***
Ложное полнолуние за окном давало возможность смотреть в темноте без светильника над кроватью. Он смотрит на силуэт ровной спины, на то, как длинные пальцы ударяют по фильтру, давая пеплу упасть на блюдце, потому что в его квартире никто не курит. Но только одному человеку он был готов разрешить прокурить занавески до мерзкой кислоты. Он смотрит на то, как силуэт руки вдавливает окурок ровно в центр пепла на блюдце и рука опускается на телефон, чтобы проверить время. Ещё слишком поздно, чтобы до будильника было близко. Это успокаивало, казалось, их обоих. Но второго особенного. Ока смотрит, как пальцы заправляют пряди волос за ухо. Ока выдыхает от разочарования и понимания, что Тадаши пропадёт снова на несколько дней, потому что работы было слишком много. Потому что после ареста Такано у него прибавилось забот, на пару с его начальником, очевидно. Ока ведёт пальцами от родинки под лопаткой до точно такой же на пояснице и влево под рёбра, создавая лишь ему идеальный рисунок. Ещё касание и он смотрит на то, как губы мягко целуют его ладонь, а Тадаши поднимается на ноги, чтобы отойти к холодильнику буквально в этой же комнате. Небольшая студия была удобна, если живёшь один, да и ему не многое было нужно. Он смотрит, как Тадаши привычно достаёт бутылку апельсинового сока. "Всё, что я знаю о тебе - ты любишь апельсиновый сок." Мелькает в голове мысль, от которой Ока так спокойно усмехается, а чужой кадык скачет при каждом глотке холодного сока. — Мне нужно выехать раньше, — это единственное, что он говорит, прежде чем вернуть недопитый сок, потому что знает, что кроме него никто не будет трогать бутылку. — Хорошо, — Ока падает на подушку, закрывая глаза предплечьем. Ему не нужно видеть, чтобы слышать шелест одежды, ленты галстука, когда Кикучи одевается. Он знает, что выезжать ещё рано, но нужно ли было останавливать? Точно нет. Не когда целуют так нежно, до боли в груди. Он прослеживает силуэт взглядом, который обувается в тёмном коридоре и не прощается, чтобы встретиться ещё раз, пока срок годности сока не закончился. Он осматривает пустую комнату, надеясь на то, что ещё есть время поспать, прежде чем возвращаться в реальность, где он не знал ничего о человеке, который появлялся здесь лишь редким призраком последний месяц. Но сон упорно не шел. Секунду, две, около минуты. До звука заведённого мотора, который было слишком хорошо слышно на улице, особенно с открытым окном и таким ранним утром. И ноги сами тянут его подорваться с места, чтобы выглянуть в окно, замечая то, как Тадаши молча пинает колесо ногой, что-то фыркая себе под нос. — Сегодня, после закрытия! — он знал, что не стоило кричать, когда так хотелось молчать и не выдавать себя, свои чувства, которые могли стать лишними. Но получая в ответ привычно-спокойный кивок, он замирает неловко, смотря на то, как Тадаши, не глядя, садится в машину. Только после этого Ока возвращается назад, чтобы упасть на остывшую кровать, понимая, что сна уже точно не будет.***
Когда покупателей нет и последними из магазина выходят парни, бурно обсуждая какой-то новый трюк, показанный Мией, Ока закрывает дверь магазина, чтобы после выйти через заднюю дверь. На улице было уже достаточно темно, чтобы он дёрнулся нервно, не сразу замечая и чёрную машину и такой же тёмный силуэт около неё, старательно втаптывающий окурок в асфальт. Зелёные глаза загораются ярче, замечая такую забавную реакцию и Тадаши улыбается почти незаметно, приманивая пальцем ближе к себе. — Привет, — неловкой отзывается Ока, позволяя утянуть себя в тёплые объятия, что происходило слишком редко. Кикучи не был тем, кто любил приветствия или прощания, но сейчас он выглядел вполне довольным происходящим. Довольным он выглядел и в чужом доме, поедая что-то готовой и размороженное в микроволновке, потому что не хотелось тратить время на готовку. Тадаши был доволен горячему душу, чужой одежде, что сидела почти как собственная, но отличалась таким приятным запахом, спокойным и усыпляющим, от которого он сам не замечает, как проваливается в сон, как только голова касается подушки. Ока не пытается будить, как и вообще старается быть незаметным, ложась рядом в тёмной комнате и словно бы боясь вздохом потревожить чужой сон, чтобы случайно не начался секс, похожий на озноб. Он просыпается головой на чужих плечах, не понимая, почему его ещё не спихнули, почему на улице было ярко, а Тадаши спокойно лежал рядом и не дёргался от резкого звона будильника. — Спи, Шокичи, — чувствуя движения чужого тела и то, как рвано Ока выдыхает от удивления, Тадаши чуть заметно улыбается, явно пользуясь таким простым сюрпризом, в виде собственного выходного, подстроенного под чужой график. И он точно не собирался тратить его на лишние вопросы, ответы на которые так и не нашел, как и на чужое волнение, которое было слишком заметно. Поэтому слыша согласное угуканье, он обвивает крепче руками тёплое тело, зарываясь носом в растрепанные волосы и явно не собираясь вставать ближайшие несколько часов.