***
тэхен наблюдает за людьми в клубе. может быть, ему стоило выпить побольше, потанцевать, познакомиться с кем-нибудь. но нет, он этого не делает. на столе стоит только один коктейль, который он медленно пьёт, а в голове снова мысли. здесь ведь столько разных жизней, и у каждого своя история. что случилось у того мужчины, который лежит на барной стойке, пьяный, с тяжёлым и несчастным взглядом? неудачная неделя? проблемы на работе? конфликт в семье? а может он эту семью потерял? может, у него её никогда и не было? а та пара за соседним столиком? они выглядят счастливыми. как они познакомились? может, это было как-то очень необычно. может, как у всех. пришлось ли им пройти через какие-то трудности вместе? бывали ли они на грани разрыва? может, у них здоровые отношения, спокойные и надёжные. кто знает. невероятное множество жизней проходит мимо. счастливых и трагичных, изломанных и исцеленных, нескладных и благополучных. и никогда не узнаешь, какая из них досталась тому незнакомцу. тэхен бы назвал свою жизнь серой, невзрачной, скучной. но виноват в этом только он, ведь каждый сам кузнец своей судьбы. он вовремя не спохватился, а теперь ощущает свое бессилие. это только на словах просто — пойти и изменить свою жизнь. но люди абсолютно разные, как и их возможности. переступить через себя тяжело. сменить работу, вылезти из своей раковины и познакомиться с новыми людьми, меньше думать и больше делать — на все это нужны силы, нужно отбросить страх, а тэхен не готов. даже сейчас, вместо того, чтобы отдыхать, он думает, думает, думает... как же он хочет перестать думать. эта пустота, которую он тщетно пытается заполнить, проглатывает все. хватит. глаза слезятся, тэхен залпом допивает коктейль, в нем достаточно много алкоголя, чтобы сознание медленно сдавало позиции. он проталкивается сквозь толпу на танцпол, вокруг слишком много цвета, света, рук, ног, тел. его пьяный мозг теряется в пространстве, залпом допитый алкоголь ударяет в голову, не давая сориентироваться, но это даже к лучшему. забыться, забыться, забыться. из крайности в крайность, мысли путаются, глаза судорожно скачут по пространству вокруг, тело движется в ритм музыке, вместе с другими такими же пьяными телами. единственное, что не меняется — глаза, чёртовы глаза, наполняющиеся слезами. он совершил ошибку, решив напиться в состоянии отчаяния. первое правило гласит: в каком настроении пьёшь — в таком и останешься. лучше не становится, он плачет, плачет, пока свет слепит глаза, пока поток людей раскачивает его из стороны в сторону, пока сотни запахов забиваются в нос, пока чужие руки касаются то тут, то там, пока его ноги оттаптывают другие, пока музыка бьёт по ушным перепонкам. лучше бы остался дома, лучше бы остался в тишине, в своей квартире, в своём безопасном месте, в одиночестве, которое на самом деле ничем не лучше, вышел на балкон, сигарета за сигаретой, мысль за мыслью, слеза за слезой, конец все тот же, но лучше бы один, лучше бы дома, чем среди таких же заблудших душ. он теряет счёт времени. сколько песен уже сменилось? хрусталь в глазах накапливается, не выдерживает, срывается вниз, режет, доставляет почти физическую боль. как же это отвратительно, он настолько жалок, настолько ничтожен, почему он ревёт? ничего страшного не случилось, а он заливается слезами. тэхен почти выбегает из клуба, дорога перед глазами размывается, его шатает из стороны в сторону, не столько от алкоголя, сколько от состояния в целом. он выглядит блевотно, руки размазывают солёные дорожки по щекам, натирают до покраснения, из носа льются сопли, слюна скапливается во рту, но хотя бы не рвота. он радуется тому, что его дом находится поблизости. судорожно шарит по карманам в поисках ключей от подъезда, но их нет. забыл дома? потерял в клубе? выронил по дороге? плевать, он даже не может попасть в подъезд. тэхен сваливается на лавочку, как куча ненужного мусора, которым себя и считает. заплаканный, пьяный, разбитый. он