Impossible

      -Ты ведь придёшь сегодня? Я кое-что придумала, а Томас помог, и нам нужен твой совет. Да, знаю, что дождь льёт как из ведра, а ты живёшь далеко, но… Ты нам нужен сегодня! Как и всегда, собственно… Просто приходи! — и, не изменяя себе, на другом конце трубки завершают оставшийся без ответа звонок.       В спину нещадно дует ледяной ветер, заставляя тело покрыться гусиной кожей. Пару неловких движений и Дамиано встает из-за стола, направляется в сторону окна, уже ему ненавистного. Громкий звук закрытия оконной рамы разрушает окружающую тишину, оставшуюся после внезапного звонка. Дождь оставляет свои следы на стекле, заставляя обратить на себя внимание. Безучастный взгляд певца ненадолго останавливается на пустой улице, откуда сбежали все люди в близлежащие кафе, пытаясь скрыться от неприятных капель.       Брюнет стоит у окна, пытаясь думать ясно, чему мешали проникающие в голову воспоминания, когда-то приносившие радость. Но не теперь! Не теперь, когда нахлынувшие с новой силой чувства разрывают и без того разбитое сердце. Он всегда называет её младшей сестренкой. Так часто, будто пытается кого-то убедить в этом. Убедить себя, в первую очередь. Казалось, что он оставил это в прошлом, смог забыть, смог стать для неё другом, считать её другом, не желая большего. Но победа, к которой они стремились, разрушила всё, что он так долго строил. Даже наличие девушки, прекрасной и умной, не спасало. Конечно, он любил Джорджию, её ум, её милое выражение лица во сне, их совместные ужины и жаркие ночи, но…можно ли забыть первую любовь, когда она везде и всегда рядом? Можно ли разлюбить собственную музу, такую яркую, непокорную и, в то же время, нежную, искреннюю? Можно ли?       Нет, конечно нет. Присутствие блондинки всегда будет не только согревать, но и разбивать сердце вдребезги, оставляя после себя лишь осколки. Её объятия всегда будут делить душу пополам, где одна часть хочет остаться в этом положении навечно, утонуть в запахе и зарыться в волосах, никогда не отпуская, а другая помнит собственные обязательства перед Джорджией и уважает желание Вик быть лишь друзьями.        Это дурацкое слово «друзья»! Он любил своих друзей, но, в случае с Викторией, это означает границы. Свободолюбивый Дамиано так не любит границы! Есть те, что он соблюдает ради благополучия окружающих, и знает, что они соблюдают эти границы тоже, для его благополучия. И он ими доволен, можно даже сказать, что он рад, соблюдая их. Но, чёрт возьми, границы в отношениях с Викторией будто строят стены между ними. А ему бы так хотелось сломать их. Свобода — это то, что внутри Дамиано, что невозможно стереть. И эти границы крушат всё внутри, заменяя на кровавые ошмётки что-то, что было некогда живым.       За размышлениями брюнет теряет часы, замечая это только когда слышит звонок телефона. На экране светится фотография любимых лиц, и приходит понимание, что пора ехать. Внезапная мысль посещает голову мужчины:"Быть может пора во всём признаться? Возможно, что её мнение переменилось с последнего объяснения, ведь прошло немало времени! Так что же я теряю? Быть может это возможно?»       Желание знать правду разжигало внутри огонь. И, словно ища поддержки, он отвернулся к окну. Сквозь тучи виднелось золотое солнце, пробивающее своими лучами место на небосклоне. Выглядело это вдохновляюще, так что Давид принял это как благословение свыше и отправился на студию.       Ни разу за всю долгую дорогу он не колебался в правильности своих решений, а потому энергично поднимался навстречу группе. Лишь возле двери нервы взяли верх, и певец стоял в нерешительности, подняв кулак на уровень собственной головы. В тот же момент Томас открыл дверь и, с криками в стиле:"Как же долго мы тебя ждали!» обнимает брюнета. Длинноволосый Итан виднеется из-за своей барабанной установки. Он машет Дамиано, молчаливо ухмыляясь другу. Певец чувствует себя более-менее радостным впервые за день.       Но нигде не видно её… Той, ради кого его ноги вообще принесли его сюда. Взгляд карих глаз блуждает в поисках собственной музы. Внезапный вихрь белокурых волос сносит его. Небесные глаза искрятся счастьем и радостью. Мужчине хотелось найти там что-то ещё, да только внезапная, как и её хозяйка, реплика Вик разрушает все планы. «Где же ты был, старший братец?» — молвят уста, и все надежды Давида рухнули в одночасье. Собственные мысли начали давить:       «Быть может это возможно? Как показала практика — нет, это невозможно. Это было невозможно с самого начала. Зачем хотеть большего, если знаешь, что этого никогда не случиться? Если бы мы были в одной из параллельных вселенных, где мои чувства взаимны, я знаю, мы были бы счастливы. Но мы не там, и мы не счастливы! Нет, это я — несчастлив. Но я хочу быть счастливым, сколько бы времени на это не потребовалось!»       В пустой после потрясения голове крутятся, как заевшая пластинка, одни и те же слова:       «Я хочу быть счастливым! Но…       Возможно ли это с Викторией? — Нет, невозможно.»