Ne noctu ianuam

"Я не знаю, кто ты, и не знаю, как тебе в руки попал этот дневник. Да это и неважно. Просто помни одно. Никогда не смотри им в глаза." На закрытой на все замки стальной двери отчётливо проступают следы ударов. С каждым последующим стуком дышать становится всё сложнее, словно что-то неимоверно тяжёлым грузом давит на грудную клетку. "Это конец." *** — Доброе утро, Тёмочка! — Здравствуйте, Клавдия Степановна. Старушка неодобрительно смотрит на зажатую в губах сигарету и качает головой. — Совсем себя не бережёшь, милок. — Никак не могу бросить. Сам понимаю, что вредно, а всё равно руки тянутся. Артём проходит мимо лавочки и щёлкает зажигалкой. Дым, от горечи которого не спасает даже ментоловая кнопка в фильтре, проникает в лёгкие, вызывая привычное першение в горле. — В университет идёшь? — Да нет, в магазин надо сбегать, а то мне скоро тараканы еду приносить начнут. — Ну беги-беги. Парень поправляет лямку сползающего с плеча рюкзака. Благо, пару дней назад отец оплатил квартплату и отправил очередную "гуманитарную помощь" в размере нескольких тысяч, а значит, можно раскошелиться на нормальную еду. "Долой дешёвые макароны и дошираки!" — Тёма улыбается от своих на удивление позитивных мыслей и ускоряет шаг. Всё-таки переезд в другой город по учёбе идёт на пользу не только ему, но и окружению: даже родители не так сильно ворчат на желание сына жить отдельно. Несмотря на все ссоры в прошлом, на самом деле парень бесконечно им благодарен за подаренную на совершеннолетие однушку в Москве, доставшуюся в наследство от бабушки. Артём всего неделю на новом месте, но этого хватает, чтобы привыкнуть к вечно спешащим куда-то людям. Он и сам временами переходит на бег, хоть и понимает, что уж ему-то точно спешить некуда. В своей любимой кофейне по дороге парень берёт обожаемый им ореховый капучино, и успевает допить его аккурат около дверей в магазин. — Здарова, Тёмыч! Опять сигареты закончились? — его сосед по лестничной клетке и по совместительству кассир в продуктовом Саша радостно машет рукой пришедшему. — Не, я ж бросаю потихоньку. Так что сегодня только за продуктами. — Ты уже второй раз бросаешь. — У всех свои недостатки. Саша отмахивается, мол, "знаю я тебя", и начинает пробивать товары только что подошедшей к кассе женщины. Прогулка по магазину оказывается пусть и недолгой, но очень уж приятной благодаря прохладе в зале. Под конец августа жара неплохо так зарядила по пыльному городу, запирая жителей в любых помещениях, где есть хоть намек на кондиционер. В прихваченную около входа корзинку летит всё, что готовится быстро и в больших количествах: пачка фарша, десяток яиц, пара упаковок пусть и хорошего качества, но всё-таки макарон, и пара двухлитровых бутылок газировки. "На первое время должно хватить." — к уже имеющимся продуктам присоединяется пакет с килограммом картошки, и Артём наконец доходит до свободной кассы. — Пакет надо? — конечно же Саша знает ответ, но отсутствие проговариваемого скрипта уж очень сильно бьёт по карману. — Спасибо, я в рюкзаке донесу. — Завтра с нами тусить пойдёшь? У Кати родители на дачу уехали, впишемся, может каких девчонок подцепим... — Не, я пас. — Артём игнорирует выпад в свой адрес и ухмыляется. — Ты себе, главное, венеричку не подцепи. — А ты меня за придурка не держи. — Саша бросает на хихикающего парня обиженный взгляд и пробивает последний товар. — Что-то ещё? — Давай всё-таки одну п… — кассир не глядя хватает сразу две пачки любимых сигарет друга и пробивает их, выводя сумму на маленький экран. — Как облупленного меня знаешь. — Ещё бы. Заскочу к тебе сегодня вечером, кстати, так что все не кури. Артём показывает свой фирменный жест "два пальца от виска" на прощание, направляясь в сторону выхода из магазина. Так проходят все дни свободы, начиная с приезда — сон до обеда, проснуться, зайти в магазин раз в пару дней, а вечером сидеть на кухне с Саней и парой бутылок пива, разговаривая о всякой ерунде до самого утра. И, кажется, обоих парней это полностью устраивает. *** Всё оставшееся до