даже не знает, где ему сегодня спать. слез уже почти не осталось, только безысходность, апатия, смирение. он устал плакать. вообще от всего устал. опирается локтями на колени, складывает голову на руки и просто сидит. успокоится, придёт в себя, позвонит намджуну или ещё кому-нибудь. потом почувствует вину за это, потому что уже 2 часа ночи, а его друзьям придётся ехать за ним, таким ничтожным и бесполезным. но ему не привыкать, хуже уже не будет. — тэхен? боже, что с тобой? почему ты тут сидишь? тэхен медленно поднимает голову, фокусирует взгляд на лице напротив и умирает. чонгук. что может быть лучше, чем позор перед соседом, с которым был хоть и маленький, но шанс на дружбу. настолько стыдно, что хочется просто убежать, сейчас же и как можно дальше. но ему не дают этого сделать. чонгук хватает его за руки, тянет наверх, заставляя встать. он хватает его лицо, настойчиво пытаясь посмотреть в глаза. ждёт ответа. тэхен шмыгает заложенным носом и моргает опухшими глазами. — ключи потерял, — смиренно, почти безэмоционально выдыхает, окончательно в себе разочаровавшись. чонгук смотрит на него огромными глазами, смотрит на заплаканное лицо, смотрит в чужие глаза, в которых столько всего и ничего одновременно, и не понимает. зрелище напротив заставляет сердце сжиматься, а руки — тянуться, чтобы обнять, чтобы утешить, лишь бы не так плохо. он не может сдерживаться, видеть тэхена, такого чарующего и обворожительного, почти картинно прекрасного, в таком состоянии — невыносимо. он порывисто обнимает тэхена, прижимая к себе, стараясь хоть немного успокоить. — если хочешь, можешь переночевать у меня, слышишь? или я могу позвонить кому-то из твоих близких, если ты боишься, — негромко говорит в чужую макушку, стараясь звучать ласковее, чтобы не сделать хуже. тэхен чувствует, как новый поток слез подкатывает к многострадальным глазам, ибо "почему?". почему его обнимают, так крепко, но будто слишком нежно? почему чувство безопасности накрывает, пока находишься в этих руках? почему с ним так добры? он делает задушенные вдохи-выдохи, чтобы предотвратить рыдания, стараясь сосредоточиться на голосе чонгука. — я... я не хочу звонить друзьям, они уже спят наверное, я не хочу быть очередной проблемой для них, — дрожащим голосом, так же тихо произносит. он хватается за толстовку чонгука, как за последний шанс, боясь, что упустит и его. — я тебя понял, мы можем пойти ко мне, хорошо? — он чувствует, как дрожит тэхен, как нервно держится за него. тэхен забивает на всякую безопасность, на то, что он, по сути, даже не знает своего соседа, забывает про осторожность, просто плывя по течению. чонгуку хочется довериться, у него буквально нет сил ни на что другое. потом он обязательно будет корить себя за такую безответсвенность, потому что идти с незнакомцами к ним домой — абсолютно ублюдская идея, просто сумасшедшая. но в данный момент он все ещё держит руку своего соседа, поднимаясь к нему в квартиру. чонгук старается держать себя в руках, сохранять спокойствие и не суетиться, чтобы не нервировать тэхена ещё больше. он открывает дверь в квартиру, проходит и показывает расположение комнат. — тэхен, здесь ванная, ты можешь помыть руки и лицо, я пока завариваю чай, хорошо? как закончишь, иди в зал и присядь на диван, — чонгук говорит размеренно, стараясь звучать доверительно. тэхен молча кивает и заходит в ванную. он медленно умывается, чувствуя себя полностью опустошенным и уничтоженным морально. он смотрит на себя в зеркало, опираясь руками на раковину, и не понимает, как докатился до этого. сегодня, видимо, все накопленное, так долго сдерживаемое внутри, решило разом вылезти наружу, как отвратительный гнойный подкожный прыщ, появляющийся на самом видном месте. он постепенно увеличивается, собирая в себя весь шлак, болит при любом надавливании, наливается, словно спелое яблоко, пока не доходит до состояния, когда его можно выдавить. лёгкое нажатие, и вся мерзость