Однако люди — существа, которые не могут жить, не любя и не будучи любимыми. Но когда их близкие становятся такими существами, как бы они ни хотели, они просто не могут их любить. В этом случае им приходится перенаправлять любовь на других. Как бы они ни сопротивлялись, они просто не могут любить ничего грязного. — Капелла Эмерада Лугуника.
***
Присцилла Бариэль была гордой женщиной. Она могла легко признаться в этом, как себе, так и любому другому, кто посмеет усомниться в этом и будет в пределах досягаемости её клинка. У неё было много вещей и причин для того, чтобы гордится собой и абсолютно ни одной причины не признавать этого. Она была сильна, умна, красива и мудра. Естественно, что всё это автоматически ставило её выше большинства людей, которые не имеют и половины этого. Будь она менее мудрой и ей было бы искренне жаль их, но она была Присциллой Бариэль. Она не станет жалеть слабого, который не желает становиться сильным. Но и сильный не получит её жалости. Ведь сильным чужая жалость не нужна. Проявления жалости было сродни оскорблению для неё. Неважно к кому оно было обращено, это было оскорбление. Именно поэтому, смотря на Архиепископа Похоти, Присцилла Бариэль ощущала только жалость к ней. Капелла Эмерада Лугуника была жалким существом. Она это видела кристально ясно. В этом существе не было ничего человеческого, даже чего-то отдалённо похожего на это. Даже её внешность была не более чем имитацией человеческого вида. Даже эта имитация была сворована у девушки из трущоб, что была пятой кандидаткой на престол. Разве только одно это не было иронией? Имитация воровала у воровки. Это была невероятной иронией, над которой Присцилла непременно посмеялась бы, не будь перед ней этого существа, которое точно воспользуется таким отвлечением. Впрочем, огненная-принцесса не стала скрывать своей весёлой ухмылки. — Твоя маленькая уловка, очевидно, вскружила тебе голову. Может ты и смогла сжечь драконью кровь, но ты действительно думаешь, что сможешь победить эту прекрасную Даму? Ты уже сожгла меня дотла и это что-то дало тебе? Может тебе понравилось так издеваться над той маленькой собачкой, что ты видела? Какая жестокость скрывается в этом тупом куске мяса! — Я с радостью сожгу тебя столько раз, сколько потребуется. — Ответила на это Присцилла и взмахнула клинком, посылая волну огня. — Ты действительно тупое животное, раз не можешь понять с первого раза! — Воскликнула Капелла, в одно мгновение превратив руку в гигантскую и уродливую лапу. — Эту прекрасную Даму ты не сможешь сже—!.. Гигантская и уродливая лапа, что заменила Капелле руку и была почти такого же размера, как и тело Архиепископа, была разорвана так же быстро, как и появилось. Удивление на лице этого существа успело промелькнуть, перед тем как пламя врезалось в него, охватив всё тело в мгновение ока. — Здесь не она одна хочет твоей смерти… — Бесстрастно сказала Нацуми, опуская свою единственную руку. — Жаль только, что огонь не сработал. Окровавленное лицо Шварц нахмурилось в разочаровании и в размышлениях. Снова. И это было глупо, ведь это уже было бессмысленно, когда перед ними уже стояла угроза. Здесь нужно было действовать, а не стоять и размышлять о том, что не сработало. Нацуми была сильной, Присцилла это признавала, но в ней всё ещё оставалась слабость. Колебания, которые не позволяли ей действовать полностью свободно. Это уже стоило ей пропущенного удара и столкновения со стеной, которое она смогла пережить. Не без серьёзных ран, но они не сильно мешали ей, если судить по тому, как она стояла. — Ха! Хоть одна жалкая букашка смогла это понять! — Воскликнула Капелла, выходя из пламени. Несмотря на оплавленное лицо на нём играла уродливая ухмылка. — Эта