***
Войдя в студию, я приветствовал друзей, улыбаясь. В ответ я не услышал ни слова. Вопреки ожиданиям, ребята не репетировали. И вообще в помещении царила какая-то странная атмосфера. Йоэль зависал в смартфоне, Олли лениво перебирал струны бас- гитары, скорее на автомате, чем задумываясь над звучанием. Томми так устало и отстраненно смотрел на вошедшего, будто вообще не понимает кто это, и что тут происходит. Всё это настораживало. Я вопросительно вздёрнул бровь, ожидая хоть какой-то реакции. Никто и не шелохнулся, не поменялся в лице, и не подал виду, что к нему обратились. Почему меня проигнорировали? Это ощущалось, как жёсткий удар под дых. Проигнорить! Вот так! Совершенно без объяснений. Но этот вопрос отошел на второй план, когда я понял, что в помещении не хватает ещё двух парней. Вздохнув, я не выдержал и нарушил гнетущую тишину. — Где Нико и Йоонас? В ответ тишина, гитара замолчала… — Йоэль, кто-нибудь объяснит мне, что у вас случилось? -Раздражение начинало закипать во мне с каждой секундой. — Почему вы, чёрт возьми молчите?! Хокка поднял взгляд на друга и констатировал: — Ребята поругались. Нико на верху… Йоэль замолчал, не находя, что сказать. Я молчу пару секунд, тупо уставясь в пол. Я провёл ладонью по лицу и продолжил допрос: — А Йоонас? — Неизвестно. — В смысле? «Что они хотят этим сказать?» Я взволнованно переводил взгляд с одного друга на другого. — В прямом. После их… Перепалки.- Йоэль запнулся. Каунисвеси стало не по себе. Во-первых, ребята почти не ссорились и довольно часто проводили время вместе, а во-вторых, коллеги по музыке выглядели так подавленно, что стало ясно: Произошло действительно что-то серьезное. — Он убежал, в неизвестном направлении… Что-то внутри меня обрывается. Я уставился с широко раскрытыми глазами на Йоэля. — Что? И вы хотите сказать, что вы, мать вашу, даже не попытались его остановить? Моя чаша терпения начала стремительно переполняться. Осознание с каждой минутой било в голову с оглушительной силой. Я не параноик, это абсолютно точно. Я просто волнуюсь. Ведь никто не знает обратную сторону Йоонаса Хенрика Порко. Никто не побежит за ним в случае чего, не остановит. Подумают: «Перебесится». Нет. Не перебесится, а исход будет просто ужасным. Всё полетело в тартарары. Без меня всё рушится, как они вообще выживали до моего появления в группе? Ведь ясно же, что такое поведение совершенно не свойственно Йоонасу. Он может потеряться, найти кучу проблем на задницу. Но вот так сразу после конфликта сбежать? Нет. Для него это непозволительная слабость. Он будет отстаивать свою точку зрения до конца. Будет махать руками и раздирать глотку до хрипа, если надо даже пустит кулаки. «Что же всё-таки случилось?» Ссора с очень близким человеком… Только если сильнейшая обида захлестнула его, да и то… Он же не любит одиночество, как домашний котенок, всё чаще и чаще находится с ребятами, выходные созданы явно не для него, так как и во время них, он умудряется нарушить покой остальных или же прийти в гости к кому-нибудь из ребят. Йоонас — как бездонный колодец, ему всегда всего мало. Мало внимания, общения, любви наконец. И это не в том смысле, что парень одинок… Суть в том, что он слишком привязывается людям, хотя никогда этого не показывает.***
Я без лишних слов хватаю куртку и высказываю на улицу, на ходу доставая телефон и набирая нужный номер. Нет ответа. Ещё раз. Полный игнор. Дождь усилился, а я и не собираюсь сбавлять шаг. «Где же тебя искать?» Досадно. Друг может быть в любом уголке большого города. «Наверняка, Йоонас зависает в каком-нибудь баре.» — я отмахиваюсь от этой мысли, и сам не зная почему спешу в направлении моста. Ноги меня несут прямо туда. Река как минимум через 4 квартала, получит же Порко, когда найдётся… Из-за дождя почти ничего не видно, я откидываю с лица мокрые волосы (Как они сейчас мешают!) и в мыслях матерю Йоонаса, на чём свет стоит.***