выходит наружу. наверное, это даже хорошо, потому что после такого эмоционального всплеска даже стало немного легче. ему сегодня даже есть где переночевать, что не может не радовать. он выходит из ванной, идя по направлению к залу. чонгук уже сидит там, на столе стоит кружка чая. тэхен мнется в дверном проёме, ему невероятно стыдно и все ещё хуево. он так опозорился, стоит только подумать о том, как он выглядел со стороны. чон смотрит на него, в его глазах видна тревога, потому что он все ещё не отошёл от того, насколько болезненным выглядел тэхен. — садись, пожалуйста, все в порядке. тэхен подходит медленно, он все ещё пьян, все ещё утомлен. он садится на диван, складывая ноги в позу лотоса, и заворачивается в лежащий неподалёку плед. комната погружается в тишину, пока он пьёт чай. его руки немного трясутся из-за пережитого стресса, голова гудит, мысли путаются. оба пытаются придумать, что сказать. — как... как ты вообще нашёл меня? уже действительно поздно, почти три часа ночи, — тэхен решает заговорить первым, его голос негромкий, но тишина нарушается достаточно резко. — у меня большие проблемы с режимом, поэтому обычно я ложусь спать только под утро. я вышел покурить на балкон, а потом увидел тебя, заваливающегося на лавочку. ты выглядел очень разбито. тэхен кивает, не зная, что ещё можно сказать. — ты... ты можешь рассказать мне о том, что случилось, если хочешь. прости, если лезу не в свое дело, но я не думаю, что ты был в таком состоянии из-за потери ключей, — чонгук старается говорить достаточно аккуратно, но он правда надеется, что тэхен захочет поделиться с ним своими переживаниями. он выглядит тем, кому это действительно необходимо — просто выговориться. тэхен неуверенно смотрит на лицо соседа, пытаясь понять, действительно ли тот хочет слушать его, либо говорит это из вежливости. в глазах напротив он видит только искренние переживания и интерес. не ясно, что именно сподвигает его начать говорить. комфортная и безопасная обстановка; чонгук, вызывающий доверие; алкоголь в крови; состояние тэхена в принципе; его искренняя усталость и желание высказаться — каждая из этих причин могла быть решающей. но факт остаётся фактом — его прорывает. он начинает говорить неуверенно, путаясь в словах, пытаясь структурировать свои мысли, но постепенно все набирает обороты, он рассказывает о своих переживаниях, мучающих его на протяжении многих лет, о проблемах с определением своего места в жизни, об ощущении одиночества, которое не покидает его даже рядом с друзьями, об острой нужде о внимании и заботе, о том, каким бесполезным и жалким он кажется самому себе. в процессе из его глаз снова начинают литься слезы, но это не истерика, просто молчаливые потоки, скатывающиеся по щекам. чонгук не выдерживает этого зрелища, снова обнимает тэхена, лишь бы тот чувствовал себя хоть немного безопасней. а тэхен продолжает говорить, прерываясь на шмыганье носом и редкие передышки. он так давно молчал, так давно не говорил о своём состоянии даже с друзьями, отмахиваясь на все беспокойства, потому что не хотел быть обузой. и вот к чему он пришёл. сидит в квартире человека, с которым перебросился только несколькими предложениями, пьёт чай у него на диване, пьяный и ревущий, вываливает все свои проблемы и заебы подчистую. обычно так и происходит. человеку зачастую проще рассказать все незнакомцу, обнажить душу, потому что это ничего не изменит. вы разойдетесь кто куда и, скорее всего, больше никогда не встретитесь. никакой ответственности за свои слова, просто исповедь, позволяющая облегчить боль. тэхен вымотан морально настолько, что, на самом деле, он выговорился бы кому угодно. хоть незнакомцу, хоть соседу, хоть другу. не важно. но случилось так, что именно чонгуку выпала учесть его слушателя. и он хорошо с ней справляется. он не пропускает ничего мимо ушей, действительно слушает, вникая, но не перебивает. он позволяет плакать на своём плече, не пытается остановить