прекрасная Дама бессмертна! Сколько моему чудесному «я», нужно это повторить, чтобы ваши головы, наполненные дерьмом, поняли это? Такие тупые мешки с дерьмом просто должны сдохнуть! — Нет ничего вечного. — Ответила Нацуми. — Смерти подвластно абсолютно всё. — Разница лишь в том, кто и когда умрёт. — Согласилась Присцилла. — Какие-то простолюдины умрут по своей собственной глупости, какие-то падут от уловок мерзавцев, а такие, как ты, будут умирать в страшных муках за столь мерзкое существование. И она проследит за тем, чтобы это произошло. Есть вещи, которые она просто не в силах проигнорировать и это существо было одной из этих вещей. — … вы и правда ни черта не поняли. — Разочарование сочилось из тона и позы Архиепископа, когда она бросила на них взгляд, как на жалких насекомых. — Но, вам повезло, что такая великолепная Дама, как Я, вообще заботиться о том, чтобы объяснить вам это! Просто взгляните на это! Оглянитесь вокруг и скажите, что вы чувствуете! Капелла раскинула руки в стороны, указывая на всех гигантских мух в комнате, которые вновь зажужжали с новой силой. Это было отвратительное и жалкое зрелище, как для Присциллы, так и для Нацуми. — Это отвратительно, не правда-ли? Просто смотря на них, вы чувствуете отвращение! Никто не в силах полюбить их в таком виде, ведь они просто отвратительные! Совершенно естественно, что они не получать и капельку любви. — Да, ты говоришь совершенно очевидные слова. — Произнесла Нацуми, закатывая глаза от её слов, но соглашаясь с ними. — Но, я не понимаю, что ты хочешь сказать этим. — Люди — существа, которые не могут жить, не любя и не будучи любимыми. Но, когда их любимые становятся такими отвратительными, им не остаётся ничего другого, как перенаправить свою любовь на других. Они просто не могут жить с таким существами! — Ха! Я год жила в одном доме с трупом! — Это восклицание не должно было быть таким радостным, по мнению Присциллы. — И это было намного отвратительней, чем… это. — Это просто жалко. — Покачала головой огненная-принцесса. Присцилла Бариэль не жалеет других. Но даже она была готова признаться, что эти люде определённо не заслужили ничего подобного. Сжечь их, было бы милосердием, поэтому в её сердце было лишь жалость к тому, кто сотворил это. — Раз ты прошла через это, то должна понимать это. — Положила рука себе на бедро Капелла, посылая весёлую ухмылку Нацуми. — Нельзя любить что-то настолько отвратительно. Нельзя желать чего-то отвратительного! Даже, если у тебя есть чувства к этому человеку, после того как он превращается во что-то подобное, все чувства просто сгнивают! От них не остаётся и следа! Нацуми решила ничего не отвечать Архиепископу. Она размышляла, поэтому Присцилла взяла ответ себе. — Любовь к внешности, не более чем Похоть. Это просто жалкое проявления влечения к плоти. Животная суть дворняг. Этот Грех поражал многих людей во всех четырёх странах. От ледяных пустошь Густеко, до жарких джунглей Волакии. И везде ему подвергались только жалкие и слабые личности, которые не могли унять своё либидо и ставя его на первое место. — Но ты будешь отрицать, что именно на внешность люди обращают внимание в первую очередь? — Внешность Капеллы вновь стала меняться, когда она продолжала говорить. — Люди похотливы! Это их часть и от неё нельзя избавиться, так как это просто суть этих жалких мешков дерьма! Но, так как я действительно идеальная Леди, то было решено, что я монополизирую всю мировую любовь и уважение. Чтобы меня больше любили, я буду усердно работать, постоянно меняясь в соответствии с вашими вкусами. Чтобы привлечь ваше внимание, я заберу всё, что вас интересует, всё кроме меня. Любить кого угодно — это нормально, но в конце концов