вечера время Тёма занимается тем же, чем занимается любой студент, начавший жить самостоятельно — ищет себе работу. Причём, как он решил сам для себя, "только на удалёнке". Спустя несколько часов поисков и чуть поменьше разговоров с потенциальными работодателями, удача наконец улыбается парню. Мало того, что его руководитель оказывается ненамного старше, так и работа проще некуда: пиши рефераты и доклады, да презентации к ним иногда делай. — Спасибо большое! С понедельника быть на связи, да? — по ту сторону телефона что-то тихо проговаривают. — Конечно, я скину вам все документы для оформления в ближайшие сутки. Торопливый стук в дверь звучит одновременно с гудками в трубке. Артём переводит взгляд на запястье — всего пять часов вечера. "У Сани же смена в шесть заканчивается." — Сань, ты? Ты чего-то рано… — на неуверенный вопрос никто не отвечает. Не слышно даже размеренных шагов от стенки к стенке — отголосков дурной привычки не любящего стоять на одном месте друга. — Саня? Парень по привычке прислоняет лицо к месту, где на старой квартире находился глазок, вместо него ощущая щекой прохладу металла. "Блин, точно." Единственной возможностью посмотреть, кто же стоит за дверью, является замочная скважина небольшого размера. Но даже этого обычно хватает, чтобы разглядеть черты лица. Тишина, сопровождаемая тяжёлыми стуками сердца, которые, кажется, слышит не только Артём, но и все соседи вокруг, обрывается в тот момент, когда парень наконец наклоняется к отверстию в стене. И в ту же секунду видит в нём пустой, полусгнивший глаз с примесью серого и болотного цветов. Громкий, срывающийся на фальцет в конце визг с силой бьёт по ушам, а самого парня откидывает от двери с такой силой, будто этому кто-то или что-то поспособствовало. Он задевает спиной какие-то коробки, от чего по всему телу проходит волна боли, но сейчас это волнует меньше всего. "Что за?!" Рука сама тянется к телефону, зажимая цифру 2 на клавиатуре набора номера — сейчас Артём благодарит всех существующих и несуществующих богов за то, что додумался поставить номер Саши на быстрый набор. — Саша! Саш, когда… когда ты собирался в гости ко мне? — голос предательски дрожит, выдавая вместо вопроса наполовину восклицательную интонацию. — Через час смена закончится, потом сразу к тебе. Что-то случилось? — сосед, кажется, не на шутку обеспокоен состоянием друга. — Расскажу, когда придёшь. Возьми вместо пива чего покрепче, скину деньги на карту. — Постараюсь побыстрее. Артём вздрагивает, услышав очередной стук. Он подрывается с пола, на котором сидит уже несколько минут, дёргает защёлку и с силой открывает дверь от себя. — Ой! — Зинаида Степановна, вторая соседка по лестничной клетке, охает и потирает ушибленное плечо. — Чегой ты так, милок? — П...простите, просто не рассчитал силы и вот… — парень лепечет что-то в своё оправдание. Не говорить же бедной старушке о том, что к нему в гости только что чуть не зашёл мертвец. — Вы чего-то хотели, Зинаид Степанна? — Сахара хотела одолжить немного, решила вареньица яблочного сварить, а тут вдруг не хватило. — Конечно-конечно, сейчас. — Артём убегает на кухню, через минуту возвращаясь с запечатанной упаковкой сахара. — Тут килограмм, если что-то останется, заберите себе, я всё равно особо им не пользуюсь… — Ой, спасибо тебе огромное, милок! Хочешь, как настоится, баночку отдам? Внуки редко когда приехать могут, хоть ты домашнего попробуешь. — Только если чего сами не съедите, а то мне вас объедать неловко. — Хорошо, Тёмочка, обязательно забегу к тебе на недельке! Зинаида Степановна уходит к своей квартире, и Артём с чистой совестью запирает дверь обратно на щеколду. "Совсем уже со своим недосыпом с ума сошёл, вот, чуть бабушку дверью не убил." Саша приходит на полчаса раньше назначенного времени, постаравшись проигнорировать тот факт, что около входной двери стоит топор, а в руках самого друга находится что-то, отдалённо напоминающее фомку. — А ты неплохо подготовился к моему приходу. — парень скидывает кроссовки на нижнюю полку шкафа и проходит