или утешить глупыми фразами, позволяет окончательно выпустить все эмоции, чтобы осталось как можно меньше. единственный по-настоящему дельный совет, который он может дать — работать с психотерапевтом. но, по словам самого же тэхена, сейчас такой возможности нет, поэтому он делает свой возможный минимум — дать выговориться и вдоволь поплакать. чонгук чувствует, как потихоньку успокаивается тэхен, понимает, что тот засыпает, и не препятствует этому. глаза медленно закрываются, дыхание замедляется, а напряжённое тело постепенно расслабляется. слишком много всего сегодня произошло, организму наконец нужно отдохнуть. чонгук аккуратно укладывает тэхена на диван, поправляет плед и идёт искать вторую подушку. лежа в своей кровати, чонгук понимает, что все его мысли заняты только тэхеном. *** на кухне царит тишина. она не слишком напряжённая, словно окутывает одеялом спокойствия и умиротворения. чонгук, все ещё немного сонный, заваривает чай на двоих и делает горячие бутерброды с сыром и колбасой. тэхен наблюдает за ним, сидя все в том же пледе за столом. удивительно то, что нет никакой неловкости. может, потому что у него не осталось сил на какие-то эмоции. может, потому что чонгук подавляет все своей аурой невозмутимости. будто и не было вчерашней позорной истерики, будто он не вывалил все свои внутренности на чужое обозрение, позволяя видеть все кровоподтеки, все пустоты и почернения, видеть то, что не позволялось никому. но, если упустить всё произошедшее, всё выглядит совершенно обыденно. словно они дружат уже несколько лет, а не поговорили нормально — если так вообще можно сказать — только вчера. чонгук доделывает бутерброды, ставит на стол их и две кружки чёрного чая. с момента пробуждения не было произнесено ни единого слова. оба приступают к еде, пока чонгук решает поговорить. ему интересно, он хочет знать как можно больше. — так... ты, как я понял, не учишься в университете. почему? вчера, во время своей исповеди, тэхен упомянул свою работу официантом, говорил, что не этого он хотел от своей жизни, что не может придумать, где ещё ему работать, потому что он ничего не умеет. про какую-либо учёбу не было сказано ни слова, что и заинтересовало чонгука. тэхен задумывается, формулируя ответ. терять-то уже нечего, почему теперь он должен отмалчиваться, тем более, что его сами спросили об этом. неспешно, но тэхен начинает объяснять. — насколько я помню, вчера я упоминал о том, что у меня никогда не было любимого дела. меня интересовали разные вещи, но не то чтобы это было чем-то серьёзным. когда настало время выбирать, куда пойти учиться дальше, я был полностью потерян. не видел себя ни в одной из специальностей, а может и не слишком хотел что-то видеть, если честно, — воспоминания о школьных днях заставляют тэхена поморщиться. — я чувствовал такую дикую усталость от всего. мне осточертела учёба в школе, я еле заставлял себя делать домашние задания, и то, только по важным предметам. у меня, к тому же, большие проблемы с концентрацией, я не могу долго делать что-то, вечно отвлекаюсь или намеренно даю себе передышку, потому что чувствую, что не могу работать дальше. это было большой проблемой в школе, и стало бы ещё большей в универе. но ещё больше меня раздражала обязанность ходить в школу, видеть людей, которые меня бесили, рвать задницу ради оценок. я понимал, что если это продолжится, я просто выгорю. поэтому принял решение идти работать, всяко лучше, чем снова проходить через это дерьмо. чонгук коротко кивает головой в знак согласия, доедая бутерброд. он отчасти понимает тэхена, тоже чувствовал когда-то подобное. но, все же, у него было любимое дело, которому он захотел обучаться дальше. он тоже рассказывает немного о себе, о своём увлечении программированием в школе, что сыграло роль на выборе специальности. сейчас он работает на дому, берет заказы на разработку программ и даже игр. они уходят от не самой приятной для тэхена темы, разговаривая