Там, где лежит Бездна

Эвелине Тревельян с самого раннего детства говорили только о том, насколько ужасны маги. Что они только и ждут удобного случая, чтобы захватить власть и построить свою диктатуру на крови и костях, и только доблестные храмовники удерживают на своих плечах шаткий мир. Маги опасны! Им самое место в Кругах. А лучше и вовсе их поголовно усмирять. Юная Тревельян слушала, смотрела и мечтала сама надеть доспехи с пылающим мечом на груди. А потом случился Конклав, и всё покатилось в Бездну: Эвелина стала Инквизитором и Вестницей Андрасте, но не забыла наставлений отца и старших рыцарей. Её неприязнь к магам разрослась до невероятных масштабов: храмовница до мозга костей едва терпела Соласа и Дориана лишь потому, что они были полезны своими знаниями, которых, к досаде Тревельян, ей самой не хватало, а вот высокомерную Вивьен, смотревшую на всех и, в особенности на Эвелину, со снисходительным презрением, девушка и не подумала принять в Инквизицию. Зато с ней всегда рядом был Каллен. Обаятельный, но немного застенчивый, рыцарь-командор растопил сердце юной Тревельян, которая на советах не отказывала себе в удовольствии украдкой взглянуть на очаровательный шрамик на губах Каллена. Ему довелось увидеть магию с самой дурной стороны. Поступив в орден храмовников в юности, он провел в нем больше половины жизни. Он видел, как во время Мора пал ферелденский Круг, а затем наблюдал, как конфликт магов с храмовниками превращает в побоище Киркволл. Именно Каллен сплотил оставшихся храмовников Киркволла, чтобы те навели порядок в разрушенном городе. Инквизитор с удовольствием беседовала с ним, а порой даже позволяла себе отвлечься от Великого предназначения и, отчаянно розовея, заигрывала с командором. *** Переезд в Скайхолд стал началом чего-то большего для этих двоих. Сопартийцы втайне делали ставки, когда же эти святоши доберутся до койки. А потом Варрик призвал Хоука… Ферелденец был просто невыносим: каждый разговор с отступником, когда-то со своими товарищами ввергшим Киркволл в пучину хаоса, который словно гангрена расползся по всей стране, заканчивался унижением Тревельян, которая просто не могла ничего противопоставить наглецу, а вот с остальными он поладил. Пил в таверне с Быком и Варриком, дурачился с Сэрой, устраивал поединки с Кассандрой и Дорианом. Даже с Соласом он умудрился найти общий язык. Каллен, и тот говорил о Хоуке, как о достойном человеке и маге. — Этот человек давно не принадлежит сам себе, Инквизитор, — однажды заметил Тетрас, когда Эвелина особенно долго сверлила взглядом статную фигуру мага. — Почему это? — хмуро бросила Тревельян. — Для него на первом месте была семья, друзья, ради которых он был готов на всё. Это иногда выходило ему боком. Гном тяжело вздохнул. Эвелин не была дурой. Она слышала об Андерсе и знала, что маг остался жив лишь благодаря Гаррету. Зависть кольнула Тревельян: сама она вряд ли могла похвастаться такими друзьями. Потом она всё же переступила через себя и поговорила с Хоуком. — Я знаю, что вы меня ненавидите, леди Тревельян, — просто бросил он, глядя куда-то вдаль. Эвелина прикусила губу. — Вы слишком высокого о себе мнения, Защитник. Мне нет дела до вас. — Бросьте, миледи. Вы же просто клокочете, когда я прохожу мимо. Оттого что я маг, а вы — самая правильная храмовница? — иронично выгнул бровь отступник. — Мне нет… — Хоук неожиданно схватил её за плечи и как следует встряхнул. — Запомни, Инквизитор, все мы в первую очередь люди. Мы не выбирали быть теми, кем матери пугают непослушных детей. Мы просто хотим жить. И в Киркволле я защищал не магов-отступников, а невинных людей, которых бы перебили ту в ночь. Но и то, что сделал Андерс, я не одобрял, потому что в Церкви тоже погибли люди. Кровь у нас у всех одинакового цвета. Можешь поверить, я видел достаточно, чтобы не лить её зря. Тревельян нахмурилась и оттолкнула Хоука. — Не понимаешь. И не поймёшь, пока не потеряешь самое ценное, — скорбно поджал губы Хоук. *** Тревельян в смятении переводила взгляд с Алистера на Хоука, не в силах сделать выбор. Как же ей хотелось, чтобы всё это оказалось ночным кошмаром. Сейчас она проснётся в своей келье, пойдёт в тихий главный зал и помолится статуе Андрасте, чтобы поскорее забыть всё это. Неожиданно отступник ободряюще подмигнул Тревельян, а потом обернулся к Варрику. — Я остаюсь. — Постой! Я… — начал было Тейрин. — Заткнись, твоё величество. Солона с меня