаясь на плывущих. «Теперь они – легкая добыча, в воде не увернуться же…»       – Отвлеките тварь на нас и готовьтесь ставить щиты! – Крикнула Вэнь Цин сопровождавшим их стражникам из тренировочного лагеря. Первым среагировал младший брат: выхватил лук из бездонного рукава, поджег клановым пламенем наложенную стрелу и спустил тетиву. Рядом полетели несколько талисманов.       Стрела лишь чиркнула по голове чудовища, не причиняя вреда, талисманы тоже ничего не дали; но чудище ощутило вложенную в них янскую ци и медленно развернулось, поднимаясь для броска.       – Щиты!       Заклинатели сомкнули ряд огненных печатей-щитов – и тварь, разогнавшаяся для атаки, врезалась в них мордой так, что по пещере пошел гул.       – Держите щиты и отвлекайте чудовище, если надо. Я должна помочь второму молодому господину.       С этими словами Вэнь Цин скользнула под край печатей и бросилась бегом по берегу озера. Справа от них линия воды круто изгибалась и участок берега, ближайший к упавшим в воду, был довольно далеко от их отряда, не меньше двух полетов стрелы. Стать на меч не рискнула – еще не хватало самой привлечь внимание твари…       Она подбежала как раз в тот момент, когда Вэй Усянь и Вэнь Чжулю, удерживавший на плече подопечного, выбрались на берег. Метнулась к ним, перехватила руку Вэнь Чао. Сердцебиение ощущалось совсем слабо, и даже в полутьме пещеры было видно, как его кожа отдает синевой.       – В укрытие, – коротко скомандовал Вэнь Чжулю, оглядываясь на тварь.       К счастью, тут же, у воды валялись крупные острые глыбы, и в щелях между ними можно было спрятаться от возможной атаки чудища – огромная голова просто не поместилась бы. Втиснувшись в одну из расщелин, она принялась приводить в чувство троюродного брата. Заставить откашлять воду из легких, несколькими короткими прикосновениями пробудить к сознанию… Рядом крутился Вэй Усянь, явно сгорая от нетерпения и любопытства, но, видимо, сообразил, что не стоит болтать под руку целительнице, занятой делом.       Наконец Вэнь Чао пришел в себя. Обвел их мутноватым взглядом, попытался оглянуться:       – Что… что произошло?       – Нас с тобой сожрать пытались, второй молодой господин Вэнь! – бодро и почти весело отозвался Вэй Усянь. – Вот только кто именно нами решил полакомиться, я так и не понял... Эй, осторожней!       Вэнь Чао попытался встать – не слишком удачно. Пошатнулся и судорожно вцепился в подхватившего его Вэнь Чжулю. С другой стороны его тут же ухватил Вэй Усянь, не прекращавший болтать:       – … и оно нас ударило и сбросило в воду с меча! И второй молодой господин Вэнь утонул, а мы с господином Вэнь за ним ныряли. Кстати, Чао-сюн, а почему ты не выплыл? Оно тебя так сильно двинуло? Или просто плавать не умеешь?       – Вэй Усянь! – Вэнь Чао аж перекосило от злости. – Кто тебе сказал, что я плавать не умею?       – Да ладно тебе, Чао-сюн! Никто мне не говорил. А ты что, серьезно не умеешь?! Вот тебе и на!       Вэнь Чао резко остановился и повернулся в сторону Вэй Усяня:       – Если ты кому-то проболтаешься об этом, я велю тебя казнить, так и знай!       – Ладно-ладно, я промолчу, – быстро отозвался тот.       С этими словами они выбрались к краю расщелины, и Вэнь Чао замер на месте:       – Да это же сама Сюань У, Черепаха-Губительница!       – Точно, – выдохнула Вэнь Цин. До сих пор, переволновавшись за младшего брата, она не задумывалась о сущности твари. Но сейчас, вспоминая рисунки в старых книгах, понимала, что двух мнений тут быть не может: они и впрямь пробудили древний ужас цишаньских земель.       – А что это за Черепаха? – тут же заинтересовался Вэй Усянь. Выслушав короткий рассказ Вэнь Цин о том, как столетия тому назад Губительница едва не уничтожила Безночный город, он только присвистнул: – Ничего себе! Интересно, кому мы обязаны такой, хм, интересной ночной охотой?       – Молодой господин Вэй умеет задавать точные вопросы, – внезапно негромко заметил Вэнь Чжулю.       «А ведь и правда, кому?» – Вэнь Цин пробрал озноб, причем совсем не из-за темной энергии, заполонившей пещеру. Ведь предупреждал же ее дядя, отправляя в лагерь перевоспитания, что возможны… Разные происшествия. «Как я могла быть такой неосмотрительной! Так расслабиться в мнимом покое!»       – Так второй помощник распорядителя сказал, что под горой Муси что-то интересное… – Вэнь Чао заметил, как переглянулись хранитель и сестра. – Погодите... Вы решили, что нас кто-то сюда нарочно отправил? Чтоб нас тут Черепаха-Губительница сожрала?!       – Чао-ди, – голос Вэнь Цин звенел от напряжения: – скажи, что кто-то еще, кроме того помощника, знает, где мы. Ведь знает? И поход сюда был внесен в план лагеря заранее? Или нет?       – Я думаю… – запнулся Вэнь Чао. – Наверно, знает… Но я больше ни с кем не говорил… – Он умолк, растерянно глядя то на Черепаху-Губительницу, снова опустившуюся в воду, то в сторону остальных Вэней, уже убравших щиты и тоже скрывшихся между скалами.       – В исходном плане лагеря не было охоты на горе Муси, – вмешался Вэнь Чжулю.       – Да это все неважно! – сорвался Вэнь Чао. – Улетим отсюда, а там будем разбираться – было, не было!       – Ха-ха, второй молодой господин Вэнь, – отозвался Вэй Усянь. – Мы с тобой уже полетали. Вот только приземлились не очень удачно!       – Как будто я собираюсь лететь вместе с тобой! – фыркнул Вэнь Чао. – Или ты что иное предлагаешь?       Вэй Усянь весело фыркнул. Вышел из расщелины, всмотрелся в улегшуюся Черепаху. Крутанулся к ним, подмигнул и заявил:       – Второй молодой господин Вэнь пришел сюда на ночную охоту, верно? Так давайте поохотимся!       – В-вэй-сюн, а-а т-ты с-сейчас всерьез…       – Вэй Усянь, ты вконец рехнулся!       Именно так было встречено Вэнь Нином и Цзян Чэном предложение уничтожить Черепаху-Губительницу.       На первый взгляд, они были правы.       На второй – тоже.       То ли Черепаха сочла забравшуюся к ней пещеру пищу слишком юркой и не питательной, то ли просто притаилась, но из воды она не показывалась уже с четверть стражи. За это время Вэнь Чао и трое его товарищей по несчастью пробрались к остальным адептам Цишань Вэнь. Рядом тут же оказался наследник Цзян – как заметил Вэнь Чжулю, единственный, кто мог хоть малость обуздывать устремления своего шисюна.       Чем, собственно, и был сейчас занят. Но Вэй Усянь напирал:       – Цзян Чэн, ее все равно ни стрелы, ни мечи не возьмут! Даже если бы те мечи были при нас, – тут он выразительно покосился на Вэнь Чао, но продолжать не стал. – А если использовать талисманы, может и получиться. Помните, что третьего дня было?       Вэнь Чжулю припомнил события третьего дня и едва слышно вздохнул.       …Ночная охота тогда выдалась именно ночной – и в лагерь удалось вернуться, когда солнце уже было высоко над горами. Вымотавшихся воспитанников отпустили на отдых до часа Обезьяны. Вэнь Чао тоже отправился почивать, и Вэнь Чжулю, проверив еще раз жилые павильоны и перепоручив охрану второго молодого господина дежурным адептам, едва успел задремать сам.       Ровно в этот момент по долине раскатился грохот.       Конечно, за родными цишаньскими горами в ордене Вэнь следили тщательно: время от времени пробуждали вулканы, не позволяя огненным духам накапливать в подземельях слишком много разрушительной мощи. Сбивали лавины и камнепады с сомнительных участков склонов. Иногда удавалось даже улавливать напряжения каменных недр и управлять ими, вызывая несколько слабых землетрясений вместо одного мощного. Но случалось всякое; и первое, что в лагере постарались вбить в головы воспитанников – при странных звуках или явлениях следует прежде всего покинуть здание и выбежать на открытое место.       «Что ж, по крайней мере, действия при угрозе стихий молодые господа усвоили», – заключил Вэнь Чжулю, оглядев взъерошенных юношей и девушек, встревоженно переговаривавшихся между собой. Затем взгляд его скользнул по склонам окрестных гор: то, что вызвало такой грохот, должно было проявиться и иначе. Потоком ли бушующей воды, движением ли камнепада или стремительным скольжением снежного урагана – но должно было.       Не проявлялось.       Обрамлявшие долину темно-зеленые, с вкраплениями алого и золотого, горы безмятежно спали, укрытые снеговыми шапками.       Тут как раз Вэнь Чао, отойдя от первого испуга, вспомнил, что он главный в лагере:       – Немедленно выясните, что происходит! – приказал он распорядителю.       – Пусть второй молодой господин не изволит беспокоиться, – ответил Вэнь Чжимин, уже отправлявший стражников осматривать территорию: – все будет сделано в наилучшем виде! А вам всем, – тут он во всеуслышание обратился к воспитанникам, уже явно начавшим беспокоиться, – никуда не расходиться до иного приказа! И не паниковать! Чтобы ни случилось в горах, для ордена Цишань Вэнь оно не представляет сложностей!       Как и обычно на общих сборах, юноши и девы старались держаться рядом со своими. Вот только среди юньмэнцев не было видно их первого ученика.       «Впрочем, этот Вэй уж точно не пропадет», – мелькнула мысль у Вэнь Чжулю. И тут же он отвлекся на гневный возглас распорядителя, обращенный к подчиненным:       – Что значит вы не знаете, где госпожа главная целительница? А случись и впрямь землетрясение или сель, кто будет помогать раненым?       – Это о деве Вэнь речь идет? – на брань обратил внимание и Вэнь Чао. – Она вроде вчера упоминала, что собирается что-то испытать… Талисман новый, кажется. Или артефакт… Вэнь Чжимин ощутимо напрягся, услышав слова Вэнь Чао.       – Этот старик глубоко благодарен второму молодому господину за уточнение. Вы, двое! – указал он двоим младшим адептам из целителей: – на тренировочную площадку, не медля!       В свое время тренировочный полигон постарались вынести подальше от жилых павильонов, на самый край территории лагеря. Дорожка к нему петляла среди скальной россыпи, где самые большие камни были в два-три человеческих роста.       Первым предвестником неприятностей стал ходячий мертвец, неспешно пробиравшийся им навстречу.       – Не иначе, из сарая для тренировочной нежити сбежал, – заметил Вэнь Чжимин, припечатав тварь обездвиживающим талисманом, и прибавил шагу.       До сегодняшнего дня полигон представлял собой разровненную площадку длиной и шириной в половину ли, окруженную земляным валом в человеческий рост, по которому шел периметр защитных магических полей и барьеров. За ним был сооружен крепкий сарай, еще в два слоя закрытый печатями – для нежити, предназначенной для тренировок адептов и воспитанников.       Сейчас же их встретили повисшая на одной петле дверь и разбредающиеся мертвяки. Верх вала был выщерблен в нескольких местах, печати осыпались и погасли безвозвратно, а сам полигон был изборожден рытвинами и небольшими канавами. Посреди всего этого хаоса суетился паренек в бело-алом ханьфу.       – Цин-цзе, тебе лучше? Голова не кружится? Вэй-сюн, потерпите, – негромко приговаривал он, помогая полулежащим в стороне Вэй Усяню и Вэнь Цин. – Ой! Приветствую второго молодого господина и господина распорядителя! – Увидев пришедших, Вэнь Цюнлинь заполошно поклонился. И тут же поймал за рукав попытавшегося обернуться Вэй Усяня: – Вэй-сюну пока нельзя резко двигаться!       – Да что здесь произошло?! – вопросил Вэнь Чао с немалым возмущением. – Цин-цзе, если этот юньмэнец тебя пытался убить, ты только скажи!       – Отвечаю второму молодому господину Вэнь, – первая целительница попыталась встать и изобразить почтительный поклон, но пошатнулась и была подхвачена под локоть Вэнь Цюнлинем. – Эту целительницу никто не убивал, она лишь испытывала новый талисман, придуманный вместе с первым учеником Юньмэн Цзян…       – Позвольте уточнить, госпожа первая целительница, – вмешался Вэнь Чжимин. – Сколько именно было этих талисманов?       – Один! – все-таки влез в разговор Вэй Усянь. – Но несколько разновидностей… штук девять… или одиннадцать? Да, молодая госпожа Вэнь?       – И вы их одновременно активировали?!       – Я начертила еще двенадцатый. Тот, что мы смотрели сначала… – пояснила Вэнь Цин в ответ на замечание Вэй Усяня. – Но одновременное срабатывание было случайностью, – решительно заявила она, взглянув прямо и твердо. – Мы не намеревались никого тревожить.       – Прямо как в прошлый раз, четыре года назад, – тяжело вздохнул Вэнь Чжимин. – Молодая госпожа Вэнь, отправляйтесь уже… в свой павильон. Идти-то хоть сами сможете?       И получив утвердительный ответ, принялся отдавать распоряжения по приведению площадки в надлежащий вид. Вэнь Цин же и Вэй Усянь, поддерживаемые Вэнь Цюнлинем, направились прочь. Когда они проходили мимо, Вэнь Чжулю услышал, как юньмэнец допытывался:       – …А что, что было четыре года назад?       – Я сама тогда была еще воспитанницей этого же лагеря, – отозвалась Вэнь Цин. – Решила на досуге проверить работу одного артефакта…       – И что случилось-то?       – Почти ничего, только три дня расчищали от камнепада главную дорогу…       А сейчас Вэй Усянь горячо доказывал, что именно эта, не до конца продуманная версия талисмана-рассекателя может быть оружием против чудовищной Черепахи.       – …Видел я их! В ладонь глубиной та борозда, не более! – заявил Цзян Ваньинь, выслушав предложение своего шисюна. – Ты только слегка оцарапаешь да разозлишь чудовище, и все!       – Цзян Чэн, Цзян Чэн! Если начертить несколько талисманов и расположить вот так, – Вэй Усянь быстро принялся черкать осколком камня в толстом слое пыли, покрывавшем пол пещеры, – то линия удара каждого их них будет совпадать с остальными.       В пыли остался ровный ряд прямоугольничков, изображавших талисманы.       – А воздействие, – Вэнь Цин задумалась, глядя на схему – при одновременном срабатывании воздействие будет умножаться… Один талисман оставлял в земле борозду в ладонь глубиной. Если же взять с десяток, удар если не перерубит шею Черепахе, то хребет сломает точно.       – А можно и полтора, для уверенности! – объявил Вэй Усянь. – Так, чтобы уже точно истребить.       – Так, чтобы уже точно нас похоронить, – хмыкнул Вэнь Чао. И, когда Вэй Усянь обернулся, добавил: – Забыли, где мы? Ваши талисманы хорошо рванули третьего дня – а тут на нас вся гора Муси сложится! – И ехидно добавил: – Полагаю, некоторым, живущим среди рек, неизвестно, что в горах лавина или обвал могут быть вызваны даже громким шумом.       Воцарилось молчание. Вэнь Цюнлинь тихонько переминался с ноги на ногу рядом с сестрой, задумавшийся Вэй Усянь что-то неосознанно черкал в пыли.       – А взрыватели ваши можно было бы прикрыть щитовыми, – внезапно заметил наследник Цзян. – Обыкновенно ими закрываются от атаки снаружи, но – помнишь, Вэй Усянь? Ты же их выворачивал?       – Еще б не помнить! – тут же повеселел старший юньмэнец. – И тогда вся сила взрыва пойдет вниз, на Черепаху, а не вовне. И удар сильнее окажется, опять-таки. Вот! А все еще удивлялись, зачем оборачивать щитовые талисманы!       – А вы подумали о том, как их закрепить? Она, – Вэнь Цин указала на затаившуюся Черепаху-Губительницу, – слишком далеко…       Спор разгорелся с новой силой. Однако план, казавшийся чистым безумием на первый взгляд, становился все ближе и ближе к действительности.       Вскоре от слов перешли к делу: из бездонных рукавов были извлечены и стопки чистой бумаги, и кисти с тушечницами. Найти плоский обломок скалы с более-менее ровной поверхностью тоже оказалось делом нехитрым, и вскоре четверо молодых господ вместе с первой целительницей уже принялись рисовать первые образцы.       – …вот здесь надо удвоить эти завитки – они же отвечают за приклеивание к предмету! Удвоим – и он со стрелы соскользнет на поверхность…       – …нет! Чтобы обратить действие, надо добавить эти три черты, но основной контур не трогать…       – Ты совсем глуп, наверно! Эти черты пригодны только для замыкания контура. Тут надо иначе: контур не трогаем, а поток ци вывернуть…       Вскоре дело дошло и до проверки новосозданных талисманов. Исписанные листки бумаги легко приклеились к древкам, но едва Вэй Усянь спустил тетиву, как стрела вспыхнула и обратилась в пепел, не долетев даже до намеченной стены.       – Это первый вариант был, неудачный, – заметила Вэнь Цин.       Следующий талисман до стены долетел, но остался на стреле. Третий отклеился в полете, четвертый взорвался – тоже в воздухе. Наконец, после очередного выстрела на скале остался висеть листок, чуть светящийся от ци.       – Удалось! – довольно воскликнул Вэй Усянь.       – Проверь еще вот эту заготовку для барьерного. – С этими словами Вэнь Цин сунула ему еще одну стрелу.       И спустя мгновение скала украсилась еще одним наклеенным листком.       – Молодая госпожа Вэнь готова? – уточнил Вэй Усянь.       – Давай, – кивнула Вэнь Цин.       Вэй Усянь первым направил в талисман поток ци – и над скалой возникла небольшая полусфера, переливающаяся лиловым свечением. А в следующий миг Вэнь Цин активировала свою заготовку. Что-то мягко ухнуло на грани слышимости, края одежд взметнуло резким порывом воздуха. На скале же осталась борозда глубиной в полладони.       – Есть! – радостно воскликнул Вэй Усянь. – Все, испытания закончились. Молодые господа Вэнь будут ли столь любезны, чтобы начертать рассекатели? Вот окончательные образцы. – С этими словами он сунул в руки Вэнь Чао и Вэнь Нина по листку. – А мы с Цзян Чэном займемся барьерами…       И в это мгновение со стороны озера послышались плеск и шорох – это поднималась Сюань У, учуявшая всплеск янской ци. Заметив неладное, Вэнь Чжулю толкнул в расщелину Вэнь Чао и Вэнь Цин, загораживая их собой. Рядом между камнями уже прятались остальные – и молодые господа из Юньмэн Цзян, и адепты Цишань Вэнь.       Огромный желтый глаз, похожий на змеиный, уставился на них. На несколько мгновений тварь замерла, примеряясь, а затем рывком метнулась, целясь в кого-то из младших учеников Цзянов. По пещере пошел гул от удара о скалы, но когда она отстранилась, стало ясно, что юноши спрятались достаточно глубоко в расселину, чтобы не стать ее добычей.       Черепаха-Губительница чуть отодвинулась, оглядывая загнанных в скалы заклинателей. Примерилась снова – и сунулась к Вэнь Чжулю. За спиной испуганно вскрикнула Вэнь Цин – а тварь, упершись мордой в камень поменьше, почти в человеческий рост, скрывавший их убежище, принялась мало-помалу отодвигать его в сторону.       – Она нас достанет! – голос Вэнь Чао дрожал, едва не срываясь на крик. Он с ужасом смотрел, как неотвратимо сдвигалась каменная глыба под усилиями Черепахи.       Позже Вэнь Чжулю не мог не признать: в тот момент у второго молодого господина Вэнь все-таки сдали нервы: «Опять же, не всякий и взрослый заклинатель совладал бы в подобной ситуации с собой». Сам Вэнь Чжулю приготовился ударить тварь искаженным пламенем – но не успел. Потому что в руках у Вэнь Чао все еще был талисман – тот самый, экспериментальный образец; и когда к ним приблизился огромный глаз, жадно разглядывающий будущую добычу, к нему устремился небольшой листок, исчерканный кистью Вэнь Цин.       На сей раз барьера не было; от хлопка взрыва заложило уши. Вэнь Чжулю еще успел заметить, как борозда пролегла наискось, поперек узкого зрачка, и захлопнулось гигантское веко. А в следующее мгновение тварь с жутким ревом взметнулась вверх, выбросив длиннющую шею едва не до потолка пещеры. И забилась из стороны в сторону, задевая свисающие каменные наплывы, сокрушая их и разбрасывая осколки.       – Сомкнуть защитные печати! – кто именно отдал команду, Вэнь Чжулю так и не понял – его в этот момент буквально втащили в расселину.       Над скалами, где прятались Вэни и Цзяны, развернулся щит, закрывший их от падающих обломков. Оставалось верить, что воспитанники других орденов окажутся не менее расторопны и сообразительны.       Ревела Черепаха-Губительница, и ей вторил грохот и гул камнепада. Уже не разобрать было, что происходит за щитовыми печатями: все окутало непроглядное облако пыли и брызг.       Заметно побледневшие юноши кто сосредоточенно удерживал потоки ци, кто тихо ругался сквозь зубы. «Хоть никто не ударился в панику, и то хорошо», – подумал Вэнь Чжулю, оглядывая юньмэнских ребят и своих соратников. Отметил, что Вэнь Цюнлинь и Вэй Усянь со своим шиди удерживали печати не хуже взрослых заклинателей.       А в следующее мгновение очередная, особенно крупная каменная глыба, снесенная ударом чудовища, врезалась в щиты, проламывая их и обрушиваясь на юношей. Вэнь Чжулю метнулся к Вэнь Чао, закрывая его собой; рядом бросились в стороны ученики Цзянов. Резко оборвался чей-то вопль.       – Держите щиты! – яростно выкрикнул… Вэй Усянь?       Кое-как защитный купол восстановили – юноши рассредоточились так, чтобы перекрыть все пространство. И сразу стало ясно, что увернуться от камней повезло не всем. У одного из учеников Цзянов падавший сверху острый камень почти отрубил руку, и полный юноша с каким-то детским непониманием смотрел на текущую толчками кровь и торчащие из раны белые осколки кости. К раненому уже пробралась Вэнь Цин и быстро отжимала акупунктурные точки, останавливая кровь, успев, впрочем, в первую очередь обездвижить его иглой. Впрочем, ему еще повезло: заклинателю рядом проломило череп и переломало все тело, превратив его в жуткое месиво. А одежды – алое на алом, со стороны не различить, где вышивка, а где кровь.       Мало-помалу грохот снаружи утихал; Черепаха-Губительница, рыкнув напоследок, тоже умолкла. Повисла тишина, которая сейчас казалась едва ли не оглушительней прежнего гула. Хотя вскоре снаружи послышались чьи-то голоса, потом раздался сдавленный то ли стон, то ли крик.       – Опустите щиты, – приказал Вэнь Чжулю.       Но когда над их головами угасло огненно-золотое узорное сияние, наступила темнота. Кромешная темнота, через которую теперь не пробивалось ни луча света.       А ведь до сих пор пещера освещалась – кое-как, пусть и очень слабо, через тот узкий лаз, по которому они сюда забрались.       – К-кажется, нас завалило, – тихо сказал Вэнь Цюнлинь.       – Завалило?! – воскликнул Вэнь Чао. – Но как же… – голос подвел его, – как мы теперь выберемся отсюда?       Он огляделся. Младший брат уже успел зажечь осветительный талисман, как и другие адепты. Кромешная темнота чуть расступилась – но лишь для того, чтобы бесповоротней стало ясно: они здесь похоронены. Заживо. В пещере с древним чудовищем. Не страх – ужас охватил Вэнь Чао. От мысли о том, что их кто-то нарочно сюда отправил на смерть, хотелось кричать во весь голос.       Кто-то резко, до боли, впился в его ладонь – и он, оглянувшись, встретил жесткий взгляд сестры.       – Прошу, Чао-ди, держи себя в руках, – прошептала Вэнь Цин. – На тебя сейчас смотрят наши адепты. Сорвешься в панику – они тоже не выдержат. И тогда точно пропадем.       – Мы же погибнем здесь, – он сумел не сорваться в крик – только в свистящий шепот.       – Нет, если не дадим Сюань У себя съесть.       – А… а выход?!       – Нас будут искать. Глава Вэнь, отправляя меня сюда, приказал слать ему ежедневный отчет. Не получив моего письма, он отправится в лагерь, а там выяснит, что произошло, и вытащит нас отсюда, – уверенный голос старшей сестры прогонял панику и страх.       Вэнь Чао перевел дыхание: «Отец… отец нас обязательно будет искать. И найдет…» Даже мысль, что для присмотра глава Вэнь приставил к нему троюродную сестру, скользнула где-то по краю сознания. Отец был разгневан на Вэнь Чао из-за этой дуры Линцзяо, но ведь не счел же, что младший сын и впрямь затевал переворот?       Ведь не счел?       А значит, отец придет за ним. И разыщет обязательно, и вытащит отсюда, и Черепаху-Губительницу уничтожит, если план Вэй Усяня не увенчается успехом. Иначе и быть не может: ведь глава Вэнь – сильнейший из живущих ныне заклинателей…       Несколько успокоившись этими размышлениями, Вэнь Чао приободрился и оглянулся на юньмэнцев. Чуть поодаль Цзян Ваньинь ругался со своим шисюном: «Опять из-за тебя, Вэй Усянь!» – «Я-то тут при чем?»       Оставив чуть успокоившегося троюродного брата, Вэнь Цин снова направилась к раненому шиди юньмэнцев. Опасное кровотечение ей удалось остановить еще раньше, перекрыв разорванные сосуды с помощью ци, но это было лишь временной мерой.       Беда была в другом.       Осмотрев пострадавшего, Вэнь Цин обнаружила, что кость у плеча раздроблена в осколки, разорваны мышцы. Рука повисла лишь на полоске кожи да паре сухожилий – и на первый взгляд, оставалось лишь отсечь ее окончательно.       – Я останусь калекой, да? – с явственным ужасом спросил паренек, глядя на Вэнь Цин. Даже при слабом свете талисманов было заметно, что зрачки у него – почти во всю радужку. Целительница помедлила и все же решилась:       – Не обязательно. Мой отец излечивал подобные раны.       Даже оторванную руку еще можно пришить – и добиться впоследствии почти полного исцеления. Однажды отцу Вэнь Цин самому пришлось провести подобную операцию, помогая одному из дальних родственников, попавшему под удар тигра-оборотня на ночной охоте. Она хорошо помнила: залогом успеха он счел то, что пострадавшего успели доставить к поместью целителей меньше, чем за три стражи: «Промедли они хоть до заката, ничего бы не вышло, а попытка соединить отмирающую плоть с живой привела бы к гангрене и смерти». Это она и объяснила тут же оказавшимся рядом наследнику и первому ученику Юньмэн Цзян.       – Неизвестно еще, когда мы отсюда выберемся, – заметил Вэй Усянь.       По всему выходило, что до рассвета их не хватятся ни в лагере, ни в Безночном. Потом еще уйдет время на поиски обваленного входа в пещеру, его расчистку…       – При самом лучшем стечении обстоятельств нас найдут не раньше завтрашнего вечера, – ответила Вэнь Цин. – Здесь я не смогу оперировать, а за сутки обескровленная плоть омертвеет и начнет разлагаться.       И это при условии, что их с Вэнь Чжулю подозрения ошибочны, и все происходящее – не заговор с целью извести юное поколение заклинателей всех орденов, а нелепая случайность.       Рядом что-то зашевелилось – и оглянувшись, Вэнь Цин увидела, как пытается встать погибший: туловище его переламывалось, из раны торчали обломки позвонков и ребер, а проломленная голова свисала на остатках кожи чуть ли не ниже плеча. Кто-то из младших юньмэнцев, охнув, отодвигался подальше. Но Вэнь Нин уже метнул обездвиживающий талисман, и труп снова повалился на землю.       – Н-надо будет потом призвать его дух и узнать его желания, – сказал он. – Почему-то же он встал…       – Здесь столько темной энергии, – заметил Вэй Усянь, – что встанет даже безмятежный Лань, над которым проводили сотню успокаивающих душу ритуалов… Вот, к примеру, второй молодой господин Вэнь запросто бы в гуля обратился, если б господин Вэнь не вытянул его из воды! – добавил он почти весело и тут же получил пинок от Цзян Чэна: «Помолчал бы!»       – Оставь свои дурацкие шутки, Вэй Усянь, – обиженно отозвался Вэнь Чао. – Вон, подумай лучше, как твоему шиди быть!       Все взоры снова обратились к раненому. Вэнь Цин вздохнула, проклиная себя за то, что вообще подала юношам бесплодную надежду: «Уж лучше бы сразу сказала, что придется отрезать руку, право слово!»       – Вэй-сюн, – внезапно подал голос пятый шиди из Юньмэн Цзян, – а помнишь, когда мы в последний раз охотились в заводях на фазанов и заночевать пришлось, ты добычу в мешочек цянькунь сложил, чтоб не протухла?       – Точно же! – поддержал его наследник Цзян. – В цянькуне замирает время, и ничего не меняется. Но… – тут он критически окинул взглядом своего шиди, – ты целиком туда вряд ли поместишься…       – Не надо! – в ужасе вскричал раненый. – Цзян-сюн, а если я там задохнусь?       Но тут отмер задумавшийся было Вэй Усянь:       – Погодите! Нам же только руку надо спрятать, верно? И зачем именно цянькунь, если есть бездонные рукава?       Сказано – сделано: мгновенно кто-то из юньмэнцев достал запасное шеньи и примерился надеть на товарища. Сложность оказалось в ином: при попытке переодеться шестой шиди взвыл от боли и забился в руках поддерживавших его юньмэнцев – кто-то неловко зацепил рану. Хуже того, опять открылось кровотечение, и Вэнь Цин, отругав неловких помощников, быстро метнула иглу, целясь между бровями. Юноша мгновенно обмяк, без чувств оседая на руки соучеников. Те общими усилиями его переодели и спрятали-таки полуоторванную руку в скрытое пространство бездонного рукава.       – Долго он так будет? – уточнил наследник Цзян.       – Пока иглу не вынуть, – ответила Вэнь Цин. И оглянувшись на братьев, дернула их: – Чао-ди, А-Нин, что стоите и смотрите? Черепаху-Губительницу уничтожать собираетесь или как? – Указала на разбросанные заготовки: – Талисманы сами себя не напишут!       – А чем же намерена заняться Цин-цзе? – тут же поинтересовался Вэнь Чао.       – Своими непосредственными обязанностями! – отрезала она.       Оставив братьев с юньмэнцами рисовать талисманы, Вэнь Цин быстро шла по берегу подземного озера. Со стороны могло бы показаться, что она движется наощупь – ни фонаря, ни осветительного талисмана. Но привычно обостренное восприятие позволяло ей легко и без опаски ступать по камням в темноте, едва-едва подсвеченной позади: разумеется, рисовать без света даже Вэй Усянь не сумел бы.       Воспитанники из других орденов старались держаться от Вэней подальше – впрочем, как и всегда. Сейчас это могло сыграть им на руку: среди оказавшихся достаточно далеко от взбесившейся Черепахи-Губительницы пострадавших могло и не быть. Пока ее соратники держали щиты, слуха Вэнь Цин не раз достигали доносившиеся издалека крики. Но она не поручилась бы, что их причиной послужила именно боль, а не простой испуг. Один раз ей показалось, что издалека доносились звуки гуциня – кто-то из Ланей пытался усмирить Черепаху, что ли?       И все же – на то она и назначена первой целительницей лагеря, чтобы проверить. И расширив восприятие ци, она всмотрелась в темноту – в поисках огоньков, по которым можно было ощутить живых. Это было непросто – слишком сильно давила на восприятие энергия злобы, заполонившая все пространство.       И все же она ощутила множество вспышек янской ци дальше по берегу. Одни ощущались ярче, другие – куда слабее. Девушки? Раненые? И не показалось ли Вэнь Цин, что воспитанников стало несколько меньше, чем при спуске в пещеру?       Она перехватила ножны и покрепче сжала рукоять меча, в любой миг готовая ударить. Сейчас где люди – там и трупы. А где трупы – там жди лютых или хотя бы ходячих мертвецов. Вэй Усянь прав: у всех умиротворяющих ритуалов есть свой предел, и заклинатели тоже могут обратиться в нежить. И совсем не факт, что у воспитанников других орденов достанет воли и умения упокоить своих же вчерашних соучеников.       В иной ситуации стоило бы окликнуть, созвать молодых заклинателей, отправить их разыскивать раненых и приказать доставлять всех к ней – в конце концов, прежде чем приниматься за помощь, следовало бы оценить количество пострадавших и их состояние.       Но кричать здесь и сейчас? Чтобы обвалилось то, что еще не упало?       И потому Вэнь Цин обходила озеро сама. Нашла полузасыпанную камнями девчонку из какого-то мелкого клана – название вспомнить не удалось. Не иначе, к ней благоволили семь богов счастья: отделалась царапинами да ушибами. Едва Вэнь Цин откатила пару камней, как та уже оказалась на ногах и низко поклонилась:       – Эта скромная дева Ло благодарит госпожу первую целительницу за заботу, но не смеет отнимать ее время: здесь могут бы те, кому помощь необходима. А у этой Ло есть снадобье от ран, она тоже может помочь!       Мазь у девчонки оказалось на удивление неплохая.       – Ты из целителей? Сможешь остановить кровь, перевязать?       – Эта Ло в своем клане обучалась искусству врачевания. Для нее будет честью оказаться полезной прославленной деве Вэнь…       Дальше они пробирались вместе. Краем глаза все время приходилось поглядывать на Черепаху-Губительницу: не намеревается ли тварь поохотиться опять? Сейчас девушки, не сговариваясь, старались держаться поближе к скалам – им вдвоем щиты точно не удержать. Когда ощущение присутствия многих живых оказалось за десяток-другой шагов, Вэнь Цин решилась их окликнуть. Ей ответили, и вскоре вокруг появились несколько юношей в белом и золотом.       – Раненые есть? – сразу приступила к делу Вэнь Цин, не тратя времени зря.       – Да, мой двоюродный брат! – резко сказал, почти выкрикнул один из Цзиней. Наследник Цзинь, точнее – узнала она, присмотревшись. – Идемте, госпожа целительница! Через несколько шагов сапог чуть скользнул на мокром полу – неудивительно, в конце концов, здесь везде было немало воды – вот только тяжелый запах крови и ощущение чьей-то угасающей ци поблизости уже не позволяли обмануться. Вэнь Цин метнулась вперед, присела рядом с раненым. Неловко лежавший ничком полный юноша еще дышал – слабо, едва слышно, но все же.       – Что с ним случилось? – уточнила Вэнь Цин, откладывая в сторону свой меч, и вынимая из рукава иглы познания. В сиянии осветительного талисмана его ханьфу было красным, не золотым.       – Младший брат неудачно споткнулся и упал, когда мы пытались спрятаться, – напряженно отозвался Цзинь Цзысюань. – А потом на него обрушился камень. Мы убрали, но…       Что «но…», Вэнь Цин видела и сама. Юношу, ровесника ее брата, буквально поломало в пояснице: в ране виднелся раздробленный в осколки позвоночник, изорванные внутренности. Из раны текла кровь – толчками, в такт пульса, слабо мерцали гаснущей ци меридианы.       – Пытались останавливать кровь? – зачем-то уточнила Вэнь Цин, обведя взглядом собравшихся вокруг адептов Ланьлин Цзинь. Среди них было и несколько юношей в белом. Лани? Или другой клан?       – Мелодия Замирания, – коротко уточнил один из Ланей. Лань Ванцзи, не сразу припомнила его имя целительница. – Не помогло.       «На самом деле - помогло, – подумала про себя Вэнь Цин, – иначе бы кровь из крупных сосудов фонтанировала бы вверх, а этот Цзинь умер бы намного раньше. Но…»       Она поднялась, твердо глянула в глаза Цзинь Цзысюаню:       – Вашему брату помочь уже нельзя. Простите.       – Но… – он растерянно переводил взгляд с Вэнь Цин то на раненого, то на стоявших вокруг своих шиди: – вы – ведь та самая знаменитая целительница Вэней! О которой идет слава во всех орденах…       – Я целительница, а не всесильная небожительница, – резче, чем следовало бы, ответила Вэнь Цин. – Того, кто обречен умереть, спасти не смогу.       – Не сможете или не захотите?! – вскинулся Цзинь Цзысюань.       – Не задавайте глупых вопросов, наследник! Помогать воспитанникам лагеря – моя обязанность. Но вашему двоюродному брату при таком ранении не смогли бы помочь и боги… Повисло тяжелое молчание. Вэнь Цин снова присела возле раненного, всмотрелась в слабо дрожавшую ци. Дыхание уже почти исчезло; и вскоре тело умирающего Цзиня охватила короткая дрожь, откликнувшаяся и в меридианах.       – Вот же, Цзысюнь шевелится! – воскликнул его брат и осекся, увидев, как разом замерла ци, почти сразу начав рассеиваться в пространство.       – Предсмертные судороги, – тихо прошептала Вэнь Цин. Но Цзинь Цзысюань услышал: глянул на нее с нескрываемой яростью, бросился сам к телу брата. Звал его, теребил – а потом рывком развернулся к целительнице:       – Вы! Это все из-за вас! Из-за вас, проклятых Вэней!       – Держите себя в руках, наследник Цзинь, – резко бросила она, поднявшись на ноги. – Скорбь ваша об умершем понятна и простительна, но…       Попытку Цзинь Цзысюаня броситься на нее пресек Лань Ванцзи, перехвативший того за руку:       – Наследник Цзинь в горе и ярости может сделать только хуже для всех.       – Вы всех нас извести решили! – яростно крикнул тот. – Но ничего у вас не выйдет!       Вэнь Цин тяжело перевела дыхание. Больше здесь ей делать нечего: других раненых среди Цзиней и Ланей явно нет, а вот пройти дальше по пещере не мешало бы. Но сделав шаг назад, она замерла. И ощутила, как шеи коснулось холодное острие.       – Молодая госпожа Вэнь, поднимите ладони и не делайте резких движений, – послышалось из-за спины. И целительница похолодела, осознав, что под горлом у нее оказался собственный меч, упущенный из виду во время перепалки с наследником Цзинь.       – Вы с ума сошли – мне угрожать! – высокомерно бросила она. Чуть обернувшись, она увидела юношу в белом ханьфу, сжимавшего ее клинок.       – Не думаю, – негромко отозвался он.       – Су Миншань, – коротко бросил Лань Ванцзи.       – Что, Ванцзи-сюн? – ответил тот. – Она – наша возможность выбраться отсюда. Спастись. Цзинь-сюн прав: иначе нас в этом лагере изведут.