Самооборона

— У меня для тебя две новости, и как там говорят? Одна хорошая и одна плохая. Мне их озвучить сразу, или дать время как следует напугаться? — Серый, не тяни резину, — с досадой сказал Олег. Звонок застал его во время проверки лериного костюма к завтрашней вылазке, и отвлекаться на разговоры не было никакого желания. С другой стороны, просто так Серый по ночам не звонил. — Не хочу завтра уснуть за рулём. — Не переживай, — голос напарника стал вкрадчивым и чересчур ехидным; обычно такая его интонация была предвестником очень большой жопы, вытаскивать их из которой придется понятно кому. — Можешь считать, у тебя завтра выходной. — То есть? — Наша девочка неплохо научилась драться и не боится бить морду случайным людям. Это, кстати, хорошая новость. — Плохая? — Она устроила драку с битьем витрины в какой-то кафешке. Над ней камера изображение передает с задержкой, пока я среагировал, полиция уже увезла Леру в отделение. Ситуация получилась неприлично банальной: какому-то герою вечером захотелось женского внимания, и он не нашел ничего лучше, чем пристать к проходящей мимо Лере. Она отмахнулась и пошла дальше, но любвеобильный пацан отказа не понял и принялся хватать то за руки, то за задницу, за что закономерно был скручен и ткнут мордой в столик уличной веранды какой-то кафешки. На свою беду он там был не один и вместе с обоими своими дружками закончил вечер в разбитой витрине. — Там что, кто-то с ножом был? — Олег склонился над плечом напарника, вглядываясь в картинку на экране. Точно, Лера ловко увернулась, и оружие выпало, когда его владелец снес собой пару стульев. — Сильна, девочка, — хмыкнул Серый. — Запись я с сервера удалил, так что теперь она останется только для нашего частного удовольствия. — Только Леру, как ты говоришь, уже увезли. Она ничего выдающегося не совершила, но за такую драку ее могут задержать на сутки. — Съездишь в гости к полиции? — Серый откинулся на спинку стула и с видом человека, предусмотревшего все, открыл на экране карту с выделенным адресом. — Я проследил за ними, пока ты сюда ехал. Только представь, в их отделении внутри ни одной камеры, только над уличным входом. Каменный век какой-то. И голос его прозвучал так возмущенно, будто недостаток технического оснащения был личным оскорблением благородного хакера. — Надеюсь, ты не будешь требовать взять его штурмом, — Олег забил адрес в свой телефон и уже машинально проверил пистолет в кобуре. Подумав, выложил его на стол; подумав еще немного, вернул на место. Черт его знает, что хуже — светиться у участка с оружием или оставить его на Серого. Утром еще окажется, что кто-то кого-то расстрелял. — Покручусь рядом. Если выпустят сегодня, сам отвезу домой. — Даже и не думал, — с самым невинным видом заверил его напарник, шутливо подняв руки. — Мы же собирались без убийств, обидно было бы сорваться на отделении полиции, хотя и символично. Олег едва сдержался от порыва стряхнуть его с кресла и отвесить пару тумаков; остановило только то, что сейчас Серый был вполне способен дать сдачи на равных, и что еще хуже, никто не мог предсказать, кому достанется больше. С отделением все оказалось еще хуже, чем ругался Серый: на пустыре вокруг не было ни одного толкового фонаря, и единственным источником света служила лампа над входом. Удивительно еще, как сподобились камеру повесить, пусть даже и одну. С другой стороны, темнота, разбавленная светом из окон ближайших многоэтажек, позволяла оставаться незамеченным. Прислониться к стволу дерева в паре шагов за границей светового круга, и никто уже не заметит, если будет вглядываться. Ждать хоть какого-то движения пришлось от силы полчаса, пока из отделения не вышли двое в форме. Не отходя далеко от порога, один из полицейских достал пачку сигарет, второй чиркнул зажигалкой, прикуривая себе и напарнику. — И че, ты думаешь, Сурков не отпустит девку? Там же самооборона. — Самооборона-самооборона, тьфу. Там вон, хозяин кафе прибежал и вопит про хулиганство. И ты не слышал? У малого, которому морду о стекло разбила, отец-то та еще шишка. По телефону орал, что не успокоится, пока не посадят суку, попортившую красоту сыночку. Его, кстати, сейчас на экспертизу и потащил. — Сурок-то наверняка рад, — хмыкнул первый, затягиваясь. — Ему хоть какое дело надо доведенное до приговора, чтобы погоны не полетели. — Это ты про адвокатшу ту, которая ему за последний год кучу дел развалила? — откровенно заржал второй и растер бычок об урну. — Ну да, с девкой верняк, у нее таких денег не будет. Пошли, пока нас не потеряли, а то опять начнут, что фигней на дежурстве страдаем. Олег проводил их тяжелым взглядом. Судя по разговору, перспективы вырисовывались так себе: какой-то ретивый следователь ухватился за возможность поднять свой рейтинг в глазах начальства, защитив от злокозненной девчонки сына кого-то важного. А Лера — ну что Лера, не повезло ей. Экран телефона в его руке зажегся, сообщая о входящем вызове — звук и вибрацию он предусмотрительно отключил, чтобы случайно себя не выдать. Олег глянул на номер и сразу ответил. — Слушай, у меня тут ситуация… — протараторила Лера и сбилась; продолжила уже спокойнее, видимо, справилась с волнением. — В общем, я в полиции. — Я знаю. — Ко мне пытался один приставать, и я его скрутила, как ты показывал, но мне говорят, что я ему нанесла телесные повреждения. Это же бред! — Я знаю. — Олег, — прошептала она и сглотнула. — Что мне делать? — Для начала попробуй успокоиться, — Олег обернулся к участку, словно пытаясь разглядеть сквозь стены происходящее внутри. Большинство окон были темными, свет горел всего в трех, по крайней мере, с этой стороны. — Потом постарайся дождаться утра. Не ведись на провокации, они это любят. Завтра мы тебя вытащим. — Спасибо, — сказала Лера, и почти сразу послышался чужой голос, а связь прервалась. Он покрутил в руках телефон и все-таки набрал Серому. Есть, конечно, одна мысль, но пусть тот тоже до утра подумает, его идеи обычно отличаются редкостным креативом. — Скажи мне, что камера врет, и вы идете от отделения к машине. Вдвоем. — Нет. Местный следователь решил спустить на нее всех собак, так что нам или штурмовать отделение, или… — Или? — после молчания осведомился Серый. — Обращаться к адвокату. — Адвокату? Нам? Ты серьезно? — похоже, предложение оказалось настолько мощным, что он даже съязвить не сразу смог. — Тебя Лера бокеном по голове давно била? Может быть, мне за нее повторить? — Какая-то адвокатша разваливает дела следователя, который заинтересовался ей, — Олег закатил глаза, но сумел сохранить спокойствие в голосе. — Если перестанешь ерничать и потрудишься поискать информацию, кто защищал обвиняемых по делам следователя Суркова, то утром сможем с ней связаться. — Может, мне еще явку с повинной написать? — Если у кого-то есть еще меньше принципов, чем у Разумовского, то это у адвокатов. Пообщаюсь я сам, моя морда хотя бы не светилась в каждой новости почти год. Или у тебя есть другие предложения? Можем поискать нового героя, только, боюсь, рано или поздно одаренные дети в городе закончатся. — Ладно, — нехотя согласился Серый. — Я поищу и еще подумаю, вдруг осенит чем-то поумнее. До утра идеей умнее, чем банально выкрасть