семь шкур спустит, если с вами что-то случится. Алистер обернулся на Инквизитора. «Этот человек уже давно не принадлежит себе… Я видел достаточно, чтобы не лить её зря…» — Варрик, не говори ему, а. — Хоук, что ты… Он не успел договорить — маг взмахнул посохом и бросился к Кошмару, салютуя противнику. *** Потом Эвелина спросила, что означали эти слова, но гном был настолько подавлен, что начал рассказывать какую-то смешную историю про то, почему Хоук у Торговой гильдии в чёрном списке, но потом всё же взял себя в руки. — Чтобы прийти к вам на помощь, ему пришлось покинуть очень дорогого человека… эльфа. Проклятье… Один раз, хотя бы разок Хоук мог бы не приносить себя в жертву. Хотя бы раз. Ради него… Простите, Инквизитор, мне ещё нужно отправить письмо. Гном скорбно опустил голову. Ноги привели Эвелину к надгробному камню — просто символ, который она велела установить, как дань уважения. Теперь всё будет как прежде. Без этого мага. Не было… *** Инквизитор вновь должна была вынести приговор осуждённому, но внезапно за дверями раздался лязг мечей и крики. Каллен и Кассандра потянулись к мечам, а Лелиана спрятала руки в рукава. Массивные двери с грохотом распахнулись. На пороге стояла окутанная голубым пламенем фигура с двуручным мечом. Эвелина на мгновение столкнулась с ней взглядом и похолодела: в его глазах она прочла себе смертный приговор. — Кто дал тебе право?! — не голос — рычание зверя, — Отвечай! — Защищайте Инквизитора! — приказал Каллен остолбеневшим солдатам, а затем, присмотревшись к фигуре, побледнел, — Варрик, сделай что-нибудь. — Ох, Кудряшка, хотел бы, — голос гнома дрожал, но он всё же приблизился к незнакомцу, — Фенрис, остановись, и я всё тебе объясню. — Ты предал нас, выдав Хоука этой дряни, которая заигралась в свою богиню и решила, что имеет право вершить судьбы людей! Ты предал нас! — закричал эльф, замахиваясь на Варрика. Удар был такой силы, что гном отлетел к трону Инквизитора и остался лежать неподвижно. На мгновение Эвелине показалось, что Тетрас мёртв. — Остановись, эльф! — приказала Тревельян, — Или познаешь суд Инквизиции. Он дрожал, но не от страха, а от переполняющего его гнева. Солдаты, не решаясь повторить судьбу своих мёртвых собратьев, которые лежали в коридоре, замерли в нерешительности. — Ты… Ты всё у меня отняла…- голос эльфа предательски надломился, и на мгновение голубое пламя его татуировок угасло. Тревельян ужаснулась бездне боли и отчаяния в зелёных глазах эльфа. Фенрис растворился в голубом пламени, возникая уже у подножия трона Тревельян, занося огромный меч. Протяжный звон разнёсся в абсолютной тишине. — Не смей, — прорычал Каллен, — Эвелина, уходи отсюда! — это было единственное решение, пришедшее командору на ум. Тревельян побежала. Вдалеке звучали крики и лязг оружия. Где-то там гибли её люди. Кто это? Посланник Старшего? Демон? — Его зовут Фенрис, — послышался из ниоткуда голос Лелианы. Сестра Соловей как всегда бесшумно возникла за левым плечом. — Он и Хоук были… очень близки. Всё встало на свои места. *** Ноги сами привели Эвелину к могиле Защитника. — На его месте должна была быть ты, — девушка вздрогнула и обернулась. Напротив неё стоял эльф, держащийся за бок. С его меча капала кровь. — Кто дал тебе право решать, кому жить, а кому умереть? — как заведённый повторил он, — Отвечай! — Это было его решение. — Ложь! — меч просвистел около уха Тревельян, — Он не мог… оставить меня! Девушка не ответила, сосредоточившись на смертельном танце. Несмотря на раны, эльф двигался всё быстрее. Удар, уворот, подсечка. Холод меча у горла. — Стой! — Каллен. Храмовник слегка пошатывался после изнурительной схватки с обезумевшим эльфом. На мгновение глаза Фенриса очистились от лириумного пламени. — Ты разбила мне сердце. Я разобью твоё. Вспышка, и он оказывается позади командора. Эвелина слышит жуткий хруст ломающихся костей и чваканье разрываемой плоти. Тихий вздох слетает с губ Каллена. — Эвелина… — он падает на колени. В его груди на месте сердца зияет дыра. Время застывает для Тревельян. Её сердце теперь действительно разбито. *** Фенрис подходит к могильному камню, нежно обводя буквы, складывающиеся в родное имя. — Я не должен был тебя отпускать. Прости меня, Хоук. Он слышит визг этой Тревельян и оборачивается к ней. — Прощай. Так просто. Воспользоваться силой лириума, сунуть руку себе в грудь и изо всех сил рвануть это бесполезное сердце, полюбившее отступника.