ты выберешь меня. Я буду улучшать, улучшать, улучшать, улучшать, улучшать, улучшать, улучшать и улучшать собственное обаяние! И уменьшать, уменьшать, уменьшать, уменьшать, уменьшать, уменьшать, уменьшать и уменьшать всех других! Любой, неважно кто, влюбиться в эту прекрасную Даму! Внешность Капеллы стала совершенно другой к концу её речи. Это не было телом молодой девушки, вместо него был мужчина. Высоки, статный и гордый. Несмотря на всю произносимую речь, лицо было утончённым и прекрасным с идеальной стрижкой и острыми, проникающими в душу глазами. Это был образ «идеального мужчины», который лелеют все девушки. — Если ты поменяешь свою внешность в сотый раз, это не изменит твоей гнилой натуры и твоей смертности. — Ехидно заметила Нацуми, не выражая ничего, кроме хмурости на своём лице. — Самосовершенствование — это онанизм, между прочим. Присцилла скривилась. — Как тебе вообще пришло в голову это? — С отвращением спросила она у Шварц, которая даже не взглянула на неё в ответ. — Если ты действительно хочешь стать лучше — ломай себя. Своё мышление, характер, поведение. Тогда, возможно, ты действительно станешь лучше. В словах Нацуми сквозил сарказм. Мерзость, что стояла перед ними никаким образом не могла стать лучше. Не было ни сожалений, ни мысли в голове этого существа, что оно делает, что-то не так. Такие не исправляются даже перед смертью. — Зачем мне? Я и так идеальная Дама! Зачем мне так сильно извращаться, чтобы ломать себя, когда Я уже идеальна? В конце концов все вы преклоните передо мной головы! Всё, что мне нужно, это немного подтолкнуть бесполезные куски мяса к этом! И эта Дама начнёт с… В одно мгновение Капелла исчезла со своего места. Не было никаких признаков того, что она была там мгновение назад. Взгляд Присциллы просто не смог увидеть движение Архиепископа, который переместился. — … тебя! Она успела взглянуть в сторону Нацуми перед которой оказалась Капелла, до того, как тело Архиепископа было разорванно на куски невидимой силой. Кровь и внутренности разлетелись в стороны, пачкая собой всё вокруг. Огонь вспыхнул вокруг Присциллы, испаряя всё, что хотело испачкать её. — Это действительно начинает раздражать. — Произнесла Капелла, вновь восстановившись в стороне. Её вид вернулся к золотоволосой девушке. — Бесполезный кусок дерьма, который сдох, как вонючая псина от твоих жалких рук, действительно должен был сделать больше со своей тупой жизнью жалкого насекомого. — Действительно, ему лучше было бы убить тебя или убиться об тебя. — Гха-ха-ха-ха! Этот бесполезная куча драконьего дерьма не могло сделать это! Единственное, что мог сделать этот сумасшедший идиот — это сбегать от этой прекрасной Дамы! Он ничего не смог противопоставить этой милой Леди, кроме того, чтобы размахивать своей [Незримой Дланью]! — Тц!.. — Раздражённо цокнула Нацуми. — Тогда… Эль Минья! Присцилла взмахнула клинком мгновение спустя, выпуская волну огня в тоже место, которое поразили фиолетовые копья. Это была мощная атака, которая бы не оставила большинству людей никаких шансов. Конечно, только если это не кто-то уровня Божественного Генерала Волакии или Архиепископ. — Если это не сработало в первый раз, то почему должно сработать во-второй?! Капелла вырвалась из облака пыли. Когтистая лапа врезалась в Меч Света Присциллы, которым она сразу же отвела когти в сторону. Лезвие меча полоснуло лапу, но Архиепископ просто проигнорировал это, развернувшись в сторону, как раз в тот момент, когда копьё Нацуми собиралось воткнуться в неё. Фиолетовые осколки разлетелись в стороны, словно разбитое стекло. Когти схватили красно-чёрный клинок, останавливая его в сущих миллиметрах от гладкой и безупречной кожи. Безумные алые глаза смотрели