Леру, их так и не озарило; богатый опыт в таких делах подсказывал голосом Серого, что, в общем-то, ничего сложного в этом нет, и не из таких учреждений вытаскивали. Ну или можно немного подождать, держать ее взаперти дольше суток все равно не смогут. Здравомыслие же голосом Олега возражало, что их компании только очередного скрывающегося преступника и не хватает. Только у Леры, в отличие от них, есть семья, которую она не сможет бросить, и совесть, которой не сможет сопротивляться. Да, она не виновата, да, увлеклась самообороной, наваляла не тому человеку и растерялась, не сообразив убежать — кто бы ее потом нашел без записи с камер. Но это же не повод окончательно ломать девочке жизнь, да и в их планы интерес полиции к ней самой, пусть и на пустом месте, не укладывался. — София Ядрина, — Серый переставил ноутбук на стол и запрокинул голову на спинку кресла. Судя по всему, ночь у него выдалась бессонная. — Действительно профессиональный враг того следователя, многие дела даже до суда не дала довести. Слушай, может, я… — Нет. — Твоя рожа выглядит очень располагающе к доверию. — А твоя напоминает о международном террористе, которого пол мира искало, — хладнокровно отбил Олег, переписывая телефон. — И доверие нам не нужно, нам нужна одна разовая услуга, после которой разойдемся в разные стороны. Адвокаты достаточно продажны, чтобы за хорошую плату держать язык за зубами. — У меня есть очки и кепка, во мне меня никто не признает, проверено. — Ты сравниваешь неопытную девчонку и человека, занимающегося уголовными делами, — он выразительно посмотрел на напарника поверх экрана ноута — Серьезно не видишь разницы? — Ладно-ладно, я понял, очаровывать даму решил в гордом одиночестве. Сильно не увлекайся только, нам еще нашу героиню спасать, — Серый потянулся и развернул ноутбук к себе. — Скажи сразу, где будете встречаться, я тоже поприсутствую… виртуально, Олег, исключительно виртуально, расслабься, а то с таким выражением лица точно никто с тобой разговаривать не будет. Выбирай только место с камерами. И вызов включи, я тоже хочу послушать! София согласилась встретиться почти сразу — она была занята весь день, но магическое слово «Сурков» мигом позволило найти окно в расписании. В конце концов, даже самым занятым людям бывает необходимо обедать, так почему бы не совместить полезное с полезным. Кафе для встречи они выбрали не в центре и не самое дорогое, а оттого достаточно людное, чтобы затеряться. Правда, до этого Серый придирчиво перебрал с десяток вариантов, среди которых затесался даже средней руки ресторан, но владельцы каждого из них отличались редкостной беспечностью и в зале камер не ставили, и в конечном счете на выбор повлияло их наличие. И отчасти — желание Олега придушить напарника, когда тот попробовал заикнуться, что место вроде неплохое, но выглядит не слишком презентабельно, и, возможно, стоит… Олег не выдержал, закрыл крышку ноута и вкрадчиво напомнил, что это не свидание, чтобы пускать в глаза пыль интерьерами. Одна. Разовая. Услуга. Серый странно посмотрел на него, но моментально перестал валять дурака и попробовал включить серьезность. С этим у него имелись проблемы, но попытка была засчитана. «София Алексеевна, беспокоят из суда. Нам пришлось перенести заседание, вы сможете в следующий вторник?» «София, я составила ходатайство, посмотрите?» «Сонь, мне тут клиент пришел, совсем на него нет времени, займешься?» «София Алексеевна, это из адвокатской палаты…» Соня с ненавистью ткнула в отбой на телефоне и, откинувшись в водительском кресле, позволила себе на пару минут закрыть глаза — в целом любимая работа почти не давала расслабиться, иногда заставляя чувствовать себя загнанной лошадкой. Идти к очередному клиенту не хотелось, но надо — ее личная вендетта требовала хвататься за любую возможность попортить жизнь и карьеру любимому Суркову. В последние годы это удавалось все удачнее, ему и так перестали поручать что-то серьезнее уличного хулиганства, вот как с этой девочкой. Она перелистнула ежедневник, освежая в памяти утренний разговор. Девочка подралась где-то на окраине, бравая полиция ее тут же задержала и отвезла к Суркову. Теперь некий мужчина (судя по голосу, вероятно, отец?) очень за нее переживает и хочет вытащить, а без адвоката сделать это не получится. Кто-то порекомендовал ему обратиться именно к ней? Есть много адвокатов, которые и рекламируют себя лучше, и не так загружены делами, и берут меньше. Да, про ее большую любовь к Суркову знали многие, но в основном — коллеги, открыто об этом нигде не сообщалось. Выбор в ее пользу, конечно, был правильный, но все же, все же… семейка явно не простая, раз кинулись так глубоко копать. Соня вздохнула и отстегнула ремень безопасности. Ладно, немного взбодриться и заставить себя потерпеть еще немного, а там можно будет на часок забыть про выключенный на время встречи телефон и хотя бы спокойно поесть. В кафе было людно и шумно — впрочем, чего еще можно ждать в обеденное время — а свободных мест почти не было; в основном за столами собирались компаниями, и только за двумя устроились одиночки — парень с дредами, закопавшийся в ноутбук, и молодой солидного вида мужчина с отрешенным от происходящего взглядом. На любящего отца он был не слишком похож, но так выбивался из общей массы посетителей, что сомнений не оставалось. Интересно, почему не выбрал для встречи более приличное место? Обычно такие предпочитали рестораны в центре, где спокойнее и просто статуснее. — Добрый день, — она вежливо улыбнулась, пристраивая сумку с документами на свободном стуле. — Олег? — Да, — растерянным, как часто бывает с людьми, выдернутыми из собственных мыслей, он не выглядел; на то, чтобы переключиться на разговор, ему потребовалась пара секунд. Редкое умение, у нее бы не получилось. — Вы говорили, что Сурков забрал и не отпускает со вчерашнего вечера девочку. Расскажете подробнее? — Возвращалась вечером домой, на нее напали трое парней. Когда защищалась, случайно разбила ими витрину, а одному — нос. По совпадению он оказался сыном человека, имеющего влияние на Суркова, — с пугающим спокойствием сказал Олег. Нет, точно не отец, хотя это и по возрасту видно; брат, какой-то другой родственник? — А вы ей кем приходитесь? — Тренером. Это имеет значение? — Тренером? — удивилась Соня, неприкрыто оценивающе разглядывая собеседника. Хорошо одет, хоть на первый взгляд и просто, уверенно держится, смотрит прямо и как будто с вызовом. Это чему, интересно, он тренирует? — Хотела бы я заниматься у человека, которому настолько есть дело до моих проблем. Может быть, я спрошу слишком в лоб, но вы знаете мои расценки? За помощь с Сурковым я беру не меньше тысячи по курсу на момент расчета. — Две тысячи и половина сразу, если обойдемся без лишних вопросов. — Знаете, это похоже на плохо написанный детектив, — заметила Соня, за иронией скрывая свое удивление. — По закону жанра вы просто обязаны оказаться главой петербургской мафии. — Вы же адвокат, к вам разве обращаются нормальные люди? — с неожиданным смешком спросил Олег, на мгновение растеряв суровость. — Не хотел пафоса, но это и правда важно. И я готов заплатить, а ненужные подробности не имеют отношения к делу, вот