***
Серёжа чувствует себя странно время от времени. Он вроде играет роль на площадке, но такое ощущение, что сюжет фильма идет совсем не так, как должен. Он иногда начинает путаться, где реальность, а где вымысел, где его воспоминания из жизни, а где его воспоминания о прочитанных комиксах, где жизнь, а где сюжет фильма. Они как будто переплетаются у него в сознании: детство в Дзержинске и детство в детском доме Санкт-Петербурга, учеба в актерском, и учеба в МГУ на программиста, убийства, совершенные им самим, или же это всё-таки всё сценарий фильма? Он говорит об этом Роме, но не всегда, потому что иногда у него в целом вылетает из головы, кто такой Рома. Они вроде друзья, или даже ближе, а порой Серёжа смотрит и вообще его не узнаёт. Котков такие моменты, разумеется, быстро подмечает, а потом опять звон, белый свет — и вот Серёжа уже снова всё о себе помнит: Дзержинск, актерское, съёмки фильма и Рома, роднее которого только родители. В какой-то момент Ромины прикосновения перестают помогать. Кстати, что это вообще за целебные прикосновения? Спрашивать почему-то желания не возникает. Серёже в кошмарах снится Птица, но она говорит уже что-то другое, про то, что она обязательно выберется из Игры, в которой его заперли с какой-то подделкой и достанет его, настоящего. Это уже не те кошмары, которые он иногда вспоминал, в которых он выбирал белую дверь, а какие-то новые, но ощущаются они, как будто всё идёт правильно. Рома опять говорит, что Серёжа просто устал, вновь мягко прикасается к его голове, белый свет, звон, всё как обычно. Но это и правда больше не действует: кошмары не исчезают, странные воспоминания, заполняют те, к которым он привык. Серёжа лишь делает вид, что всё прошло, но на самом деле, нет. В голове теперь как будто живут две полноценные личности, и он не может понять, какая из них правильная. Он всё так же играет роль на съёмочной площадке, а когда по ошибке говорит, что его фамилия Разумовский, то отшучивается, что просто ещё не вышел из роли. Он так пару раз путается: на какой-то пресс-конференции, на площадке перед своим напарником, который играет «Волкова» и на одном из интервью. И эта фамилия кажется абсолютно правильной, даже более привычной, чем фамилия «Горошко». Серёжа решает и дальше притворяться, пока не разберётся, в чём дело. — Ром, ты уверен, что справляешься с ним? — однажды очень загадочно и тихо спрашивает Артём. — Он ведёт себя странно в последнее время. Серёжа останавливается под дверью трейлера, чтобы подслушать этот диалог. — Всё под контролем, — очень убедительно говорит Рома. — Я сильнейший в своем роде, ты думаешь, я не справляюсь с каким-то персонажем? — Я считаю, что это была просто дерьмовая идея. А что если замок не выдержит? Ты представляешь, что случится, если сбежит второй? — Книга под постоянным контролем, не волнуйся. Давай просто снимать дальше и всё. — Иногда я думаю, что ты больной псих, а потом понимаю, что выбора у меня нет. Ты же меня одной рукой по стенке размажешь. — Брось, мы же друзья. Серёжа запутался окончательно. Рома выходит из трейлера и они чуть ли не лоб в лоб сталкиваются. — О, Серёж, все в порядке? — спрашивает Рома и слегка проводит рукой по его волосам. — Да, да, всё хорошо. Артём смотрит на них с каким-то недоверием.***
