***
хэй бро, как жизнь? 22:17
Куки что случилось? 22:29 Прочитав пришедший от Чонгука ответ, Тэхен обреченно закатил глаза. Спустя пятнадцать лет дружбы с Чонгуком он все еще всерьез испытывал надежду, что тот не научился считывать буквально любые малейшие изменения в его состоянии даже на расстоянии. Но из раза в раз Чонгук развеивал все его сомнения, доказывая обратное. И вообще-то это даже немного раздражало, потому что временами Тэхен чувствовал, что ему совсем негде было спрятаться, ведь всегда появлялся вездесущий Чонгук, который был в курсе всего даже до того, как он ему об этом рассказывал. Но с другой стороны, именно такая реакция Чонгука все же заставила его поверить в то, что идея Чимина не была такой уж бредовой. Ведь вопрос, с которым после дополнительных семи часов раздумий он решил-таки обратиться к своему лучшему другу, все еще оставался крайне деликатным. И, пожалуй, было бы лучше, если бы ему с ним помогал именно Чонгук, которому он мог доверять на сто процентов, а не кто-либо еще.с чего ты взял, что что-то не так? 22:29
Куки потому что ты всегда начинаешь вести себя странно и мерзко зовешь меня бро либо когда нахуяришься либо когда что-то случится давай выкладывай уже 22:31ты всегда был таким занудным? я вроде раньше не замечал 22:32
бро 22:32
Куки если не хочешь, могу рассказать тебе свои новости столько всего интересного как раз вот сейчас смотрю как парочка азиатов пытаются измерить длину стволов уретральным плагом одни мы с тобой, как дебилы, с линейками перед зеркалом стояли 22:34 Тэхен негодующе откинул телефон в сторону, возмущенно пыхтя. Чонгук опять дрочил, пока переписывался с ним… Пытаясь дотянуться кончиками пальцев до смартфона, Тэхен тяжко вздохнул. А ведь он столько раз просил Чонгука не делать так. Не то чтобы он что-то имел против дрочки или ее обсуждения. Но в таких ситуациях, когда Чонгук с радостной готовностью подробно описывал ему, что происходило в дешевой порнушке, которую тот смотрел в очередной раз, Тэхен не мог невольно не думать про секстинг и про то, что все немного выглядело так, будто Чонгук дрочил на него. И это… Тэхен всякий раз орал, что это было мерзко и отвратительно. На самом деле было просто странно. Он не мог описать словами эти ощущения, только чувствуя, как что-то поднималось в нем, взбудораживая его настолько, что еще несколько дней он не мог думать ни о чем, кроме того, насколько хорошо было Чонгуку, пока тот удовлетворял себя.чон чонгук!!!!!!!! не смей дрочить, пока чатишься со мной потискаешь своего ужика, когда мы закончим 22:34
Куки ты знал, что уретральные зонды бывают не только гладкими но и с выступами в виде шариков по всей длине? 22:35щас блевану и вообще, мы разве не мою проблему собирались обсудить? 22:35
Куки так ты же не говоришь, в чем дело поэтому я занимаюсь твоим просвещением делюсь знаниями мог бы спасибо сказать 22:36придурок 22:36
а мне тут вообще-то твоя помощь нужна 22:36
Куки в чем дело? 22:36 Прикусив губу, Тэхен замер с занесенными над клавиатурой пальцами. Писать Чонгуку о том, что ему было нужно, было как будто так уж и стремно, и все равно он чувствовал, как чесался каждый миллиметр его тела. Потому что Чимин был прав: он не знал, что такое неловкость. Если он хотел чего-то, он просто шел и делал это, звонко чихая на всех и вся. Жизнь была слишком короткой, чтобы он мог растрачивать ее на пустяки. И все же просить Чонгука трахнуть его, да еще и не один раз, было как-то неудобно. Даже после всего, что с ними было. И совместная дрочка на пиксельную порнуху, и одни цивильные, непорваные боксеры на двоих в первом классе старшей школы, которые надевались кем-то из них по особому поводу, и купание в ванной с намыливанием спин друг другу, и даже внимательное изучение яиц друг друга с целью определения их симметричности. Но до реальных предложений переспать до сих пор дело как-то не доходило. Потому что… На самом деле Тэхен не особенно понимал, почему эта идея не приходила им в голову раньше. В конце концов они в каких только позах друг друга не видели, совершенно ничего не стесняясь, и потому было бы вполне естественно, если бы они решились потрахаться еще в старшей школе, когда оба оставались неопытными, в то время как их одноклассники уже вовсю обсуждали свои ночные похождения. Не было бы ничего удивительного в том, что они стали бы первыми друг для друга. Тэхен не сомневался, что они оба доверяли друг другу достаточно, чтобы это не разрушило их дружбу. К тому же… Что уж скрывать, он находил Чонгука крайне привлекательным. Его лучший друг был абсолютно в его вкусе. Стройный, с атлетичной фигурой, но без груды пугающих мышц, а еще с доброй лучезарной улыбкой, от которой веяло солнечным теплом, и светящимися любовью к жизни глазами. Тэхену нравилось то, каким невероятным оптимистом был Чонгук. Нравился его неунывающий подход ко всему. Нравилось то, что Чонгук никогда не сдавался, что не примерял на себя лишь одно амплуа, стараясь брать от этой жизни все, что только мог. В этом они в общем-то были крайне похожи. Но больше всего ему нравилось то, что с Чонгуком было комфортно и спокойно. Как с самим собой. И именно поэтому Тэхен все же думал, что спать с Чонгуком было бы немного странно. Потому что однажды ему приснилось, как он трахал самого себя, и это… Это выглядело как максимально необычный опыт. Так что Тэхен запрещал себе думать о чем-то таком, воспринимая подобные мысли как нечто неправильное. Куки Тэ?.. 22:39научи меня контролировать оргазм 22:39
Куки зачем тебе? я думал, ты у нас и так половой гигант 22:40я скажу только обещай не злиться 22:40
Куки ? 22:41кажется, Сокджин-хен не против познакомиться со мной но я тут узнал, что у него есть ебаная анкета с параметрами для потенциальных партнеров и там есть блядский пункт не кончать раньше, чем через 40 минут 22:41
Куки, пожалуйста мне очень-очень нужна твоя помощь ты мой единственный бро который может долго не кончать 22:45
и ты видел мои яйца чаще чем любой из моих бывших 22:45
Куки вряд ли мы с моим ужиком сможем тебе помочь 22:45ну пожалуйста хочешь я тебе отсосу за это? заодно скажешь, как тебе мой горловой а то Кихен говорил, что все заебись но ты же помнишь его ему нельзя было доверять 22:46
Куки это который звал маму, когда кончал? 22:46не, это был Чонлэ я так и знал, что он мне пиздел о том, что не девственник а Кихен просто сверхчувствительным был кончал, даже если я его за яйца сквозь брюки трогал такому на головку подуй, он тут же извержение Везувия устроит а мне нужно мнение кого-то опытного 22:47
Куки? 22:54
Куки приходи завтра после пар ко мне поговорим 22:55 Довольно улыбнувшись, Тэхен заблокировал телефон и отложил его на тумбочку. Во всяком случае это уже было не нет.***
Неловко перетаптываясь на месте, Тэхен старался смотреть куда угодно, только не на дверь съемной квартиры лучшего друга, глухие шаги по коридору которого с каждой секундой становились все более различимыми. Он реально собирался это сделать. Нервно усмехнувшись, Тэхен почесал кончик носа и принялся стучать ногой по полу. Он собирался лечь под Чонгука… Хотя для начала нужно было, чтобы Чонгук прямо согласился на его просьбу. Да и не то чтобы данная перспектива выглядела неблаговидно. И все равно ему было ужасно не по себе, так что он еле удерживал себя от того, чтобы сбежать или хотя бы начать наворачивать круги по подъезду. Но он заставлял себя оставаться на месте, повторяя себе, что собирался пойти на это исключительно в учебных целях. А про учебу его мама говорила, что это максимально благое дело. — Привет, — Чонгук кивнул Тэхену, широко распахивая входную дверь и пропуская его внутрь. — Привет, — шмыгнув носом, Тэхен вошел внутрь, заодно помотав головой, пытаясь стряхнуть с себя наваждение. И чего он так распереживался. Пришел ради дела к своему практически однояйцевому близнецу. Во всяком случае по степени близости он воспринимал Чонгука именно так. А значит, волноваться было вообще не о чем. — Есть будешь? У меня там пицца осталась. Гавайская, — предложил Чонгук, проходя в гостиную и принимаясь спешно скидывать грязные носки и футболки со стульев и кресла за спинку дивана. — И как ты ешь эту дрянь? — мигом скривился уже готовившийся согласиться на любезное предложение перекусить Тэхен. Он прошел в комнату вслед за Чонгуком, с удовольствием отмечая, что чистоплотнее за годы жизни в одиночестве Чонгук не стал. Потому как он сам, все еще живший с родителями, немного побаивался в первые дни учебы в новом вузе, что теперь между ним с Чонгуком, который будет вынужден познать все прелести жизни в холостяцкой берлоге, ляжет пропасть, но затем он радостно обнаружил, что Чонгук не собирался изменять своим неряшливым привычкам и никаких весомых потрясений бояться не стоило. — Обычно ртом. А ты как? — Никак, потому что это гадость. И давай лучше сразу к делу перейдем, — закатил глаза Тэхен, усаживаясь в освобожденное для него кресло, и потер влажные от пота руки о джинсы. — И давно ты стал таким обстоятельным? — хмыкнул Чонгук, разваливаясь на диване. — В тот день, когда твою жопу от школьной уборщицы спас. Чтоб ты знал, незаконное проникновение в школу меняет жизнь до неузнаваемости. — Так я и знаю. Ведь ты не упускаешь шанса мне это припомнить уже сколько там? Лет пять, да? — Ага, — кивнул Тэхен, все же улыбаясь своим воспоминаниям о том, как в общем было весело пробираться мимо всех уставших после целого рабочего дня работников школы в туалет к Чонгуку на третьем этаже, чтобы принести ему запасные штаны. — Ладно, — Чонгук потянулся и смачно зевнул, отчего его клетчатая рубашка немного задралась, оголив низ живота. Заметив это, Тэхен тихонько сглотнул. Сколько раз он видел Чонгука без одежды, но как-то никогда не допускал мысли о том, что будет стонать и извиваться, лежа под этим стальным прессом. И перспектива сделать это ему, накрутившему себя за прошлые вечер и ночь донельзя, казалась теперь все более заманчивой. Потому что он всегда любил крепкие торсы и, увидев всего лишь маленький участок кожи, не смог удержать себя от того, чтобы совсем чуть-чуть пофантазировать о том, как у него встанут дыбом волосы на загривке, если только он прижмется спиной к твердой груди Чонгука, пока тот будет с оттягом вдалбливаться в него… — Давай перейдем к делу. Что именно ты хочешь от меня? — Я же сказал тебе вчера, — Тэхен одернул себя и несильно прикусил язык, возвращаясь к реальности, в которой его лучший друг еще не дал добро на все эти похабные идеи, которые теперь безудержно рождались в его голове буквально ежесекундно, заставляя его, пожалуй, впервые в жизни испытывать жуткий стыд перед Чонгуком. — Хочу, чтобы ты научил меня контролировать оргазм. Мне нужно дотянуть хотя бы до сорока минут, — понуро проговорил Тэхен, не представляя, как Чонгуку удастся сотворить с ним такое чудо. Разница с его рекордом составляла на самом деле не такие уж и огромные тридцать шесть минут, но Тэхену они казались целой вечностью. А стоило ему подумать о том, что удерживать себя ему нужно будет в итоге в присутствии Сокджина, как эта задача переселялась в его сознании в раздел «Невозможное» на пмж. — А сейчас ты сколько держишься? — Чонгук сложил руки на груди, внимательно осматривая друга с головы до пят, словно впервые изучая его. — Минут пять, если очень постараюсь, — вздохнул Тэхен. — А ты? — спросил он, не уверенный в том, хотел ли знать ответ. — Час с небольшим. Час двадцать — мой предел. — Ясно, — Тэхен устало потер переносицу. И почему при таких показателях Чонгук до сих пор не переспал с Джином? Вот кто должен был давным-давно подкатить к Сокджину. А не он со своими жалкими пятью минутами. И не то чтобы он комплексовал по этому поводу. Вообще-то нет. И уж тем более не перед Чонгуком. Но укол куда-то в солнечное сплетение от услышанного он все же ощутил. — Но вообще-то это я и вчера понял. Я имел в виду, как ты хочешь, чтобы я это сделал? — А ты что, уже согласен? — Тэхен недоверчиво посмотрел прямо в глаза Чонгуку, который подозрительно быстро одобрил его затею. Не то чтобы обычно Чонгуку требовалось больше трех секунд, чтобы поддержать тот бред, который он предлагал. И все же это был особый случай. — А у меня что, есть варианты? — вздохнул Чонгук, недовольно толкаясь языком в щеку. — Тебе ведь все, приебалось. И пока не сделаешь, не успокоишься. Так что уж лучше это буду я, чем ты пойдешь к какому-нибудь мудаку. Точнее к еще одному мудаку. Не считая Сокджина, разумеется, — криво усмехнулся Чонгук. — Джин-хен не мудак. — Ну-ну. — Он вообще тут ни при чем, — взъерепенился Тэхен, сжимая руки в кулаки. — Считай, я просто так прошу тебя помочь. Как твой друг. — Как твой друг я считаю своим долгом сказать, что не стоит тебе связываться с таким гандоном, — выдохнул Чонгук, скрещивая руки на груди теснее. — Почему ты вообще его так ненавидишь? — спросил Тэхен, немного успокаиваясь. Как бы у них с Чонгуком ни различались мнения насчет Сокджина, он не собирался ругаться и спорить из-за этого. Это точно не помогло бы ему убедить Чонгука приступить к его обучению. — Что тут непонятного? — не выдержав, Чонгук все же подскочил на месте и несколько раз прошелся туда-сюда по комнате. — Потому что он мудло. Потому что он пользуется людьми. Спит с ними, дает надежду на продолжение отношений, а потом бросает. И скажи спасибо, если после этого не начинает высмеивать их со своими дружками. — Разве ты делаешь не то же самое? — осторожно поинтересовался Тэхен, действительно не наблюдая особой разницы между поведением Джина и своего лучшего друга. — Конечно, нет, — фыркнул Чонгук. — За кого ты меня принимаешь? — За того, кто каждую неделю затаскивает в постель кого-то нового? — выгнул бровь Тэхен. — Да. Но я всегда сначала всех предупреждаю, что это только секс на пару раз и ничего больше. — Как будто ты не знаешь, что это не так работает. В смысле… — Тэхен прикусил губу, пытаясь как можно четче сформулировать мысль, чтобы не обидеть Чонгука. — В смысле я не отрицаю, что есть те, кому просто хочется пару раз перепихнуться с тобой. Но я абсолютно уверен, что есть куча людей, которые соглашаются на твои условия, и при этом каждый из них надеется, что именно он сможет так тебя впечатлить, что ради него ты нарушишь свои правила. — Ты на это рассчитываешь? — Чонгук наконец остановился, а затем, немного постояв, вернулся на свое место на диване. — Что так понравишься ему, что он предложит тебе встречаться? — Не знаю, — пожал плечами Тэхен. Он так давно грезил о ночи с Джином, что успел позабыть, а с чего вообще начался его интерес к этому парню. То есть он и сейчас находил Джина крайне привлекательным, но давно перестал копаться в себе, пытаясь разобраться в причинах такой тяги. — Я просто знаю, что хочу этого. Хочу переспать с ним, раз он и сам вроде как не против, а дальше как пойдет. — Тэ… — Чонгук несколько секунд молча смотрел Тэхену в глаза, отчего тот невольно поежился. — Ты же понимаешь, что с вероятностью в девяносто процентов этот кобель просто выставит тебя на следующее же утро за порог и никогда больше о тебе не вспомнит. И я был бы против такого, даже если бы ты мог хоть сейчас лечь к нему в койку и быстро решить этот вопрос. Но ты еще и переделывать себя ради него собираешься! — Это не ради него… — тихо выдохнул Тэхен, вновь испытывая раздражающую неловкость. В прошлом бывали случаи, когда Чонгук вправлял ему мозги, если он вдруг собирался по дурости связаться не с теми людьми, но никогда раньше он не видел, чтобы его лучший друг выглядел настолько обеспокоенным за него. Так что теперь ко всему снежному кому запутанных чувств, которые он уже испытывал, примешалась вина за то, что он заставил Чонгука так волноваться. — То есть ну да, с него все началось, но сейчас это не только ради него, но и ради меня. Я не понимаю, как можно сознательно удерживать себя так долго от оргазма. Это же больно. Но я хочу узнать, каково это. Просто Джин-хен стал для меня катализатором. А так я и сам не против попробовать такое, — «с тобой»— это Тэхен так и не решился озвучить, удивляясь про себя своей такой невольной реакции. Он вообще-то еще вчера не задумывался ни о чем таком, хоть и ощутил некоторый интерес, пока смотрел пятидесятиминутный ролик с мастурбирующим парнем, который срывал кулак с покрасневшей и наверняка сверхчувствительной головки каждый раз, как его член начинал неконтролируемо дергаться. Но сегодня такое желание уже казалось ему чем-то естественным. Потому что, несмотря на некоторое смущение, рядом с Чонгуком ему, как и всегда, было очень спокойно. Так что он мог совсем не волноваться о том, что что-то пойдет не так. А даже если такое и случится, в любом случае они просто забудут обо всем и завалятся смотреть какой-нибудь фильм, что тоже его вполне устраивало. — Обещай, что это правда, — утихомирившись, выдал Чонгук, все еще грозно взирая на Тэхена. — Обещать что? — Что ты делаешь это в первую очередь ради себя, — вздохнул Чонгук. — Я помогу тебе, если ты действительно этого хочешь. Но я хочу помочь тебе расширить опыт, а не Сокджину подольше попользоваться тобой. — Обещаю. — Ладно, — кивнул явно не до конца убежденный Чонгук. — Тогда вернемся к моему вопросу. Как ты хочешь это сделать? — А что, есть варианты? — Тэхен нахмурился, не понимая, из чего он должен был выбирать, но радуясь тому, что Чонгук сдал позиции. А еще тому, что им не пришлось обсуждать тот факт, что после всех тренировок ради себя он все еще собирался переспать с Сокджином. Чонгук такое явно не одобрил бы. — Ну в смысле ты хочешь, чтобы мы переспали? Или мне на себе тебе показать? Или наоборот на тебе? Или можем посмотреть обучающую порнушку? — загибая пальцы, перечислял Чонгук. — А как ты сам тренировался? — Да никак в общем. Просто не давал себе кончать, — пожал плечами Чонгук. — Убирал руки за спину, когда чувствовал, что совсем не могу терпеть. И оно как-то само собой пошло. — Не, мне такое не подходит, — сокрушенно покачал головой Тэхен, сетуя на то, что все, оказывается, могло быть довольно просто. Но он был бы не он, если бы не проебался даже в таком вопросе. — Я пытался так делать и это бесполезно, потому что… — закашлявшись, Тэхен едва успел притормозить и не выпалить Чонгуку, что проблема заключалась в том, что он представлял Джина для большего возбуждения и оттого не мог контролировать себя. — Неважно почему. Просто не подходит. Мне нужно, чтобы ты контролировал меня, иначе я сорвусь… Что? — Тэхен недоуменно сдвинул брови к переносице, заметив вдруг растерянный взгляд Чонгука. — Да ничего, — хмыкнул Чонгук, приходя в себя. — Просто это довольно странно, что мы вот так легко обсуждаем что-то подобное. Но, наверное, мне надо