и все. — Смотря к какому. Но в данном случае вы правы, скорее всего, и так все понятно, — согласилась Соня и достала из сумки папку с пустыми бланками ордеров. — Как девушку зовут? Я бы сейчас и съездила. В отделение Соня поехала одна, распрощавшись с Олегом у кафе; к счастью, он напрашиваться с ней не стал — в кабинет к Суркову его бы не пустили, не адвокат же, но мог настоять на том, чтобы подождать у входа — а она и не предлагала. Во-первых, группа поддержки отвлекает и давит на нервы самим фактом своего существования: бывало такое, что особо нервные товарищи ждали на улице и начинали названивать каждые пятнадцать минут, интересуясь, почему так долго. Во-вторых, в этом просто не было смысла. В-третьих, плохая идея тащить к отделению полиции человека, у которого под курткой — хорошей, дорогой черной кожанкой той модели, которую сейчас носят вообще все — кобура. Соня не была уверена в этом до конца, но за несколько лет активной практики достаточно насмотрелась на подобных людей. Часть из них таскала с собой оружие для устрашения, как оригинальный аксессуар, но Олег, а вот в этом она уже не сомневалась, наверняка не постеснялся бы пустить его в ход, если аргументы закончатся. То, что он обратился к адвокату, а не попытался взять отделение штурмом, обнадёживало. И все же интересно, кем ему приходится эта девочка, Валерия? Любовницей? Ну да, той, которая умудрилась кого-то избить… Спать обычно предпочитают с глупенькими, но красивыми куклами, а не боевыми барышням, способными скрутить кавалера. Для взрослой дочери он выглядит слишком молодо, может, сестра? Боевая подруга? С этой мыслью Соня заехала на парковку у соседнего здания, и полет фантазии пришлось прекратить. Она давно взяла за правило не лезть в жизнь клиента, если того не требовало дело, но лучше уж перебрать в голове все варианты сейчас, чем потом ночами не спать, домысливая, с каким таким криминальным авторитетом довелось встретиться сегодня. Совершала такие ошибки, когда только начала работать, было дело; недели без сна хватило для осознания, что надо учиться не держать в голове. Если же обдумать ситуацию со всех сторон, то и интерес к ней угаснет…. Если речь идёт не о работе, конечно. — Сурков на месте? — Соня ласково улыбнулась узнавшему ее дежурному и, не дожидаясь ответа, пошла по коридору. — Не беспокойтесь, я знаю, куда идти! На стульях у хорошо знакомой двери сидели трое парней — не самых крепких, но внушительных. Те самые жертвы, которыми разбили витрину? Но избитыми не выглядят, так, парочка порезов на лицах и синяков, судя по цвету, полученных давно. Разве что по носу самого развалившегося можно сказать, что он с кем-то дрался, но такие вечно с кем-то сцепляются, и врезать им хотят многие. Выглядит, кстати, смутно знакомо, уже привлекался? — Добрый день, Павел Игнатьевич, — стучать она не стала, и от неожиданности Сурков едва не выронил ручку. — София… Алексеевна, — сквозь зубы выдавил он и нелюбезно поинтересовался. — Что вы здесь забыли? Соня огляделась и, бесцеремонно переложив со стула на стол наваленные папки с делами, устроилась сбоку от следователя. Место напротив него уже было занято насупленной девушкой лет двадцати, упрямый вид которой прямо говорил: просто так выбить признание во всех смертных грехах Суркову не удалось. На еще одного человека в комнате она посмотрела исподлобья, но спрашивать ничего не стала, продолжила молчать. — Я адвокат, если вы забыли, — Соня небрежно протянула ему заполненный ордер. — И меня очень интересует, на каком основании вы задержали Валерию. На сутки! Она же не убийство совершила и не разбой. — Кодекс давно читали? Она была задержана около разбитой витрины, а потерпевшие указали на нее, — Сурков скривился, даже не глянув на бумагу. — Я-то читала, поэтому точно знаю, что за такое не задерживают. Кстати, а прокурору сообщили? — Как раз собирался. — Значит, еще нет? Как неудобно получилось, законные двенадцать часов-то прошли… не утруждайте себя, я сама ему сообщу об этом недоразумении, мне не сложно, — с напускным сочувствием сказала Соня и повернулась к Валерии. — Вас обвиняют те молодые люди, которые сидят в коридоре? — Да, — односложно ответила та и посмотрела с куда большим интересом. — Они утверждают, что я их избила. — Хрупкая девушка избила трех здоровых парней, еще и витрину ими разбила… Господин Сурков, у вас точно все сходится? Вам не кажется, что они просто подрались и попытались свалить вину на первого встречного? Или, может, у вас есть записи с камеры? — Кто-то ее удалил. Не переживайте, наши специалисты пытаются восстановить, — скрипнул зубами Сурков. — И пускай, если заняться им больше нечем. А вы пока пишите постановление об отказе в возбуждении дела. Прямо сейчас, при мне, — Соня взяла из стоявшего рядом принтера лист бумаги, ручку из подставки и положила перед ним. — Можете на компьютере, я не против. На то, чтобы набрать постановление, зло стуча по клавиатуре, Суркову потребовалось минут десять, и еще столько же Соня заставляла править его даже мелкие ошибки. Раздражение — не лучший союзник при составлении документов, так что они только множились. Из отделения они вышли только через сорок минут — нужно было еще забрать изъятые вещи — и только отойдя на достаточное расстояние, Валерия с непередаваемым выражением сказала: — Я в последнее время не верю в чудеса и в то, что кто-то просто так кинется помогать другому. Не подумайте, я благодарна, но вот так, без предупреждения… — Правильно делаете, что не верите. Чудеса всегда кто-то организует, — Соня убрала в сумку копию постановления об отказе в возбуждении дела — надо будет и правда заехать с ним к прокурору — и, пиликнув ключом от машины, приглашающе открыла пассажирскую дверь. — Давайте я вас подвезу, подозреваю, дома и так заждались. Куда надо? — Подождите, давайте сначала разберемся с моим вопросом, — уперлась Валерия, с большим недоверием глядя на нее. — Кто выступил моим «чудом» сегодня? Не скажу, что есть много вариантов, но хочу знать точно. — Ваш… тренер, представился Олегом. Так что, едем? — Соня села за руль и приглашающе похлопала по пассажирскому сидению. — Не бойтесь, я не похищу, меня после этого, подозреваю, саму не найдут. И я правда адвокат, София Ядрина. Удостоверение показать? — Покажите. Соня мысленно хмыкнула, но адвокатские «корочки» показала со спокойным видом. Без умения держать лицо при общении с людьми никуда, иначе начинают сыпать обвинениями в издевательстве, насмешке и пренебрежении, а что ты думаешь на самом деле, не касается никого, кроме тебя. Но девочка молодец, без недоверчивости нынче никуда. Интересно, она и правда разбила витрину теми молодыми людьми? Соня прекрасно знала, что внешность обманчива, и даже в самом невзрачном человечке может копиться огромная сила, но спрашивать напрямую сочла нетактичным. В конце концов, ее работа окончена, а за отсутствие вопросов ей должны неплохо доплатить. Обманет или нет? Доверять повода не было, так что выходила почти лотерея; с другой стороны, половину ей уже заплатили, так что потеря будет не так обидна. — Я не понимаю, — удостоверение Валерию устроило, и она упала на сидение, сразу потянувшись за ремнем безопасности. — Вы же так