на них. И в следующую секунду они расширились, а сама их обладательница замерла. Этого было достаточно для Присциллы. Лезвие выскользнуло из-под когтей. Голова Капеллы взлетела в воздух с ухмылкой на лице. — Гхк!.. — В живот огненной-принцессы врезалась нога с силой здорового быка, которой было достаточно, чтобы отправить её в полёт. Звуки бьющих стекол и разрывания плоти сопровождали её в этом не долгом полёте, который был остановлен её клинком, что воткнулся в пол. К её ногам упала и Нацуми, чьё тело прокатилось по грязному полу. — Гха… — Шварц выплюнула, что-то чёрное, что было смешанно с кровью и слюной. Её грудь дёргано подымалась и опускалась из-за сбитого дыхания, а лицо сморщилось от боли. Закрытые глаза не позволяли видеть её глаз, когда она пыталась подняться на одной руке. — Отвратительные куски дерьма, неужели этой прекрасной Леди придётся повторять это ещё раз? — Медленные шаги были заглушены голосом Капелла. — Ну-ну, я всё же филантроп, в конце концов! Эта прекрасная Дама помогла многим за эти годы и было бы кощунством с моей стороны не сделать это и с вами!.. Пламя, что вспыхнуло перед Капеллой, заставили её остановиться. Языки огня ласкали её лицо, но ни разу не коснулись его, сохраняя небольшое расстояние между ними. Этого расстояния хватило бы, чтобы кожа покраснела, но этого не происходило. И несмотря на то, что этот огонь не был обычным, он всё ровно излучал бы жар по желанию Присциллы. И она этого хотела, но Архиепископу было всё ровно на это. Нацуми вновь попыталась подняться, но упала с глухим стуком. Рычание последовавшие за этим выдавало боль и раздражение. — Тупое… гха… тело!.. — Ты делаешь только хуже, когда пытаешься подняться. — Сказала ей Присцилла, вновь посылая волну огня в Капеллу, которая только сделала шаг назад от него. — И если ты умрёшь от этого, то это точно будет пустой тратой моей помощи. — Тогда… гхк… прижги мои раны, чтобы я хотя бы… ху… от кровотечения не померла… — Смогла сказать Нацуми, сквозь боль и сбитое дыхание. Присцилла взглянула на неё и только покачала головой. Она могла бы это сделать, но прямо сейчас это было не просто рискованно, но и сложно. Во-первых, она даже не видела откуда текла кровь, из-за тех тряпок, что ещё оставались на девушке. Во-вторых, Капелла не стала ждать этого, пройдя сквозь кольцо огня. — Зачем прибегать к таким варварским методам? Есть же эта прекрасная Дама, которая с лёгкостью может всё исправить!.. — Эль Минья!.. Фиолетовые кристаллы атаковали Капеллу вслепую, так как Нацуми не могла даже подняться, чтобы взглянуть в её сторону. Из-за этого Архиепископ с лёгкостью отбил часть кристаллов, а другие пролетели мимо. — Всё, что нужно это подчиниться моему великолепному Я! Капелла сорвалась с места. Присцилла подняла клинок, в который врезалась гигантская лапа. Сила удара протащила её назад, но она смогла устоять на ногах, чтобы откинуть лапу от себя. Быстрый выпад огненной-принцессы был парирован такой же быстрой лапой с когтями. Чёрно-красный клинок вступил в смертельный танец с уродливыми лапами, которые словно насмехаясь над талантом огненной-принцессы, разрывая ткань её платья. — [Фаза B], [Фаза C]. — Тихий голос Нацуми прервал танец Капеллы и Присциллы. Отвратительное существо и огненная-принцесса одновременно ощутили связь, что объединило всех присутствующих существ в комнате. Каждая огромная муха, насекомое и человек объединились в одно. И всё, что они ощущали было забрано, скомкано и кинуто в одно. В Капеллу. Клинок Присциллы ударил по ней в тот же момент, когда всё обрушилось на Архиепископа, который замер от этого. Красное лезвие разрезало мягкую и обнажённую плоть живота Капеллы, которая в ту же секунду воспламенилась. Крик