сказать спасибо, что ты не пришел ко мне пару лет назад с просьбой научить тебя растягивать себя. Молодец, сам догадался, что куда вставлять. — Не благодари, — Тэхен прищурился, показывая Чонгуку язык, не собираясь признаваться в том, что вообще-то подумывал о чем-то таком, когда столкнулся с тем, что дальше двух пальцев у него дело долгое время не шло. Тогда он все же сумел совладать с собой, поняв, что обратиться к Чонгуку всего лишь было его первой и самой естественной реакцией на любую возникающую трудность. Но теперь он действительно был в безвыходном положении. — Ну тогда выбирай день, когда мы начнем, — Чонгук снова смачно потянулся, заставляя Тэхена во второй раз за последние полчаса залипнуть на его прессе. — В смысле… А мы разве не прямо сейчас?.. — Тэхен едва успел проглотить слюну, которая чуть было не потекла с уголков его губ. — А ты хочешь сейчас? — Чонгук поперхнулся воздухом и резко опустил руки себе на колени. — Я думал тебе надо настроиться или типа того. — Поверь мне, я сто раз настроиться успел, пока в ночи ползал по всей ванной с триммером, чтобы мои волосы у тебя в зубах не застревали, — пробурчал Тэхен, поднимаясь на ноги. Правда, решительности его хватило только на то, чтобы плюхнуться на диван рядом с Чонгуком, а не усесться ему на колени, как он изначально планировал. — О, так ты готовился для меня, детка? — улыбнувшись, Чонгук провел тыльной стороной ладони по щеке Тэхена. — Фу, блять, тебе обязательно быть таким противным, — поморщился Тэхен, отстраняясь от посмеивающегося Чонгука. — Чтобы никаких детка и прочих тупых прозвищ не было. — Хм… Ну не знаю, — Чонгук прищурился и снова потянулся вперед, накрывая лицо Тэхена своей крупной ладонью. — Только если ты перестанешь называть меня бро. Согласен? — выгнув бровь, спросил он, продолжая поглаживать замершего Тэхена по щеке. А Тэхен только неотрывно глядел в глаза своему лучшему другу, не понимая, что с ним случилось и почему он вел себя как истукан. Потому что в его голове еще вчера все проходило совсем не так. Должно было быть весело и смешно, они должны были много шутить с Чонгуком и бросаться ехидными фразочками друг в друга. А вместо этого он только чувствовал, как у него действительно начинало тяжелеть в штанах от прикосновений его лучшего друга. Вероятно, потому что он успел себя накрутить и слишком много думал о сексе в последнее время. И тем не менее его реакции на происходящее все не переставали его удивлять. — Можешь звать как угодно, — все же встал в позу Тэхен, не сошедший с ума настолько, чтобы добровольно согласиться перестать дразнить Чонгука. — Мне в общем все равно. — Как скажешь, детка, — кивнул Чонгук, проводя кончиками пальцев теперь по носу Тэхена, обводя контур его губ, очерчивая острые скулы. — Так когда мы начнем? — нетерпеливо поелозив на месте, тихо спросил Тэхен, внимательно следя за действиями Чонгука. — Мы уже начали, — усмехнулся Чонгук. — Поэтому ты лучше скажи, что насчет поцелуев? — А что с ними? — внезапно хрипло отозвался Тэхен, на мгновение прикрывая глаза, чтобы затем тут же начать часто моргать, пытаясь привести мысли в порядок. А Чонгук ведь еще даже ничего не делал с ним. Просто сидел рядом и смотрел в упор. Но у Тэхена все внутри сжималось от пронзительного взгляда его лучшего друга. У Чонгука всегда были такие огромные глаза? И он что, сменил одеколон? Потому что раньше Тэхен как-то не особо замечал, чем там пах Чонгук, но сейчас едва удерживал себя от того, чтобы не начать принюхиваться, втягивая приятный аромат поглубже. — Целоваться будем? — Чонгук звонко причмокнул прямо перед носом Тэхена, а затем неторопливо облизал губы. — Ну вдруг ты брезгуешь или это слишком лично для тебя? — Думаешь стоит? — поинтересовался Тэхен, чувствуя себя самым большим дураком на свете. Потому что обычно, несмотря на то, что он предпочитал пассивную роль в сексе, он никогда не спрашивал о таких вещах и не дожидался, пока его спросят. Он просто делал, что хотел и что считал нужным, иногда кусаясь слишком сильно, а иногда слишком усердствуя со стимуляцией эрогенных зон партнера, но зато на сто процентов отключаясь от внешнего мира и кайфуя от процесса. С Чонгуком же он все только продолжал теряться и будто боялся сделать что-то не так, предпочитая передать контроль полностью в чужие руки. Что там Чимин говорил ему о том, что он не будет отвлекаться на посторонние факты, сводя все к механике? Кажется, с лучшим другом все наоборот становилось в миллион раз сложнее. — Стоит, — уверенно ответил ему Чонгук, продолжая придвигаться к нему и вынуждая Тэхена отклониться назад, чтобы в конечном итоге улечься спиной на диван. — Это часть прелюдии. Если хочешь научиться, нужно, чтобы все было по-настоящему. Иначе не выйдет, — Чонгук наклонился ближе, нависая над ним, и провел кончиком языка по верхней губе. — Значит, будем целоваться, — согласился Тэхен, признавая правоту друга и стараясь не придавать слишком много значения хитрому блеску в глазах Чонгука, который в отличие от него почему-то не выглядел смущенным и неуклюжим. Хотя… Это, видимо, в нем говорил многолетний опыт случайных связей. И Тэхен, который прежде весьма спокойно относился к разнице в их приоритетах при выстраивании отношений с другими людьми, теперь даже немного завидовал спокойному и ровно дышащему Чонгуку, пока сам едва справлялся с приступами удушья. — Как пожелаешь, детка. И прежде чем Тэхен успел скривиться на слишком блевотно-елейные интонации в голосе Чонгука, тот приблизился совсем вплотную к нему, обдавая теплым дыханием его губы. Тэхен, вжимаясь сильнее в обивку дивана, нервно метал взгляд из стороны в сторону, не понимая, куда себя деть, пытаясь привыкнуть к такому положению. Чонгук только смотрел на него да облизывался изредка, а еще иногда проводил пальцами по губам, переносице или вискам, поглаживая маленькие родинки, но все его тело уже жгло так, будто его, обнаженного, уложили на горящие угли и оставили томиться на неопределенное количество часов. Потому что Чонгук никогда в жизни так на него не смотрел. В основном с издевкой, порой робко, если где-то накосячил, а еще, бывало, с пониманием в особенно сложных ситуациях. Но никогда так хищно. И вообще-то Тэхен все еще был на миллион процентов уверен в своем лучшем друге и в том, что сексом их отношения испортить было невозможно (в конце концов Чонгук ведь даже не заговорил о такой опасности; значит, бояться было нечего). И все равно сердце в его груди заходилось в бешеном ритме, потому что Чонгук впервые смотрел на него с вожделением. Не так, будто уже раздел его в своем воображении и как следует отымел пару раз. Но с заметным пробуждающимся желанием, которое не могло не льстить Тэхену, постепенно забывавшему о своих благородных учебных целях, с которыми он сюда явился. — Лежи тихо и старайся особо не двигаться, хорошо? — прошептал ему Чонгук, на что Тэхен заторможенно кивнул лишь спустя пару секунд. — Сегодня я все сделаю сам, а ты просто побудь бревнышком, чтобы не создавать дополнительной стимуляции. Договорились? Тэхен снова едва заметно кивнул, почувствовав, как Чонгук провел ногтями по его груди сквозь футболку, и откинул голову на подлокотник, устраиваясь на нем поудобнее. Он лежал, глядя прямо перед собой в потолок, дожидаясь, пока Чонгук тоже сможет занять над ним комфортную позу, и стараясь не думать ни о чем, когда вдруг почувствовал короткое влажное прикосновение к своей верхней губе и непроизвольно выдохнул. Чонгук угадал, когда спросил его о том, не являлись ли поцелуи чем-то слишком личным для него. Являлись. Поэтому с некоторыми своими парнями он не целовался даже тогда, когда уже спал с ними какое-то время. И обычно никто его именно по этой причине не бросал, но он все равно не мог не допускать в минуты саморефлексии, что ему, очевидно, было не по пути со всеми его бывшими, раз ему требовалось так много времени, чтобы почувствовать себя комфортно рядом с ними. Но с Чонгуком это весьма ожидаемо произошло практически мгновенно. — Как ты собираешься учить меня? — тихо спросил Тэхен, словно боялся разрушить нечто слишком интимное, возникшее между ними. Но именно поэтому он и спросил. Чонгук был всего лишь его лучшим другом, любезно согласившимся помочь с его проблемкой. Ничего интимного между ними возникать не должно было. — Сегодня никак, — покачал головой Чонгук, потираясь о его кончик носа своим. — Я просто хочу немного изучить тебя, посмотреть на твои реакции, чтобы понять, как тобой управлять. Поэтому просто расслабься. Но постарайся все же продержаться так долго, как сможешь. И говори, если почувствуешь, что совсем не можешь терпеть. Я буду помогать тебе с этим. — Хорошо, — Тэхен невольно широко улыбнулся, на мгновение выходя из-под власти дикого напряжения, наконец узнавая их взаимоотношения с Чонгуком. Вот к такому он привык. Когда все было четко и ясно, уютно и без какого-либо стеснения. А потом Чонгук плотно прижался к его губам своими, и все снова внезапно стало каким-то особенным. Целоваться с человеком, с которым он периодически обедал одной ложкой, было необычно. Как будто он перескочил ту стадию, на которой еще волновался немного, что мог подхватить чего-нибудь не того от чужой слюны, но с Чонгуком, о котором он знал, что тот постоянно проверялся и максимально ответственно подходил к вопросу контрацепции, он мог ничего не бояться и всецело отдаваться процессу с первых же секунд. Чонгук целовал его неторопливо, не стараясь залезть ему в рот языком и только посасывая по очереди его губы, медленно и тщательно, позволяя ему привыкнуть к новым ощущениям. И Тэхен плавился от таких невинных по сравнению со всем, что ему еще предстояло, касаний, заодно покрепче цепляясь пальцами за обивку дивана, чтобы не закинуть руки Чонгуку на плечи. Он старался только поглубже вдыхать каждый раз, как у него появлялась короткая передышка, когда Чонгук отстранялся от него, чтобы коротко пройтись языком по его приоткрытым распухшим от настойчивых посасываний губам. Когда Чонгук наконец проник языком в его рот, Тэхену показалось, что прошла целая вечность. Он крепко жмурился и тяжело дышал, а еще чувствовал, как твердеющий член уже ощутимо упирался в его ширинку, и боялся представить себе, что с ним будет дальше, если он уже был так сильно возбужден. И он все еще придерживался своей убежденности в том, что перед Чонгуком ему было абсолютно не стыдно за любые свои действия, но все же обкончаться в штаны через первые же пять минут не хотелось. Поэтому он старался вспоминать все самое невозбуждающее, что ему когда-либо приходилось видеть, и все равно этот способ давал сбой, когда Чонгук так рьяно вылизывал его рот, проникая кончиком языка бесконечно глубоко. Стараясь подстроиться под движения Чонгука, Тэхен даже невольно начинал ощущать себя беспомощным девственником, которого нужно было учить вообще абсолютно всему с самого начала. А ведь никогда прежде он не ощущал недостатка умений в сексе. Но с Чонгуком все было настолько иначе, что он никак не мог уловить темп своего друга и только надеялся, что не слишком мешал ему. Тэхен чувствовал, как его губы кололо от непрекращающихся касаний, и, не выдержав, он все же обхватил Чонгука за шею, вжимая его теснее в себя. Потому что ему хотелось чувствовать больше. Глубокие поцелуи без какой-либо еще стимуляции сводили его с ума, и он жаждал, чтобы Чонгук как следует потрогал его. Чтобы снова провел пальцами по груди, задевая вставшие соски, чтобы надавил на живот, помял бедра, оставил пару засосов на трепещущей шее. Чтобы сделал вообще хоть что-нибудь. Но Чонгук лишь упорно продолжал исследовать его рот языком, в сотый раз проходясь его кончиком по небу, заставляя Тэхена мычать и ерзать от нетерпения. Это было слишком медленно для него. Слишком затянуто. У него внутри все горело от желания ощутить руки Чонгука буквально на всех участках его тела одновременно, и он не знал, куда себя деть, чтобы унять зуд, распространявшийся по всему его телу со скоростью света. Но несмотря на все свое нетерпение, вместе с тем он испытывал и чувство невероятного удовлетворения. Потому что понимал, что попал в действительно опытные руки. Потому что Чонгук, который, по его ощущениям, целовал его, наверное, уже тысячу лет, создавал впечатление того, кто научит его не то что сорок минут терпеть, а, похоже, вообще не кончать никогда. Тэхен инстинктивно выгнулся, выставляя вперед шею, когда Чонгук все же оставил в покое его истерзанные губы. А спустя еще мгновение он широко распахнул до тех пор плотно сомкнутые глаза, потому что, вопреки его ожиданиям, Чонгук полностью проигнорировал его шею, но, согнув его левую руку в локте, принялся водить кончиком языка по ней. Тэхен только периодически издавал тихий писк, когда, набирая темп, Чонгук заинтересованно изучал нервные окончания с обеих сторон его ладони, пуская по всему его телу стайки мурашек. Такого Тэхен не испытывал никогда. Его член затвердел настолько, что теперь ощутимо побаливал от чрезмерного давления на него белья и джинсов, налившиеся соски беспрестанно терлись о грубую ткань футболки, заставляя его хмуриться и прерывисто дышать, да и в целом он чувствовал себя так, будто мог лопнуть в любую секунду. И все потому, что Чонгук всего лишь посасывал костяшки на его руке и оставлял влажные следы между его пальцами… Это никак не укладывалось в голове Тэхена. А потом у него все в мозгу закоротило, когда Чонгук плотно обхватил губами его мизинец, глубже вбирая его в рот. Потому что в сознании вдруг так отчетливо зазвучало брошенное Чонгуком слово изучить. Ни один его партнер не делал с ним такого прежде. Ни один его бывший парень не был так внимателен с ним, как был Чонгук, который вообще-то всего лишь помогал ему тренироваться, чтобы он мог переспать со своим крашем. И Тэхен уже даже не пытался напоминать себе об этом, с головой ныряя в сводящие с ума ощущения. Потому что было слишком хорошо. Из-за тугого давления на член он уже начинал чувствовать, что долго не протянет. И все равно теперь он наконец мог понять, в чем заключалась манящая прелесть долгой прелюдии. С такими предварительными ласками он сам, привыкший к быстрым разрядкам, не отказался бы от того, чтобы все длилось как можно дольше. С прежними его пассиями все всегда было предельно понятно: дрочи член усерднее, три яростнее головку, и будет тебе счастье. Даже три за ночь. Все было очевидно и максимально в лоб. И у Тэхена поджимались пальцы на ногах оттого, что с Чонгуком было все иначе. Потому что от касаний Чонгука, все его тело становилось невероятно отзывчивым, словно превращалось в вату. Чонгук проходился языком по ребру его ладони, и у него расслаблялись мышцы спины. Чонгук дул на его влажные пальцы, создавая контраст температур, и у него дрожали колени. И он тонко поскуливал на каждое движение Чонгука, покрепче стискивая зубы. — Куки… — едва слышно прошептал Тэхен, когда терпеть стало совсем невмоготу, пытаясь найти свободной рукой макушку Чонгука. — Куки, стой… Это слишком, я больше не могу… — Что? — сипло отозвался Чонгук, все же отвлекаясь от своего занятия, сталкиваясь взглядами с взлохмаченным Тэхеном. — Сейчас кончу. Можно мне хотя бы джинсы снять? Иначе я умру. — Конечно, — тут же закивал Чонгук, спешно расстегивая ремень на чужих брюках. — Извини. Я не думал, что это так на тебя подействует. — Не смей извиняться за лучшие минуты в моей жизни, — хмыкнул Тэхен, немного приходя в себя и приподнимая бедра, помогая Чонгуку избавить его от штанов и белья. — Блять, как ты вообще узнал, что у меня руки чувствительные? Я и сам был не в курсе. — Потому что наблюдательнее надо быть, — как-то невесело усмехнулся Чонгук. — Я видел пару раз, как ты вздрагивал, когда я кончиками пальцев твои ладони задевал. — Охренеть, — смог только выдать Тэхен, стаскивая футболку и отбрасывая ее в сторону. — Я могу продолжить? — спросил Чонгук и оставил мягкий поцелуй на щеке Тэхена, получив от него утвердительный кивок. — Блять, чувак, я так до стимуляции члена вообще не доживу, — захныкал Тэхен, когда Чонгук безжалостно начал терзать его соски, покусывая один плотный комочек и жестко массируя пальцами второй. Он-то наивно думал, что все, с прелюдиями покончено, и теперь Чонгук наконец примется за главное блюдо, но у его друга, очевидно, были совсем другие планы. И Тэхен несдержано застонал в голос, когда осознание того, что, кажется, сегодня он все-таки умрет от перевозбуждения, обухом ударило его по затылку. — Я быстро, Тэ, — оторвавшись от его груди, заверил его Чонгук. — Пощупаю тебя еще немного и все. — Кто ж знал, что ты ебаный гуру прелюдий, — проскрипел Тэхен, заерзав на месте от грубых покусываний чувствительных сосков, а затем протяжно замычал, случайно проехавшись пульсирующим членом по бедру Чонгука. — Когда я с тобой закончу, тебя будет сложно удивить чем-то подобным, — Чонгук громко чмокнул его в солнечное сплетение, и Тэхену печально подумалось, что такими темпами, когда с ним закончат, от него вообще ничего не останется. К моменту, когда Чонгук наконец согнул его ноги в коленях, открывая себе доступ к тугому колечку мышц, Тэхен не соображал уже вообще ничего. Перед глазами у него все плыло, и он едва мог ощущать себя, напрочь позабыв не только цель своего прихода к Чонгуку, но и собственное имя. Во всей этой лавине неведомых ему прежде ощущений о том, кто такой Джин, он уже и не помнил в принципе. Да и если бы, вдруг очухавшись, вспомнил, это бы никак не изменило того, что ему было максимально фиолетово сейчас на всех, кроме Чонгука. И если бы он был в состоянии мыслить, то точно бы согласился с Чимином, который так тонко подметил, что секс с Чонгуком и сам по себе был слишком восхитителен, чтобы переживать, если бы в целом его затея провалилась. И ведь за все это время Чонгук так ни разу и не прикоснулся к его члену. Только все выводил губами мокрые узоры по всему его телу, разрисовывая его торс, прокладывая дорожки к лобку. И уже у самого паха, обдавая полные спермой яйца жарким дыханием, Чонгук неизменно отстранялся от него с ядовитой усмешкой на губах, заставляя Тэхена выгибаться до хруста в позвоночнике. И он бы уже точно давным-давно кончил, если бы Чонгук предусмотрительно не пережимал основание его члена каждый раз, как замечал, что он был на грани. Тэхен метался по всему дивану и даже порывался несколько раз пнуть Чонгука побольнее, шумно втягивая воздух в легкие, когда тот с неиссякаемым энтузиазмом царапал зубами его бедра, разукрашивая их засосами. Ему казалось, что все его органы давным-давно стянулись в один плотный узел, а яйца стали такими тяжелыми, что Тэхен побаивался, что они могут просто отвалиться под