легко, ну, раскатали все аргументы следователя, и на это ушло не больше пятнадцати минут. Так какой смысл ему… — Хочет поправить свою карьеру за счет таких мелких дел о хулиганстве. В них обычно никто не может позволить себе хорошего адвоката, а бесплатным это неинтересно. На это и расчет, — Соня пожала плечами и выкрутила руль, выезжая с парковки. — Так куда вас отвезти? С Олегом они договорились встретиться на следующий день вечером, правда, кафе пришлось выбрать другое, ближе к окраинам — Соня допоздна работала с клиентом на противоположном конце города и ехать по вечерним пробкам через центр не хотела. Само заведение было еще приличным, она иногда там обедала, если оказывалась неподалеку, но район подкачал. Припарковаться около входа негде, а здешние дворы вместе со шпаной время от времени попадали в криминальные сводки, но после работы сил на то, чтобы искать другие варианты, уже не осталось. На входе к ней сразу подбежала знакомая официантка и очень расстроилась, узнав, что Соня заскочила всего на пару минут и не хочет задержаться, чтобы попробовать новое блюдо «от шефа». Пришлось пообещать, что в ближайшее время обязательно заедет и попробует все, что ей порекомендуют. Зачем огорчать хорошую девочку, может, и правда будет проезжать мимо, рано или поздно так точно. Олег ее уже ждал, устроившись за столом в самом дальнем и плохо освещенном углу. По вечерам полутьма вообще была отличительной чертой кафе — ее должны были разбавлять свечи, создавая романтичную атмосферу. Мило, хотя и не всегда уместно. — Добрый вечер, — Соня устроилась за свободным столом и с наслаждением вытянула ноги. Может быть, это не шло на пользу образу серьезного адвоката, но в девять вечера меньше всего хотелось думать о собственном имидже. Подумала даже о том, чтобы снять порядком натершие за день туфли, но перед клиентом это было бы уже слишком. — Как ваша протеже себя чувствует? — Свободной, — лаконично ответил Олег и, протянув ей перетянутую резинкой стопку денег, включил фонарь на телефоне. — Подсветить? При местном освещении пересчитывать неудобно. — Спасибо, — она благодарно кивнула и развернула стопку. Сумма если и не сходилась, то ненамного, и считать каждую копейку сейчас было лень как никогда. Убрав деньги, Соня с сожалением поднялась и положила на стол визитку. — Обращайтесь, если что-то еще понадобится, не только от Суркова. Ценю клиентов, которые вовремя платят. А на выходе из кафе она почти сразу попала под дождь — непостоянная петербургская погода в очередной раз показала свое коварство, обрадовав поздних прохожих мелкой, вездесущей моросью, от которой не спасет даже зонт, а от того и самой противной. До машины было минут десять быстрым шагом, а плаща или куртки Соня не захватила, пришлось шлепать по лужам новыми туфлями и мерзнуть в пиджаке. Она уже свернула в арку нужного двора, когда ее грубо схватили под локоть и дернули, заставляя развернуться; каблук предательски подломился, и Соня оступилась, едва не влетев в остановившего ее человека. Но, узнав, поспешила отшатнуться и вырвать руку. — Ты что здесь делаешь? — Хотел поговорить, — Сурков успел промокнуть, волосы липли к лицу, из-за чего он казался полубезумным. И запах… — Ты что, выпил? Проспись, тогда и поговорим. Возможно, — она собиралась уйти, но он не позволил, грубо схватив и прижав к себе. — Пусти, придурок, решил работы лишиться уже на этой неделе? Я устрою. — Здесь нет ни людей, ни камер, — вкрадчиво и оттого зловеще прошептал Сурков, склонившись к ее уху. Вчерашняя щетина неприятно кольнула кожу щеки. — А моя карьера и так на грани, так что бояться мне нечего. Твоими стараниями, кстати. — И в честь этого ты решил пуститься во все тяжкие? Что ты от меня-то хочешь? Соне приходилось работать с разными людьми — просто оступившимися и давно ступившими на скользкую дорожку, с простыми хулиганами и профессиональными преступниками, но никогда ей не было так страшно, потому что каждый из них знал, что от адвоката зависит их судьба. Среди них не было ни одного пьяного следователя, позволившего себе отпустить тормоза. — Правильно тебя в отделе Сурком зовут, такая же крыса, — презрительно фыркнула она и вскрикнула: Сурков резко дернул ее за волосы, заставляя запрокинуть голову. Дыханье перехватило, на глазах выступили слезы, и говорить дальше она не смогла. — Чтобы ты перестала отравлять мне жизнь. Извинилась. Компенсировала моральный вред, — свободной рукой он провел вдоль позвоночника от шеи до самого низа спины. — На что еще такая продажная сука может сгодиться? Кто-то со стороны улицы окликнул их, но Соня даже не нашла в себе сил, чтобы это отметить; смесь страха, брезгливости и неприязни заслоняла собой все прочие мысли, напрочь парализуя хоть какую-то возможность сопротивляться. А минуту спустя руки Суркова так же резко разжались, и она упала прямо в лужу, оглушенная и растерянная. Сурков был удивлен не меньше и теперь недоуменно смотрел на стоявшего напротив мужчину, в котором Соня внезапно опознала Олега, только теперь отстраненным он не выглядел, спокойствие на лице стало нехорошим, а рука была заведена за спину, действительно обнажив спрятанную полой куртки кобуру. — Что, пострелять решил? Давай, у нас в отделе обрадуются нападению на следователя, — оскалился Сурков. — Камер нет, а единственный свидетель будет не на твоей стороне, — спокойно сообщил Олег. — Уверен, что ты действительно этого хочешь? Мне все равно, меня ты своей ксивой не напугаешь. — Не исчезнешь, утром же напишу заявление, — через силу прохрипела приободренная Соня. — Ни один нормальный адвокат тебя защищать не будет. И закашлялась — так, что даже не заметила, когда исчез Сурков, а Олег сел на корточки напротив и внимательно осмотрел ее. Соня тоже на него посмотрела и неожиданно расхохоталась прямо там, сидя в луже в петербургской подворотне с растрепанной прической, в грязном костюме и драных колготках. На нее словно разом навалился весь стресс последних дней, недель, месяцев — да что там, последних лет, который теперь рвался наружу истерическим безудержным смехом. — Вы вчера отвозили Валерку, давайте я окажу ответную услугу, — Олег бесцеремонно поднял ее на ноги и придержал за талию, не давая снова упасть на асфальт. — Я… на… машине, — кое-как выдавила она. — Значит, давайте ключи. Не бойтесь, не угоню. — Я ничего не боюсь, — хмыкнула Соня, копаясь в сумке. Чертов брелок никак не желал попадаться в пальцы, и она уже почти была готова вытряхнуть все содержимое, когда ключи нашлись. В себя она начала приходить только в машине, когда оказалась на пассажирском сидении, под которым включился обогрев, а из печки подуло теплом. И первым делом Соня полезла в бардачок, в котором давно возила бутылку воды и пузырек валерьянки. — Адрес? — В навигаторе пункт «Дом», — даже не глядя на своего нынешнего водителя, она открутила крышку с бутылки и щедро накапала туда валерьянки, едва удержавшись от соблазна выпить залпом весь пузырек без воды. Если сдохнуть, то хоть спокойной. Минут через пять начало отпускать, и только тогда Соня заметила, что руки мелко трясутся не от холода. Хотелось скорее добраться до дома, чего-нибудь выпить, хотя бы снотворного, и уснуть в тепле и безопасности. А утром