о чем-то отвлеченном. время летит незаметно, они переходят в зал, удобно располагась на диване. тэхен впервые в жизни чувствует себя на своём месте. он никогда не встречал людей, с которыми с первых минут мог почувствовать себя комфортно. и это действительно приятно. не нужно пытаться казаться лучше, потому что его уже видели оголенным, словно провод под напряжением, поломанным и искрящим; не нужно тужиться, придумывая темы для поддержания диалога, ибо чонгук сам спрашивает его, сам дополняет ответы тэхена своими историями, убивая нужду в постоянном и глупом "а ты?" ; он действительно слушает, смотрит прямо в глаза, не бегая взглядом по пространству вокруг, создавая ощущение незаинтересованности, что очень импонирует. тэхен любит зрительный контакт, любит смотреть в глаза, рассматривать их, подмечать цвет и узор радужки, любит чувствовать связь с человеком через взгляд. они снова молчат. молчат и смотрят друг на друга. тэхен совсем немного, но улыбается. так расслабленно, даже тепло. чонгук копирует чужую улыбку, из-за чего его глаза немного прищуриваются. они не моргают. отложенный бой состоится сегодня. глаза начинают слезится, но никто не сдаётся. они сидят рядом, почти касаясь коленями друг друга. тэхен начинает считать ресницы на глазах чонгука, зная, что это поможет держаться дольше. чонгук же просто думает. он видит перед собой улыбку, пусть и не широкую, просто поднятый уголок губ, но ему хватает. он действительно рад, что помог тэхену на время забыть о своих проблемах. слезы ему не идут. они, вообще-то, никому не идут, но не то чтобы чонгука волновал кто-то другой. а тэхен волнует. колышет что-то внутри. в груди — сердце, в голове — мысли. такой невероятный снаружи, но ещё более драгоценный внутри. когда он смотрел на него на балконе, казалось — экспонат, трогать нельзя, только любоваться. но вот он, сидит перед ним, настоящий, живой, никакой не картинный, нежный настолько, что даже страшно, потому что его не хочется отпускать. запутавшийся в себе, в этой сложной жизни, где далеко не у каждого есть свой путь на вершину. говорят — все возможно, вы просто не хотите. но если бы все захотели, мест на вершине бы не осталось. тогда появилась бы новая высота. и так до бесконечности. поэтому плевать, плевать на все, главное не то, насколько высоко ты можешь забраться, главное — быть счастливым там, где находишься. и чонгук хочет быть тем, кто расскажет тэхену об этом. тэхен сдаётся первым. слеза, покатившаяся из его глаза, спровоцировала моргание. он трёт глаза, нисколько не расстроившись своему проигрышу. — я же говорил, что никогда не проигрываю. честный бой, как ты и хотел, — чонгук широко улыбается. тэхен улыбается ему в ответ. они смеются вместе, как мальчишки, смотря друг на друга. чонгук счастлив в этот момент. тэхен, вероятно, тоже. возможно, это один из лучших моментов его жизни за последнее время. — тэхен, как ты попадёшь домой? — чонгук действительно не хотел разрушать такой прекрасный момент, но это нужно было сделать. одна из проблем все ещё не решена. — я сейчас позвоню другу, у него есть запасные ключи, — тэхен находит свой телефон на тумбочке рядом с диваном. он пишет намджуну с просьбой приехать, особо не распространяясь о случившемся, говорит, что потерял ключи и сейчас у своего соседа в квартире. намджун, на самом деле, отличный друг. он всегда поддерживал тэхена, переживал за него, был готов помочь в любой момент. и чувство вины затапливает тэхена с головой, потому что в последнее время он совсем забыл о друге. он отнекивался от совместных вечеров, отдавая предпочтение новому приступу меланхолии; редко отвечал на сообщения, ещё реже — на звонки; игнорировал чужое волнение, вопросы о самочувствии, заботу о себе. даже сейчас, когда, казалось бы, намджун мог начать требовать объяснений, он этого не делает. он спрашивает "ты в порядке?" и обещает приехать как можно быстрее. тэхену действительно нужно извиниться перед ним. этот