собственным весом. Но он моментально замер и весь подобрался, когда Чонгук развел в стороны его ноги и широко прошелся языком по его щели, мокрой от стекающего с его члена предэякулята. — Куки! — взвизгнул Тэхен, когда Чонгук впервые за этот вечер лизнул его член от основания до самой головки. — Расслабься, Тэ, — Чонгук несильно шлепнул его по мошонке, вызывая новый приступ стонов. — Мы только дошли до главного. — Нет… — прошептал Тэхен, судорожно мотая головой из стороны в сторону. — Хватит. Я больше не смогу… — он продолжал по инерции трясти головой, наслаждаясь блаженными моментами передышки. Чонгук так постарался над ним, что теперь ему казалось, будто все его тело превратилось в одну сплошную эрогенную зону, так что любое малейшее касание отдавалось тянущей болью в его каменном члене. С него сошел миллион потов, и наверняка диван Чонгука теперь был мокрым насквозь. И вот теперь Тэхен был точно уверен, что больше не переживет ни секунды. — Придется тебе потерпеть, детка, — игнорируя его протест, Чонгук упрямо продолжал давить Тэхену на колени, раскрывая его сильнее. — Как ты иначе хочешь впечатлить своего мудака? И раз уж у нас с тобой экспресс-курс, жалеть тебя у меня нет времени. — Куки… — А мне еще сегодня ужика выгуливать, так что лежи спокойно и получай удовольствие. Дальше хуже будет. Унылый вопрос Тэхена «куда еще хуже?!» так и потонул в его сдавленном стоне, когда Чонгук снова обвел кончиком языка его пульсирующее колечко мышц. — Детка, перестань зажиматься, — Чонгук звонко шлепнул его по бедру, недовольно цокая языком. В конечном итоге Чонгуку пришлось еще несколько раз хлопнуть Тэхена по ягодицам, прежде чем тот наконец внял его просьбе и расслабился. Правда, уже через секунду Тэхен снова дернулся и зажал между своих ног голову Чонгука, который все же успел протолкнуться языком в его дырку, чувствительные стенки которой теперь увлеченно растягивал. Звук, который издавал Тэхен… Если бы он услышал такое со стороны, например, как несчастные соседи Чонгука по лестничной площадке, он бы сказал, что это куда больше походило на вой. Но он ничего не мог поделать с собой, когда Чонгук так настойчиво пытался пробурить в нем тоннель языком, пока одной рукой крепко держал его член за основание, а кончиками пальцев другой неторопливо водил по его напряженному бедру, сначала вызывая щекотку, а затем очередной прилив возбуждения от стимуляции нервных окончаний. Тэхен звонко скулил и почти чувствовал, как душа то и дело порывалась безвозвратно вылететь из него. И дело было не только в том, что Чонгук умудрялся одновременно стимулировать бесконечное множество чувствительных точек на его теле. Дело заключалось и в том, что это делал именно Чонгук. Его лучший друг, который давал ему советы по поводу мужиков, но никогда не пытался залезть к нему в трусы, сейчас вылизывал его так, как никто и никогда. Так умело, осторожно, но в то же время ритмично и быстро, что Тэхен едва успевал дышать через раз, к счастью, не имея возможности представить, как глупо сейчас выглядело его перекошенное лицо. У него дергался правый глаз, рот, из которого обильно вытекала слюна, не закрывался последние минут двадцать точно, а брови устроили дикую пляску, то сходясь на переносице, то разъезжаясь в разные стороны. Но ему было глубоко наплевать на это. Потому что Чонгук, удостоверившись в том, что первично достаточно его растянул, начал подставлять к его беззащитной дырочке свои узловатые пальцы. Когда Чонгук успел смочить их в силиконовой смазке, отдающей клубникой, Тэхен совершенно не заметил. Он вроде еще краем глаза видел, что Чонгук и полностью раздеться умудрился, но это он тоже пропустил. Потому что все, что происходило вокруг него, его не волновало совершенно. Все, о чем он мог думать, были лишь его крупные слезы, которые теперь стекали по его лицу, пока Чонгук продолжал аккуратно проталкивать в него пальцы, добавляя новые спустя некоторое количество толчков. И чувствовать пальцы Чонгука в себе… Это было в сто раз восхитительней растяжки, которой он мог сам себя обеспечить. Ведь теперь не нужно было скрючиваться и выгибаться так, что потом запястье нещадно ныло весь следующий день. Сейчас он мог позволить себе растекаться по поверхности, на которой лежал, постепенно сливаясь с ней, в то время как Чонгук так трепетно оглаживал изнутри его дырку, которая плотно обхватывала его пальцы, засасывая их глубже в себя до самых костяшек. И Тэхен, которого потряхивало от каждого движения Чонгука в нем, был почти готов молиться на своего друга за то, что тот наверняка сознательно игнорировал его простату. Прикосновения к ней он бы сейчас точно не пережил. А потом Чонгук, устав его мучать, подхватил его под коленки, немного приподнимая над диваном для более удобного проникновения, и плотно прижался своей истекающей смазкой головкой к его входу. У Тэхена, раскрасневшегося, липкого от пота и заплаканного, в ответ на это по лицу наконец растеклась блаженная усталая улыбка. Потому что как бы ни было сложно, он все же дожил до финала, и прямо сейчас его собирался пронзить член №2 их университета. И если за такое не давали почетных грамот, то Тэхен считал, что системе образования следовало пересмотреть свои приоритеты. Потому как он тут только что отпахал и пережил столько, сколько не снилось самым прилежным выпускникам Сеульского Национального Университета. И он даже не собирался больше сдерживать себя, когда Чонгук, очевидно, тоже крайне возбужденный, наконец отпустил его член, сосредотачиваясь на глубине проникновения во все еще достаточно тесную дырку. Потому что он и так вытерпел сегодня в миллион раз больше обычного. И для первого дня, Тэхен полагал, это был отличный результат. Так что он планировал отпустить себя и кончить всего спустя пару толчков, плюя на то, развопится ли Чонгук позже на него за это. Потому что пошли нахер все и Чонгук в том числе. Они не на экзамене в конце концов. Уже совсем скоро… Еще совсем чуть-чуть… Всего несколько попаданий крупной головки по простате, которую Чонгук обнаружил довольно скоро, и… Тэхен резко распахнул глаза и часто заморгал, силясь понять, что только что произошло. Он боялся шевелиться, так что просто лежал, глядя в потолок, только открывая судорожно рот, вдыхая воздух поглубже. А потом все же скосил взгляд вниз, замечая свой пунцовый член, лежащий в изгибе бедра, и снова недоуменно уставился в потолок, осознавая, что он все еще не кончил, а между тем что-то теплое сейчас так приятно разливалось внутри его растянутой задницы. — Куки, милый, это, блять, что? — нерешительно спросил Тэхен, вновь обретя дар речи спустя пару минут, все еще не веря в происходящее. Этого просто не могло быть… — Это сперма, — прохрипел обессиливший Чонгук, успевший повалиться на Тэхена сверху, теперь всем своим весом вдавливая его в диван. — И какого черта она делает внутри меня? — практически выкрикнул Тэхен, возбуждение которого от шока заметно спало, уступая место истерике. — Ну как тебе сказать, — Чонгук неловко поерзал на нем, вынимая из него опавший член. — Такое случается, когда люди трахаются. Ты что, не знал? Предпочитаешь, чтобы тебе в глотку кончали? Так надо было предупреждать. Я же не в курсе. — В смысле… Я же… Я думал… — мямлил Тэхен, безуспешно пытаясь собрать воедино все факты. — Блять, извини, я сейчас, — вдруг опомнился Чонгук, игнорируя его бурчание. Тэхен прикусил язык до крови от неожиданности, когда ощутил, как крепко сомкнулись на его члене пальцы Чонгука. Он и сказать ничего не успел, как Чонгук принялся спешно дрочить ему, в основном стимулируя только чувствительную головку, из которой продолжала практически литься естественная смазка, свободной рукой похлопывая его по тугим яйцам. — Давай, детка, будь умницей для меня и хорошенько кончи. Ты заслужил, — лопотал над ним Чонгук, проникая пальцами в его раскрытую, хлюпающую спермой дырку, практически сразу утыкаясь подушечками ему в набухшую простату. Глаза Тэхена закатились, когда он почувствовал, как Чонгук, согнув пальцы внутри него, сильнее вдавил костяшки в его затвердевшую предстательную железу, и он бурно излился себе на живот, конвульсивно дергая правой ногой, теряя связь с реальностью. И ему потребовалось почти двадцать минут, чтобы немного прийти в себя, за которые Чонгук успел почистить его салфетками и улечься рядом с ним на диване, больше не рискуя раздавить его собой. — Ты же собирался учить меня контролировать себя, — просипел Тэхен, когда все же очухался от слишком сильного, даже несмотря на внезапное потрясение, оргазма. Его сейчас заботило совсем другое, но, не будь он занят, он бы признал, что в отложенном финале и правда была своя прелесть. — И как ты это сделаешь, если кончил раньше меня? — продолжил Тэхен, хлопая ресницами, не веря своим глазам, ушам и мокрой растянутой заднице. — Прости, Тэ, — пожал плечами Чонгук, все еще пытаясь устроиться удобнее на не особенно широком диване. — Не знаю, как так вышло. Меня обычно хватает на раз в двадцать больше по времени. Так что, похоже, ты сломал мне член. — Что? — Тэхен резко повернул голову к Чонгуку, уже спустя мгновение пожалев об этом из-за занывшей шеи, но не отступил и продолжил грозно взирать на в край обнаглевшего лучшего друга. Он тут вообще-то на пороге депрессии стоял, потому что самое последнее и в то же время вроде как самое надежное средство из его арсенала дало такую позорную осечку, а Чонгук там что-то про свой член заливал?.. — То, — щелкнул его по носу Чонгук. — У меня такого никогда не было. Даже в самый-самый первый раз я и то дольше продержался. — Трахать хер пойми кого надо было меньше. Это мать-природа так окружающих от тебя спасает, — все еще злясь, пробубнил Тэхен. — Бык-осеменитель херов. — Почему это сразу я виноват? — без особого энтузиазма возмутился Чонгук, наконец улегшийся на спину, подвинув ради этого Тэхена к самому краю дивана. — А кто? — Ты? Может, это у тебя жопа волшебная, от которой все кончают через три минуты? — предположил Чонгук, кривясь от прилетевшего ему в плечо удара. — Иди ты, — закатил глаза Тэхен. — И ты это Минхеку скажи. Он в меня по полчаса пихался и все равно потом приходилось брать в рот, чтобы он наконец мог кончить. — Один дефектный первокурсник — еще не показатель. — Чонгук! — Ну а что? — развел руками Чонгук. — Ты бы радовался. Тебе же понравилось, да? А так Джину твоему никакие сорок минут и не потребуются. — Я тебя сейчас убью! — Тэхен почти перевернулся на бок, решительно настроенный придушить Чонгука, но, закряхтев, замер, почувствовав, как потекла сперма из его растянутого прохода. С шумным вздохом Тэхен повалился обратно на свое место. — За что? Я же ничего не сделал, — Чонгук несильно стукнул его по плечу в ответ. — Ты кончил! Как ты мог вообще? Час двадцать — мой максимум, бла-бла-бла, — запричитал Тэхен, припоминая брошенные Чонгуком фразы. — Скажи честно, это потому что мы друзья? — он все-таки перевернулся на бок, чтобы посмотреть бестыжему Чонгуку прямо в глаза. — Тебе стремно трахаться со мной из-за этого, и поэтому ты решил все закончить побыстрей? — Чувак, я пять минут назад вылизал твою распрекрасную волшебную жопу. Думаешь, я пихаю свой язык в тех, от кого мне противно? — Вот именно! — Тэхен закатил глаза, грузно выдыхая. — Пять минут назад. А должно было пройти не меньше тридцати пяти с тех пор! — А не ты ли скулил и плакал, что больше не можешь? Скажи спасибо, что я избавил тебя от страданий! — скривился Чонгук. — Блять… — хлопнув себя по лбу, Тэхен с недовольным вздохом снова плюхнулся на спину. Какой был смысл орать и разбрасываться претензиями, если все уже все равно случилось. И да, Чонгук был прав, ему понравилось. И еще как. Но прямо сейчас он совершенно точно не собирался признаваться ни в чем подобном, всецело сосредотачиваясь на том, что, кажется, Джин снова ускользал от него. — Теперь придется вместе как-то с этим справляться, — многозначительно протянул Чонгук, выдергивая Тэхена из пучины невеселых раздумий. — В смысле? — нахмурился Тэхен, уже начавший было прикидывать, что ему следовало делать теперь. — В прямом. Между прочим, несмотря на то, что ты тут развопился, у меня проблема гораздо серьезнее, — фыркнул Чонгук, пихая Тэхена локтем в ребра. — Тебе-то что? Ну подумаешь, этот гандон тебя трахнуть не захочет. Найдешь себе другого ебаря. А мне еще как-то свою репутацию поддерживать надо. Да и на первое место в топе было бы неплохо все-таки забраться. — И что делать будем? — понуро уточнил Тэхен, шмыгая носом. Как бы он ни сердился на Чонгука за то, что тот не оправдал его надежд, это все же все еще был его лучший друг, которому, по его вине, действительно так-то тоже досталось. К тому же, несмотря на то, что практически Чонгук оказался ни на что негодным, тот все еще обладал огромным запасом теоретических знаний, которые могли оказаться ему полезными. И потому Тэхен был все же настроен проявить щедрость души и простить своего нерадивого друга. — Откроем свой клуб скорострелов, что еще? — хмыкнул Чонгук, все же поднимаясь с дивана и направляясь в сторону кухни за водой. — Будем теперь тренироваться вместе.***
Тэхен не предполагал такого всерьез, но уже на следующий день Чонгук в перерыве между своими красочными рассказами о новых умопомрачительно вкусных пирожных в их университетской столовой напомнил ему о том, что ждет его вечером у себя на торжественном открытии курсов для скорострелов. Тэхен, задница которого прекрасно помнила их занятия накануне, только как-то недоверчиво усмехнулся на это и в итоге еще целую пару раздумывал над тем, стоило ли соглашаться на такое предложение. Вчерашний вечер показал ему, что слава Чонгука по каким-то непонятным ему причинам оказалась мягко говоря несколько не оправдана, так что он теперь немного сомневался в успехе этой затеи, но, с другой стороны, у него все еще не имелось в запасе не то что более выигрышного плана, а хоть какого-нибудь в принципе, и потому, едва их отпустили с последней лекции, Тэхен тут же направился прямиком к Чонгуку, который уже должен был вернуться домой по его подсчетам. С этого дня начались их практически ежедневные тренировки. И если у Тэхена и оставались хоть какие-то сомнения, когда он переступал в тот вечер порог квартиры Чонгука, то уже минут через двадцать они все окончательно и бесповоротно развеялись. Потому что Чонгук подошел к делу со всей ответственностью и разработал целый стратегический план, призванный помочь им разобраться с их теперь общей проблемой. Тэхен тогда так и просидел добрые полчаса с открытым ртом, слушая пламенный рассказ Чонгука, тщательно исследовавшего Интернет, о том, что и за чем им следовало предпринять. И все, что мог Тэхен, лишь в очередной раз восхититься обстоятельностью своего друга, который за одну ночь нашел информации больше, чем он за целый месяц. Согласно плану Чонгука дебютная неделя их клуба была полностью посвящена медитации. Для Тэхена это, правда, ничем не отличалось от их обычного времяпрепровождения, потому как они все так же всего лишь болтали обо всем на свете, обсуждали уроки, просмотренные фильмы и новые музыкальные релизы. Но Чонгук утверждал, что на самом деле это было крайне важно: настроиться на нужный лад, проникнуться доверием к своему партнеру. Тэхен, и без того всецело доверяющий Чонгуку и уже испытывавший гораздо меньше смущения по поводу всего происходящего, раз уж теперь его друг тоже выступал заинтересованным в успехе лицом, не видел в этом особой необходимости, но все равно весьма воодушевленно вещал о своих предпочтениях в сексе, пока его лучший друг фиксировал все самое основное в своем блокноте. И на самом деле Тэхен был искренне убежден, что все это требовалось для того, чтобы по окончании этапа так называемой медитации Чонгук, заметно обогативший копилку своих знаний о нем, мог с новыми силами вернуться к тому, с чего они начали, на этот раз учитывая ошибки прошлого. И Тэхен даже облизнулся в предвкушении, когда Чонгук после недельного воздержания наконец позволил ему снять всю одежду ниже пояса и уселся перед ним на колени. Взбудораженный после семидневных бесед о сексе Тэхен невольно прикрыл глаза, немного взволновано представляя себе, каким окажется первое проникновение в наверняка узкую глотку Чонгука, который, по его собственным словам, предпочитал, чтобы ему отсасывали, а не наоборот. Но уже спустя мгновение Тэхен негодующе распахнул глаза и грозно воззрился на Чонгука, который, сосредоточенно глядя на его начинающий твердеть ствол, дергал его в разные стороны. Спустя пару минут криков, шумного пыхтения и попыток вырвать беспомощный член из лап злостного маньяка a.k.a. его бывшего лучшего друга Тэхен, которому весьма ощутимо в какой-то момент прилетело по яйцам, чтобы перестал уже, блять, дергаться, все же выяснил, что на самом деле Чонгук всего лишь собирался опробовать на нем технику даосских монахов по повышению потенции. Глубоко вздохнув, обозвав Чонгука пиздоглазым мудазвоном и пару раз утещающе проведя по члену, настраивая его на грядущие экзекуции, Тэхен все же позволил начать производить с ним крайне сомнительные манипуляции. В конце концов если Чонгук считал, что это могло помочь ему заметно повысить свою выдержку, он, несмотря на едва сдерживаемое желание заехать другу коленом по лбу, был согласен опробовать все методы. В конце концов зря он, что ли, всю прошлую неделю активно чакры раскрывал и проникался любовью и доверием к человечеству? И в какой-то момент Тэхен понял, что его в общем устраивали все те нелепости, которым его подвергал Чонгук. Потому что, как бы там ни было, они все еще делали это вместе, отчего любое действие автоматически из позорного превращалось в забавное и такое, о котором весело будет в старости внукам рассказывать. Поэтому единственным, что его немного смущало во всем происходящим, являлась ежедневная привычка, которую внезапно завел его лучший друг: теперь каждая их сессия неизменно заканчивалась тем, что Чонгук целовал его. Не мокро и возбуждающе, как в самый первый раз, и не шутливо по-дружески, нарываясь на грубости и пендель, а неторопливо, тягуче, зачастую без языка, словно говоря спасибо за еще один день, и так, что у Тэхена невольно вся спина покрывалась мурашками. Потому что в эти несколько минут он чувствовал вокруг себя такое скопление нежности, что даже не находил в себе сил обсмеять Чонгука за его сентиментальность. Правда, он все же решился в какой-то момент уточнить у Чонгука, а зачем они вообще этим занимались, если все равно касались друг друга исключительно в анатомических интересах, без намеков на секс, на что тот, сперва пристально посмотрев ему в глаза, а затем понимающе