действительно подумать о том, чтобы пожаловаться на Суркова; с доказательствами, правда, будет проблема, единственный свидетель явно не помчится что-то подтверждать, можно даже не выставлять себя наивной дурочкой и не спрашивать. Она прижалась лбом к холодному стеклу, по которому хлестал разошедшийся дождь, переросший в ливень. За окном призрачно отражались в пузырящихся лужах огни ночного Петербурга, создавая фантастическое ощущение иного измерения, которого Соня давно не испытывала. Она привыкла всегда ездить за рулем, и необходимость следить за дорогой мешала видеть весь остальной город. Она дыхнула на окно и на запотевшем пятачке нарисовала пальцем две точки и скобку — улыбающийся Петербургу, всему миру и проблемам смайлик. Да вся ее жизнь проходила в параллельном ее студенческим фантазиям измерении: учась на юрфаке, мечтала стать следователем и хотела на практику попасть в центральное управление, но получилось только в отделение, где работал доблестный Сурков. Он тогда много обещал — и рапорт написать, чтобы ее к ним приняли, и красивую счастливую жизнь… Перед ее госами на четвертом курсе он нашел себе другую наивную первокурсницу. Из рапорта Суркова с ее характеристикой, который ей показал сочувствующий начальник отделения, Соня узнала о себе много нового. Безответственная, легкомысленная, любящая заводить случайные связи с потенциальными сослуживцами. Начальник был здравомыслящим человеком, успевшим за полтора года неплохо ее узнать, и рапорт порвал, не пустив дальше в управление. Для этого ей пришлось пообещать, что в органах в ближайшие годы работать не будет, потому что Сурков тогда был на хорошем счету в управе и обладал некоторым влиянием. Что ей осталось? Только ввязаться в войну, которую он начал, но по другую сторону баррикад. Машина въехала во двор и остановилась. Соня вздохнула, выпрямилась и отстегнула ремень; от валерьянки ее разморило, и хорошо, что Олег открыл дверь и помог выйти. Вот ведь тоже смешно: служитель закона нападает в темном переулке, а не самого законопослушного вида мужчина, явно не тренером в спортивной школе работающий, спасает и проявляет галантность. Этот мир прекрасен и удивителен. — Спасибо, — она зевнула, прикрыв рот ладонью. — Что подвезли и что Суркова прогнали. Не ожидала от него. — От людей только этого и стоит ждать, даже от близких, — заметил Олег. — Научитесь хотя бы базовой самообороне. — А вы учите? — неожиданно для себя спросила Соня. — Если ваши ученицы разбивают взрослыми парнями витрины, получаться должно неплохо. — Не думаю, что вам пригодится навык бить витрины, — возразил он и, пиликнув брелоком сигнализации, вложил ключи ей в ладонь. Ни в тот же день, ни на следующий дергать Валерку на тренировку Олег не стал, решив, что для начала ей надо самой все обдумать и только потом идти к ним. Он катастрофы в случившемся не видел, но впечатлительной девочке могло хватить переживаний, чтобы начать шугаться. Пусть день соберется с мыслями, решит, что будет говорить, тогда и приходит. Серый на эту идею только невнятно похмыкал по телефону, но в итоге согласился, что тренировку с Олегом будет лучше перенести на другое время. В его последних словах послышалось что-то нехорошее, как будто что-то задумал, но он поспешил заверить, что все в порядке, пусть напарник не волнуется и займется в образовавшийся выходной, например, своим арсеналом или еще чем-нибудь полезным. Олег поверил и очень об этом пожалел, когда пришел в зал и заметил, насколько старательно Серый смотрит в ноутбук, а Валера — куда угодно, только не на Серого, и держится так зажато, как будто первый раз пришла. Во время тренировки кое-как расшевелилась, но работала все равно в пол силы. Судя по ударам — не из-за того, что снова начала бояться покалечить противника, а из-за какой-то дури, которая взбрела ей в голову. — Если будешь так отвлекаться во время боя, от тебя не оставят мокрого места, — недовольно сказал Олег, сворачивая занятие. Толку все равно не было никакого. — Давай прямо. Переживаешь из-за полиции? Валера не ответила и, плюхнувшись на пол, принялась усиленно расшнуровывать кроссовок. Пришлось сесть напротив и развернуть к себе, чтобы посмотреть на насупленную физиономию. — Если ты считаешь себя чем-то обязанной, то даже не бери в голову. Случается. И если кто-то упрекает, то он просто забыл о всех тех ситуациях, когда его самого приходилось доставать из разнообразных мест, — Олег выразительно покосился на спину Серого, презрительно дернувшего плечом. — Мы забыли, что ты девушка, и тебе придется не только быть Чумным доктором, но и жить в обществе, и как-то отбиваться от подобных людей на публике. Скорректируем наши тренировки, чтобы как-то учесть еще и это. Что еще тебя беспокоит? — С чего ты взял, что беспокоит? — буркнула Валера и, непроизвольно глянув на Серого, рассеяно улыбнулась. — Все хорошо. Я постараюсь в следующий раз не отвлекаться, прости. Олег проследил за ее взглядом. Вздохнул. Встал сам и помог подняться ей. — Передо мной-то можешь не извиняться. Но придется перед собой, если из-за твоего «все хорошо» подпустишь слишком близко противника и подставишься под удар. Тебе придется учиться разделять, и начать лучше с тренировок, когда самое страшное, что тебе светит — полученный от меня синяк, — он хлопнул ее по плечу и отошел к окну. — Ладно, на сегодня можешь идти. Подумай о том, что сказал. Валерка еще какое-то время возилась, собирая вещи и переодеваясь, потом попрощалась с обоими разом и убежала, хлопнув дверью. Мысленно досчитав до двадцати, чтобы она успела хотя бы спуститься на пару лестничных пролетов и не ворвалась неожиданно, Олег подошел к Серому и решительно закрыл крышку его ноута. — Ну и что ты делаешь? — выразительно вскинул тот бровь и попытался открыть, но рука напарника не дала. — Я весь внимание, что ты хочешь сказать? Мысли, извини, сегодня не читаю. — Ты решил Валерку угробить? — Не понимаю, о чем ты. — Серый, она убьется, если у нее снесет крышу, ты этого не понимаешь? Сказал бы, что тебе женщину надо, а не Чумного доктора, мы бы ее искали в другом месте и не тратили время на тренировки, — Олег прислонился к стене и скрестил на груди руки. — Я ее не заставлял. И если думаешь, что она мне интересна только… с одной стороны, то нет, ты ошибаешься. Уверен, она достаточно умная девочка, чтобы суметь справиться со своими эмоциями и впечатлениями. — А если крышу снова сорвет у тебя, шансов на то, чтобы выжить, не останется ни у кого. Серый вздрогнул, сжал пальцы в кулак и, кажется, скрипнул зубами. — Ты для того и нужен, чтобы этого не допустить… в том числе для того, — очень тихо сказал он, но сумел взять себя в руки и продолжил с обычной иронией. — И прячешь же ты зачем-то свой арсенал в отдельной квартире. Подумай лучше о другом. Лере действительно, как ты сказал, предстоит жить в обществе, а значит, среди приличных людей, — «приличных» он выделил голосом, и прозвучало слово как оскорбление, — ей бы научиться себя сдерживать. Я ей это объяснял вчера, но думаю, этого мало. Не хочешь рассказать девочке про необходимую оборону? — Я — нет, — категорично ответил Олег и усмехнулся от пришедшей в голову дикой, но занятной мысли. — Но могу предложить, к кому