Часть 1
29 июня 2021 г. в 16:47
— Это что, цветы? — холодно, но с явным ужасом в голосе спросил Мицунари, когда Киёмаса, не сумев предотвратить приступ, стал кашлять и выплёвывать лепестки прямо на паркет.
Он ничего не ответил. Промолчали и Йошицугу, сделавший вид, что ничего не заметил, и перепуганный Массанори. Прокашлявшись, Като поспешил всё убрать и старался ни на кого не смотреть. Он тяжело дышал и то и дело покашливал.
— Не обращайте внимания, — попросил он и бросил взгляд на Отани, копающегося в телефоне.
Его лицо не выражало ни малейших эмоций. Казалось, что он вообще ничего не видел, не слышал и даже находился не здесь. Холодное безразличие исходило со стороны кресла, в котором он сидел. Посмотрев на него, Киёмаса сжал зубы и отвернулся.
— Друг, что мы можем сделать? — лицо Массанори напротив исполнилось болью и сожалением, тревогой и желанием помочь.
— Да ничем, наверное, — болезненно выдохнул Като и снова посмотрел в сторону Йошицугу.
Тот оторвался от телефона и отвернулся к окну. Щурясь, он стал кусать ноготь, словно в чём-то очень сомневался и пытался найти верное решение.
Мицунари, в свою очередь, заламывал руки и не мог найти себе покоя, явно понимая, что происходит с его другом. Като был уверен, что тот продумал самый плохой вариант событий вплоть до похорон и теперь переживает из-за этого. Это его даже развеселило чуть-чуть. Но только совсем чуть-чуть.
— Скажи мне, Киёмаса, — прошелестел Отани, отворачиваясь от окна, — если это, конечно, не секрет, — казалось, что серые глаза смотрят прямо в душу, — кто же та или тот, в кого ты так влюблён? И, как я понимаю, безответно.
Като весь поджался, словно принимая защитную позу, и взял в руку кружку чая, который уже остыл, будто она его защитит. Он в ответ не мигая уставился на товарища, не то ожидая подвоха, не то решая — сказать об этом или умолчать, не то надеясь, что он сам догадается. Но одно было ясно точно — говорить об этом Киёмасе было тяжело.
— Вероятно, в того, кто меня не любит, — с горечью ответил он и стал жадно пить чай.
Йошицугу ответ явно оценил и улыбнулся, наверное, в первый раз за этот вечер.
— И всё же, — наседал он, как змей, подползая ближе и сжимая кольца вокруг своей жертвы, — объект твоей любви находится в этой комнате?
Като задохнулся от возмущения и едва не подавился чаем. Звучно поставив чашку на стол, он с неподдельной злостью, обидой и болью посмотрел на Отани и почти прокричал:
— Даже если и да, что это меняет?! Что ты докопался до меня?! Тебе какое дело?! — его щёки раскраснелись, а руки стали мелко подрагивать. — У тебя вон Такатора есть! Ты только в его сторону и смотришь, никогда в своей жизни на других людей не оглянешься! А ещё и… — но договорить ему не дали.
— Достаточно, — резко, но совершено хладнокровно оборвал его Отани, наблюдая, как Като продолжает кипеть.
Мицунари и Массанори с беспокойством наблюдали данную сцену и даже пару раз переглянулись, негласно договариваясь в случае чего без разговоров растащить товарищей. Но делать этого не пришлось: Киёмаса соскочил со своего места и, откровенно возмущенный таким отношением Йошицугу, отправился на кухню проветриться.
Йошицугу, в свою очередь, через пару минут медленно поднялся и спокойно пошёл следом, всё такой же холодный и бесстрастный.
— Может не надо? — с небольшим нажимом уточнил Исида под согласный кивок Фукусимы, — пусть человек в себя придёт. Ты, — он споткнулся, — явно за живое задел.
— Надо, — качнул головой Отани, — чтобы очень скоро оно не стало мёртвым, — и легко жутковато улыбнулся.
На кухне, совершенно чистой и даже несколько пустой, Киёмасы не оказалось. Успокоив, гулко бьющееся сердце, Йошицугу пошёл в ванную. Как и ожидалась, дверь оказалась заперта. Он дёрнул ручку, но никаких звуков с той стороны не последовало. Немного подождав и приложив некоторые усилия, чтобы не нервничать, он коротко постучал костяшками пальцев по дереву. Вновь не последовало ответа.
— Киёмаса, дверь, пожалуйста, открой, — попросил Отани, но его снова проигнорировали, — слышишь, что я говорю? Я не уйду пока мы не пообщаемся.