улыбнувшись, ответил, что делал это ради естественности, для того, чтобы тело привыкало к постоянному контакту с другим человеком и становилось более отзывчивым. Недоуменно почесав за ухом, Тэхен, если честно, не слишком удовлетворился таким ответом, все еще не понимая целесообразность происходящего, но спорить не стал. Чонгук ведь явно лучше него разбирался во всех этих тонкостях. Да и губы у Чонгука внезапно оказались слишком вкусными, чтобы пытаться возбухать и отстаивать собственную независимость. И в конце концов девушкам ведь так делать можно было. Он сам лично видел, как лучшие подруги коротко чмокали друг друга в губы вместо щек. Так почему ему с Чонгуком было нельзя? Тэхен, как истинный защитник прав всех угнетенных, не собирался мириться с такой несправедливостью и потому отвечал Чонгуку на поцелуи с неистовой готовностью. — Можешь сказать что-нибудь горячее на немецком? — многозначительно выдал Тэхен, ерзая на месте, пытаясь устроиться на довольно жестком диване Чонгука поудобнее. Раньше он как-то не замечал, что, если долго посидеть на нем, в какой-то момент можно почувствовать, как пружины начинают безжалостно впиваться в задницу. А еще раньше он не видел маленького красного пятнышка на стене у самой двери в гостиную. Но теперь уже четвертый день он гадал, было ли это пятно от кетчупа или свидетельство жестокой расправы над комаром. Не то чтобы ему было очень интересно узнать это, но Чонгук сказал ему, что, так как теперь они переходили к непосредственным сексуальным практикам, его задача заключалась в том, чтобы как можно активнее отвлекать себя на что угодно и стараться не думать о том, что в этот момент вытворяли с его телом. Тяжко вздыхая, Тэхен едва подавлял в себе возмущение. Чонгуку легко было говорить. Ему ведь сейчас никто не вылизывал соски, параллельно с этим легкими движениями массируя вставший член, так сладко, что глаза непроизвольно закатывались сами собой… Впиваясь ногтями в обивку дивана, Тэхен предполагал, что, возможно, след на стене остался после того, как Чонгук неосторожно приложился об него локтем. — Etwas leidenschaftlich, — промямлил Чонгук, на мгновение оторвавшись от груди Тэхена, с удовлетворением отмечая, что левый сосок от его манипуляций был теперь практически бордовым. А затем тут же бросился яростно терзать правый набухший сосок, оттягивая его зубами и дразня языком. — И что это значит? — всхлипнув, когда рука на его подрагивающем стволе сжалась крепче, уточнил Тэхен. — Что-нибудь горячее, — обдавая чувствительный сосок жарким дыханием и царапая его ногтями, проговорил Чонгук. — Ты же сам попросил. — Людей с таким отвратительным чувством юмора давно должны были запретить, — сдавленно пробурчал Тэхен, непроизвольно сжавшись, когда Чонгук, продолжавший увлеченно раздражать его напряженные комочки плоти, потер раскрытой ладонью его головку. — Но вообще немецкий какой-то не особо сексуальный язык, да? Не сказать, что английский далеко от него ушел в этом плане. Ну хотя да, не зря же они в одну группу языковую входят. Но знаешь… — Тэхен прикусил губу, когда смачный шлепок опустился на его приподнявшиеся яйца. Хорошо хоть Чонгук предусмотрительно последние несколько дней надевал на него эрекционное кольцо, с которым сдерживаться становилось немного проще. Во всяком случае если он и доходил до того, что собирался плакать от желания кончить, с кольцом он все равно не мог этого сделать. И вообще-то непосредственно в сам момент он немного ненавидел Чонгука, который садистически игнорировал его слезы и только постепенно ускорял темп дрочки, но в остальное время он был крайне благодарен своему другу за то, что тот делал все необходимое и работал на результат. — Я все равно не понимаю, почему ты решил учить немецкий. Ничего не имею против самого языка… Блять… Но из-за этого мы учимся в разных группах. И я, между прочим, все еще чувствую себя преданным! — С чего это? — поинтересовался Чонгук, у которого от постоянного трения о чужую кожу губы нещадно распухли и которого это, похоже, мало волновало. Потому что он все также упорно продолжал кружить ими вокруг стоявших торчком красных горошин Тэхена, с довольной улыбкой выбивая из того короткие стоны. — С того, что ты променял меня на солиста группы, название которой я до сих пор выговорить не могу! — почти вскрикнул Тэхен, когда Чонгук мстительно укусил его за бок. — Ты слышал его голос? — спросил Чонгук, меняя позу и становясь на колени между широко разведенными ногами Тэхена. — Детка, у меня яйца сводит от того, насколько он охуенно низкий и хриплый, — хмыкнул он, наклоняясь ниже, чтобы причмокнуть у самой головки Тэхена, тут же резво дернувшейся ему навстречу. — У меня тоже вообще-то низкий голос, — как-то слишком обиженно протянул Тэхен, неловко стукая ногой Чонгука по бедру, считая, что это меньшее, что тот заслужил за свое предательство. Ведь именно из-за него они теперь виделись по будням в основном только в столовой во время перерывов и изредка на потоковых занятиях. — Если тебя это утешит, — Чонгук довольно улыбнулся, почти невесомо проходясь подушечками пальцев по налившемуся члену Тэхена, от которого разве что пар не валил, так сильно тот был возбужден, — от тебя у меня яйца тоже сводит. — Придурок, — закатил глаза Тэхен. — Сейчас не считается, — буркнул он, пропуская неоднозначное хмыканье Чонгука. — И вообще просто признай, что ты так пытался от меня слинять. — Зачем мне это? — Чонгук наконец оставил в покое его побагровевшие, мокрые от слюны, распухшие и ноющие соски и сосредоточился на его члене, уделяя особое внимание головке, за аритмичной пульсацией которой пристально наблюдал. — А я откуда знаю? Ты вон и обкончаться сегодня уже дважды успел, хотя все это время был занят мной. Так что я теперь вообще не понимаю, что у тебя в голове творится, — смешок Тэхена резко перешел в жалобный скулеж, когда он почувствовал, как Чонгук аккуратно ткнулся мизинцем в его приоткрывшуюся уретру. — А учись мы в одной группе, ты бы бонусом, кроме меня, еще и отсутствие первых пар по четвергам получил, — старался продолжать как ни в чем ни бывало Тэхен, сосредотачиваясь на предмете разговора. Потому что он действительно временами немного сердился на Чонгука за то, что тот кинул его, хотя перед этим сам активно убеждал поступать вместе на факультет журналистики. Они ведь планировали совместное обучение последние два года школы, чтобы и дальше вместе тупить, списывать друг у друга и заниматься прочей чепухой без необходимости привлекать кого-то со стороны. А в итоге ему пришлось подружиться с Чимином, чтобы как-то заполнить пустоту, образовавшуюся из-за того, что его лучший друг в итоге попал в другую группу, потому что выбрал немецкий в качестве основного иностранного языка. И, конечно, спустя три года Тэхен был рад своему общению с Чимином, который всегда приходил ему на помощь в случаях, когда Чонгук по каким-то причинам оказывался для него вне зоны досягаемости. Но обидно, тем не менее, все еще было. Потому что практически весь первый курс Чонгук, не переставая, трещал о том, как сильно хотел попасть на концерт группы AnnenMayKantereit, и Тэхен, просматривающий раз в неделю афиши мероприятий на разных сайтах, чтобы они точно не пропустили это событие, все равно чувствовал себя брошенным. — И ты знал, что наша группа за этот семестр так успела понравиться преподавателю Мину, что на экзамене вместо двух вопросов нам разрешили отвечать только один? И тогда… — Тэ? — А? — Тэхен моргнул несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд на Чонгуке, взмокшем и раскрасневшемся, словно впервые замечая, что тот сидел перед ним на коленях, пока его вставший член гордо покачивался из стороны в сторону, и, полностью игнорируя свое возбуждение, был сосредоточен на решении чужой проблемы. Тэхен, у которого от перенапряжения стояк уже нещадно болел, искренне находил такую жертву со стороны Чонгука крайне трогательной. — Тебе нормально, когда я так тру под головкой, или неприятно? — Чонгук демонстративно сжал его скользкую от естественной смазки головку в кулак и проехался подушечкой большого пальца по уздечке. — Нормально, — едва не задохнувшись, прошипел Тэхен, напрягая бедра. — Тогда, пожалуйста, продолжай ныть дальше. Я тебя внимательно слушаю, — кивнул ему Чонгук и, добавив смазки, заскользил всем кулаком по его члену. Тэхен на это только плотно зажмурился и откинул голову на спинку дивана, проклиная все на свете, и думая о том, что за такие страдания он точно заслужил автомат по предмету преподавателя Мина. — А еще бы ты подружился с Чимин-и, если бы мы учились вместе, — продолжил Тэхен вчерашний разговор так, будто последних двадцати двух часов перерыва и не было. Но вчера ему стало немного не до обсуждения подобных вопросов, когда Чонгук все же сорвался на бешеный темп, рискуя довести его до обморока, а между тем эта тема все еще оставалась для него достаточно болезненной, даже если он сам не осознавал этого и никогда не признавал этого не то что вслух, но и про себя. Он же не девчонка, в конце концов, чтобы рыдать в три ручья из-за невозможности проводить с лучшей подружкой время 24/7. — Ты о чем? — приподнял голову Чонгук, с звонким чпоком отстраняясь от измазанного в его слюне члена Тэхена и недоуменно сводя брови вместе. Сегодня он отрабатывал на Тэхене свои навыки минета. — О том, что если бы мы вместе учились, то у тебя наконец появился бы еще один друг и ты перестал наконец выедать мне мозг, — пояснил Тэхен, к концу предложения уже не столь уверенный в том, насколько его радовала подобная перспектива. Чимин, безусловно, был классным парнем, но у него была не такая уж и большая голова, чтобы в нее могла поместиться вся важная информация о Чонгуке. А важными о Чонгуке являлись буквально все сведения. Даже то, что тот ел на завтрак. Тэхен вот, например, очень любил тот факт, что его лучший друг пару раз завтракал эклерами со взбитыми сливками, запивая все это сладким кофе. Так ему было гораздо спокойнее едва ли не ежедневно поглощать с утра пораньше блинчики с кленовым сиропом, когда он знал, что был не единственным сладкоежкой и мог не стыдить себя за не самый здоровый рацион. — Это вряд ли, — покачал головой Чонгук, широко открывая рот и разминая мышцы лица. — Мне слишком нравится тебя дразнить, — самодовольно хмыкнул он, щелкая пальцем по члену мгновенно завывшего Тэхена. — А почему ты отшил Чимин-и, когда он позвал тебя на свидание? — спросил Тэхен, когда немного пришел в себя, что было едва ли возможно в то время, как Чонгук с таким энтузиазмом насасывал ему так, что, казалось, в какой-то момент мог заглотить его член сразу вместе с подобравшимися яйцами. У Тэхена от ощущения узкой глотки его лучшего друга только в глазах темнело, и он был невероятно благодарен Чонгуку за то, что сегодня тот, нависая сверху, сразу уложил его спиной на диван. — Он сказал, что ты сказал ему, что он не в твоем вкусе. Но мне казалось, что тебе нравятся такие. Разве нет? Маленькие и миленькие. — Вовсе нет, — недовольно поморщился Чонгук, слегка закашлявшись, и Тэхен тут же прикусил губу от смущения: видимо, он все же слишком резко толкнулся ему в рот. — С чего ты взял? — надрачивая ствол, Чонгук теперь кружил языком вокруг головки, облизывая ее по контуру и периодически соскальзывая в центр, тыкаясь кончиком в уретру. — Не знаю, — пожал плечами Тэхен, впервые всерьез задумываясь над тем, почему он вообще решил, что Чимин мог бы подойти Чонгуку. Единственное, что он внезапно отчетливо осознал, это то, что он проводил бы значительно больше времени с Чонгуком, если бы тот согласился встречаться с Чимином. И это было крайне странно. Неужели ему так сильно не хватало очного общения с Чонгуком, время которого после их поступления значительно сократилось, что он неосознанно пытался вот таким способом как-то это скомпенсировать? Тэхен резко помотал головой из стороны в сторону. Да быть такого не могло. Он и так почти каждый день переписывался с Чонгуком, чтобы скучать по нему. — Ну просто… Чимин-и хороший парень. Тебе бы такой подошел. Наверное… — притих Тэхен, глубже погружаясь в себя и в глотку Чонгука. Потому что на его памяти Чонгук действительно ни разу не имел длительных отношений, и потому сделать выводы о том, какой тип являлся для него идеальным, было просто невозможно. — Возможно, — кивнул Чонгук, постукивая его текущим членом себя по щекам, пачкая их в смазке. — Но это был твой друг, так что я решил не проверять. Если бы у нас не сложилось, что весьма вероятно, — Чонгук облизнулся и кинул беглый взгляд на Тэхена, смотревшего на него в ответ в упор, — нам всем потом было бы жутко неловко. Я решил не усложнять. — Тоже верно, — выдохнул Тэхен, когда Чонгук вновь вобрал в себя его ствол почти до основания, пальцами массируя чувствительное местечко между мошонкой и анусом. И он не успел ничего осознать, когда уже спустя пару секунд обнаружил свои руки в волосах Чонгука. На самом деле еще в самом начале их тренировок он пообещал себе, что будет максимально избегать любых действий, которые бы он сам воспринимал как слишком личные. Потому что они тут с Чонгуком даже не просто трахались по дружбе, а помогали друг другу в решении деликатной проблемы (хотя пока в основном это Чонгук помогал ему, продолжая при этом следовать даоссийским методикам). А руки в волосах во время минета он воспринимал исключительно как попытку доминировать, обозначить свое право обладания (которого по отношению к Чонгуку у него не должно было быть). Но он ничего не мог поделать с тем, что с каждым плавным движением мягких губ по его члену улетал все дальше в космос. Ни один его парень никогда так ему не отсасывал. Все обычно заканчивалось лишь тем, что низ его живота, бедра и член были неприятно залиты чужой слюной. Чонгук же брал его без сомнений, глубоко и тесно, безжалостно, не давая времени на передышку, грубо впиваясь пальцами в ляжки. И Тэхен от этого терялся в ощущениях, забывая о том, для чего они вообще всем этим занимались. — Детка, ты куда? — прохрипел Чонгук, когда спустя еще несколько минут он таки позволил крупно вздрогнувшему Тэхену излиться ему в рот, после чего тот попытался сползти с дивана. — В туалет? — выгнул бровь едва отдышавшийся Тэхен. — Или туда мы теперь тоже только вместе ходить будем? Мне пофиг, но если да, то поднимайся скорее, потому что иначе я сейчас обоссу тебе диван, — он заерзал на месте, пытаясь столкнуть с себя ощутимо тяжелого Чонгука, вес которого ощущался слишком приятно после разбивающего оргазма… — Надеюсь, там ты все же справишься и без меня. Хотя если надо член подержать или еще что, ты только попроси, — кивнул ему Чонгук, проезжаясь ногтями по внутренней стороне бедра, заставляя Тэхена дернуться. — Но не забывай, сначала поцелуй, — Чонгук приподнялся над ним и подвинулся чуть выше, чтобы их головы оказались на одном уровне. Тэхен тихо сглотнул. Потому что Чонгук смотрел слишком пристально на него своими невероятно пронзительными шоколадными глазами, улыбаясь одной из своих самых теплых улыбок, и он не понимал, почему это вообще происходило. Почему в такие секунды он словно забывал, кем был он сам и кем они с Чонгуком приходились друг другу, и чувствовал себя так, будто между ними с Чонгуком происходило что-то особенное. Это ведь было совершенно не так… — Бро, у тебя на губах моя сперма, — все же притворно брезгливо поежился Тэхен, пытаясь хотя бы отвернуться, раз уж ретироваться в ванную у него не было никаких шансов. — Это мерзко. — Ой, детка, только не пизди, что не пробовал ее раньше, — Чонгук жестко обхватил одной рукой его подбородок, поворачивая его к себе лицом и удерживая на месте. — Иди сюда, — мягко выдохнул он, наклоняясь вперед, сталкивая их губы. Тэхен непроизвольно прикрыл глаза. Потому что, сколько бы он ни возмущался, целоваться с Чонгуком было приятно. Ему нравилось чувствовать в своих волосах пальцы Чонгука, которыми тот нежно массировал кожу его головы, словно в награду расслабляя после очередного выстраданного оргазма. А еще… На диване, когда Чонгук вдавливал его всем своим весом в обивку, с которой он уже успел сродниться, это ощущалось еще ярче обычного, но вообще ему нравилось то, как Чонгук прижимал его к стене своим сильным телом. О том, что у него был очевидный кинк на силу, Тэхен узнал, когда во время вечеринки, организованной для перваков, его, сильно выпившего, отымел на весу в туалете какой-то старшекурсник. И с тех пор он постоянно заглядывался на обладателей мощных фигур, невольно съеживаясь в предвкушении того, как было бы восхитительно не чувствовать под ногами пол, пока в его простату бы врезался крупный член. И пару раз он даже встречался с качками, которые должны были удовлетворить этот его запрос. Вся проблема заключалась только в том, что очень быстро он понял, что на одном кинке на силу далеко ему было не уехать. Потому что, если внешне он не особо проявлял какие-либо романтические наклонности и действовал прямолинейно, это вовсе не значило, что ему не нужно было, чтобы о нем заботились и обращались с ним ласково. И в итоге он постоянно сталкивался с тем, что каждый из его парней обладал лишь половиной из тех качеств, что были ему необходимы: либо нежность, либо сила, и никогда одновременно. А вот в Чонгуке это отчего-то удивительным образом совмещалось. И Тэхен тихо млел в его руках, когда Чонгук принимался покусывать его воспаленные губы, вместе с тем неторопливо оглаживая все его тело своими большими ладонями. — Тэ… Тэ, детка, не смей кончать! — Что? — с громким всхлипом Тэхен все же разлепил глаза, пытаясь сконцентрироваться на двоящейся у него в глазах люстре, что было практически невозможно стараниями Чонгука. Сегодня его бессердечный лучший друг засунул в него вибропулю, после чего дополнительно заткнул его дырку толстым вибратором, а затем для верности примотал его руки к изголовью кровати, чтобы он не смел трогать себя. И поэтому теперь Тэхен едва осознавал себя, постепенно отплывая все дальше под аккомпанемент мерных вибраций в его заднице. Он мог только дергать ногами, сгибая их в коленях и поджимая пальцы, а еще искусывать нижнюю губу в кровь, потому что даже на третьем режиме из пяти пуля слишком ощутимо проезжалась по его набухшей простате. И монотонность этих ощущений, от которых ему было не сбежать, сводила его с ума. — Соберись, Тэ, тебе нельзя кончать, прошло от силы десять минут, — пробубнил лежащий на полу Чонгук, опуская бедра на десятый счет. — Легко тебе говорить, — заныл Тэхен, елозя спиной по кровати и от отчаяния вновь дергая связанными руками. — У тебя-то сегодня, считай, выходной. — Да что ты говоришь?! — зашипел Чонгук, отрывая бедра от