обратиться за теорией. На столе завибрировал телефон, высветив на экране незнакомый номер. Серый смерил его таким выразительным взглядом, что даже без слов можно было уловить саркастичное: «И кто из нас не думает о безопасности?». Олег отмахнулся от него. Этот номер он использовал, когда возникала необходимость решить какие-то проблемы — арендовать очередную квартиру, например, или разобраться с текущими вопросами. Оформлена симка была на некого несуществующего человека, а тем, чтобы телефон не отследили во время звонка, занимался сам Серый, с себя ему и спрашивать. — Олег, знаете, я хочу научиться бить витрины, — прямо сказала звонившая женщина, в которой Олег с удивлением опознал Софию, и добавила: — Добрый день. — Странная просьба от адвоката, — он отошел в другой конец квартиры, чтобы Серый не лез с комментариями. Тот только рассмеялся вслед и вернулся к главной любви жизни — ноуту. — Вам не положено быть против нарушений законов? — Знаете, странно фанатично блюсти законность, когда другие плевать на нее хотели, — голос дрогнул, но она смогла взять себя в руки и продолжила спокойно. — Я могу биться со своими жалобами в закрытые двери, но оказаться после в лучшем случае в больнице нет никакого желания. Моя жизнь мне дороже закона. — Хорошо сказано, — одобрил Олег. — И почему вы думаете, что я могу вам помочь? — Потому что это может быть взаимовыгодно? Лояльный адвокат никому лишним не будет, а примером ваших навыков может служить Валерия. Не знаю, куда делась запись с камеры у того кафе, но сомневаюсь, что это случайность. Как и в том, что мальчики подрались и решили спихнуть все на первую попавшуюся девчонку. Они трусы и слишком глупы для таких сложных решений. — Валерка многое умеет и без меня. Почему бы вам не обратиться на обычные курсы? — Потому что мне не лекция о том, как одеваться, нужна, а результат. Почему нападают на женщин, я и сама знаю лучше них, но в отличии от этих тренеров на практике — работала с жертвами. И я же не прошу сделать из меня великого бойца. Олег ответил не сразу. Да, он сам хотел попросить Софью объяснить их героической девочке, что такое пределы самообороны — в исполнении нормальной женщины, а не двух террористов, это будет звучать доходчивее. Да, им пригодится иметь под рукой благодарного, а не просто работающего за деньги адвоката — все понимают, пусть и не говорят, что случай с Валеркой наверняка будет не единственным, особенно когда она пойдет бегать по крышам как Чумной доктор. Да в конце концов Серый давно уже доказал, что человеком, который тебе доверяет, можно крутить как угодно. Человек может потерять бдительность настолько, что однажды очнется с застегнутым на шее ошейником со взрывчаткой. Или прибежит спасать, еле выкарабкавшись после пяти выстрелов. Он сам не заметил, как слишком сильно сжал телефон, и пластик затрещал, а в раненном плече стрельнуло болью. Стоит ли злоупотреблять доверием еще одного человека? Стоит Софье связаться с ними, и рано или поздно этим все закончится. — У меня к вам тогда тоже будет просьба. — Какая? — Валерке надо научиться понимать пределы, когда стоит остановиться при нападении подобных придурков, чтобы их не увозили на скорой. Сразу бы и показал на практике, если не боитесь получить повреждений. — Этого, кажется, я боюсь сейчас меньше всего, — с горечью рассмеялась Софья. — Я согласна. Тащить постороннего человека в спортзал было рискованно, пришлось арендовать еще один, на другом конце города. Серый на это мрачно пошутил, что такими темпами скоро ими будет скуплен или арендован весь Петербург. Идея Олега ему решительно не нравилась, и за неделю он успел сказать об этом всеми возможными способами. Даже звонил среди ночи с вопросом, точно ли им это нужно, а то он не спал и как раз придумал еще несколько аргументов против. Они спорили на этот счет, иногда — почти до мордобоя, но все же до него никогда дело не доходило. Им обоим было ясно, что вся проблема в нежелании Серого пустить кого-то — даже Олега — к его планам и в настоятельной потребности Олега единолично контролировать обучение Валеры. Один считал напарника глупее, чем он есть, другой — легкомысленней и неопытней. И все же им обоим было ясно, что Серый очень давно не мальчик-задохлик, не способный дать отпор, а Олег уже не тот пес, который способен порвать кого угодно. Били бы друг друга всерьез, и один бы этого с вероятностью не пережил. Но в конечном счете сумели сойтись на том, что Валерке нужны и менее травмоопасные тренировки с совсем посторонним, беззащитным против нее человеком, чтобы заново научилась контролировать себя. И чередовать их с боями с Олегом, чтобы не впадала в очередную крайность. Ей нужны были тренировки без Серого, чтобы привести мысли в порядок и не отвлекаться на него, а присутствовать при постороннем человеке он не будет — здравомыслие было, конечно, редким гостем в его голове, но в этот раз должно возобладать. То, что происходило между ними, Олег не одобрял, но больше не лез, все равно слушать не станут, а с Серым это закончится очередной перепалкой. Взрослые люди, которые сами могут разобраться без советов «папочки», который слишком трепетно оберегает птенчика. Все, что ему осталось — пытаться сделать все, чтобы эта парочка осталась в своем уме или не кинулась на рожон, чтобы эффектно сдохнуть. Занятия с Софией оказались не такими обременительными, как ожидал Олег и боялся Серый — чаще двух раз в неделю бывать в зале она не могла из-за работы, умела слышать, что ей говорят, и быстро нашла общий язык с начинающей наставницей. Сама Валерка в первый раз держалась настороженно, но потом расслабилась, явно сочтя такие тренировки меньшим злом и возможностью перевести дыхание. Олег не вмешивался в процесс, предпочитая присматривать за ними со стороны: не хотел рисковать и случайно навредить неподготовленной Софие, и за Валеркой так наблюдать было удобнее. К занятиям она подходила с обычной для нее серьезностью, но время от времени все же отвлекалась, уходя в свои мысли, и ему это не нравилось. — Ты не отключаешь во время тренировок лишние мысли, хотя я тебе об этом говорил, — хмуро напомнил Олег после третьего занятия, когда Софья ушла переодеваться и оставила их вдвоем. — Ошибки, которые не критичны здесь, станут катастрофой для Чумного доктора. — Я знаю. Просто… — Валерка села на скамейку и устало взъерошила себе волосы. — Я же стараюсь, но мне буквально приходится разрываться. Учеба, тренировки, вот это вот все. — И Серый. — Да, и он, — она упрямо поджала губы. — Но это же личное, разве нет? И никого другого не касается. — До тех пор, пока вы оба не увлечетесь настолько, что это станет опасно. Я хочу верить в твое благоразумие, но то, что вижу, не дает повода. Олег протянул ей руку, предлагая подняться, придержал за локоть, а потом резко ухватил за предплечье и завел за спину. Валера пискнула, но вывернулась не сразу, только через пару секунд, хотя захват был не самым болезненным и сильным. Попыталась отгавкнуться, напав следом — сначала для вида, но, получив тычок в бок, разошлась, и минут пять они кружили по залу. — Ты сам не лучше… — отдышавшись, сказала она и осеклась, покосившись на дверь раздевалки. — Него. Это было подло, я не