боли раздался по комнате. Присцилла его проигнорировала, отдавая предпочтения тому, чтобы разрезать тело Капеллы на более мелкие куски, которые могли быстрее сгореть. Способность к регенерации и смену облика была чудовищна, но у неё всё же был недостаток — если не было ничего из чего можно было бы восстановиться, то она бы просто не сработала. — ТУПЫЕ КУСКИ ДЕРЬМА! Клинок Присциллы врезался в наспех отросшую лапу, в которую погрузилась наполовину, разрезая на две горящие части. Лицо Капеллы плавилось, горело и лопалось, но быстро восстанавливалось, чтобы повторить цикл. — Я РЕШИЛА! Вы недостойны внимание этой прекрасной Дамы, жалкие, лживые суки! Вторая рука Капеллы превратилась в лапу, что продолжала гореть и плавиться. И она двинулась вперёд. Скорость удара была намного быстрей всего того, что видела Присцилла до этого. Она не успела увернуть. Огонь и запах плавленого мяса было последним, что знала огненная-принцесса, перед тем как лапа врезалась в её голову.***
Струна лопнула в моём сознании. Это должно было напрячь меня сильней, но я просто не мог даже обратить на это внимание. Всё, что я мог, это ощутить, как связь с кем-то лопается. Это было неважно, так как в комнате было достаточно существ, чьи эмоции и чувства я мог направить на Капеллу. Именно на этом я и сосредоточился, игнорируя всё, что проходило через меня вместе с болью. Струны начали лопаться одна за одной. Это должно было напрячь меня. Но связь с Капеллой оставалась, и я продолжал транслировать по ней, поэтому это осталось неважным для меня. С каждой потерянной струной, моё сознание восстанавливалось, а количество того, что передавалось Похоти уменьшалось. Боль возвращалась на передний план. Эмоции становилось меньше, и они не могли затмевать её. Мои мысли тоже возвращались, но рывками. С каждой струной, всё больше. Когда осталось всего десяток, мне пришлось обратиться к своим прошлым смертям. Это был неприятно, но связей, из которых я мог вытаскивать боль и эмоций становилось мало. В конце концов, осталась только одна струна, которая принадлежала Капелле. — Можешь уже прекратить делать это. На эту Даму, оно уже не работает. Боль прекратилась в одно мгновение. Все раны, что были на мне исчезли. Порезы затянулись, кости восстановились. Даже потерянная рука отросла и была полностью здоровой. Это было плохо. Меня исцелила Капелла. — Гха-ха-ха! Что за выражения лица? Неужели тебе не понравилась доброта Капеллы-чан? Какая наглость с твоей стороны, Нацуми-тян~! Моя голова повернулась в сторону Капеллы, что стояла надо мной. На её лице играла ухмылка, когда её нога стояла на моей спине. — После доброты Регулуса я осталась без руки. После твоей доброты в этом городе появилась десяток гигантских мух. — Холодно заметил я, вглядываясь в алые глаза, стараясь не скривиться от её эмоций. Это было сложно. — Хм, хм, хм… верно~. — Пропела Капелла, убирая ногу с меня. Я сразу же откатился от неё и поднялся на ноги. — Но, эти куски дерьма были просто отвратительны и поэтому я дала им соответствующую форму~. Мой взгляд прошёлся по… тому, что осталось от этих гигантских мух. Все они были разорваны на части, словно мясник сошёл с ума от такого количества мяса. Последнее было не естественного чёрно-фиолетового цвета, как и кровь, что омыла почти всю комнату. Единственное место, где была красная кровь, было вокруг трупа Присциллы. Безголового. — Тц… — Я вернул взгляд на Капеллу. — И почему же я всё ещё жива? В этой комнате было только двое живых, что просто противоречило всему окружению. Всё это было в первую очередь моей виной, так как только, когда я активировал [Гнев], она всех убила. Да, она могла сделать это и раньше, но наслаждаться мучением других было ей