*******
Обычный летний день. Солнце светит, птицы поют, но у Марка скверное настроение. Он сидит, одной рукой подперев щёку, а другой нервно стучит по столу карандашом. Перед ним стоит компьютер — единственный верный и преданный друг, кроме его мамы и котёнка Маффина, перед которым парень проводит всё свободное от школы время. На экране мелькает одно из его любимых аниме — «Моя геройская академия». Марк пытается отвлечься от реальности, но что-то плохо получается. Даже Мидория опять ревёт, будто оплакивая его никчемную жизнь и делая атмосферу ещё пасмурнее. — Марк, что стряслось? Опять подрались, да? — сказала мама, указывая на фингал под глазом. Парень смутился и прикрыл глаз рукой. — Да всё как обычно, чему тут удивляться-то? — он равнодушно пожал плечами. — Они необразованные придурки, только кулаками размахивать и могут. — А ты думаешь только об учёбе и в упор не замечаешь людей вокруг. Попробуй поменяться… Марк, вздохнув, взглянул на мать, в глазах которой читалась надежда на то, что сын к ней прислушается. Но он резко вспыхнул. Последние слова задели его за живое. — Ты уже говоришь, как они! Я такой, какой есть. Да, пусть наивный, зануда и зубрила. Я не буду меняться для других, тем более для идиотов! — с наворачивающимися на глаза слезами воскликнул Марк, рассеянно складывая вещи в рюкзак и собираясь на дополнительные занятия по математике. Его тон менялся от абсолютно спокойного до дребезжаще-вслипывающего и раздражённого. Хотя, впрочем, ни плаксивым, ни вспыльчивым он не является. Он просто безразличен ко всему, что ему неинтересно. Но при этом отзывчив и добр к близким людям, которые его любят и ценят. И, к сожалению, этих близких людей у него — раз, два и обчёлся. Сам он сравнивает себя по характеру с Тодороки Шото. Но относятся к нему как к Деку. Странное комбо. Самого его бесит поведение Мидории, и буквально каждый раз, когда тот ноет, Марк фейспалмит, закатывает глаза и удивляется его излишней чувствительности. Будь он Изуку, всякой чуши бы не творил. Тем более, что в отличие от него, Марк знает канон как свои пять пальцев.*******
Итак, Марк бредёт по улице с тяжёлым рюкзаком за плечами. Садится в автобус и втыкает наушники в уши, задумчиво смотря в окно. «Попробуй измениться…» «Может, мать права?.. Может, я и вправду настолько жалок?..» …В окне открывается потрясающий вид. Они едут по дороге, проложенной по крутой скале над морем. Со всех сторон укрепления от оползней, ограждения. Вполне безопасно. Внезапно из бокового тоннеля на дорогу на бешеной скорости выезжает огромный грузовик, несущийся прямиком к обрыву. Марк с ужасом видит, что ещё секунда — и он врежется в их автобус. Попытки водителя затормозить не увенчались успехом. Мгновение — и автобус, и грузовик уже летят в морскую бездну. Ещё мгновение — и автобус резко погружается в воду, накренившись на бок. Вода словно пожирает его. Марк подплывает к окну и пытается выбить его локтём, ибо дверь оказывается на дне. Резкая боль. Окно разбивается вдребезги. Марка окружают мириады багряных осколков. Они впиваются в кожу на локте, заставляя испытывать невыносимую, жгучую боль и, стиснув зубы, издавать приглушённый стон. Парень, пересиливая себя, аккуратно протискивается в дыру, образовавшуюся на месте окна и поднимает глаза. До поверхности метров десять, если не больше. Растрачивая последние остатки кислорода, Марк рассекает руками сплошную толщу солёной воды. Вот уже примерно семь метров осталось проплыть. Пять метров. Четыре метра. Скоро он выплывет, скоро опасность останется позади! Вдруг тело перестаёт слушаться его. Оно становится ватным, словно парализованным. Марк захлебывается окружающей его со всех сторон водой. Алые струйки крови неустанно сочатся из локтя. С огромным трудом пытаясь протянуть руку и ухватиться за волны, он в последний раз беспомощно смотрит наверх, на безмолвную поверхность водной глади. Туда, куда ему попасть уже не суждено. Шепчет прощальное прости всем, кого знал. Последний вздох, и Марк навсегда закрывает глаза, медленно и верно идя ко дну и оставляя за собой кровавый след.*******
…Марк распахнул слипшиеся веки и потёр их. Стоп. Он только что умер, как же он мог открыть глаза? Но ещё больше он удивился, когда осмотрелся по сторонам. Мир вокруг него был чужим. Нарисованным. Да и тело его было словно чужим, совершенно не таким, как прежде, до смерти. Марк протянул перед собой руку и обомлел. Она тоже была нарисованной, и, судя по всему, детской. Так, нарисованный Марк сидел в нарисованной песочнице в величайшем шоке от происходящего. Скоро к изумлению добавился ещё и испуг: кто-то, стоявший у него за спиной, сильно хлопнул его по плечу. Тот аж покачнулся. — Эх, слабак. Деку, ну какого фига ты прикидываешься дебилом, а? Пару минут назад ныл от боли — видно не понравилось, что по шее дали. А теперь сидишь тут как истукан. Я тебе башку не повредил случаем? — выпалил на одном дыхании пятилетний Каччан. Марк, а точнее, Изуку, виновато открыл рот, но отвечать ему не пришлось: вдруг его бережно вытащили из песочницы и отряхнули. Это была Инко Мидория. Его мать. — Сыночек, как ты сильно ушибся! — Она качала головой, осматривая его ссадины. — Опять Каччан задирает… Пойдём домой, нужно обработать твои раны. — Хорошо, мам! И он слепо пошёл за этой доброй, как ангел, женщиной, всё ещё не веря в происходящее.<i></i>