ждала. — Мы еще в зале, почему ты думаешь, что тренировка с тобой закончена? — возразил Олег. — Но стоило упомянуть нашего друга, и ты отвлеклась. Об этом я и говорю. Если где-нибудь в городе попадется его имя, тоже из реальности выпадешь? Он в свое время много шуму наделал, так что вероятность есть. — И что, мне превратиться в боевого робота, который только и может, что калечить людей? Тогда давайте без меня, я так не могу. — Нет. Просто умей взять себя в руки и не терять способности трезво оценивать, где и с кем ты сейчас, — смягчился он. — Если погибнешь ты, витая в мыслях и не заметив угрозы, это будет трагедия, но только для тех, кто лично тебя знал. Если у него сорвет крышу, пострадает весь город… в лучшем случае. Я видел, как это происходит, и ты, уверен, не могла об этом не слышать. В раненном плече стрельнуло фантомной болью, и Олег едва удержался от того, чтобы его потереть. Черт знает что. Ранение, конечно, было неудачным, плохо зажило, но сколько лет прошло, и просто так, в покое, почти не болело. Если не вспоминать. За спиной негромко хлопнула дверь, и в зал вышла переодевшаяся София, неловко замершая на пороге. — Если хотите, я могу потратить еще немного времени на прическу в раздевалке, — предложила она, глянув на напряженные лица. — Все нормально, — выдохнула Валерка. — А сейчас я свободна? Олег кивнул. Обсуждать при посторонних их внутренние проблемы не было хорошей идеей, да и устраивать часовую лекцию он не собирался и не считал нужным. Девочка она действительно неглупая, поймет сразу — хорошо, нет — всегда можно будет напомнить на деле, жестко, но доходчиво. Или привлечь третьего члена их маленькой гордой команды, больше всего заинтересованного в результате. — Я помню, что вы не хотели лишних вопросов, — он думал, что занятая София сразу уйдет, но она задержалась и подошла ближе, остановившись в метре за его спиной. — Но я все же рискну задать. — Попробуйте. Но скорее всего я не отвечу. — О ком вы говорили с Лерой? Олег резко развернулся и одним шагом разорвал между ними расстояние; надо отдать должное, София сохранила внешнюю невозмутимость, только вздрогнула и инстинктивно отступила. — Подслушивали? — обманчиво спокойно спросил он. — Не затыкала уши, — поправила она, не отводя взгляда, и все же по напряженной позе, по сцепленным в замок пальцам, отставленной назад — чтобы быстрее отойти — ноге было заметно, насколько нелегко ей удается себя контролировать. — Здесь плохая звукоизоляция и отличная акустика. Спросите Леру, уверена, она скажет, о чем мы сейчас разговаривали. — Допустим. Зачем вам знать, о ком шла речь? Вас это не касается, и не имеет отношения к тренировкам. — Принципиальный интерес, — София отошла еще дальше и снова вздрогнула, упершись в стену — недостаток свободного места за спиной стал неожиданностью. — Серый — известное имя в кругах петербургской преступности. Вы имеете к нему отношение? — Мне это должно что-то сказать? — Олег уперся ладонью в стену около ее плеча, лишая возможности проскользнуть к двери. Пугать или давить он не хотел, но направление разговора ему очень не нравилось; даже мелькнула мысль, что прав был напарник, а он ошибся, настояв на этих занятиях. — Не делайте вид, что вы не в курсе, — она скосила глаза на руку и договорила как будто обреченно. — Георгий Серов, кличка Серый за его схемы с бизнесом и недвижимостью. — И почему он вас так интересует? — У нас с ним есть некоторые… разногласия, и теперь любопытно, насколько мне реально уйти из этого зала своими ногами и не приложили ли вы руку к погрому в моей квартире. Если совсем откровенно. От двери в раздевалку выразительно кашлянула Валерка, явно недовольная происходящим, но Олег на нее не обратил внимания; вместо этого склонился к уху Софии и тихо, чтобы слышала только она, с хорошо взвешенной угрозой сказал: — Первый раз про него слышу. Того, к кому я действительно имею отношение, вам знать неоткуда, его долго не было в городе. И для собственного же спокойствия даже не пробуйте о нем узнавать. Он опустил руку, давай Софие пройти, сделал шаг назад, и тут же его за другое плечо дернула обеспокоенная Валерка. — Ты с ума сошел, пугать человека?! Она же сюда из-за таких придурков и пришла! — Ее никто не заставлял задавать лишние вопросы. И запомни, безопасность Серого для меня важнее чужих эмоций, — отрезал Олег, стряхивая ее ладонь. Но в чем-то она, конечно, права — установлению партнерских отношений такие угрозы не помогают, особенно когда причиной стала его собственная неосмотрительность. Черт, сам же пенял Валерке, что ведет себя неосторожно, и по ходу дела умудрился сболтнуть лишнего. Отличный пример, Серый будет в восторге. К следующей тренировке Валерка все обдумала и была собрана и сосредоточена, иногда даже чересчур, как будто крутила в голове какую-то мысль. Какую — стало ясно позже, когда она собралась уходить и, попыхтев, все-таки решилась высказать ее Олегу. Для этого даже вытащила его на улицу, с опаской покосившись на Серого, который привычно был увлечен ноутбуком, но, как показывала практика, прекрасно слышал, что происходило вокруг.  — Я думала по поводу Сони, — неуверенно сказала она, теребя ремень сумки. — Ты перегнул палку… прости. Мне кажется, она хорошая женщина, и вообще… только ссоры с адвокатом нам не хватало! — У Серого набралась? — хмуро поинтересовался Олег. Досаднее всего было то, что она права, даже спорить не имело смысла. — Нет, у здравого смысла. Может быть, стоит с ней поговорить? Не думаю, что она будет упрямиться. Женщины охотно верят таким, как ты, — неуверенно улыбнулась Валерка. Олег пообещал — отчасти для того, чтобы она не забивала себе голову тем, на что повлиять не могла, и позволила себе отдохнуть, пока такая возможность есть. Она же отличница и гиперответственная, во многом еще слишком идеалистка, и такие проколы, пусть и чужие, наверняка будут терзать ее даже дома или в университете. Но к Софии все же поехал; не в тот же день, вечером следующего, и без звонка — сильно подозревал, что если и ответит, то разговаривать не захочет, и это было бы справедливо. Удивительно, если она не испугалась и вообще не уехала из города или на время не перебралась в другую квартиру. Машина Софии появилась во дворе только в первом часу ночи, когда Олег окончательно начал чувствовать себя упорно поджидающим жертву маньяком и окончательно перестал понимать, зачем все это нужно. Да, Валерка права, да, сам говорил, что знакомый адвокат лишним не бывает, и сам же ее напугал. Но… На его появление София почти не отреагировала, только выронила ключи от машины и даже не попыталась найти их в темноте, с видом полной покорности судьбе подняв на него заплаканные глаза. — Ну и что вы хотите? Убить за ненужные вопросы? — устало спросила она. — Вперед, я не буду кричать. — Даже не думал, — Олег подобрал брелок и протянул ей. — Только извиниться за инцидент в зале. Мне стоило держать себя в руках. — Что? — недоверчиво переспросила София. Похоже, извинений в этот вечер она ожидала меньше нападения. — И что вам тогда надо? — Я не хотел вас пугать. — И поэтому начали угрожать. — Я не понял, кого вы имеете в виду, и от моего ответа могла зависеть безопасность Валеры, — он прислонился