интересней. Моё лечение могло служить только для того, чтобы было больше мучений. И в этом случае я не мог собрать очень много эмоций из окружающих, чтобы дезориентировать её. Ничего другого просто не сработает. — Почему не должна? — А почему должна? — Ты намного интересней этих кусков дерьма. — Ответила сразу же Капелла, пожав плечами. — Они скучные, тупые и отвратительны, словно грязь под ногтями. Даже эта принцесса шлюх была глупым мешком дерьма и не смогла занять меня на долго. И тем более её сердце просто отказывалось принимать эту прекрасную Леди~. Смерть Присциллы была неприятной. Не в том, что мне было её жаль, а в том, что я остался с Архиепископом один на один. Я старался такого не допускать, но это невероятно смешно, даже как мысль в голове. — Я чем-то отличаюсь? — Спросил я, усмехнувшись. — Или это из-за приказов Евангеле? Или Пандоры?.. Капелла оказалась передо мной в одно мгновение, схватив меня за горло. Её хватка не позволяла мне сделать даже вдох. — Не нужно испытывать мою доброту, Нацуми-тян~. — Иди нахуй. — Прохрипел я ей. Чёрные руки вырвались из-за моей спины и схватили руку Капеллы, что сразу же превратилась в мятый фарш. Кровь забрызгала моё лицо, даже когда я быстро откинулся назад от неё. — Ты немного непослушна, не так-ли? — Улыбнулась Капелла. Её рука быстро восстановилась, а кровь просто исчезла. — У Мамочки было много таких детей, что были о~очень непослушны в начале. Но, эта Леди легко смогла их успокоить и научит дисциплине! — Нет. Иди к чёрту. — Нахмурился я. [Незримая Длань] обхватила моё сердце раздавливая в одно мгновение. — Нет-нет, ты так просто не умрёшь~. — Гхк!.. Рука Капеллы пробила мою грудную клетку и схватила раздавленное сердце. Ей понадобилась лишь секунда для того, чтобы вернуть его в исходное состояние. Широкая улыбка играла на её лице, которое было опасно близко к моему. — И ай-ай! Нам здесь не нужно устраивать спектакль из стекла! Всё же моё прекрасное Я не врала на счёт того, что ты не умрёшь~. Мой Од насильно расслабился. Любые попытки меня его напрячь сталкивались с тем, что он вновь расслаблялся и не позволял мане выйти из него для заклинания. Я не мог даже усилить маной тело для удара. У меня нет больше способа быстро умереть. — К чему вся эта борьба, Нацуми-тян? — Рука Капеллы нежно прошлась по моей щеке. Кожа жгло словно от крапивы. — Такая жажда смерти не должна быть в этих прекрасных глазах… — Лучше сдохнуть, чем тебя слушать! — Выплюнул я эти слова, пытаясь оттолкнуть от неё. У меня ничего не получилось. — … какого чёрта ты хочешь от меня? Капелла склонила голову на бок, смотря на меня с улыбкой, которая говорила: «ты знаешь». И действительно, она уже говорила это несколько раз. Не то, чтобы мой мнение об этом изменилось. — Ты же понимаешь, что я не соглашусь на это. — Прищурился я. — Не будь так критична~. — Пропела Капелла, прислоняясь ко мне ближе. — Это можно легко испра—!.. Мой лоб врезался в нос Капеллы с ощутимым хрустом. Она пошатнулась от неожиданности и попытался оттолкнуть её дальше от себя. Её рука с мерзким хлюпом вышла из моей груди, вместе с бьющимся сердцем. Я не смог оттолкнуть её далеко от себя из-за того, что сердце всё также оставалось присоединённым артериями к моему телу. Именно их я схватил, с намерением разорвать. Рука Капеллы схватила мою руку быстрей. — Аргх!.. — Я вскрикнул от боли, когда моя кисть была раздавлена. — Какая настырная сука. — Хмыкнула Капелла, отбрасывая в сторону мою раздавленную руку. — Ну, раз так, то эта прекрасная Леди оставить прощальный подарок, своей любимой~. Рука с моим сердцем врезалась в открытую грудную клетку без какой-либо жалости. Позвоночник, легкие и сердце просто лопнули от такого надругательства, но