Вопреки

      Собраться в баре всем выпуском две тысячи второго было идеей наших главных массовиков-затейников Чарли Старриджа и Мэттью Хёрта. Ребята решили, что нашему выпуску давно стоило встретиться, ведь за прошедшие десять лет всех раскидало не только по разным концам страны, но и всего земного шара.       Возвращаться в Шеффилд всегда было немного болезненно, но именно здесь я чувствовала себя дома. Город мог показаться слишком унылым и наводящим тоску для всякого приезжего, но я, пробыв в нем несколько часов, ощущала себя в своей тарелке. Наверное, я бы прожила тут всю жизнь, вышла замуж, родила детей, внуков, завела трех корги и парочку персов. С супругом мы бы часто выгуливали наших детей и собак по многочисленным паркам города, и я каждое утро готовила бы ему любимые блинчики с маслом, а не глупую яичницу с беконом или тосты, которыми питалась почти ежедневно. Быть может, моим мечтам и было бы суждено сбыться, если бы не одно существенное “но”... Все эти мечты были связаны лишь с одним определенным человеком, настолько крепко и прочно, настолько проникновенно и глубоко, что другого даже представить не удавалось.       Оказавшись в родном доме на Бротон-роуд, с дешевыми окнами и маленьким газоном, выходившими на парк Хилсборо, я тяжело выдохнула. Когда-то этот район не выглядел таким презентабельным, и по округе частенько бродили дикие псы, норовившие наброситься на прохожих. Но у него была удивительная способность приручать и вызывать доверие даже самых озлобленных существ, поэтому его они никогда не трогали.       В доме пахло затхлостью, хотя соседка Элизабетт Джонс, прекрасная женщина и мать четверых детей, довольно часто его проветривала и ежемесячно проводила влажную уборку. И всё же дом без хозяйки словно спал вечным сном. Маленький камин в крохотной гостиной был покрыт пылью, а на стене рядом с ним висели две рамки с фотографиями родителей. После развода мама была категорически против любых снимков отца в доме, но я всё равно уберегла одну, и лишь после ее смерти позволила себе повесить его рядом с ее фотографией. Скверно терять родителей, когда твоя взрослая жизнь только начинается, и они даже не успевают порадоваться за твои успехи. В школе за меня было можно только краснеть и стыдиться, и я самую малость жалею, что не успела подарить больше радостных воспоминаний своей матери.       На кухне каждый прибор и тарелка были на привычных местах: Элизабетт очень уважала чужой порядок и обычаи, поэтому старалась не вносить нововведений. Поднявшись на второй этаж, я поставила свой небольшой чемодан рядом с единственной двуспальной кроватью, не желая разбирать вещи и раскладывать их в гардеробном шкафе. Открыв маленькое окно, чтобы впустить немного теплого майского воздуха, вновь оглядела комнату, казавшеюся удивительно скромной и невзрачной по сравнению с теми, что я снимала в Лондоне. Купить жилье в Лондоне пока не представлялось возможным и таким уж необходимым, поэтому просторных апартаментов было достаточно.       До назначенного времени оставалось не так много времени, поэтому я приняла душ, привела себя в порядок и заказала такси, но вышла на свежий воздух, чтобы осмотреться вокруг. Улица выглядела пустынной, поэтому я сделала несколько шагов и невольно загляделась на большой дом в конце улицы. Дом его родителей. Мне было любопытно, как часто он их навещал, но не смела даже приближаться к этому дому. За все это время я ни разу не пересекалась с ним здесь, в Шеффилде, поэтому подумывала, что его родители переехали, но соседка Элизабетт говорила, что они неплохо поживают. Эта прекрасная женщина с чудесной семьей поселились по соседству не так давно, около пяти лет назад, поэтому не предполагала и не знала, что меня могло что-то связывать с хозяевами дома в конце улицы.       