пола. — Мне, конечно, охереть как просто лежать тут, делать идиотские упражнения, пока ты стонешь во всю глотку, потому что тебя в простату долбит массажер. Если ты не перестанешь орать, у меня сейчас член лопнет. И вообще… Хочешь, можем поменяться? Мне — массаж простаты, тебе — укрепление тазового дна. — Нет уж, бабуля. В твоем возрасте такое потрясение может быть опасно. Так что лежи и наслаждайся йогой. Получай от жизни все, так сказать. Ведь жизнь коротка, ты не молодеешь, и как знать, может, завтра вообще копыта откинешь. — Идиот. — И вообще, Куки, я же не виноват, что ты все еще кончаешь, стоит мне только посмотреть на твоего дружка. Так что не ленись и продолжай укреплять эту… как ее там? — Луковично-губчатую мышцу, — закатил глаза Чонгук, снова соприкасаясь задницей с полом. — Ага, точно, ее самую, — подтвердил Тэхен, облизываясь, и снова затих, готовясь вновь окунуться в разверзшуюся перед ним пучину наслаждения. Пусть это было против правил, но прямо сейчас он был совсем не прочь узнать, каково это было — кончать с кольцом на члене. В Интернете он читал когда-то, что такое было возможно только в ситуации особо сильного возбуждения, и на самом деле он не думал, что это был его случай, но раз уж они с Чонгуком все равно экспериментировали, он был не против пройти и через такой опыт. — Чем занимался на выходных? — спросил Чонгук, не позволяя Тэхену слишком погрузиться в себя. — А? — снова невнятно отозвался Тэхен, испытывая невероятное желание побольнее ударить Чонгука, чтобы тот наконец перестал отвлекать его. — Я вот решил немного прибраться, а то тут скоро все мхом зарастет. Нашел несколько комиксов, которые еще в школе собирал, теперь вот думаю не возобновить ли коллекционирование. А ты? — Смотрел лучший фильм о любви, — процедил сквозь зубы Тэхен, все же пытаясь выровнять дыхание. — Только не говори, что опять пересматривал «Голодные игры», — насторожился Чонгук, замирая на середине упражнения. — Прекрасный фильм. Не понимаю, что тебе в нем не нравится, — выдохнул Тэхен, наконец найдя такое положение, в котором пуля временно не доставала до его измученной предстательной железы. — Наверное, помимо всех очевидных глупостей, которые в нем есть, то, как они испоганили любовную линию, — Чонгук перекатился на живот и встал на четвереньки, переходя к следующему заданию из комплекса. — И это не говоря об ужасно занудской третьей части, которую вообще непонятно для чего сняли. Точнее понятно для чего, и от этого только грустно. — В любом случае даже ты не можешь не согласиться, что это было лучше «Дивергента». — Быть лучше «Дивергента» — обязанность любого фильма, — бескомпромиссно отрезал Чонгук. — Раз ты у нас такой знаток, то давай поделись, какой фильм о любви, по-твоему, является лучшим, — Тэхен облизал пересохшие губы, замирая на месте и чувствуя, как предательски пробка вновь начала пробираться к его простате. — «Один день», — моментально отреагировал Чонгук. — Поучительный фильм, хотя и грустный во многом. А еще немного страшный. — Почему? — Потому что там показано то, как человек по собственным глупости и нерешительности может упустить слишком много времени. Это фильм о том, что люди очень часто не могут посмотреть вокруг себя и понять, что их счастье уже находится рядом с ними. А потому они носятся, как сумасшедшие, и что-то делают, и с каждым шагом все стремительнее удаляются от своего счастья так далеко, что потом едва ли могут найти к нему путь назад. А если и могут, то порой это случается слишком поздно. — Да ладно тебе, Куки, — Тэхен шмыгнул носом и сжался всем телом, пережидая еще одну волну наслаждения. — Чего ты паришься, найдешь еще себе кого-нибудь. Бро, тебе всего двадцать, вся жизнь впереди. Успеешь еще. — Три минуты назад ты назвал меня бабулей, — напомнил ему Чонгук, прогибаясь в спине и поднимая левую ногу. — И я… Я вообще-то уже упускаю… — тихо добавил он, будто и не хотел, чтобы его услышали. — А я и не думал, что ты такой романтик. Для нас с тобой у тебя тоже такой один день есть? — поинтересовался действительно заинтригованный Тэхен. Он бы никогда не признался в этом в трезвом состоянии, но, если бы он как следует напился, обязательно бы сказал, что самым важным днем в своей жизни считал тот, в который познакомился с Чонгуком. Потому что это отразилось на всем, что с ним случилось потом, так сильно, как ни одно другое событие. — Конечно, есть, — кивнул Чонгук, поднимая теперь другую ногу. — Двадцать третье декабря. Каждый год его отмечаю. — А почему я все это время был не в курсе? — Потому что тебе знать о таком совершенно необязательно, — Чонгук уткнулся головой в пол для лучшей опоры. — Куки, давай колись уже! Что это за день такой? День, когда ты осознал, что жить без меня не можешь? — игриво подмигнул не видящему этого Чонгуку Тэхен, давясь очередным стоном, когда пробка внутри него в ответ на его шевеления немного сдвинулась, снова утыкаясь острым концом в простату. А еще он вдруг почувствовал, как неизвестно отчего запылали его щеки после высказанного им предположения. — День, когда ты блеванул на ботинки нашему директору, пока он речь торжественную толкал. Я тогда понял, что не самый главный проебщик в этой жизни, и сразу стало так хорошо на душе, — усмехнулся Чонгук. — Обожаю этот день. Мой самый счастливый. — Да иди ты, — скрывая улыбку, фыркнул Тэхен, закатывая глаза. Потому что в глубине души, в той ее части, которую он и не осознавал, он все равно немного ждал чего-то действительно трогательного. И теперь испытывал… грусть? — Но раз ты у нас такой романтичный, дни вот запоминаешь, почему ты никогда ни с кем не встречался? — спросил Тэхен, посмеиваясь про себя с того, что сейчас, конечно, было лучшее время для подобных расспросов. Вибропуля так массировала его стенки, что периодически он вообще переставал ощущать себя частью этого мира, но отчего-то ему все равно казалось важным спросить об этом сейчас, даже если бы часть ответа он скорее всего не услышал. Потому что, несмотря на многолетнюю дружбу, они с Чонгуком не слишком часто откровенничали друг с другом, предпочитая сообщать все важное в виде язвительных комментариев. Так что Тэхен считал, что надо было ловить момент, пока он и так был открытее и уязвимее некуда. Правда, с Чонгуком это ощущалось совсем не так, как с другими его парнями. С Чонгуком он чувствовал себя в полной безопасности и оттого его тормоза слетали окончательно, позволяя ему творить все, что взбредало ему в голову. — А зачем? — Так это же ты только что ныл по поводу упущенных возможностей. — Это другое, — неловко пробормотал Чонгук, стараясь не смотреть на Тэхена, пристально разглядывавшего его. — Тебе вот много радости твои парни принесли? — Да не то чтобы, — вынуждено согласился Тэхен, припоминая, сколько раз от него требовали то, что было ему совсем несвойственно, пытаясь сломать его под себя. Он был совсем не против меняться ради своей второй половинки, но только в том случае, если бы четко понимал, что и сам хотел этих изменений, что они не противоречили его внутренней сущности и позволяли ему стать лучшей версией себя, а не кем-то совсем другим. Он был не против работать над тем, чтобы становиться заботливее, учиться более открыто проявлять эмоции и прислушиваться к своему партнеру. Он хотел видеть все это в отношении себя и потому считал, что и сам должен был совершать все эти шаги. Но все его парни рано или поздно почему-то принимались учить его, как нужно было одеваться, говорить, есть, объясняли, чем ему стоило интересоваться, давали наставления в отношении того, чем ему следовало заняться после окончания университета. И почему-то эти рекомендации никогда не звучали как дружеские советы, брошеные вскользь. Со временем все эти слова неизменно сливались в бесконечную нотацию, финалом которой становился ультиматум: либо он подстраивался под предъявляемые требования, либо оставался один. И сейчас Тэхен был бесконечно благодарен себе, а еще Чонгуку, который каждый раз со скоростью света несся вправлять ему мозги, за то, что ему хватало ума прекращать подобные отношения. Потому что даже в сексе, который он любил, никто никогда к нему не прислушивался. Тогда он этого не понимал, довольствуясь тем, что имел (в конце концов до разрядки он стабильно доходил всегда), но теперь, после нескольких недель их марафонов с Чонгуком, он начал понимать, как на самом деле все должно было происходить в постели. Что достижение оргазма вовсе не являлось самоцелью. Важно было уделять внимание не только себе, но и своему партнеру, изучать его тело и стараться ради него, чтобы секс не превращался в случку дорвавшихся животных, а позволял максимально открыто проявлять все свои чувства к другому человеку в эти моменты наибольшей уязвимости. И то, что он понял это именно с Чонгуком, который был крайне внимателен к нему с самого их первого раза, переворачивало все в голове Тэхена вверх дном. — Ну вот видишь. Вот я и решил, что не надо мне такого счастья. — Но ты же у нас перетрахал половину универа. Неужели тебе никто так и не приглянулся? — недоверчиво спросил Тэхен, толкаясь бедрами в воздух. — Ни за что в это не поверю. — Нет, — Чонгук покачал головой, принимая позу кошки. — Ты спрашивал, зачем я учился управлять оргазмом. Как раз за этим. Потому что секс для меня как спорт. Никаких чувств и привязанностей, только физическое влечение и погоня за удовольствием. А чем дольше длится гонка, тем веселее. — А как же рассуждения про счастье рядом и большую чистую любовь? — Так это я не себя имел в виду, — выгибаясь, выдохнул Чонгук. — Я уже давно головой покрутил и все понял. Поэтому теперь я просто жду, когда у него заработают извилины. — То есть ты сейчас практически говоришь мне, что есть какой-то парень, который тебе нравится. Точнее… — Тэхен зажмурился и простонал от настойчивых вибраций, когда Чонгук повысил скорость пули. — Ты говоришь, что есть кто-то, кто чуть ли не судьбой твоей должен стать, но не собираешься признаваться, кто это? — тяжело дыша, упрямо договорил он. Это что еще за новости такие?! — Куки! — Ничего такого я не говорил. Это было гипотетически. И вообще… — Чонгук посмотрел на часы прежде чем продолжил, — прошло почти двадцать пять минут. Думаю, стоит уже тебя освободить. Ты там как вообще, жив? — Чонгук поднялся с пола и подошел к Тэхену, избавляя его от кольца и плотно обхватывая рукой его пульсирующий член. — Сейчас, Тэ, я помогу тебе. А у Тэхена на это даже кивнуть сил не нашлось. Его Чонгуку, похоже, кто-то нравился… Как он мог пропустить такое? В таком режиме прошли следующие недели три. Тэхен продолжал тренировать свои навыки сопротивления вибрирующей глубоко в его анальном проходе пробке, пока Чонгук вовсю осваивал техники восточных мудрецов, отказываясь переходить к чему-то более серьезному, боясь снова облажаться. Во всяком случае так он говорил Тэхену, который на это не возражал, считая, что торопиться не стоило и уж лучше было довести дело до конца с первого раза без осечек. Насколько он мог судить, эффект от их вечерних занятий действительно был, так что он полагал, что они двигались в верном направлении. Сбои периодически случались, и он кончал быстрее, чем накануне, но такое происходило все реже и реже, поэтому он все равно в основном испытывал удовлетворение от проделанной работы. К тому же то, что он временами доходил до разрядки скорее, чем должен был, никак не отменяло того, что кончать в умелых руках Чонгука все еще было невероятно приятно. Слишком хорошо, чтобы он вообще мог на что-то пожаловаться. Напротив, в последнее время он все чаще задумывался о том, что именно такой и выглядела идеальная жизнь в его мечтах. Потому что как бы ни было порой тяжело в универе или у него дома, теперь он знал, что каждый вечер его ждал Чонгук, к которому он направлялся сразу после пар и с которым расслаблялся так, что забывал обо всем на свете. И дело заключалось не только в сексе. Но после каждой сессии они с Чонгуком, по очереди наведавшись в душ, заваливались смотреть что-нибудь, поедая пиццу, или готовились к парам вместе, или просто болтали о чем-то, параллельно с этим рубясь в приставку. И Тэхен не мог больше отрицать того, что именно так и хотел бы провести остаток жизни. С человеком, с которым ему было бы комфортно делать абсолютно все, который никогда бы ему не надоел и потребность в котором он бы испытывал ежесекундно, который бы слушал его и понимал с полуслова. И то, что он находил в Чонгуке все, что потенциально могло привлечь его, немного пугало его. Но, к счастью, у него не было времени задумываться над своими чувствами по этому поводу. Потому что теперь все его счастье было омрачено неприятным фактом, который так бездумно сообщил ему Чонгук, отказавшись от дальнейших обсуждений. Не то чтобы, по мнению Тэхена, Чонгук не имел права найти кого-то, кто бы ему понравился. Конечно, имел. Тэхен с этим не спорил, занося в свою копилку в качестве плюса тот факт, что он сам в свое время пытался найти Чонгуку пару. Правда, как он выяснил позже, из несколько корыстных мотивов… Но это Тэхен считал неважным. Важным было то, что он впервые в жизни не поверил Чонгуку, когда тот еще раз попытался убедить его, что рассуждал обо всем исключительно гипотетически и всего лишь имел в виду то, что составил в голове определенный образ, реальное воплощение которого теперь дожидался. Тэхен слишком хорошо знал своего лучшего друга, чтобы, уловив тусклую тень печали и тоски в его глазах, купиться на его заверения. И потому с момента этого чудного открытия дни Тэхена проходили за тем, что он все только пытался выяснить, кто являлся тем мудаком, который смел игнорировать чувства его Чонгука. Не потому что он так уж хотел кому-то доверить своего друга. Вообще-то этого он в глубине души ужасно боялся. И все же как друг Чонгука Тэхен считал, что все, чего тот хотел, должно было исполняться. Вот только сколько бы Тэхен ни крутил головой по сторонам, он все никак не мог обнаружить никого, на ком бы взгляд Чонгука задерживался дольше, чем на секунду. И это одновременно и огорчало, и радовало его. А потом он вновь оказывался в квартире Чонгука и на целый вечер напрочь забывал о всех своих переживаниях, растворяясь в ощущении спокойствия, которое дарил ему его лучший друг. — Детка, не закрывай глаза, — прошептал Чонгук, прикусывая ухо Тэхена, привлекая к себе его внимание. — В этом вся суть, ты должен полностью осознавать происходящее и контролировать себя. — Куки, пожалуйста… — прохрипел Тэхен, не узнавая своего севшего голоса, но все же выполнил просьбу, тут же пожалев об этом. Потому что сегодня Чонгук, предусмотрительно откопав где-то мягкий ворсистый коврик, поставил его на колени перед огромным зеркалом, встроенным в шкаф-купе, и теперь толкался своим каменным членом между его тесно сведенными, густо смазанными лубрикантом бедрами, отчего у Тэхена закатывались глаза и поджимались ягодичные мышцы. И все, что Тэхен мог, только откидывать голову Чонгуку на плечо и стонать во все горло, пока тот так точно попадал ему своей крупной головкой по яйцам, а еще рвано надрачивал член. — Я больше не могу. Пожалуйста, дай мне кончить. — Тэ, ты должен потерпеть еще. Ты сегодня такой молодец, — говорил Чонгук, горячо дыша ему в ухо и придерживая его свободной рукой за тазовую косточку, чтобы не сбивать набранный им темп. — Знаешь, сколько ты позволяешь мне касаться тебя? Я засек. Детка, уже целых двадцать девять минут. Потерпи еще немного и все закончится, — Чонгук широко прошелся языком по шее Тэхена. — Я дам тебе кончить так сильно, что потом нам с тобой придется отмывать все зеркало. — Нет, — Тэхен яростно покачал головой, едва дыша. Чем дольше он смотрел на себя, тем стремительнее поднималось в нем желание излиться, и он не был уверен в том, сколько еще сможет сдерживаться. Его волосы были взлохмачены, губы опухли и покраснели от частых покусываний, его соски налились твердыми бусинами и теперь гордо смотрели прямо перед собой, колени были тесно сведены, а мышцы его живота то и дело конвульсивно сокращались, пока его венистый, пульсирующий член исчезал в мокром от смазки кулаке Чонгука. И Тэхен, вопреки заданной ему установке, мог только теряться в своих ощущениях и в том, как сильно ему хотелось, чтобы происходящее не было частью их тренировок. Чтобы ему впервые за долгое время позволили кончить просто так, потому что он этого хотел. Он хотел этого с Чонгуком. — Пожалуйста… Куки, пожалуйста, всего один раз. Только один. Разве я не заслужил? — проскулил Тэхен, когда, сбившись, Чонгук попал головкой в место под его мошонкой. — Ты ведь сам сказал, что я был хорошим, пожалуйста… Сделай это для меня. Я хочу… — Ты уверен, Тэ? — Чонгук поцеловал его за ушком и, огладив его грудь, сдавил твердый сосок между указательным и средним пальцами, выбивая из Тэхена вскрик. — Да, — уже ничего не соображая, прошептал Тэхен, только продолжая неотрывно смотреть в зеркало на то, как Чонгук, даже не входя в него, доводил его до бешеного иступления. — И блять, пожалуйста… Куки… Поцелуй меня… Пожал… — прохрипел он, неосознанно теснее прижимаясь к Чонгуку, и тут же почувствовал большую ладонь на своей щеке. А потом Чонгук повернул его голову в сторону, ловя его губы своими и впитывая в себя все стоны, слетавшие с них, ускоряя движения руки на истекающем смазкой стволе. Последним, что запомнил Тэхен, было ощущение того, как горячая сперма Чонгука брызнула ему на бедра. А следом за этим в его голове будто что-то щелкнуло, и все происходящее слилось для него в один шумный поток, в котором он не мог разобрать ничего. Он только чувствовал, как все его тело постепенно вытягивалось в напряженную стрелу, каждое прикосновение к которой возводило возбуждение в степень невыносимого. Ему казалось, что руки Чонгука были буквально везде, а еще его губы… Его мягкие и теплые губы, которые целовали так осторожно, даже несмотря на то, что в остальном царил полный хаос. И на короткое мгновение, на едва заметный миг Тэхену подумалось, что так целуют не тех, с кем трахаются, а тех, кого любят. Но он, разумеется, не смог бы задержать эту мысль, даже если бы очень захотел, растворяясь в тяжелом оргазме. — Ты уже думал, что собираешься делать летом? — тихо спросил Тэхен, лежа с закрытыми глазами и не шевелясь. Он не помнил, как они оказались в таком положении, но прямо сейчас он лежал на груди Чонгука, который обхватил его одной рукой за плечи, прижимая ближе к себе. И Тэхену совершенно не хотелось ничего менять, даже несмотря на то, что на полу было довольно прохладно. Исходившего от Чонгука жара было вполне достаточно для него, чтобы согреться. — Тэ, сейчас январь, тебе не кажется, что