на кухню. Из рюкзака слышно приятное позвякивание бутылок. — Я, конечно, понимаю, что на утро мы будем выглядеть, как зомби, но это не значит, что нужно готовиться к апокалипсису! — Я ещё слишком трезв, чтобы это обсуждать, — от воспоминаний по спине пробегает целый табун мурашек. — Иди руки мой, будешь помогать закуску делать. — Не придётся! Разбирай пока рюкзак, я в ванную. Саша уходит в ванную комнату, но благодаря просто отвратительной звукоизоляции всё ещё может продолжать разговор. — Ты ещё и пива взял? — Артём достает сначала 0.7 бутылку виски с большой колой, а затем ставит рядом с ними несколько литровых бутылок светлого. — На понижение идти собрался, придурок? — Да нормально, мне только к ночи надо будет к Катьке ехать, отосплюсь за день. — шум воды, который приходилось перекрикивать парню, затихает, и тот уже через несколько секунд появляется на кухне с цветастым полотенцем в мокрых руках. — Слышь, ты не заболел случайно? А то ты какой-то бледный. — Наливай, Сань. К куче чипсов, сухариков и колбасок, появившихся на столе сразу после алкоголя, добавляется пара рюмок из морозильника с красивым узором из инея на стенках. — А ты подготовился! — себе Саша наливает стакан колы, на две трети газировки добавляя одну треть алкоголя. Артём же качает головой и показывает на рюмку. — Чистый будешь? Обалдеть, Тёма, растёшь в моих глазах! — Да заткнись уже, Санёк. Мне сейчас как никогда надо напиться. — Охотно верю. Ну, за вечер пятницы! Раздаётся стук стекла об стекло, и оба парня выпивают свои напитки — Артём резко и всю рюмку, не забывая сделать резкий выдох, как показывали в фильмах, а Саша всего лишь половину и мелкими глотками. Тёма честно пытается сдержать брызнувшие из глаз слёзы, но получается у него, мягко говоря, не очень. — Погоди, ты что, первый раз не разбавленный пьёшь? — Саня ужасается, когда получает кивок в ответ. Он быстро наливает второй стакан колы, бросает в него пару кубиков льда и протягивает другу. — Придурок, на, выпей! После выпитой залпом ледяной газировки жить становится как-то легче: и горло не першит так сильно, да и сознание уже начинает заволакивать пьяная дымка. — Давай, рассказывай, что у тебя произошло. — не просит, требует Саша, подливая и себе в стакан, и в рюмку Артёма виски. — Чертовщина какая-то, Сань. Честное слово, будь я алкоголиком, подумал бы, что белку словил. Друг внимательно вслушивается в каждое слово из рассказа друга, понимая, что вряд что-то в этой жизни удивит его ещё больше, чем это. — Ты же понимаешь, что у меня сейчас нет никаких цензурных слов в голове?— Саша стучит ногтями по повидавшему в своё время столу. — Может, тебе показалось? — Не может такое показаться, Сань, не может! — плечи начинают мелко дрожать, и кажется, что ещё немного, и Артём сам доведёт себя до истерики. — Между первой и второй, как говорится. — парень, не говоря больше ни слова, наливает полную рюмку и доливает себе колы. *** — Идея! — от громкого удара ладонью по столе Артём подскакивает. — У меня появилась гениальная идея, которая поможет нам разобраться! — Трави. — сам Артём предпочитает молчать: от количества выпитого алкоголя язык уже не просто заплетается, но и отказывается работать в принципе. А ведь это они ещё до пива не дошли… — Попробуй записывать всё! И какие-нибудь аудиозаписи делать, как доказательную базу. — Мне записывать некуда. Тетради не купил, а телефон мелковат. Саша смотрит на часы и качает головой. Как-никак, уже три часа ночи. — Я сейчас сгоняю за своим старым дневником, всё равно пустой дома валяется. А потом расходимся, а то я завтра вообще не встану. — А пиво? — Да ты же сейчас первый глоток сделаешь и упадешь на месте. До воскресенья оставь. — Окей. Парень с трудом встаёт из-за стола, берёт в обе руки бутылки и пошатываясь подходит к холодильнику. На удивление, в нём как раз есть немного места в дверце. "Хорошо, что я успел уговорить отца купить новый холодильник." Наконец, когда все бутылки уложены ровным рядком, а дверца холодильника с трудом, но захлопнута, Артём садится обратно на