человек дороже ему всех в этом мире. он заменил ему родителей, которые были разочарованы в нем из-за того, что он не поступил в университет, не оправдал их ожиданий, которые отреклись от него, когда узнали об ориентации, которые, на самом деле, от родителей имели лишь название. он, только он, на протяжении стольких лет не давал пропасть, вселял хоть какую-то веру в себя и в эту жизнь. и тэхену нужно вспоминать об этом каждый раз, когда он захочет вновь закрыться ото всех. потому что намджун не заслуживает такого отношения. возможно, он просто привык, что тот всегда рядом, что поможет и спасёт, если будет нужно. но это было крайне эгоистично и, если честно, по-ублюдски. им точно нужно поговорить. намджун приезжает спустя сорок минут, и тэхен, быстро, но тепло прощаясь с чонгуком, выходит в подъезд. тэхен смотрит на друга, что стоит у двери в его квартиру, и медленно подходит. тот, похоже, сорвался из дома, вид немного растрепанный, выбор одежды не особо тщательный. взгляд намджуна слегка обеспокоенный, сканирует с ног до головы, проверяя общее состояние, и, не найдя видимых повреждений, успокаивается. тэхен все видит, понимает и ещё раз корит себя за свое поведение. он приближается к другу вплотную и крепко обнимает, не желая ничего говорить. он опускает голову на его плечо, прикрывает глаза и просто стоит. намджун медленно опускает руки на его спину, находясь в лёгком непонимании, но не зацикливаясь на этом. он рад, что тэхен вышел с ним на контакт, рад, что он в порядке, просто рад его видеть. он, конечно же, сильно переживал. при их редких встречах, не мог не замечать постоянную подавленность, тоску в глазах, усталый вид. не мог не видеть сильные синяки под глазами, словно тот вообще не спит, сильный запах сигарет, потому что тот постоянно курит, впалые щёки, потому что плохо ест. но ничего не мог сделать, потому что ему не шли навстречу. да, он мог завалиться в квартиру к тэхену, ведь тот сам дал ему ключи, навести там порядок, мог пытаться вытрясти из него все. но он знал, что с тэхеном такое не работает. это только усложнит все, тот закроется ещё больше. он ненавидит, когда к нему в душу лезут без разрешения, терпеть не может нравоучения, и он точно бы не оценил, если бы к нему в квартиру так нагло вломились. намджун его уважает, именно поэтому не навязывался, не вытаскивал силой из дома, просто оказывал поддержку своими сообщениями и редкими звонками. тэхен неохотно отодвигается, и намджун протягивает ему ключи. дверь открывается, тэхен кивает тому, чтобы зашёл. в квартире не особо чисто. на полу валяются носки, тут и там крошки, бутылки из под пепси, спрайта и пива, кровать в беспорядке, стол завален всяким хламом: кружками, тарелками, фантиками и упаковками чиспов. намджун все видит, но ничего не говорит, тихо садясь на кровать, стоящую у стены. тэхен присаживается рядом с ним, смотрит на лицо друга и несмело улыбается. — прости меня, — он кладёт руку на ладонь друга, немного сжимая, — я.. честно, не знаю, что сказать, но прости. за моё поведение, за молчание и игнор. я совсем забыл обо всем, забыл о тебе, слишком ушёл в себя, это было так эгоистично с моей стороны. я хочу сказать спасибо тебе за все, что ты делал для меня все это время. я постараюсь не пропадать больше, не закрываться от тебя. ты правда очень дорог мне. намджун тянет его на себя, ласково обнимая, и по-отцовски поглаживает по голове. — я все знаю и понимаю, тэ. но я действительно счастлив, что ты наконец поговорил со мной. я скучал. и, о боже, на глазах тэхена снова слезы. они продолжают разговаривать, обнимаясь. тэ рассказывает ему обо всем: о своём состоянии, о мыслях, о жизни в те несколько месяцев, пока они общались не то чтобы часто, о том, как потерял ключи, и даже о своём соседе и ночёвке в его квартире. он так же внимательно слушает намджуна, который рассказывает о своей жизни за эти несколько месяцев. они лежат на кровати, все ещё обнимаясь, и тэхен наконец-то