еще немного рановато думать о таком? — усмехнулся Чонгук и дернул головой так, что на секунду Тэхену показалось, что тот сейчас поцелует его в макушку. Но этого, конечно, так и не произошло. — Все надо планировать заранее, — возмутился Тэхен и почесал нос о ключицу Чонгука. — А то опять как в прошлый раз просидим все лето дома, так ничего и не выбрав. — И что в этом плохого? — удивился Чонгук. — Мне казалось ты не был против творить какую-то хрень целый день, чтобы потом еще и выползать побродить по району в ночи. Разве пугать соседей странными звуками с улицы было не весело? — Ну… да, — согласился Тэхен, невольно улыбаясь воспоминаниям о том, как они с Чонгуком в четыре утра под чьими-то окнами косплеили Каспера. А потом громко хохоча, со всех ног бежали от случайно проходивших мимо полицейских. — Было весело. И немного аморально. — Как раз в духе того, кто пару месяцев вынашивал план толкнуть злобную бабку из цветочного в сугроб, — хмыкнул Чонгук. — Но раз ты так волнуешься, я подумаю. Можем поехать куда-нибудь. Или просто составить план активного отдыха в Сеуле. Ты вообще в Национальном музее был хоть раз? — Неа. — Значит, будем тебя просвещать, неуч, — Чонгук хлопнул его рукой по плечу, а потом, вопреки ожиданиям Тэхена, вернул ее на место, словно и не собирался вставать с пола, чтобы заняться своими делами, а планировал так пролежать еще очень-очень долго. И Тэхена, который и без того невероятно воодушевился подтверждением того, что он являлся неотъемлемой частью планов Чонгука на будущее (как будто это и так не было очевидно), и который так разнежился, что позволил проскочить в своей голове мысли о том, что он никогда и никому не отдаст Чонгука, даже какому-то там гипотетическому парню, это полностью устраивало. — Куки, блять, вставляй уже, — закатив глаза, вымучено проворчал Тэхен и хлопнул Чонгука по плечу, но он стоял над ним, упираясь коленями в обивку дивана, уже добрых пять минут, и постепенно мышцы его ног сводило судорогой все ощутимее. — Может, ты поэтому раньше умел так долго не кончать? Потому что не знал, куда пихать член? — злобно выплюнул он, ущипнув возящегося с эрекционном кольцом Чонгука за сосок. — Я знаю, куда вставлять, — шикнул на него Чонгук. — Но если ты не хочешь, чтобы я залил тебя спермой через пару секунд, дай мне спокойно надеть кольцо. — Пиздец, — покачал головой Тэхен. — Я как будто со своим дедулей потрахаться собираюсь. Тот тоже у нас такой, обстоятельный. — Фу, блять, Тэ, — скривился Чонгук, шлепая Тэхена по бедру. — Хочешь, чтобы у меня на тебя еще и вставать перестал. — Я же говорю. Дедуля, — фыркнул Тэхен, возводя глаза к потолку, но уже в следующий миг громко застонал, когда Чонгук, надавив ему на бедра, резко натянул его на свой член. — Куки… Куки, давай полегче, — захрипел Тэхен, крепко, до глубоких отметин вцепляясь пальцами в плечи Чонгука, который, придерживая его за талию, безостановочно долбился в него, пока не попадая по простате, но все равно слишком хорошо стимулируя податливые стеночки, чтобы можно было сдерживать себя. — Куки, блять… — Детка, возьми свои слова назад, — усмехнувшись, Чонгук шлепнул Тэхена по ягодице и, войдя в него до основания, замер. Тэхен плаксиво заскулил от ощущения тягучей заполненности, по которому он так скучал последние несколько недель. Конечно, Чонгук на регулярной основе пропихивал в него вибраторы самых разных форм и размеров, но резиновая игрушка никогда не могла заменить живой, так отчетливо пульсирующий член. — Давай, малыш, будь умницей и скажи, что ты был не прав. — Ладно, — вскрикнул Тэхен, когда Чонгук мстительно впился зубами в один из его истерзанных сосков, которые после регулярных ежедневных манипуляций с ними вообще не восстанавливались. И Тэхен старался не думать об этом, но все равно непроизвольно задерживал взгляд на своих темных распухших бусинах, когда вечерами оказывался перед зеркалом в ванной, находя тот факт, что таким его делал его лучший друг, невероятно возбуждающим. — Я был не прав, ты не дедуля, — Тэхен блаженно улыбнулся на возобновившиеся фрикции. — Так, мужчина в возрасте… — Тэхен с силой прикусил губу, когда Чонгук наконец надавил головкой на простату. — Блять… — протяжно замычал Тэхен, чувствуя, как налившиеся яйца Чонгука шлепались о его зад с каждым толчком, наверняка оставляя там заметно красный след. — Мужчина в возрасте — это твой блядский Сокджин, — вдруг недовольно выплюнул Чонгук, сильнее сжимая талию вскрикнувшего Тэхена. — За каким хером тебе вообще сдался этот старпер? — Куки, он старше нас на год, а не на десять лет, — заметил Тэхен, который теперь, опираясь на плечи Чонгука, двигался на нем сам, пытаясь заодно размять затекшие мышцы. — В возрасте дедуль один год — словно пропасть, длиной в вечность, — Чонгук недовольно скривился и укусил Тэхена за предплечье, то ли мстя, то ли пытаясь сдержать гортанный стон. — Тэ, детка, сожмись чуть сильнее. — Все еще не понимаю, почему он тебе ну настолько сильно не нравится, — вздохнул Тэхен, ритмично насаживаясь на член, который от прилившей крови ощутимо увеличился внутри него, растягивая его еще сильнее. — Подумаешь, трахается со всеми подряд. Так я и не любви до гроба от него жду, — он прикусил губу, внимательно всматриваясь в лицо Чонгука. Они уже поднимали эту тему в самом начале, когда только заявился к Чонгуку со своей сумасбродной просьбой, но сейчас ему хотелось услышать ответ гораздо сильнее, чем тогда. Потому что тогда его преследовала эта тупая идея фикс, от которой он все никак не мог отделаться, будучи убежденным в том, что ему было жизненно необходимо оказаться в кровати Сокджина, но теперь он и сам не был так уж уверен в том, действительно ли все еще хотел променять сильные руки своего лучшего друга, которые обнимали его так тесно и так тепло, на тощие палки старшекурсника. А еще и плечи Джина, за которым он продолжал поглядывать издалека в университете, казались теперь не такими уж и широкими. Плечи как плечи. У Чонгука точно были ничуть не хуже. — Потому что он ебаный факбой, а я… — Чонгук замолчал и, облизнувшись, посмотрел в глаза Тэхену, читая в них откровенное непонимание. Он вновь уложил руки Тэхену на талию, заставляя того остановиться, и начал двигаться сам, но заметно медленнее, с оттягом, любуясь тем, как морщился лоб его лучшего друга от каждого его особенно глубокого толчка. — Я не хочу, чтобы он ранил тебя. Не хочу, чтобы он использовал тебя, а потом превратил в свой очередной трофей и выбросил на мусорку. Потому что… — поддавшись порыву, Чонгук прижал удивленно дернувшегося Тэхена ближе к себе и оставил осторожный поцелуй на его щеке. — Ты не заслуживаешь, чтобы с тобой так обращались. — Разве это не то, что ты сейчас делаешь со мной? — хрипло выдохнул Тэхен, боясь шевелиться, только слыша, как заколотилось его сердце в груди. И ему хотелось ударить самого себя за такой вопрос. Потому что нет, Чонгук делал с ним вовсе не то же самое. И все же, судя по его успехам в вопросе удержания себя от оргазма, их внеклассные занятия с Чонгуком в скором времени должны были подойти к концу. И это заставляло Тэхена отчего-то начинать периодически злиться на Чонгука. Особенно, когда тот начинал опять петь песню о том, каким отвратительным был Джин. — Это так выглядит с твоей стороны? — серьезно спросил его Чонгук, заставляя Тэхена растеряться сильнее. — Мы трахаемся, потому что я попросил тебя помочь мне лечь под другого парня. Вероятно, совсем скоро я научусь сдерживаться столько, сколько мне минимально для этого нужно. И тогда все закончится, — перечислял Тэхен, выдавливая из себя улыбку и напоминая себе, что он все еще сидел на коленях у своего лучшего друга, который был ничем ему не обязан. — Ты закроешь за мной дверь, а на следующий день пойдешь искать себе кого-то другого, чтобы выдрать его на этом диване. А я отправлю Джин-хену анкету и, скрестив пальцы, буду ждать его ответ. Так что я просто констатирую факты. Разве все не так? — горько усмехнувшись, спросил Тэхен. Одинокая слеза вдруг покатилась по его щеке. Потому что Чонгук так плотно прижимался к его простате последние пару минут. Да. — Все так, — наконец кивнув, согласился Чонгук, стирая с лица Тэхена влагу. — И все равно, Тэ, будь внимательнее при выборе парней, ладно? — вздохнул Чонгук, снова активно двигаясь, подбрасывая Тэхена, который теперь обхватил руками его шею, на своих бедрах. — Тебя почему-то вечно тянет на каких-то мудаков, которые тебя ни во что не ставят. Все эти твои бывшие… — Чонгук провел рукой по мягким волосам зажмурившегося Тэхена. — Я никогда не говорил тебе, потому что это вроде как не мое дело, но все они были просто отстой. Встречаться надо не с такими. Ну, если только для получения жизненного опыта. — А с какими? — доверчиво ластясь к Чонгуку, тихо спросил Тэхен. Он довольно быстро выяснил, что спать с Чонгуком, даже несмотря на то, что тот кончал в двадцать раз быстрее обещанного, было крайне приятно. И в их сексе всегда было что-то действительно интимное, вызванное установившимся между ними давным-давно стопроцентным доверием. Но сегодня все ощущалось будто в сотню раз острее. Потому что он смотрел Чонгуку прямо в глаза, находясь в милиметрах от него, и вместо похоти, желания удовлетворить животные инстинкты или хотя бы просто радости и самодовольства, потому что ему давали, видел в них только вселенскую печаль, которую никак не мог объяснить себе и которую отчего-то разделял. — Твой партнер должен быть твоим лучшим другом, с которым тебе пиздец как кайфово ебаться, — отведя взгляд в сторону, после небольшой паузы ответил ему Чонгук. — Но в первую очередь нужно охуенно дружить с человеком, с которым собираешься встречаться. Потому что на одном сексе далеко не уедешь, даже если изначально кажется, что этого достаточно. — Я спрашивал как-то Чимин-и, но он меня нахер послал с моим предложением переспать, — попытался отшутиться Тэхен, вспоминая, что на самом деле ничего он такого не предлагал, потому что не хотел, а Чимин сам предположил это за него. Но он не знал, что еще ответить Чонгуку. Потому что Чонгук был его лучшим другом, от секса с которым он улетал в нирвану, не столько физическую, сколько ментальную. И он понятия не имел, что должен был делать с этим закрадывающимся в голову осознанием. — Спроси еще раз, может, он передумает, — подсказал ему Чонгук, понимающе улыбаясь, снова ускоряясь, заставляя Тэхена, вымученно застонавшего, уткнуться лбом ему в плечо. — Только, Тэ… — Чонгук погладил мычащего ему в ухо от прицельной стимуляции простаты Тэхена одной рукой по спине. — Пожалуйста, не ходи к нему, — Чонгук зажмурился, напрягая мышцы икр и шумно втягивая воздух, готовясь кончить с кольцом на члене. — Пожалуйста, Тэ… Не ходи к… Договорить Чонгук так и не смог, когда Тэхен, уже мелко дрожащий от подступающего оргазма, вдруг слегка отстранился от него, чтобы уже через секунду тесно прижаться к его губам своими. Чонгук от неожиданности уронил руки на диван, продолжая по инерции вбиваться в податливое тело Тэхена, который теперь так неистово вылизывал его рот, цепляясь за его волосы, будто боялся, что это был последний миг, который они могли провести вместе. Это был первый раз, когда он сам поцеловал Чонгука. И он едва понимал, что вообще на него нашло. Потому что целоваться после секса было правилом, придуманным Чонгуком. И потому Тэхен всегда молча возлагал эту ответственность на него. Но прямо сейчас, когда у него перехватывало дыхание от малейшего движения внутри него и когда голос Чонгука, обычно уверенного в себе, звучал таким умоляющим, это казалось правильным. Казалось правильным поцеловать лучшего друга, разделяя с ним наивысший пик блаженства. — Чувак, можешь в следующий раз не так сильно таранить простату? — попросил Тэхен, немного отдышавшись, все еще сидя на коленях Чонгука, который таки кончил в него и не торопился доставать из него опадающий член, чтобы не заляпать спермой диван. — У меня чуть глаза на лоб не вылезли. Это было слишком. — Насчет этого. Тэ… — Чонгук откашлялся, прежде чем смог продолжить. — Думаю, нам пора заканчивать. — В смысле? — Тэхен тут же отлип от потного, но такого комфортно теплого торса Чонгука, чтобы посмотреть ему в глаза и убедиться в том, что он всего лишь пошутил. — Я засекаю периодически. Теперь ты дотягиваешь до тридцати семи минут. Почти что, но, думаю, этого достаточно. Если постараешься, то выйдут все сорок, и вряд ли Джин трахает кого-то, держа в руке секундомер, так что волноваться не о чем, — проговорил Чонгук, шмыгая носом, и все так же упорно смотря куда-то в сторону. — А может, и не протяну. Откуда ты знаешь? Может, это я только с тобой так, а там растеряюсь и опять облажаюсь, — растерянно замотал головой Тэхен, неготовый к тому, чтобы все так быстро закончилось. — Ты все равно не узнаешь, пока не попробуешь, — пожал плечами Чонгук. — Но хорошо, давай попробуем в последний раз. Устрою тебе финальный тест. Если пройдешь его, то все закончим. — А ты его пройдешь? — уцепился Тэхен за последнюю соломинку. — Я же не могу бросить тебя, если сам тебя в это и втянул. Хотя скорее не я, а моя волшебная жопа, которая тебя всех сил лишила. — Не волнуйся об этом, — Чонгук на секунду посмотрел Тэхену в глаза, но тут же отвел взгляд. А затем он приподнял Тэхена и усадил его рядом с собой на диван, уже совершенно не волнуясь о том, как потом будет удалять с него белые разводы. Это его сейчас интересовало в последнюю очередь. — Я сам как-нибудь с этим разберусь. — Ага, — Тэхен только смог слабо кивнуть, наблюдая за тем, как Чонгук выходил из комнаты, и думая о том, что, кажется, впервые в жизни он хотел завалить тест. — Ты не будешь меня связывать? — облизав губы, спросил Тэхен, пока Чонгук увлеченно раскладывал на столике рядом с диваном немногочисленный арсенал приборов, которые должны были понадобиться им сегодня. Он все никак не решался снять боксеры, пытаясь таким образом оттянуть момент, когда он со скоростью света помчится к завершению того, что длилось долгих потрясающих два с половиной месяца. Неосознанно, разумеется. Самому себе он объяснял свои действия тем, что в квартире было довольно прохладно, так что он вполне мог подхватить пневмонию из-за своей беспечности. — Нет, — Чонгук покачал головой и радостно хлопнул в ладоши, наконец откопав бутылочку со смазкой на водной основе, которая после продолжительных тренировок с Тэхеном начала у него заканчиваться. — Я делал это раньше, чтобы облегчить тебе задачу, но сейчас ты должен все сделать сам, чтобы мы узнали чистый результат. Хотя я думаю, ты справишься. — Правда? — с сомнением откликнулся Тэхен, у которого уже тело покрывалось мурашками, когда он только представлял, что в следующий раз ему придется проявить чудеса выдержки рядом с практически незнакомым ему парнем, в то время как Чонгука с ними не будет. Это нагоняло на него тоску. — Конечно, главное, что ты понял принцип и научился хотя бы минимально контролировать свое тело. Дальше легче пойдет. Тэ… — Чонгук наконец обернулся к нему, заканчивая со всеми приготовлениями и недоуменно выгнул бровь. — Ты помнишь, что сексом занимаются без трусов? Тэхен на это только закатил глаза, все же избавляясь от боксеров, и уселся на диван, ожидая команд от Чонгука. — И я тут подумал, — Чонгук почесал затылок, заодно открывая крышку лэптопа, лежащего на столике. — Надо бы нам тебе порнушку какую-нибудь включить. — Зачем? — нахмурился Тэхен, который обычно был довольно привередлив в таких вопросах и порой тратил пару часов на то, чтобы найти видео, под которое он действительно мог бы расслабиться. Ну а что он мог поделать, если вид толстых лодыжек-столбиков у мужчин невероятно его отталкивал. У Чонгука, правда, ноги тоже были не тощими, но его это отчего-то совершенно не смущало… — Будем бить тебя по всем рецепторам, чтобы уж наверняка, — ответил Чонгук, открывая Порнхаб и подводя курсор к строке поиска. — Есть какие-то особые предпочтения? — Найди гэнгбэнг. Чтобы шумнее было, — меланхолично отозвался Тэхен, становясь на четвереньки. — Как скажешь, — кивнул Чонгук, указывая нужные параметры в поиске и щелкая наугад по первому же видео. — Итак, — Чонгук цокнул языком, разворачиваясь к Тэхену, успевшему положить одну руку под голову, — сегодня у нас в меню смазка с банановым ароматом, потому что клубничную ты всю выжрал, анальная цепочка с шариками и вибратор. Я решил особо не усердствовать, но могу принести еще зажимы для сосков, если хочешь. — Не надо, этого достаточно, — покачал головой Тэхен, неприятно потираясь волосами об обивку дивана. — Ну вот и я так думаю, — хитро улыбнулся Чонгук, словно все же готовил еще какие-то сюрпризы, но Тэхен, заметивший это, был не в том настроении, чтобы заниматься расспросами. — Мы тебя в конце концов не в порнозвезды готовим. А Сокджину ты сойдешь и с таким функционалом. — Куки… — Тэхен бросил непонимающий взгляд на Чонгука, но увидел только его напряженную спину: его лучший друг был занят тем, что наносил лубрикант на анальные бусы. — Давай, Тэ, раздвинь ноги пошире, — Чонгук призывно похлопал Тэхена по бедру, держа наготове смазанную цепочку. — Ты не будешь меня растягивать? — удивленно спросил Тэхен, все же исполняя приказ и расставляя ноги так широко, как позволял довольно узкий диван. — Нет, а зачем? Я занимался этим практически ежедневно последние несколько недель. Ты и без растяжки отлично примешь в себя все эти восемь шариков, — облизав ладонь, Чонгук шлепнул ей по расслабленной дырке Тэхена, вынуждая того, немного потоптаться на месте, принимая наиболее устойчивое положение. — Готов? Получив в ответ утвердительный кивок, Чонгук потянулся за смазкой, чтобы вылить ее на сомкнутое колечко мышц, а затем размазать по свисающим тяжелыми шарами яйцам. Глубоко вдохнув, Тэхен прикрыл глаза, концентрируясь на своих ощущениях. Он сглотнул, когда первый маленький шарик легко проскользнул в него, и немного покрутил бедрами, готовясь к новому проникновению. Цепочка входила в него все глубже, и он, привыкший в последнее время ходить по грани собственного возбуждения, вот-вот уже ждал, как его снова накроет, как он прикусит губу, чтобы с первых минут понять, что этот тест дастся ему нелегко. А спустя еще пару мгновений Тэхен недоверчиво приоткрыл глаза, не понимая, в чем было дело, но проблема заключалась в том, что он ничего не испытывал. Он скосил взгляд вниз и заметил, что его член все же немного затвердел, но назвать такое зрелище стояком у Тэхена язык бы не повернулся. Он чувствовал, как силиконовые шарики перекатывались в нем, одновременно стимулируя все чувствительные точки внутри него, и даже немного дергался, когда Чонгук, управляющий