тут же вернулись в исходное состояние. — Гха!.. — Из моего рта вырвалась слюна и сдавленный стон боли, когда я упал на колени. Рука Капеллы с лёгкостью выскользнула из моего тела, которое полностью исцелилось. — Надеюсь в следующий раз ты сможешь увидеть всю красоту этой прекрасной леди, перед тем как сдохнуть! Гха-ха-ха! Нога Капеллы врезалась в моё лицо с силой грузовика. В ушах отчётливо прозвучал треск и боль, которые пропали спустя мгновение полёта. Треск и боль от столкновения со стеной также быстро исчезли без следа. — Ч-что?.. — Выдохнул я, смотря широко раскрытыми глазами на пустую комнату. — Да ты просто издеваешься… Именно в этот момент боль раздалась по моему телу, заставив меня сжаться и скрутиться, чтобы заглушить её. Тело горело изнутри. Словно иголки втыкались изнутри меня, будучи раскалёнными до предела. — Чёрт тебя подери… — Прохрипел я, стиснув зубы и медленно подымаясь на ноги. Боль не сильно мешала в этом, так как тело было здоровым. Просто невероятно больным. Капелла ушла. Это было первым, о чём я подумал. И было ли это плохо или хорошо я не знал. Я был жив, да, но Присцилла и все остальные — нет. Потеря последней исключало одного союзника, который мог сражаться с Культом, который продолжает осаждать город. И Капелла что-то вела мне от чего моё тело болит. Вероятно, это была [Драконья Кровь] или что угодно, что она вводила остальным. Я по крайней мере не превратился в муху. Мой взгляд вновь оглядел кровавую комнату, в которой не было никого, кроме меня. Все были мертвы. «Нужно вернуться к остальным.» — Больше здесь было делать нечего. Капелла ушла, по крайней мере из этой комнаты. И я, хромая побрёл к выходу. Хромал я не из-за травм, а из-за боли, которая постепенно проходила. Дверь была открыта. Коридор был пустым, а звуком битвы не было. Я нахмурился и ускорил шаг. — Ты оказываешься очень живучей, Нацуми-доси~. — Пропел насмешливый голос чей обладатель стоял в начале разрушенной лестницы. — Не думала, что ты переживёшь встречу с мамо~й. — … дерьмово выглядишь, Эльза. — Сказал я очевидное. На окровавленном и одноглазом лице убийцы появилась маленькая улыбка. Бледное лицо, запятнанное кровью, создавало ощущения, что это была предсмертная улыбка, что вполне могло оказаться так. — У кукол мамы было кое-что, что могло остановить моё благословление. Я, вероятно, умру от кровотечения уже через минуты три~. Количество крови, что было на Эльзе было достаточно, чтобы полностью скрыть её одежду. Я мог видеть глубокий разрез на её груди только из-за того, что там было виден кусок ребра, а кровь была намного темней. — И что это было? — Спросил я, переводя взгляд на комнату, где было сражение против Роя, которого не было. Только трупы. — [Божественная Защита Бога Смерти]. — Улыбнулась Эльза. — Оказывается у мамы под контролем бывшая Святая Меча, Терезия ван Астрея~… она действительно заставила меня ощущать боль. — Кто-то выжил? — Мои ноги остановились на середине лестницы, прямо там, где начиналась пропасть. — Нет. Мне почти удалось убить гиганта, но, когда из мэрии вышел Чревоугодие, у нас не осталось шансов. — Она оглядела комнату грустным взглядом. — Бариэль мертва, не так-ли? Я только кивнул, устало садясь на лестнице. Голова упала на раскрытые ладони, и я закрыл глаза, пытаясь унять стучащее сердце. Ментальная усталость накатилась огромной волной на меня, затмевая пеленой мысли. Это был обречённый цикл. Даже сквозь пелену я мог осознать это кристально ясно. — … Нацуми-доси? — Тихо позвала Эльза. — Ммм?.. — Не поднял я головы. — Позаботься о Мейли… — … Стук об пол раздался всего спустя секунду. Мне не нужно было подымать головы, чтобы понять, что это был труп Эльзы. Она упала раньше трёх