стул, чтобы дождаться своего соседа. Но Саша не приходит ни через пять минут, ни через десять, ни через полчаса. Стрелки показывают четыре часа утра, а от друга никаких вестей. Часы тикают тихо, но в предрассветной тишине их слышно как нельзя лучше. Каждые шестьдесят щелчков медленно трезвеющий парень делает себе пометку, в конце-концов сдаваясь на трехсотом щелчке. На полу в прихожей лежит дневник, о котором говорил Саня — черный, в солидной кожаной обложке, с прикреплённой сбоку ручкой под цвет тетради. "А где сам Саня?" — Саш? — конечно же никто не отвечает. — Саня, это не смешно, выходи давай. А то у меня сейчас сердце остановится, если ты меня пугать вздумал. Артём резко отдергивает занавеску, за которой когда-то находилась небольшая гардеробная. Никого. В ушах начинает звенеть. — Последний шанс, Санёк, выходи! Снова лишь тишина в ответ. За лестничной клеткой раздаются шаги, и Артём отчётливо слышит, как под аккомпанемент звона в ушах начинает биться его сердце. Шаги останавливаются в паре метров от квартиры парня, и он принимает единственное верное решение, пришедшее на ум — берётся рукой за ручку и дёргает дверь от себя. — Вот ты где, Саш! — увидев знакомую фигуру на малоосвещенной лестничной клетке, Артём облегчённо вдыхает и подходит ближе. — Я уж думал, случилось чего, или спать по… Положенная на плечо ладонь обжигается холодом, которым веет от продолжающего стоять неподвижно друга. Парень поворачивает Сашу к себе лицом лёгким движением руки, и не сдерживает вырвавшегося из груди вопля от увиденного. Зеленоватая кожа, висящая на теле лоскутами, повторяет поворот тела на 180, вызывая у наблюдателя рвотные позывы. Он краем глаза замечает падающие с полусгнивших пальцев чёрные ногти и поднимает взгляд на лицо некогда хорошего друга. Мертвец делает шаг вперёд и вытягивает руки, словно хочет обнять Артёма, но тот, взвизгнув нечеловеческим голосом, отпрыгивает в сторону соседской квартиры. — Не приближайся! Саша открывает рот в попытке что-то сказать, но не издаёт ни звука. Артём же, как парализованный, смотрит на выпадающие один за другим из рта трупа гнилые зубы. Дверь в квартиру Зинаиды Степановны открывается, и в нос ударяет тот самый, знакомый многим запах лекарств и смерти. — Зинаида Степановна, помогите пожалуйста! — парень подбегает к спасительной двери. — Саша, он… Старушка поднимает свой взгляд на Артёма, и тот отпрыгивает туда, где стоял до этого. Потому что у Зинаиды Степановны оказываются такие же болотные пустые глаза и зелёного цвета кожа. — Не подходите! Не трогайте меня! Уйдите! — Тёма цепляется руками стену, словно она может защитить его от этих монстров. — Прочь! Парень не помнит, как добегает до входной двери и захлопывает её прямо перед носом Сани. И он, и Зинаида Степановна стоят перед дверью ещё несколько минут — это Артём видит через замочную скважину, — а затем уходят по домам. — Боже… — юноша сползает на грязный пол прихожей и запрокидывает голову, упираясь затылком в дверь. Глухой металлический стук отрезвляет только на долю секунды, и этого оказывается достаточным для того, чтобы паника вновь захлестнула с головой. *** Всю субботу Артём сидит в самой дальнем углу своей комнаты, записывая всё произошедшее за вчерашний день своим крупным размашистым почерком. Мысли путаются, и парень перескакивает с одной на другую, пытаясь ухватиться за постоянно ускользающую от него ниточку осознания. К концу дня дневник оказывается заполнен на десять с лишним страниц. "Надо бы поесть," — Артём проходит в кухню и вздрагивает от громкой трели телефонного звонка. На экране появляется аватарка с Сашей, смешно прижавшимся щекой к какому-то стеклу, будто он заперт в смартфоне. Старый прикол, но обоим парням он тогда понравился настолько, что и Тёму уговорили сделать такую же, только уже на телефоне Сани. Пока парень размышляет о том, стоит ли отвечать, звонок сбрасывается, и на панели уведомлений появляется сотня иконок из разных приложений. Саша даже до Инстаграма добрался, хотя Артём в нём не сидит почти. "Стратичук, ты чё