цепочкой, заставлял шарики менять положение слишком резко. Но на этом было все. Никакого сводящего с ума наслаждения, никакого предвкушения от того, что он наконец оказался всего лишь в крошечном шаге от осуществления того, о чем думал несколько лет. Только разочарование, неудовлетворенность и одиночество. Потому что, находясь в милиметре от Чонгука, он хотел чувствовать его, хотел ощущать его большие горячие руки на себе, слышать его дыхание рядом со своим ухом, а не довольствоваться движением бездушной игрушки у себя в заднице. Тэхен помотал головой, пытаясь прийти в себя. Так не должно было быть. Он просто привык за последние два месяца спать с Чонгуком, вот теперь с непривычки и ощущал себя странно. И чтобы как можно скорее избавиться от лишних мыслей, Тэхен активно задвигал бедрами, принимая в себя последний, самый большой шарик с тихим всхлипом, пытаясь настроиться на нужный лад. — Ты такой умница, детка, — похвалил его вдруг Чонгук, отчего неожидавший такого Тэхен дернулся в сторону. — Даже не затвердел до конца. Так хорошо контролируешь себя, — Чонгук отвесил ему ободряющий шлепок по ягодице и, едва касаясь, провел рукой по его члену, заставляя Тэхена опустить голову. Потому что прямо сейчас он контролировал себя меньше, чем когда-либо. Не только с Чонгуком, но и вообще за то время, когда пытался натренировать свое тело самостоятельно. Прежде, стоило вибратору упереться в его простату или кулаку чуть теснее допустимого сжаться на его текущем члене, как он тут же с позорным высоким стоном кончал так, будто ему одновременно наяривали три внушительных качка из его первой в жизни гейской порнухи, которая навсегда так и осталась самым впечатляющим зрелищем для него. А сейчас… Он испытывал легкое возбуждение, но не более того, несмотря на то, что Чонгук прибавил звук на своем ноутбуке, заставляя зазвучать похабные стоны громче. — Добавим тебе немного ощущений, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил Чонгук, и Тэхен тут же замычал, почувствовав, как к бусам внутри него протолкнулось еще что-то продолговатое. — Это вибропуля, детка, — Чонгук погладил его по спине, щелкая пультом сразу на вторую скорость. — Я подумал, что с одними шариками будет скучно, а вот если заставить их вибрировать, то повеселее, так что наслаждайся. Тэхен на это неопределенно замычал. Вся ситуация отчего-то ужасно напрягала его, хотя он не мог подобрать хоть сколько-нибудь логичное объяснение своего состояния. Сам ведь именно этого и хотел, а теперь даже заставить член как следует встать не мог… И вроде бы мягкие вибрации в заднем проходе должны были подтолкнуть желание внутри него к пробуждению, но в итоге он оставался все так же глух ко всем мольбам. Разве что отяжелевший член, который теперь грузно качался между его ног, тонко намекал ему на то, что нужно было поскорее кончить. Чем быстрее он сделает это, тем быстрее избавится от дискомфорта, который впервые охватил его рядом с Чонгуком. К тому же, если он долго не протянет, то Чонгук будет вынужден признать, что пока они не добились того успеха, на который надеялись, и надо бы возобновить их вечерние встречи. Такой вариант казался Тэхену, не готовому к тому, чтобы так резко со всем покончить, весьма соблазнительным, и потому он вновь заставил себя отзывчиво податься бедрами назад на назойливо зудящую в нем пулю, стараясь игнорировать наигранные стоны из видео и сосредотачиваясь на главном. На голосе Чонгука. Он все еще не собирался признаваться даже самому себе, в чем на самом деле было дело, но вместе с тем не мог отрицать, что во всей этой мешанине из влажного хлюпанья, громких шлепков и глубоких толчков, единственным, что по-настоящему заводило его, был голос Чонгука. Как будто немного фальшивый сегодня, наиграно-расслабленный, но все же голос его Чонгука, который и сейчас что-то беспрерывно шептал, кружа над его пружинящей и призывно покачивающейся от движения внутри нее заднице. И Тэхен всеми силами пытался сосредоточиться лишь на нем одном. На этом звуке, мягком и трогательном, который прошивал его током до самых кончиков пальцев на ногах, отчего у него сводило крупной судорогой ступни и становились дыбом волоски на макушке. К моменту, когда Чонгук наконец приставил к его полностью налившемуся, мокрому от стекающей по нему естественной смазки члену работающий вибратор, Тэхен был на взводе настолько, что, даже открыв рот, не смог издать ни звука. Он лишь, обессилев, безмолвно крикнул в пустоту, устало выдыхая. Он хмурил брови, тяжело дышал и то и дело прикусывал нижнюю губу от усердия, во всех красках воспроизводя события вечеров последних двух месяцев. Вспоминал, как Чонгук бережно касался его, как мазал губами по его скулам, как гладил по спине, как умело то ускорял темп, то замедлял его, всегда в точности определяя, что именно ему было нужно в каждую отдельную секунду. И все эти мысли помогали испытывать ему все большее возбуждение: его член теперь стал совсем красным и пульсировал так, что смазка каплями оседала под ним на обивке дивана. И между тем, что бы он ни делал, он никак не мог кончить. Словно его тело настолько привыкло к воздержанию, что и теперь не могло нарушить этот священный обет, как бы сильно ему ни хотелось этого. Тэхен чувствовал, как спустя какое-то время пуля перешла в более интенсивный режим, отчего она, непрерывно дергаясь, теперь плотно вжимала один из шариков в его затвердевшую простату; а еще он едва мог дышать оттого, что Чонгук теперь стимулировал вибратором лишь одну его разбухшую скользкую головку, щелкая при этом пальцами свободной руки по его поджавшимся увесистым яйцам. И все равно этого было мало. Всего происходящего с ним ему хватало ровно настолько, чтобы чувствовать невероятное напряжение во всем теле, чтобы было практически больно от того, как все тянуло в паху. Но этого было недостаточно, чтобы он наконец мог излиться под себя и повалиться на диван. И чем сильнее он трясся от всевзможных манипуляций с его разбитым телом, тем отчетливее понимал, что существовал только один человек, который мог помочь ему… — Куки… — Тэхен не сомневался, что его сухость во рту вполне могла бы посоревноваться по показателям с пустыней Атакамой, но через болезненное трение голосовых связок друг о друга, словно о наждак, он заставлял говорить себя настолько громко, чтобы Чонгук точно услышал его. — Куки, пожалуйста, прикоснись ко мне… — Но, детка, я ведь и так тебя трогаю, — недоуменно откликнулся Чонгук, на мгновение отставляя вибратор в сторону, но затем снова возвращая его, на этот раз приставляя его к уздечке, вытягивая из Тэхена новую порцию смазки. — Куки… — вымученно просипел Тэхен, облизывая пересохшие губы. — Я не могу, больше не могу, пожалуйста… — Что ты не можешь, детка? — Чонгук едва ощутимо провел ладонью по волосам Тэхена, заставляя его покорно подставиться под прикосновение. — Не могу кончить, пожалуйста, Куки… — Так в этом же весь смысл, детка, — Чонгук потрепал его по волосам. — Ты молодец. Уже почти справился, почти дошел до нужного времени. Осталось немного, детка, потерпи еще чуть-чуть. Тэхен в ответ на это только с силой прикусил губу, пытаясь сдержать подступающие слезы. Потому что ощущений было одновременно и слишком много, и слишком мало, и он понятия не имел, что должен был делать с этим. Он старался сжиматься сильнее, засасывая в себя пулю поглубже, а затем наоборот заставлял себя расслабляться, чтобы позволить оргазму охватить его в любой момент. Но что бы он ни предпринимал, это не приносило никаких плодов. Разве что его член все крепче прижимался к его животу, пачкая его в прозрачных выделениях. — Хочешь, я расскажу тебе, что я вижу, — решил сжалиться над ним Чонгук, очевидно, все же несколько обеспокоенный тем, как Тэхен от полной незаинтересованности в происходящем так скоро дошел до тремора всех его конечностей. — Видел бы ты себя со стороны сейчас. Такой раскрасневшийся, измученный, но такой стойкий. Хотя… Думаю, тебе стоит прилечь, — протянул Чонгук и надавил рукой Тэхену на поясницу, заставляя его прогнуться и уложить голову на диван, выше отставляя покрасневший зад, из которого хвостиком торчало кольцо от цепочки. — Такой нуждающийся мальчик. Чувствуешь давление в груди? — Чонгук помолчал, дожидаясь, пока Тэхен нечленораздельно что-то промычал. Возможно, не на его вопрос, а на вибропулю, которую Чонгук перевел на пятый режим. — Надеюсь, что да, потому что твои соски сейчас так призывно торчат, что так и хочется взять их в рот. Уверен, они такие твердые, чуть солоноватые, идеально подходящие для того, чтобы обвести их языком по контуру несколько раз. А потом зубами оттянуть их вперед и искусать как следует, чтобы оставить на тебе красные метки еще на очень долгое время. Ты бы хотел этого? Хотел бы почувствовать мой язык на себе? — Куки… — Тэхен тонко всхлипнул, впиваясь зубами в нижнюю губу. — Ну, конечно, ты бы хотел, — Чонгук провел ногтями по его груди, цепляя ими один из его сосков, вырывая из Тэхена тихий скулеж. — Ведь твой живот сейчас так призывно дергается. Как думаешь, что будет, если я начну тебя шлепать по нему? Сможешь выдержать? — Чонгук на пробу приложился рукой о низ живота Тэхена, с довольной улыбкой замечая, как спазматически дернулся его член. — Предполагаю, что все же не сможешь. Ну, может, как-нибудь в другой… Кхм, — Чонгук внезапно закашлялся. — А что насчет твоей очаровательной попки, детка? Она ведь была такой тугой, когда ты только пришел ко мне, даже несмотря на то, что ты пытался сам играться с собой. А теперь ты так хорошо принимаешь сразу две игрушки, — Чонгук похлопал воющего Тэхена по дырке, отчего у того закатились глаза, когда крупный шарик внутри него проехался по твердой простате. — Представляю, как она будет выглядеть, когда мы закончим. Такая растянутая, опухшая и влажная. И не сможет сомкнуться до конца еще какое-то время. Какая прелесть, детка! — хмыкнул Чонгук, глядя на Тэхена, который теперь только все сильнее сжимал кулаки, роняя со слипшихся ресниц слезы на диван. — Ты такой красивый, Тэ, — вдруг заметно тише проговорил Чонгук, так что Тэхен не смог разобрать то, что он сказал. — Самый-самый красивый. Потрясающий… — а потом Чонгук посмотрел на часы и облегченно выдохнул, прежде чем заговорил громче, — Давай, детка, кончи для меня. Уже можно. Ты заслужил. Тэхену потребовалось еще несколько минут на то, чтобы исполнить просьбу Чонгука. С каждым словом Чонгука ему казалось, что он все стремительнее опускался на дно океана, под самую его толщу, что приятной тяжестью давила ему на грудь. Он сжимался теснее, впитывая в себя каждый звук, издаваемый Чонгуком, наслаждаясь его голосом, даже если он говорил какие-то невероятно пошлые вещи, словно он был не его лучшим другом, а дешевой шлюхой, которую сняли, чтобы поразвлечься вечерком. Но Тэхену было откровенно на это наплевать. У него болел буквально каждый мускул, а каждое движение отдавало судорогой, и он жадно открывал рот, пытаясь вдохнуть кислород, но вместо этого только глухо хрипя. И ему казалось, что он вполне мог так и умереть прямо на этом самом месте, с пробкой, массирующей его мягкие, податливые стеночки, и с вибратором, приставленным к его тяжелым от скопившейся в них спермы яйцам. А потом он вдруг ощутил спасительную руку на своем члене и содрогнулся всем телом. Ощущения были настолько сильными, будто он мог выплюнуть легкие, чтобы хоть как-то сбросить тяжесть, навалившуюся на него, но в итоге он только почувствовал, как тугими толчками белое семя начало выходить из него, заливая его торс, диван под ним и даже попадая на его ключицы. Тэхен так и не смог найти в себе силы, чтобы хотя бы пошевелиться, когда почувствовал, как Чонгук аккуратно извлек из него цепочку и пулю. Он только простонал от дополнительной стимуляции, но тут же снова замер, вжимаясь в диван, отдаваясь слабости, всецело охватившей его. А еще он все еще плакал. Его немного потряхивало, а голова отяжелела так, будто в нее залили свинец. И все, о чем он мог мечтать прямо сейчас, чтобы Чонгук сел перед диваном, приподнял его голову и накрыл его губы своими, как делал это всегда вот уже два с половиной месяца. Каждый гребаный день Чонгук целовал его своими сочными губами, успокаивая после очередного вымученного акта, и прямо сейчас Тэхену нужны были эти губы так сильно, как никогда прежде. Было нужно, чтобы Чонгук обозначил, что все закончилось, что он молодец и со всем справился. Ему был нужен Чонгук. — Поздравляю, Тэ, ты прошел тест. Твой результат — сорок восемь минут, — лишь сказал Чонгук, и судя по тому, как отдаленно прозвучал его голос, Тэхен догадался, что тот сейчас стоял в дверях комнаты. — Теперь ты сможешь впечатлить Сокджина, — Тэхен гулко сглотнул и крепко зажмурился, пытаясь перестать слышать этот столь родной ему голос, который прямо сейчас резал его словно самый острый нож. — Принесу нам пиво. Надо это отметить. Тэхен так и не смог ничего на это ответить, слушая стихающие шаги Чонгука, удаляющегося на кухню, только чувствуя, как по его лицу продолжали течь мокрые дорожки.***
Ковыряя палочками в овощном салате, Тэхен сидел в университетской столовой, понуро взирая на суетящихся вокруг него студентов. Он часто вздыхал, упорно игнорируя открытую на его телефоне анкету, которую он снова скачал со странички Сокджина, и не понимая, в чем вообще заключалась его проблема. Потому что теперь после двух с половиной месяцев усердных практик он наконец добился желаемого и соответствовал абсолютно всем пунктам из анкеты, а еще все это время он все продолжал ловить заинтересованные взгляды Сокджина, даже несмотря на то, что старательно избегал его, чтобы не создавать себе лишнего искушения, пока не добьется цели. Поэтому дело в общем-то оставалось за малым. Нужно было всего лишь совершить последний маленький шажок: заполнить анкету. И Тэхен даже не сомневался, что Джин бы не отправил его в конец листа ожидания, а ответил бы так быстро, как только смог. Но, между тем, у него все никак не поднималась рука отважиться на это. И он ужасно боялся признаться себе, почему так происходило. Ведь Джин все еще оставался идеальным красавчиком, теперь уже даже вполне досягаемым, и теперь, когда Тэхен познал прелести долгого секса и управления оргазмом, он не сомневался в том, что провел бы с Джином время так, что, пожалуй, запомнил бы свои ощущения до конца жизни. И все же ему казалось, что если бы он решился на такое, он бы предал что-то внутри себя. Не потому что разовый секс выглядел для него как что-то аморальное и неприемлемое. Но потому что он чувствовал внутри себя что-то такое личное, что было бы глубоко оскорблено, если бы он позволил себе лечь под Сокджина. Потому что было что-то во всем этом пустое и бессмысленное. Совсем не так, как было у него с Чонгуком. И Тэхен изо всех сил пытался сосредоточиться на царящем вокруг него шуме, лишь бы скрыться от собственных мыслей, но все равно не мог заглушить в себе ощущение того, что за последние месяцы все как-то слишком резко изменилось, а он не успел это заметить, так что теперь должен был разбираться со всем уже по факту. Перед его уходом вчера Чонгук сказал ему стандартное «до послезавтра», но впервые в жизни Тэхена это вогнало в дикий ступор, потому что он не знал, как теперь смотреть в глаза своему лучшему другу. И ведь это же был Чонгук, которого он знал сто лет, которому доверял больше, чем себе, и которого он умудрился втянуть в какую-то до ужаса странную авантюру, в которой сам же и запутался. Ведь все это время они занимались с Чонгуком сексом по дружбе, в остальное время ведя себя так, как и обычно, но эти пару часов каждый день будто открыли для него его лучшего друга с иной стороны. Показали ему то, что он раньше не видел. Или просто не хотел замечать. Потому что прежде Чонгук являлся всего лишь его другом, о жизни которого он знал все и даже больше, а теперь он словно приоткрыл себе дверь в мир чувств Чонгука и они ударили по нему слишком сильно, заставили невольно задуматься о слишком многом. И ведь в сущности Чонгук ничего такого и не делал. Просто разговаривал с ним, а еще смотрел на него, но было что-то такое едва уловимое в его взгляде, в его осторожных, очень бережных касаниях, в его мягких улыбках, что намекало Тэхену на то, что как раньше ничего теперь не будет. Это «до послезавтра» Чонгука будто означало, что то, каким это послезавтра будет, покажет завтра. И Тэхену отчего-то казалось, что если он все же напишет Джину, то послезавтра может и вовсе не наступить. Это было глупо, ведь они ничего с Чонгуком друг другу не обещали. Да и как они могли, если все, чем они занимались, было лишь дружеской помощью. И все же Тэхен не мог отрицать, что чувствовал, как что-то неотвратимо менялось все эти десять недель, отрезая ему путь к тому, что было прежде. Потому что теперь Чонгук в его глазах выглядел вовсе не как его бро, с которым было весело обсуждать все на свете, выплескивая эмоции после очередного тяжелого дня. Теперь Чонгук оказался близок ему абсолютно во всех смыслах, и Тэхен ничего не мог поделать с тем, как стремительно росла его привязанность к его лучшему другу. Он и раньше не особенно горел желанием делиться Чонгуком с кем-то, но теперь одна мысль о том, что в то время, как он будет сидеть на коленях перед Джином, его лучший друг будет развлекаться с кем-то другим, заставляла его сжимать руки в кулаки до глубоких борозд от ногтей на коже. Он позволил Чонгуку узнать слишком многое о себе, раскрылся перед ним так, как никогда не делал этого со всеми, с кем состоял в отношениях. И потому он больше не мог думать, что между ними с Чонгуком оставалась лишь дружеская связь. Во всяком случае с его стороны. Он зашел слишком далеко, доверился Чонгуку слишком сильно и таким образом будто намертво привязал себя к нему. А Чонгук… Твой партнер должен быть твоим лучшим другом, с которым тебе пиздец как кайфово ебаться. Он тогда не слишком зациклился на этих словах, да и после их последнего раза вчера, придя в себя после оргазма, он решил, что все накатившие на него чувства, были лишь глупостью, что секс сделал его слишком сентиментальным, но то, каким разбитым он ощущал себя сейчас, словно в лицо ему орало, как же сильно он ошибался в своих выводах. Потому что он не хотел, чтобы то, что между ними возникло, так внезапно закончилось. Потому что это Чонгук, а вовсе не Джин, был его лучшим другом, принимал его любым и делал все для того, чтобы он был счастлив. Настоящий, неидеальный Чонгук, такой же скорострел, как и он сам, такой родной и теплый, заботящийся о нем больше, чем кто-либо, который старался для него так, как ни один из его бывших, в объятиях которого всегда