На улице темнеет. Я перехожу на бег и вот уже бешено несусь по улице. Мой разум поглощают гадкие мысли. Самым страшным разочарованием для меня будет, если я не найду друга там. Если весь проделанный путь будет в пустую. Я не хочу об этом думать. Ведь каждая секунда на счету. Стараться не поддаваться панике, нет смысла. Я ведь уже паникую во всю! Я боюсь не успеть. А вдруг уже поздно? В мыслях появляется чертовски ужасная картина из воспоминаний. Никто и не знает, настоящее происхождение шрамов на руках гитариста. Тонкие полосы, перечеркивающие кожу. Алекси прекрасно знает, что это такое. Шрамы, которые будут всегда напоминать Алекси о той роковой ночи, когда Йоонас был на волоске от смерти. Он тогда пообещал другу, что сохранит тайну. Струи холодной воды, текущие по моему лицу, возвращают меня в реальность. К шуму проливного дождя добавляется заунывная песня ветра. Становится холоднее. А ветер всё ревёт и ревёт, стонет и свищет меж деревьями, беспощадно срывая листья. Я не обращаю на это внимания. Кровь пульсирует в висках, сердце бьётся с бешеной скоростью. Мне остаётся бежать всего ничего. Завидев, мост, я сбавляю шаг. Вижу знакомый силуэт. Я чувствую ощутимое облегчение. Человек стоит на мосту, оперевшись на парапет. Стоит неподвижно, а я спешу к нему. Пытаюсь выровнять сбившееся дыхание. Теперь, когда я подошёл ближе, у меня не остаётся сомнений, что передо мной Йоонас.***
Я с минуту стоял молча, смотря на друга, который даже не шелохнулся. Его руки дрожали, отчего он их быстро спрятал в карманы. Сглотнув ком в горле, я окликнул Йоонаса: — Эй! Порко смотрел вдаль и казалось, вообще ничего не замечал. Я вздохнул и положил руку ему на плечо. Йоонас вздрогнул и повернулся ко мне. В этот момент, меня будто током ударили. В его взгляде было столько боли и отчаяния. Да, каждому человеку хоть когда-нибудь приходилось испытывать боль. Но это было что-то другое. Этот взгляд… Его большие глаза, красные от слёз. Искусанные в кровь, дрожащие губы. Я не привык видеть Йоонаса таким. Это было невыносимо. Невыносимо больно. Мне резко захотелось провалиться под землю, забыть это, как страшный сон. Впервые я не знал, что сказать. С досадой понимаю, что могу успокоить и поддержать кого угодно, даже с самой маленькой проблемой. А тут… Когда самый любимый мне человек буквально разрывается на части от боли… Я уже было хотел спросить у Йоонаса, что же всё-таки случилось, как он, будто прочитав мои мысли, отрицательно замотал головой. Порко отошел на шаг, подставляя лицо дождю, пытаясь совладать с собой. На щеках блестели ещё не высохшие дорожки от слёз. Когда он заговорил, голос его звучал хрипло. — Алекси… Я…Прости меня…- Он опустил глаза. Что? Он извиняется передо мной? За что? Тут я не выдержал и в мгновение сократив расстояние между нами, притянул его к себе и крепко обнял. Йоонас уткнулся носом мне в плечо и не выдержав, разрыдался. Он плакал тихо, будто боясь, что его не так поймут, отвергнут. Я лишь крепче прижал его к себе, не говоря ни слова. Я понимал, что нельзя сейчас расспрашивать друга о чём либо, нельзя давить на него. Иначе, он просто закроется в себе и будет держать свою боль глубоко внутри, пока она не испепелит его. Придёт время, и он всё расскажет. В какой-то момент я понимаю, что промок насквозь, а Йоонас и подавно. Он дрожал. — Чёрт, ты совсем замёрз. — шепчу я, отстраняясь. — И пусть…- слышу в ответ. — Не смей, слышишь? Не смей так говорить. Ты мне чертовски нужен. Йоонас внимательно смотрит мне в глаза, будто пытаясь заглянуть мне в душу. Он всё ещё мелко дрожит, а я проклинаю Нико и дождь, благодаря которому, Порко теперь точно сляжет с температурой. Я обнимаю его снова. — Я люблю тебя…- мой тихий шёпот кажется мне слишком тихим.***
Алекси так и не услышал ответа.***
Йоонас так и не рассказал Алекси причину ссоры. И не расскажет. Нико стоял на том самом мосту и смотрел в даль, глотая слёзы. Этой ночью Йоонаса нашли с передозом.