Таксист несколько раз просигналил, прежде чем я вспомнила о нем и, глупо улыбаясь, села в автомобиль. Лишь только оказавшись в машине, я вдруг поняла, что он тоже может оказаться среди ребят. Каким бы занятым он сейчас не был, он мог себе позволить приехать в родной город. Но ведь за такое количество раз, когда я была здесь, мы ни разу не пересеклись. Почему же теперь вдруг? Лёгкая дрожь пробежала по всему телу, а внутри невесело попытались вспорхнуть мёртвые бабочки. Бабочки-зомби. Прошло столько лет, это было так давно, но почему внутри всё сжималось только от одной мысли, что я могу увидеть его?       Машина остановилась рядом с трехэтажным зданием рядом с рекой. Здесь Чарли забронировал весь бар для нас, чтобы не было посторонних, с которыми бы потом пришлось разбираться в случае слишком бурного веселья. Мэттью же встречал всех вновь прибывших у парковки, от которой провожал в бар. Я сидела в такси несколько минут, прежде чем наконец расплатилась и вышла. В школьные годы я не отличалась робостью, скромностью и сдержанностью, - давали знать о себе гены отца, свободолюбивого и слишком самоуверенного, чтобы оглядываться на окружающих и слушать их мнение о себе.       Мэттью, только вернувшийся после того, как проводил несколько девушек из параллельного класса, не сразу меня признал, почти минуту тупо глядя прямо и не зная, как обратиться.       - Привет, Мэт, - от неловкого молчания пожала плечами.       - Бет? - чуть слышно прошептал он одними губами, а затем уже громко спросил тоже самое. - Обалдеть, хорошо выглядишь.       - Спасибо. Ты тоже отлично выглядишь. Слышала, что ты помолвлен? - он едва заметно смутился, но видно было, что ему приятно, что кто-то из одноклассников интересовался его жизнью. - Рада за тебя.       - Спасибо, Бет, прости, что не узнал, - ему было самую малость совестно. - Как сама? Есть кто?       - Нет, похоже умру старой девой, - усмехнулась, нервно касаясь платка на шее и прикусив губу.       - Ты изменилась.       - Повзрослела.       - Наверное.       Мэттью оставил меня у самого входа, а с парковки донеслись звуки тормозивших машин. Разговор с Мэтом вроде бы и успокоил меня, и заставил нервничать. Вдруг он всё-таки явится? Что же я ему скажу? Смогу ли вести себя с ним непринужденно? Самое постыдное заключалось в том, что я всё же страстно желала увидеть его, услышать живой голос рядом.       - Бетани Браун, это ты? - раздался чуть ли не крик со стороны парковки, и я обернулась, замечая трех девушек, своих одноклассниц: Амелия Смит, Медисон Купер и Софи Морган.       Стоило отметить, что подругами мы никогда не были. Эти девушки были типичной для любой совместной школы популярной тройкой красоток, за которыми увивались толпы ребят. Однако сейчас они выглядели вполне дружелюбно настроенными, и их надменность и чрезмерная уверенность в собственной неотразимости куда-то улетучились. Ещё больше я была удивлена, когда каждая из них решила меня обнять в знак приветствия.       - Ты стала такой хорошенькой, - добавила Амелия, которая когда-то была у них за лидера. - Я слышала, что ты сейчас в Лондоне. И прими соболезнования по поводу матери.       - Спасибо, - коротко отозвалась, не очень желая пускаться в обсуждения по последнему пункту. - Как у вас дела? Всё такие же первые красавицы, - мягко улыбнулась, надеясь, что мои слова не звучали как лесть.       - Господи, не говори так, - сдержанно засмеялась Амелия. - Я вышла замуж, и у меня замечательный малыш, такой смышлёный...       - Я помолвлена, - протянула руку с кольцом Медисон, довольно улыбаясь и подталкивая Софи в бок. - А Софи у нас уже развестись успела.       - Не напоминай, пожалуйста, - нервно отозвалась Морган, убирая выпавшую прядь белокурых волос назад. - Этот идиот не заслуживает даже быть воспоминанием...       Я хотела спросить, что произошло, но тут же замолчала, понимая, что это было бы бестактно с моей стороны на таком мероприятии. Никто из них даже не заикался о работе, о каких-то личных достижениях, все их темы так или иначе касались семьи. Именно поэтому я молча прошла с ними внутрь, не решаясь сказать хоть что-то.       Внутри уже было приличное количество народу. Все ребята разделились на кучки по интересам и общались, восполняя пробелы в своих знаниях о происходившем в жизни каждого, которые, конечно же, вряд ли могли понадобиться в будущем, но сплетни - это извечная тема. Кто-то выпивал, пока какая-то начинающая рок-группа готовилась и разогревалась для сегодняшнего вечера. Хозяин бара обещал, что эти молодые ребята порвут зал.       Устав быть слушателем подробностей семейных проблем и забот, я остановилась у небольшой сцены с лёгким коктейлем в руках и рассматривала аппаратуру ребят, игравших ненавязчивые мелодии для разминки. Всё вокруг так разжигало воспоминания, что становилось трудно дышать: казалось, что время вернулось вспять, что мы опять выпускники школы, что всё ещё можно было бы сделать по-другому. Но сделала бы я иначе? Конечно же, нет.       Ребята на сцене начали играть посерьезнее, а в баре людей становилось всё больше. Чарли вышел чуть вперед, к сцене, попросив ребят передать ему микрофон.       - Так, народ, мы встретились наконец-то, спустя десять лет после выпуска! - все одобрительно кричали и хлопали. - Давайте же вспомним наш выпускной и оторвемся как раньше! - после этих слов он отдал микрофон обратно ребятам, подхватив меня под руку и втолкнув в круг остальных выпивавших. - Этой леди штрафной, а то стоит в сторонке!       Меня совсем чуть-чуть пугали его слова про “как раньше”, ведь в то время все были никакие, кто-то из ребят устроил драку, кто-то свалился в городскую реку, кого-то пришлось увозить в больницу и полицию. Но в нашей “большой деревне” привыкли отдыхать именно так.       Я еле вырвалась из круга жестко выпивавших ребят, но на этот раз встала в тени сцены, где ребята играли что-то мощное. Невозможно было отчетливо разобрать слов: алкоголь резко ударил в голову, но ноги держали. Всё же стоило чем-то перекусить, прежде чем приезжать сюда.       Пока я размышляла о возможности чего-нибудь поесть, рядом со входом все как-то чересчур оживились, зашумели пуще прежнего. В глазах всё немного плыло, но я увидела его: бесконечно притягательный, будоражащий, возбуждающе сексуальный, одновременно такой близкий и далекий. Алекс. Вокруг всё словно остановилось, и я не могла сделать вздоха, неотрывно глядя на него, столь вызывающе дерзкого, слишком веселого, самоуверенного и наглого. Он упивался вниманием вокруг, хотя должен был бы к такому привыкнуть.       Алекс Тёрнер - мировая звезда. Не было в Шеффилде никого, кто не знал бы об его успехе, популярности и богатстве. И мало кто вспомнил бы теперь, что когда-то он играл в парках, в скверах, просто на улицах и площадях для всех прохожих. Вряд ли бы кто-то вспомнил, что он был замкнутым, застенчивым и неуверенным парнем, иногда смущающимся и краснеющим, нуждающимся в вере и поддержке. Мало кто знал, а потому еще меньше вероятности, что кто-то вспомнил бы о том, как его родители были против увлечения музыкой, как отец мечтал вырастить из него футболиста, как мать строила большие планы на его будущее.       Стало не хватать воздуха, поэтому, дождавшись, чтобы толпа увела Алекса к стойке бара, метнулась на улицу. Рвано хватая ртом воздух, почувствовала, что моментально протрезвела, а потому чувства обострились, и на глаза навернулись слёзы. Как же мне хотелось побежать к нему, растолкать всех вокруг и броситься на шею, утыкаясь носом и вдыхая его запах.       