минут… «Неважно.» — Вздохнул я, отгоняя эти неважные мысли. Это уже был обречённый цикл раз все уже мертвы. Да, Фельт, Мейли, Рейн и все, кто в убежище всё ещё живы, но на долго-ли? Все башни всё также оставались под контролем Культа и не было достаточно людей, чтобы атаковать их всех одновременно. — Нужно просто сброситься… Моя рука медленно поднялась надо мной. Од закипел от маны, которая готовилась для заклинания, которое обычно не требовало от меня столько маны. Но, какая уже разница? Если бы оно меня не убьёт, то истощение маной сделает это. — Аль Мин—… — Моя рука замерла, также как и Од. Заклинание так и не покинуло мой рот до конца. — … [Фаза A]. В этот раз я не пытался охватить весь город. Не позволял [Авторитету] выскользнуть полностью, а только приоткрыл ему дверь. Совсем немного, но этого хватило, чтобы охватить всё здание. Никакого шока и дезориентации не было, потому что был только один человек, которого я мог ощущать. И это был не Архиепископ, а жертва Капеллы, судя по тому количеству боли и апатии, что исходило от этого человека. Просто ещё одна жертва, которая осталась жива после буйства Капеллы и Роя. Ничего важного… тогда почему она ещё жива? Во всём здании осталось только двое выживших — я и этот человек. Это кто-то важный, раз он также остался жив? Я резко поднялся на ноги, пошатнувшись на мгновение от боли. Ноги быстро стали подыматься по лестнице обратно на вверх, но уже к другой двери, что находилась на другой стороне. Только из-за того, что она не вела в комнату вещания, мы с Присциллой проигнорировали её. В этот раз я прошёл через неё с определённой целью, которая словно яркий маяк из боли светился в моей голове. Чем ближе я приближался, тем ярче становились эмоции, что я ощущал. Боль просачивался в мой мозг ржавыми гвоздями, но это было мелочью по сравнению с тем, что я ощущал ранее. Что-то мокрое капало из носа, но я уже обнаружил то, что искал. — Лилиан? — Неуверенно спросил я, смотря на комок чёрных эмоций, что лежал, свернувшись в позе эмбриона на разбитом полу. Моргнув, я отключил [Фазу A] насколько мог. То, что я увидел заставило меня нахмуриться только сильней. Лилиан была покрыта чёрными болезненными линиями, которые пробивались сквозь грязь и кровь. Одежды не было на ней, позволяя полностью увидеть каждую часть тела, что была поражена этими линиями. Капелла не соврала, когда говорила, что певица жива и не превращена в муху или во что-то другое. Но, это всё ровно не делало это лучше. — Лилиан? — Присел я рядом с ней. На мой голос она только сильней сжалась. — Это не Капелла. Не «мама» … Моя рука осторожно легла на тело певицы, и я тут же её отдёрнул, словно от горячей плиты, к которой случайно прикоснулся. Ощущения были точно такими же, только может чуть больней и менее продолжительные. И чёрные полосы на том месте, где я прикоснулся исчезли с тела Лилиан и перешли на мою руку. Заметила это и сама певица, которая замерла. — Всё в порядке… — Я вновь положил руку на неё и не отдёргивал, когда боль пронзила её и мой мозг. — Её здесь нет, Лилиан. Здесь только Нацуми. — Н-Нацуми…?.. — Затуманенные жёлтые глаза поднялись, чтобы взглянуть на меня. Чёрные вены обхватили всё её лицо. — Да. Только я. — Моя вторая рука прикоснулась к лицу Лилиан. Боль вновь пронзила меня, но я её проигнорировал. — Всё будет хорошо, Лилиан… всё будет хорошо… Мои руки медленно обхватили её и прижали к себе. Открытые участки кожи обожгло болью, и они медленно покрывались чернотой. Дыхание Лилиан сбивалось каждый раз, когда такое происходило, но постепенно становилось более спокойным. Её боль стихала, а моя нарастала. — Всё будет хорошо… — Од кипел от маны. — Всё будет хорошо… Уль Минья… Фиолетовый осветил всё.