на звонки не отвечаешь?" "Возьми трубку, алло, иначе я сорвусь с тусовки и приеду к тебе. Катька потом на твоей совести останется!" "Уже не смешно, Артём, ответь!" "Я в порядке, — Артём печатает это дрожащими от волнения пальцами, с трудом попадая на кнопку "отправить". — Спал просто весь день. Забей, потуси там лучше." Он получает в ответ через пару секунд ёмкое "ок" и выдыхает. Остаток вечера проходит за ужином и редкими заметками в виде оценки собственного состояния в всё том же дневнике. На протяжении всего времени Артём несколько раз подходит к шторам, поправляя их так, чтобы на улице не было видно, есть ли кто-то дома, и постоянно озирается по сторонам, словно кто-то или что-то смотрит прямо ему в затылок. Такая тишина, мёртвая и поистине пугающая, никогда не предвещает ничего хорошего. В этом парень убеждается, когда слышит громкий настойчивый стук в дверь. "Я ведь никого не жду в гости…" Он на носках доходит до входной двери, молясь всем известным богам, чтобы его шаги не было слышно, и смотрит в замочную скважину. За ней, взявшись за руки, стоят Саша и Зинаида Степановна. В тот момент, когда парень смотрит на эту картину, у его друга отваливается левая, свободная рука и с громким чавканьем падает на грязный пол. От увиденной картины хочется кричать. И Артём кричит. Кричит так громко, что собственные уши сворачиваются в трубочку, а в голове уже отголосками слышен привычный звон. Парень отталкивается обеими руками от двери и с громким грохотом ударяется копчиком об пол. — Открой... — из-за двери доносится нарастающий с каждой секундой шёпот. — Открой, открой, открой… По двери с той стороны ударили с такой силой, что, не будь дверь стальной, она вылетела бы в ту же секунду. А затем ещё и ещё. Артём, словно загипнотизированный, не может отвести своего взгляда от прогибающегося под ударами металла. Он на ощупь находит отброшенный в сторону дневник и не глядя делает очередную запись. "Я не знаю, кто ты, и не знаю, как тебе в руки попал этот дневник. Да это и неважно. Просто помни одно. Никогда не смотри им в глаза." Резкая боль сдавливает виски, перед глазами плывут силуэты, и последним, что видит Артём, оказывается отлетающая в сторону дверь. *** — Говорите, он последнее время вёл себя довольно странно, да? — Да, говорил о том, что его кто-то преследует, и что в пятницу у него под дверью мой труп стоял… — Саша пересказывает всё, что вспоминает из прошедшей совсем недавно пьянки, и грузный мужчина в деловой одежде едва поспевает записывать за ним. — Слушайте, Николай Алексеевич, а не врёт! На месте ведь около трупа дневник лежал, всё в точности, как вам сейчас Александр рассказывает! — молодой стажёр-криминалист нетерпеливо стучит ногой по полу, дожидаясь, пока старший обратит на него внимание. — И в самом деле. Судя по результатам предварительной экспертизы, у Стратичука Артёма Евгеньевича была шизофрения. До этого подобного не проявлялось? — Нет, ни разу! — Понятно. Спасибо, что дали контакты его родственников, они уже в пути. Мы можем вызвать вас ещё раз для уточнения некоторых деталей в течение недели. Можете идти. — Спасибо большое, до свидания! Саша выходит из здания полицейского участка и сразу же вызывает себе такси — идти до остановки сейчас нет ни сил, ни желания. Молчание Артёма и подозрительно бодрый ответ всё-таки выдернули его с вечеринки, а то, что происходило дальше, и вовсе выкинуло весь алкоголь из головы. "Тёмка, как же так…" — парень садится в подъехавшую машину с логотипом популярного перевозчика. Через несколько минут ему приходит сообщение от Кати, узнавшей о трагедии, с предложением посидеть немного вместе после ночной смены, и он просто не может отказать прелестной даме сердца. Саша ещё не подозревает о том, что, когда он придёт домой, то найдёт свой старый дневник ровно на той же тумбе, на которой он лежал в ту роковую ночь, и ровно в четыре часа утра услышит стук в дверь. И совершенно точно будучи уверенным, что пришла Катя, парень откроет дверь. Но перед этим он обязательно посмотрит в замочную скважину.