На улицу вышла наша популярная троица с сигаретами в руках. Все были уже во хмелю, но твердо держались на ногах. Я пыталась прикинуть, сколько времени простояла на улице. Десять минут? Двадцать? Видимо, всё-таки ещё не протрезвела, раз не вполне могла понять, сколько времени прошло.       - Бет, а ты чего тут? - будто только что заметила, обратилась Амелия, выдыхая клубы табачного дыма и делая затяжку, изящно поддерживая сигарету пальцами. - Там наша мировая звездочка автографы раздает, - я промолчала, сдержанно улыбнувшись. - Мы вот только обсуждали, что Тёрнер же вообще тихоней был в школе.       - Ага, - подхватила Софи восторженно. - Сейчас полная противоположность. С ним вроде бы только ты и дружила...       - Точно, точно! Ребята ещё говорили, что Алекс в тебя влюблен! - засмеялась Амелия.       - Ты его отвергла что ли, поэтому вы не общаетесь? Или он не признавался тебе? - хитро прищурив глаза, спросила Медисон, находившаяся в самом трезвом состоянии из всех.       Я растерялась, путаясь, кому и что следовало ответить. У меня внутри начал разгораться и бушевать огонь, а тут ещё они подкидывали дров. Я боялась не сдержаться, боялась сделать то, чего так хотела, хотя это было бы самым безрассудным поступком, после которого не то, что на него, на других будет трудно взглянуть.       - А сейчас у него кто-нибудь есть, как думаешь? - продолжала спрашивать Софи то ли у меня, то ли у кого-то из троицы.       - Естественно. У него девушки меняются как перчатки, - подтвердила Амелия, потушив бычок.       - Это понятно, я про серьёзные отношения...       Внутри неприятно кольнуло. Я даже себе представить не могла, что Алекс мог всерьез кого-то полюбить. Не то чтобы я считала себя какой-то особенной и единственной, заслуживающей его любви, но мне почему-то это не представлялось возможным. Обычно, когда так разбивают сердце, как сделала я, люди утрачивают способность искренне относиться к кому-либо. Не зря говорят, что настоящая любовь, - это явление очень редкое, и не каждому дано его испытать. Если полюбил второй раз, значит, первый был не любовью, а лишь увлечением. Наверное, я просто не хотела быть этим самым увлечением.       - Хей, дорогие мои, я вообще-то всё слышу, - раздался почти у самого уха голос Алекса, и я едва удержалась на ногах. - Я слишком молод, чтобы думать о серьёзных отношениях, - его рука скользнула на моей талии так собственнически, что я в полной мере ощутила, насколько он несерьёзен.       Софи немного смутилась, ведь это она так допытывалась про его отношения, словно на что-то рассчитывала. Я же больше ни о чем не могла думать, потому что рука Алекса обвивала мою талию, прижимая к себе, увлекая в душное помещение бара. Внутри всё ликовало: он помнил, он не забыл, он хотел уединиться, возможно, даже о чём-нибудь поговорить. Но где-то на отдаленных закоулках сознания нечто пыталось напомнить, что я ему разбила сердце, что ему должно меня ненавидеть.       - Чак, - махнул вдруг свободной рукой Алекс, призывая к себе Чарли, который стоял у барной стойки и забирал коктейли. - Ты прелесть, - он шепнул мне в самое ухо, почти касаясь губами, вызывая дикий трепет в груди и мурашки по всему телу. - Чак, ты помнишь Бетани? - Чарли, превратившийся из школьного ботаника в очках и ужасных брекетах, в статного красавца, крутого бизнесмена и вообще блистательного человека. - Удивительно, правда, как время меняет людей?       - Воу, Бет, действительно не признал, прости, - рассеянно улыбнулся Чарли, протягивая коктейль. - Думал, что кто-то из параллели.       - Ладно, ребят, я вас оставлю, - подмигнул Алекс Чарли и, хлопнув его по плечу, ушел в толпу.       Всё возвышенное моё состояние мигом обратилось прахом. Проследив глазами за Алексом, я увидела, как он уже обнимал Софи, что-то шептал на ухо и выпивал с ней. Хотелось разреветься от досады и чувства стыда, позора, безотчетной самонадеянности. Хотелось влететь в эту толпу и надавать ему лещей. Хотелось вытащить его за шкирку на улицу и потребовать объяснений.       - Бет, ты в порядке? - голос Чарли вернул хотя бы немного к трезвомыслию.       - Да, прости. Здесь слишком душно. Я лучше побуду на террасе.       - Я могу составить тебе компанию...       - Оставайся с ребятами, со мной будет скучно, - отрезала и, развернувшись, вышла снова туда, откуда пришла.       Чего я ожидала? Ждала, что он бросится к моим ногам? Ждала, что он всё еще любил и будет любить, несмотря ни на что? Какие же наивные, глупые ожидания! Я причинила ему боль... Но ведь и мне тоже было больно. Мне пришлось сделать выбор. И даже если бы была возможность вернуться, я бы не изменила своего решения. Даже если повторился бы разговор с его матерью, я бы снова отвернулась от него ради его будущего, ради его мечты.       Самообладание вернулось ко мне, и я вошла снова в бар, где ребята-рокеры вовсю отжигали крутые хиты. Только я нигде не могла найти Алекса. Нужно было уверить его в моем равнодушии, в моем желании дружбы с ним. Я не хотела с ним воевать, бороться, заставлять печалиться и страдать, раскрывая старые раны.       В баре было жарко. Рокеры буквально зажигали всех, как и обещал хозяин бара. Я подошла к стойке, взяв коктейль и замечая подходившего ко мне Чарли. Походка у него была неровная, но лицо сохраняло уверенность. Поравнявшись со мной, он словно утратил на время контроль над собой и рухнул на меня.       - Господи, Чарли! - воскликнула, соскочив со своего места, отняв бокал у него, отставив на стол и подхватив парня за плечо. - Тебе бы освежиться...       - Бетти, милая, - растянул улыбку на лице Чарли. - Туалет занят...       - Ясно, пойдем.       Других вариантов здесь не намечалось, кроме как вывести его на террасу. Как ни странно, на террасе не было ни души. Усадив Чарли в кресло, я попыталась отыскать плед, но он перехватил меня за руку, мгновенно притянув к себе и буквально усаживая к себе на колени.       - Чарли, отпусти, тут прохладно...       - Сделаем так, чтобы было жарко, - от него разило алкоголем, и вдруг горячие губы коснулись моей шеи.       - Чарли, прекрати, пожалуйста, - попытка подняться оказалась такой же тщетной.       Его руки были такими крепкими и сильными, что мне с трудом верилось, что он пьян. Едва я вырвалась, как он подскочил со своего места, тут же прижимая к кирпичной кладке стены и пытаясь вновь поцеловать.       - Чарли, хватит! - я уже кричала и не понимала, почему никто не слышал, почему никто не пытался помочь. - Прошу тебя, остановись! Чарли, хватит!..       Никто не выходил из бара, а вокруг стояла гробовая тишина. Мне казалось, что весь мир умер в один миг. Почему так вообще случилось? Алекс. Где же Алекс был всё это время? Неужели он специально пытался это всё устроить, чтобы мне так отомстить? Я не могла поверить в то, что Алекс в принципе способен быть мстительным. Это ведь было не в его характере. Но разве он изменился настолько за это время? Неужели мой Алекс стал таким мерзким ублюдком?       - Эй, какого хрена?!.       Когда я уже не верила в помощь и почти смирилась с неизбежным, Чарли оттащили от меня. Слёзы хлынули по щекам, и я рухнула на пол от беспомощности и пережитого страха.       - Бетани, Бетани, ты в порядке? Он тебя ударил? - тараторила где-то совсем близко Софи, касаясь моих головы, шеи, плечи и рук. - Бетани, не молчи, прошу тебя, скажи что-нибудь!..       - Придурок, что ты тут вытворяешь? Я же сказал только пообщаться, а ты что учудил?..       Это был голос Алекса. Это точно был он. Значит, всё-таки действительно было им подстроено? Значит, он всё-таки хотел мне отомстить за своё разбитое сердце таким низким и аморальным способом?       - Тебе какое дело вообще? - отвечал Чарли где-то поодаль. - Мы взрослые люди, сами разберемся. Сам трахаешься с Софи, а сейчас из себя героя строишь!..       Последняя капля. Отмахнувшись от рук Софи, резко поднялась, утирая слёзы и с презрением взглянув на Алекса, растерянно глядевшего то на меня, то на Чарли, которого ударил. Это уже был не мой Алекс. Я не узнавала этого человека. Я столько сил приложила, чтобы искоренить всё плохое в себе, свои старые привычки, несдержанность и грубость. А что же он?       - Спасибо за вечер, - сжав руки в кулаки, проговорила, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы. - Надеюсь, вы все хорошо провели время...       Я пошла на парковку неторопливым шагом, чувствуя, как меня всю колотит, а слёзы неуправляемо стекают по щекам. Однажды мне было больно так, что я задыхалась, что хотелось умереть, лишь бы не чувствовать этого. И вот снова. Только в прошлый раз больно было от тяжести принятого решения растоптать чувства человека, которого любила каждой клеточкой и каждой мыслью. Теперь же внутри всё раскалывалось на кусочки от того, что любимый превратился в монстра. Я ведь хотела лишь, чтобы все его мечты осуществились.       -Бет, - немного хрипловатый от выкуренной сигареты голос Алекса заставил остановиться, но обернуться не хватало сил. - Бет, я не хотел, чтобы так...       - Не хотел? - уточнила, слегка содрогаясь, боясь взглянуть ему в глаза, когда он оказался совсем рядом.       - Конечно не хотел, разве я мог?       - Но зачем, - всё же взглянула на него, в его тёмные бесовские глаза. - Лучше бы ты остался тем милым и застенчивым парнем и никогда не уезжал из Шеффилда! Я много думала, и в самом деле лучше бы загубил свои мечты тут, чем сам стал таким загубленным...       - Бет?       Он смотрел вопросительно и недоуменно. Я закрыла ладонью рот и тут же отвернулась. Всё-таки не сдержалась, всё-таки сказала.       - Я всё ещё недостаточно хорош?       Его рука скользнула по моей, заставляя обернуться. Мне было так стыдно, так совестно за всё сказанное. Мне так хотелось вернуть время вспять.       - Бет, посмотри на меня, - его голос звучал так гипнотически, что не подчиниться было невозможно.       Глаза в глаза, и нам будто снова по семнадцать лет. Чертовски обаятельная улыбка коснулась его губ, и для меня испарились все прошедшие годы. Эти бесовские глаза, прямой нос, тонкие, чётко очерченные, едва приоткрытые губы. Всё так притягивало взгляд, что невозможно было оторваться. Горячее дыхание опаляло моё лицо, раскрасневшееся и мокрое от слёз. Руки Алекса мягко скользили по моим плечам, а взгляд был сосредоточен лишь на лице. По его зрачкам я следила за путем их следования: глаза, нос, волосы, щеки, губы, глаза, снова губы, нос и опять губы. Невольно, как-то случайно я вспомнила этот взгляд неуверенности, аккуратности, особой деликатности.       Это был мой Алекс. Прикрыв глаза, я почувствовала вкус алкоголя на его губах, мягко коснувшихся моих. Так целовал только он. Пьяняще, чувственно, головокружительно. Бабочки-зомби запорхали. Трепет в груди, дурман в голове, лёгкая поволока в глазах и бесконечное доверие. Сумасшедшая, наивная, страстная любовь к нему. Это мой Алекс.       И пусть он будет аморальным, наглым, порой бесчувственным, растерянным, таким чертовски сексуальным, обожаемым и желанным многими. Но это мой Алекс.