В конце концов дверь открылась. Не теряя времени, Йошицугу юркнул в ванную, заставив Като, продвинуться чуть дальше и загородив пути к отступлению.
Оба молчали, всматриваясь друг в друга и ожидая, кто сдастся первым. Первым сдался Като, для которого молчание вдруг оказалось невыносимой пыткой.
— Ну что ты докопался до меня? Кто да кто? Какая разница? — он на секунду вспыхнул гневом, но тут же как-то поугас и осунулся. — Не надо меня трогать!
— Но это, — Отани сделал особый акцент на этом слове, — ведь так? Я правильно всё понимаю?
— Что это? — сердился Киёмаса, — С чего ты вообще взял?
— Да лишь с того, что если бы это было не так, — он чуть склонил голову, продолжая всматриваться в глаза Като, — ты не стал бы истерить на тему «я здесь умираю, а ты только на Такатору и смотришь», и хотя именно так ты не говорил, это прошло красной нитью через весь твой скромный монолог, — Киёмаса хотел возмутиться, но ему не позволили, — и при прочих равных ты не стал орать на Мицунари, а ведь у него есть Сакон, — Отани почти перешел на шёпот, — и они правда вместе. В отличие от нас с Такаторой.
Като глупо хлопал ресницами, чуть приоткрыв рот, не ожидавший такой отповеди. Он опустил голову, собираясь с мыслями.
— Но ты же всё время только с ним, — минуты через две всё же нашёлся он, — только о нём и говоришь и думаешь, наверняка, только о нём, — былой запал покинул его и он устало опёрся о кафельную стену и прикрыл глаза.
— Ты не прав, — подойдя чуть ближе, произнёс Отани, — не всегда. А вообще, он мне как брат, поэтому я так активно интересуюсь его жизнью. Логично, да?
Киёмаса открыл глаза и сощурился, ожидая подвоха, несмешной шутки, чего угодно. С подозрением он всматривался в бледное, ничего не выражающее лицо напротив. И эта безэмоциональность начинала не на шутку злить его. Как бы он ни старался, он не мог понять даже мотивов, не то что чувств Отани.
— Ну, допустим, — ещё более устало выдохнул он, — дальше что?
— Да ничего, — тут же обрубил Йошицугу, — если ты хочешь сдохнуть от этих цветов — я не против. Мне всё равно. А если нет, предлагаю подумать, как мы можем исправить ситуацию.
Киёмаса долго не отвечал, словно испытывая терпение Отани или попросту ожидая, когда он уйдёт. Но терпения Йошицугу не занимать. Он присел на край ванной и уставился на Като, как удав на кролика.
В дверь постучали: взволнованный Массанори уточнял, всё ли нормально, а то долго их нет.
Йошицугу заверил, что все здоровы и попросил не беспокоить. В какой-то момент Като шагнул в сторону двери и ощутил, как внезапно сильно и больно ухватил его за руку Отани.
— Ты меня проигнорировал, — прошипел он, не отпуская Като.
Киёсама, удивленный осознанием того, что Отани не безразлична его судьба, обернулся и произнёс:
— Ты же понимаешь, что ты должен меня полюбить, чтобы вылечить?
Йошицугу кивнул и потянул Като на себя, тут же ослабляя хватку и улыбаясь уголками губ.
— Естественно, — он на секунду опустил голову, словно стараясь не показать эмоций, случайно проскочивших на лице, — а потом продолжил, — я всё понимаю, и в любом случае терять нечего, — годы работы в больнице научили его говорить о смерти спокойно, — если ничего не получится — ты умрёшь, если мы не попробуем ты точно, — он как на зло сделал на этом акцент, причиняя боль, — умрёшь. А если всё получится, счастливы будем мы оба. Рациональный подход, не правда ли? — он взглянул в глаза Като снизу вверх.
Тот не мог вот так просто ответить чем-либо на это. Йошицугу обрисовал всё до боли конкретно.
— Да, давай будем пробовать, — всё же согласился он и стиснул зубы, чтобы не проявить слабость и не показать слёз благодарности, которые грозили политься сами собой в любую минуту, ведь он понимал, что это всё в первую очередь нужно ему.
Отани поднялся и без лишних слов обнял Като, чувствуя как сильно тот напряжён.
— Я ничего не могу тебе обещать, но я сделаю всё, что от меня зависит, — чуть отстранившись произнёс Йошицугу и провёл холодной ладонью по лицу Киёмасы в попытке успокоить его.