Это происходит поздно, когда актерская смена заканчивается, и с площадки самыми последними уходят Рома, Артём и Серёжа. Артём чувствует неладное ещё с самого утра, и сейчас это чувство усиливается с невероятной скоростью. Он только открывает рот, чтобы сказать об этом Роме, как на площадку заявляется жуткое существо с огромными черными крыльями за спиной, покрытыми перьями плечами, когтями и как две капли воды похожее на Серёжу. — Ну наконец-то я добрался до тебя! Тот Серёжа, что стоял за их спинами резко падает на пол и отползает дальше. — Ты?! Нет-нет-нет… — он начинает шариться по своему рюкзаку, словно ищет там что-то. Рома стоит в ступоре три секунды, пока Артём уже очень шумно отгоняет Птицу своей боевой магией красного цвета, а потом резко лезет за телефоном и набирает знакомый номер. — Думал, что будет так просто скрыться от меня? Попытался избавиться от меня таким образом?! — Птица напирает, вообще не обращая внимание на Артёма. — Я не… я не понимаю… — воспоминания резко возвращаются к Серёже, он осознает, что находится не в той обстановке, в которой себя помнит, он сейчас должен быть в Венеции, принимать лекарства, чтобы избавиться от этого чудовища из своей головы, а он почему-то в Питере, с какими-то незнакомыми людьми, занимается вообще не тем, чем должен. Играет самого себя. В каком-то фильме про самого себя. — Рома, оно мне не поддается! — Артур, сейчас я нарисую окно, а ты притащишь комикс, быстро! — Ты оставил книгу Соловью?! Серьёзно?! Серёжа забился в угол и закрылся руками от напирающей на него Птицы. — Не подходи! Отстань от меня! — Серёжа, ты без меня — никто! Ты не избавишься от меня, даже если убьешь себя! Из окна, которое Рома нарисовал чернилами, выскочило рыжее недоразумение с распахнутым комиксом и обрывками цепи, в которое он был закован. — Ромка, прости, ну на секундочку отвлекся! Рома без слов вырывает у него из рук книгу, помещение озаряет белая вспышка. Уже через мгновение Артем и Соловей остаются одни в пустом павильоне. На полу лежит закрытый том «Игры». — Ну правда на секундочку… — Артур выглядит виноватым. — Да у тебя сколько я тебя помню, всё «на секундочку»! — ворчит Артём.***
Внутри книги царит разруха. Птицы рядом нет, видимо, отбросило куда подальше. — Так, Серёж, у нас мало времени, дай сюда свою руку. Предыдущую твою копию я создал из своих чернил, но она развалилась. Нужны твои. Серёжа растерянно протягивает руку Роме. Мир вокруг выглядит знакомо, не так как тот, из которого они только что выбрались. Котков проводит ножом по раскрытой ладони, из нее на пол начинают вытекать чернила, которые Рома за считанные секунды преобразовывает в точную копию человека, который стоит рядом. Серёжа начинает чувствовать себя не очень и хватается за Ромино плечо. — Надеюсь, это прокатит. А теперь обратно, — снова белая вспышка, и вот они сидят в павильоне. — Цепь нужна? — спрашивает Артур и протягивает обрывки. — Очень срочно, — Рома выхватывает её из рук Соловья и измазывает в чернилах, которые всё ещё вытекают из Сережиной порезанной руки. Комикс на полу всё ещё бесится, но когда Котков оборачивает его цепью, постепенно успокаивается. Серёжа же теряет последнюю связь с реальностью и отключается. — Рома, в этот раз точно сработает? — Должно. Соловей, будь так добр, отнеси в Библиотеку, и отдай на самое внимательное хранение. Пусть запечатают в ящик, и прямо запечатают, ладно? Чтобы ничего оттуда не выбралось. — Ес, босс, — Артур забирает книгу и через секунду его уже нет. Рома наконец-то принимается за Серёжу, наполняет его своими чернилами и вновь прикасается к голове, изменяя воспоминания. — Боже, опять всё слетело, это же столько заново начинать! Сейчас напоминать всему касту, кто это, потом снова создавать ему личность… Хорошо, что я монохром! — Рома подхватывает на руки Серёжу и они выходят из павильона. Артём лишь тяжело вздыхает и ничего не говорит. Серёжа просыпается в том же гостиничном номере. Почему-то всё болит, а одна рука забинтована. — Как тебя зовут? — спрашивает Рома. Серёжа смеётся. — Ты что, перебрал вчера и не узнаешь великого и ужасного миллиардера Сергея Разумовского, которого играет бесподобный актёр Серёжа Горошко? Ром, пить меньше надо. Ты ещё скажи, что мы не встречаемся. Рома облегчённо выдыхает. Работает. Пока работает.