было так уютно, что Тэхен чуть было не замурчал на всю столовую, вспоминая, как было хорошо прижиматься к твердой груди Чонгука, лежать с ним молча и чувствовать себя абсолютно защищенным. С тяжелым вздохом Тэхен размял шею, надеясь, что он не издал никаких странных звуков, отпугивая тем самым окружающих. Но признаваться себе в том, что он, похоже, запал на своего лучшего друга, с которым общался последние пятнадцать лет, было не так уж и просто. Правда… Может, это случилось вовсе не так внезапно, как ему казалось? Может, так было всегда, но он был слишком легкомысленным, чтобы обращать внимание на мелкие детали в своем отношении к Чонгуку и осознавать их как не вполне дружеские? Ведь если так подумать, он и раньше боялся потерять Чонгука, ревновал, когда у того завязывались какие-то тесные связи с другими людьми, а еще со всем, что его по-настоящему волновало, бежал исключительно к нему. А теперь он знал, что и спать с Чонгуком было потрясающе. Потому что даже при условии, что их отношения находились в статусе «друзья», каждый их раз вместе, даже если они не касались друг друга, был невероятно интимным, таким, о котором никому не хотелось рассказывать. Все, что происходило между ним и Чонгуком, принадлежало только им двоим, и Тэхен ни за что не хотел впускать никого в это самое безопасное для него место. А еще… Тэхен слишком хорошо помнил, как Чонгук вроде как почти признался ему, что действительно запал на кого-то. И это еще сильнее омрачало все его мысли по поводу их отношений. Потому что сказать что-то Чонгуку теперь, когда он знал, что существовал кто-то еще, кто привлек внимание его лучшего друга, было бы эгоистично до невозможности. И все же… Чонгук тогда упорно уверял его в том, что его слова были лишь гипотетическими. А раз так, то почему бы ему, Тэхену, было не стать тем человеком, который находился рядом и мог оказаться судьбой Чонгука? В конце концов после этих двух месяцев ближе него у Чонгука никого не было. И можно было ведь представить хотя бы на мгновение, что это действительно мог бы быть он?.. Закрывая анкету и резко поднимаясь со своего места, оставляя салат недоеденным, Тэхен уверенным шагом направился к выходу, забивая на оставшуюся у него последнюю пару на сегодня. Чонгук сказал, что они могут увидеться завтра. Но ему не нужно было завтра. Ему нужно было сейчас. — Тэ? — увидев заспанное лицо Чонгука, который открыл ему дверь только после третьего звонка, Тэхен, почти две минуты не дышавший, облегченно выдохнул. Потому что он-то уже успел себе нарисовать тысячу и одну картинку, как Чонгук, у которого сегодня отменились пары, радостно совокуплялся с новой пассией. — Я думал, у тебя сегодня день икс, — отойдя в сторону, Чонгук пропустил его в квартиру, сонно потирая глаза. — Что-то случилось? — Случилось, — кивнул Тэхен, вешая на крючок куртку и снимая ботинки. А затем он встал ровно и посмотрел Чонгуку прямо в глаза. — Кажется, ты мне нравишься, — выпалил он наконец, тут же прикусывая губу, наблюдая за тем, как Чонгук подавился воздухом и закашлялся. Наверное, не стоило такое выкрикивать вот так сразу, но он не знал, как еще преподнести такую новость, с которой и тянуть было бесполезно. Это же был Чонгук, с которым он привык делиться буквально всем, что хотя бы мимолетно проносилось в его голове. Так что рано или поздно он бы все равно во всем признался, только перед этим заметно накрутив себя, что не нужно было ни ему, ни Чонгуку. — Это тебе твоя простата нашептала? — попытался отшутиться Чонгук, но Тэхен, не видя и тени улыбки на его лице, невольно сжался от испуга, старательно напоминая себе, что перед ним все еще стоял его лучший друг, который не послал бы его куда подальше, даже если бы его чувства оказались невзаимны. Хотя почему даже если?.. Тэхен отвесил себе мысленный подзатыльник. Он слишком привык к тому, что Чонгук соглашался на все его самые идиотские затеи, чтобы продумать план действий на случай, если (когда) тот скажет ему, что не разделяет его чувств. — И она тоже, — согласился Тэхен, нервно переминаясь с ноги на ногу, все еще не понимая, как ему следовало трактовать реакцию Чонгука. — Но вообще… Прости, Куки… — За что ты извиняешься? — Чонгук нахмурился и отступил на шаг, прислоняясь спиной к стене. — За то, что все испортил? — Тэхен шмыгнул носом, перебарывая желание подойти к Чонгуку и уткнуться лицом ему в шею, чтобы спрятаться от всего и снова ощутить себя в безопасности. — Я не думал, что так выйдет. Я просто… Просто понял в какой-то момент, что не хочу никому отдавать свой драгоценный зад, кроме тебя, и что не хочу никому тебя отдавать, тоже понял. — Вот это ебать ты романтик, — усмехнулся Чонгук. — Ага. Цени вообще-то! — фыркнул Тэхен, замечая, что лицо Чонгука заметно смягчилось. — Потому что знаешь что, пошел нахер этот Джин с его уебанскими требованиями, — он возмущенно взхмахнул руками. — Какая разница, кто как долго держится? Я ему что, товар, чтобы анкеты с характеристиками заполнять? — А я тебе сразу говорил… — А тебя я любить буду, даже если ты через три секунды от посасывания головки кончать станешь, — проворчал Тэхен и тут же замер, глядя прямо на Чонгука огромными от ужаса глазами. — Ого… — присвистнул Чонгук. — Ну это так, если ты захочешь, конечно, — тихо закончил Тэхен, не зная, благодарить себя за бескостный язык или все же нет. — Или твой гипотетический парень-судьба все же негипотетический? — Негипотетический, — выдыхая, покачал головой Чонгук. А Тэхен, почувствовавший, как на его сердце вдруг образовалась маленькая трещинка, которая наверняка должна была привести к тому, чтобы к херам раскрошить всю его грудную клетку, даже снова открыл рот, чтобы усугубить ситуацию еще сильнее, когда Чонгук вдруг быстро приблизился к нему и, опустив тяжелую ладонь ему на затылок, притянул его к себе, чтобы осторожно поцеловать. Без языка и попыток съесть его, но так трепетно, что у Тэхена сердце мигом ухнуло в желудок, и он крепко вцепился в плечи Чонгука, боясь, что, если отпустит его, тот попросту исчезнет. — Скажи это еще раз, Тэ, — прошептал Чонгук, отстраняясь от него совсем чуть-чуть, так, что их носы тесно соприкасались, обхватывая и второй рукой шею Тэхена. — Пожалуйста, скажи… — Что именно? Что я не буду против, если ты кончишь, когда твоя головка будет у меня во рту? — Тэхен облизнулся и тут же добавил, не позволяя Чонгуку ничего возразить, — ты мне нравишься, Куки. Очень. И я… Я давным-давно люблю тебя, но все время думал, что это потому, что ты мой лучший друг. Но… Может, я просто очень тупой и очень туго соображаю? Потому что я не хочу, чтобы ты был с кем-то, кроме меня. И хочу проводить с тобой так много времени, как только получится. Не только, потому что ко мне никто и никогда не относился так внимательно и бережно, как это делаешь ты. Но потому что я хочу отвечать тебе тем же. Не из чувства долга, а потому что это приятно. Видеть, как ты улыбаешься, слушать твои бредовые рассказы об одногруппниках и как ты отравился просроченным сыром, хотя и так догадывался, что будет плохо, но все равно съел его, и просто сидеть рядом с тобой молча, это приятно. И я не знаю, что нравится мне в этой жизни больше, чем проводить время с тобой. А, ну и трахаться с тобой, конечно, тоже очень клево, — смущенно договорил Тэхен, чувствуя, как яростно краснели его щеки. Но он был рад, что наконец произнес это вслух. Озвучил свои чувства не только для Чонгука, но и для самого себя, убеждаясь в том, что на этот раз он ничего не путал и правильно себя понимал. А еще Тэхен ждал, что Чонгук что-нибудь ответит ему, но тот, пытаясь скрыть собственные бордовые щеки, только снова приблизился к нему, втягивая в новый настойчивый поцелуй, опуская руки ему на талию. Чонгук целовал его неспешно, все еще не проникая языком в его рот, лишь посасывая по очереди то верхнюю, то нижнюю губу. И Тэхен плавился от этого похлеще, чем во время их самых влажных поцелуев с Чонгуком. Потому что он не хотел спешить и наслаждался осознанием того, что теперь, похоже, у него еще будет куча времени на то, чтобы как следует распробовать Чонгука, после пятнадцати лет открывая его для себя с неизведанных сторон. — Идем, Ромео хренов, — хрипло выдохнул Чонгук, наконец оторвавшись от Тэхена. — Покажу тебе, что такое настоящий долгий секс, а не вот та хрень на пять минут, которой мы занимались, — он чмокнул растерянного Тэхена в губы и, схватив его за руку, потащил за собой в комнату. — В смысле? — очухавшись у самого, до боли (в прямом смысле) знакомого ему дивана, уточнил Тэхен. — А до этого что было? — До этого? — Чонгук резво скидывал на пол всякий хлам с дивана, на котором еще пятнадцать минут назад мирно спал, освобождая место для них обоих. — До этого я тебя Сокджину отдавать не хотел. Тэхен выразительно выгнул бровь, не находясь, что ответить на такое внезапное откровение. — Я тоже тебя люблю, — Чонгук оставил на его губах еще один короткий поцелуй и повалил оторопевшего Тэхена на диван. За следующие давно обещанные ему час двадцать Тэхен успел как следует убедиться в словах Чонгука. Правда, о том, сколько времени прошло, он узнал, только когда все закончилось и он, устроившись под боком Чонгука, смог восстановить сбитое к черту дыхание. Потому что Чонгук был прав. Все, что было прежде, не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. Чонгук и раньше все делал мучительно медленно, потому что в этом заключалась их задача: научиться держаться как можно дольше. Но теперь единственной их целью было лишь подарить себя друг другу, показывая всю глубину своих чувств. И потому Чонгук сперва ужасно долго и тягуче целовал его, массируя пальцами его ладони, отчего Тэхен заходился в тихих стонах, едва удерживая себя на месте. Он пытался отвечать на настойчивые движения шершавого языка Чонгука у него во рту, но в итоге мог только растекаться под ним, постепенно обмякая всем телом. Потому что казалось, будто Чонгук одновременно трогал его абсолютно везде, прожигая ткань одежды на нем своими прикосновениями. В какой-то момент Тэхен совсем потерялся, не замечая, ни как Чонгук полностью раздел их обоих, ни как тот перевернул его на четвереньки и поставил в коленно-локтевую позицию, параллельно с этим проходясь опухшими губами по его позвонкам. Он только чувствовал, как Чонгук сначала очень долго растягивал его, постепенно добавляя все больше смазки, чтобы не причинить ему боль. Хотя после стольких ночей вместе Тэхен не был уверен, что ему вообще требовалась растяжка. А потом Чонгук толкнулся в него, придерживая его за талию, и Тэхен, чувствуя его крепкий член в себе, тонко заскулил, отпуская себя. Потому что ему наконец-то не нужно было думать ни о чем, не нужно было страдать по поводу того, как он должен был постараться, чтобы угодить в постели другому парню. Потому что Чонгук, наклонившись, улегся животом на его спину и, мягко оглаживая его торс, цепляясь за вставшие соски, прошептал ему на ухо: — Кончай, когда захочешь, детка. В уголках глаз Тэхена собрались слезы. Не потому что Чонгук так плотно массировал его простату, совершая бедрами круговые движения и засаживая ему по самые яйца. А просто потому что это был Чонгук. Потому что это Чонгук выцеловывал его шею, оставляя на ней фиолетовые метки, заявляя о своих правах на него. Это Чонгук шептал ему всякие пошлости о том, какой он хороший, самый красивый мальчик с самой пышной попкой на свете, которую так и хотелось наполнить горячей спермой под завязку. Это Чонгук неторопливо надрачивал ему, проходясь ногтями по его чувствительной головке, ловя вытекающий из нее предэякулят и размазывая его по стволу и мошонке. И это Чонгук так сладко натягивал его на свой практически каменный, выталкивающий глубоко в него смазку член, что он ощущал себя самым лакомым кусочком мяса, насаженным на шампур. Потому что Чонгук, наваливающийся на него всем телом, любил его, а не трахал, и ощущать это было намного важнее любого оттянутого до предела, иссушающего до капли оргазма. — Когда ты понял? — Тэхен приподнял руку Чонгука, подбираясь ближе к нему и устраивая свою голову у него на плече. — Ну, что я нравлюсь тебе, — спрашивать о таком было довольно странно и, пожалуй, не слишком скромно, но Тэхен, задница которого теперь была накачана спермой Чонгука, считал, что имел полное право на такой вопрос. К тому же он слишком разнежился рядом с теплым телом Чонгука, чтобы контролировать свой язык. — Когда мы поступили в универ и попали в разные группы, — Чонгук прижал Тэхена покрепче к себе, чтобы тот не упал с дивана. — Я слишком сильно скучал по тебе и все никак не мог понять почему, а потом вдруг понял. Как-то резко. Просто проснулся однажды и первым делом подумал об этом так, будто это являлось самой очевидной вещью на свете. Мы ведь все равно общались довольно много, но меньше чем в школе, а мне было нужно, чтобы ты находился рядом постоянно. И вообще-то я ужасно ревновал тебя к Чимину и жутко бесился с этого, поэтому все пытался разобраться и объяснить себе, почему все так. Вот и дообъяснялся. — Почему ты никогда мне не говорил? — А как ты себе это представляешь? — Не знаю. Просто? — пожал плечами Тэхен. — Как я тебе сегодня сказал. Потому что я бы не смог молчать, даже боясь, что ты оттолкнешь меня. Все равно. Ты мой лучший друг, и если я не могу быть до конца честным с тобой, то кому мне вообще доверять? — Это верно, — вздохнул Чонгук, зарываясь носом в мягкие, немного влажные от пота волосы Тэхена, что так тесно жался к нему сейчас, не желая оставлять между ними ни миллиметра свободного пространства. — Но я, очевидно, был намного трусливее тебя. Хотя… Я хотел сказать тебе пару раз, когда терпеть становилось совсем невозможно, но у тебя же вечно кто-то был. И пока я развлекался постоянно с кем-то новым каждую неделю, надеясь таким образом отвлечься, ты каждый раз заявлял, что вот теперь точно встретил любовь до гроба, так что я не хотел вмешиваться и портить твои отношения. — Куки, — Тэхен перевернулся на живот и привстал на локтях, чтобы иметь возможность разглядывать лицо Чонгука. — Почему я смог так долго продержаться с тобой в наш первый раз? — спросил он, посчитав предыдущую тему исчерпанной. Если Чонгук хотел поделиться с ним тем, как чувствовал себя эти три года, он бы с удовольствием выслушал его, но сам он не особенно горел желанием возвращаться к воспоминаниям о времени, когда он несознательно, но все же игнорировал самого потрясающего парня в своей жизни, связываясь с какими-то мудаками. — Я же был совсем не натренирован. — Потому что во многом дело вовсе не в тренировке, — Чонгук приоткрыл глаза и слабо улыбнулся смотрящему на него, соблазнительно прикусывающему припухшую нижнюю губу Тэхену, — а в настрое и твоем состоянии, — договорил он, облизнувшись. — Если бы ты всерьез не захотел, ты бы и потом не смог расслабиться настолько, чтобы действительно научиться контролировать себя. Но как только ты перестал волноваться обо всем лишнем, спихнув часть ответственности на меня, ты смог сосредоточиться на главном, — Чонгук зарылся рукой в волосы Тэхена, массируя кожу его головы, заставляя его удовлетворенно замурчать. — Это так и работает. Во всяком случае у меня. — Тогда почему ты так быстро кончил в тот раз? — спросил Тэхен, внимательно рассматривая лицо Чонгука, словно видел его так близко впервые. Но теперь все казалось ему иным. Теперь он думал, что Чонгук принадлежал ему, а значит, его теплые глаза, его мягкие щечки, его немного крупный и такой сладкий нос, его мягкие губы, все это теперь было его, и он хотел как следует ознакомиться со своими новыми владениями. — Да потому что, блять, я тебя всегда хотел, а не тех, кого трахал, вот и кончил с тобой за секунду, — смущенно возвел к потолку глаза Чонгук, заставляя Тэхена заливисто рассмеяться. — Знаешь, как мне было сложно? — заныл Чонгук, вызывая у Тэхена еще более широкую улыбку. — Я так и обкончался на месте, еще до того, как в порнухе основное действо началось, когда ты написал мне тогда вечером, что хочешь потрахаться. Пиздец просто… Так что оно как-то само так вышло. Я тогда всю ночь невольно представлял во всех деталях, как это произойдет. Даже фразы репетировал, чтобы не мычать, как полоумный, потеряв дар речи. Ну и я немного перенервничал, — продолжал объяснять Чонгук, под тихое хихиканье до ужаса довольного Тэхена, который с огромным удовольствием узнавал, что все это время не ему одному порой становилось жутко неловко, — когда в тебя входить начал. Боялся, вдруг ты поймешь, что я тебе не из чисто дружеских чувств помогаю, и возненавидишь меня. И ты… Тэ, ты ведь не ненавидишь меня, правда? — Чонгук серьезно посмотрел на моментально притихшего Тэхена, который никогда и не задумывался ни о чем таком. — Я не хотел пользоваться тобой. Я клянусь, Тэ. Просто… — Чонгук сглотнул, немного успокаиваясь, когда почувствовал, как приободряюще Тэхен провел рукой по его груди. — Я каждый вечер обещал себе, что все прекращу на следующий день, но потом приходил ты, и у меня не хватало сил покончить со всем. Потому что я так сильно хотел тебя. А ты в то же время хотел Джина, так что я ужасно злился и вот так это все вымещал. Извини… — Это самое трогательное признание в любви, которое я только мог себе представить, — наконец сказал Тэхен после недолгой паузы, погладив кончиками пальцев Чонгука по щеке. Он действительно немного боялся того, что из-за их общей манеры общения с Чонгуком им будет сложно проявлять свои чувства открыто, так что в итоге все скатится только к взаимным подколам и неуклюжим грубостям в попытке скрыть за ними нежность. И, вероятнее всего, уже завтра именно так все и будет. Вместо «возвращайся скорее» будет «тащи сразу после пар свою жопу сюда», а вместо «я скучал и рад тебя видеть» — «ну наконец-то приперся, я чуть себе пальцы не откусил, чтобы оставить тебе немного кимпаба на ужин». Но прямо сейчас они позволяли себе быть максимально искренними друг с другом, и Тэхен думал, что никогда не чувствовал себя счастливее. — Хочешь еще трогательнее? — облизнувшись, спросил Чонгук, опуская взгляд на губы Тэхена. — Давай. — Я теперь, кажется, из топа факбоев вообще вылечу, — шмыгнул носом Чонгук, так и не поднимая глаз выше. — А ведь так хотелось подсидеть Сокджина. Искупаться в лучах славы и все такое. А теперь прощай мое первое место… — И второе тоже, — улыбаясь ему в ответ, договорил за него Тэхен, которого вдруг накрыло новой волной осознания того, как же сильно он был влюблен в этого придурка, и опустился Чонгуку на грудь, сталкивая их губы, чтобы не дай бог не выдать ему, что вообще-то в одном топе он все же занимал почетное первое место: в их закрытом клубе скорострелов.