чувствует себя живым. *** чонгук любит холодное пиво, солёный попкорн и фильмы тима бёртона. он любит группу "motionless in white", потому что их музыка бодрит его и даёт энергию для существования. он любит черную одежду, потому что считает этот цвет эстетичным и практичным. любит тяжелую обувь, просто потому что она выглядит эффектно и круто. а ещё чонгук любит приходить к тэхену домой вечерами, когда тот возвращается со смен в кафе, разговаривать с ним и засыпать на его диване только под утро, потому что у него все ещё сбитый режим. чонгук говорит, что ночь для него — комфортное время, но упоминает, что это, видимо, осталось ещё с подросткового возраста, когда только ночью он мог чувствовать себя спокойно, знать, что никто из домашних его не потревожит. чонгук интересуется тем, как прошёл его день, поел ли он, замечает любую смену чужого настроения, спрашивает и, если нужно, вытягивает из него информацию. и, возможно, он единственный человек, которому тэхен позволяет лезть в душу. чонгук держит с ним зрительный контакт, оказывая поддержку через взгляд. они все так же устраивают соревнования в гляделки, и тэхен верит, что когда-нибудь он сможет победить. чонгук обнимает его, давая возможность почувствовать себя защищенным. сначала тэхен чувствовал себя ужасно неловко, не знал, куда ему деть руки, не мог нормально расслабиться. но, удивительно то, насколько быстро привыкаешь к хорошему. совсем скоро объятия чонгука стали чуть ли не единственным способом успокоения. возможно, это и называется "тактильный голод". тэхен стал часто проявлять инициативу в этом плане, особенно после тяжёлого рабочего дня, потому что в сильных руках чонгука чувствовал себя невероятно умиротворенно. он безмятежно прикрывал глаза, чувствуя тепло чужого тела. бывало, что он засыпал на диване, так и не отпустив чонгука, и, на границе между сном и реальностью, ощущал ласковые поцелуи в макушку. он давно признался самому себе, что хотел бы получать эти поцелуи всегда, а не только когда засыпает. тэхен думает, что наконец-то нашёл "своего человека", потому что получает то, чего ему так долго не хватало. потому что за последний месяц тэхен ни разу не взял в руки книгу. *** тэхен все так же не любит свою работу. он все так же считает свою жизнь скучной. у него все ещё бывают дни, когда он плачет ночами. он все ещё выкуривает несколько сигарет за раз в такие моменты. его жизнь не раскрасилась всеми цветами радуги по щелчку пальцев. ведь любовь — это не панацея. но, если рядом подходящий человек, может стать значительно легче. теперь у тэхена есть тот, кто помогает ему справляться. тот, кто верит в него. тот, кто помогает ему с поиском новой работы. тот, кто курит с ним вместе на балконе, успокаивая присутствием. тот, кто заставляет его смеяться. тот, кто называет его ласковым "солнце". тот, кто накрывает их обоих одеялом, когда они снова засыпают на диване в обнимку. тот, кто так же дышит ему в волосы и целует макушку. все так же тихо, думая, что он спит. но тэхен больше не хочет, чтобы это происходило украдкой. потому что он тоже хочет целовать. он хочет получать и отдавать поцелуи каждый день, независимо от времени и состояния. и не только в макушку. момент, когда чужие губы снова задерживаются в длительном поцелуе на его волосах, когда чужие руки снова сжимают его чуть крепче, тэхен открывает глаза и поднимает голову. чонгук застывает, смотря ему в глаза. не важно, сколько проходит времени. десять, тридцать, сорок секунд. чонгук моргает первым. — я победил, — шепотом, в самые губы, чтобы снова закрыть глаза, двинуться вперёд, до самого столкновения, и наконец получить то, что так давно хотел. проходит не одна и не десять минут, прежде чем ответный шепот звучит в тишине раннего утра. — только тебе я готов отдать свою победу. у тэхена есть чонгук. чонгук, который расскажет ему, что для того, чтобы быть счастливым, не обязательно быть на вершине. нужно просто быть. вместе.