к машине, сунув руки в карманы куртки, и в упор посмотрел на Софию. — Например, вы могли бы сразу побежать в полицию, не разобравшись. Меня бы, допустим, не нашли, но девочке наверняка бы навредили. — Слушайте, да поняла я, что вы не просто фитнес-тренер или инструктор по рукопашному бою для юных девушек, — кажется, она хотела разозлиться, но ее слова прозвучали скорее обреченно, как у человека, которому уже все равно, что происходит вокруг и что станет с ним самим. Потекшая тушь только усиливала эффект. — Но мы же с вами работаем… в некотором смысле, и я уже не буду рассказывать о том, что узнала. Считайте проявлением адвокатской этики — не болтать о клиенте, что бы о нем ни узнал. Вопрос с Серым… Серовым важен для меня лично, не для полиции. Они как раз ничего не делают. — Что бы изменилось, если бы я все-таки работал на него? — Вероятно, я бы просто не вышла однажды из зала. Или потерялась бы по дороге домой, — София вздохнула и пояснила: — Он обманул многих людей с квартирами, как-то умудрившись продать их в недостроенном доме, еще и несколько раз каждую. Я работала с потерпевшими, полиция отказалась возбуждать дело, но мы смогли вернуть все деньги через гражданский суд. После этого Серов начал мне угрожать, подсылать приятелей, а в итоге влезли в квартиру… там сейчас погром, а из следователей мне достался Сурков, хотя район совсем не его, и… Она шумно вздохнула, судорожно сжала протянутые ключи вместе с пальцами, закусила губу — но все-таки не смогла сдержаться, сползла по машине на мокрый асфальт и закрыла ладонью рот. Плакала София беззвучно, прижавшись к колесу, подтянув к себе колени и не обращая внимания ни на ночь, ни на сомнительную компанию, только мелко дрожали плечи. Олег почти привычно поднял ее на ноги и придержал за талию, потому что сама стоять она уже не могла. Позволил уткнуться лбом себе в грудь, аккуратно убрал прядь волос с ее лица. Успокаивать плачущих женщин не входило в его планы на вечер, но бросить посреди двора было бесчеловечно и жестоко, а все, чем он жил последние месяцы, вся эта затея с Чумным доктором 2.0, подразумевало наказание преступников, а не создание им удобных возможностей. — А меня вы не боитесь? — усмехнулся Олег спустя несколько минут, когда она успокоилась. — Вряд ли кто-то в этом дворе прибежит к вам на помощь среди ночи при необходимости. — Вы единственный человек за год, который дал в себя поплакать, — София последний раз шмыгнула носом. — Как-то не получается бояться, даже если и стоит. Наоборот, спасибо. Что пришли и вообще. Она отстранилась, с нервным смешком потерла смазанный след от помады на его куртке, подняла глаза на темные окна за спиной Олега — и тут же в него вцепилась с таким видом, как будто увидела призрака. Олег обернулся, но ничего пугающего не увидел — большинство жителей уже спали, тусклый свет горел только в нескольких квартирах, а за одной из штор мелькнул чей-то смазанный силуэт. Дело в нем? — Что-то не так? — прямо спросил он и, не получив ответа, легонько встряхнул Софию за плечи. — Вы меня слышите? — У меня в квартире кто-то есть, — неестественно ровно сказала она и подняла руку с брелоком от машины, но так и не нажала на кнопку. — Лучше поеду куда-нибудь в другое место. — До ближайшего столба? Вам сейчас только за руль. Какая квартира? Поднимусь с вами. София даже не подумала сопротивляться, покорно позволив увести себя в подъезд, и только на лестнице опомнилась, объяснила, куда идти. Четвертый этаж — это было понятно и по окнам, на площадке направо. Опасения оказались не напрасны; во всяком случае, дверь оказалась приоткрыта, и сквозь щель на темную лестничную клетку падала узкая полоса приглушенного света. Олег прислушался, огляделся по сторонам, прикидывая, можно ли оставить Софию одну, но в подъезде если кто-то и был, то успешно затаился, в ночной тишине ничем себя не выдавая. Значит, или профессионал, или паранойя. — Я посмотрю, — не дожидаясь просьбы, сказал он и с пистолетом в опущенной руке пошел по квартире, зажигая свет в каждой комнате, открывая дверцы всех шкафов и приглядываясь к углам. София не соврала: неизвестные действительно устроили в ее квартире погром, который она, похоже, пыталась убрать, но не осилила, и теперь несколько стопок аккуратно сложенных вещей выглядели неестественно среди окружающего их бардака. Даже разбитую посуду не успела убрать, под ногой треснул осколок разбитой кружки. Свет горел только на кухне, но и там посторонних не оказалось — как и неосмотренных мест, где можно спрятаться. — Можете заходить, — Олег убрал оружие и вышел на площадку, придержав дверь. Замок, как ни странно, не был сломан. Кто-то сделал дубликат ключа? — Позвоните родственникам, пусть наберут вас утром. — Родители заграницей, в Петербурге только бабушка, а ее лучше такими вещами не беспокоить, — София обхватила себя руками, так и оставшись стоять на пороге. — Тогда друзьям, — Олег аккуратно подтолкнул ее внутрь, для большего спокойствия еще раз окинув взглядом лестничные пролеты. Дверь хорошая, крепкая, изнутри замок закрывается на щеколду, которую не отпереть ключом. Если кто-то будет ломиться, должна выдержать. — Друзья? С моей работой? Только враги. Может, лучше вы останетесь? — неожиданно ляпнула и тут же испуганно уставилась на него, поспешив исправиться. — Я не… лучше правда поеду в гостиницу. Вызову такси, и… — Я останусь, — согласился Олег, щелкнув замком и для надежности подергав дверь. София облегченно выдохнула и, проведя в одну из комнат, предложила устраиваться на диване, а сама скрылась в ванной. Он же, скинув куртку, развалился в кресле и с сомнением посмотрел на экран своего смартфона, но потом все-таки набрал номер. — У нас опять что-то случилось? — почти сразу ответил Серый бодрым голосом. — Я начинаю привыкать к ночном режиму работы, он мне даже начал нравиться. — Я завтра опоздаю. — Ясно-ясно, — на удивление беззлобно усмехнулся он. — А я только Леру домой отпустил, какая досада. Хорошие девочки ночуют дома, плохие мальчики… — До завтра, — огрызнулся Олег и отбился, не дав ему договорить. При встрече, конечно, утонет в неиспользованном запасе сарказма Серого, но это хотя бы случится только завтра, а сегодня донимать не будет. Если, конечно, не считать прилетевшей почти сразу смски: «Я понял, зачем тебе так нужен был адвокат :)». Олег поморщился и убрал телефон — у Серого была дурацкая привычка оставлять за собой последнее слово даже в разговоре о погоде. Иногда она раздражала, но чаще всего было проще смириться и не замечать. В руке он неожиданно обнаружил клочок бумаги, который, по всей видимости, машинально подобрал со столика между диваном и креслом и крутил в пальцах во время разговора. На нем оказалась нарисована маленькая птица — не зловещая, как в рисунках напарника, а так, густо закрашенное черным схематичное тельце с клювом и нелепо раскрытыми крыльями, как будто ее размазало по стене. Внизу поверх темной кляксы корявым почерком было накарябано: «Ты следующая, курица». Со стороны ванной раздалось гудение стиральной машины, и парой минут спустя в комнату вошла София, успевшая умыться и переодеться в чистые штаны и футболку. Без косметики она выглядела совсем замученной, но одновременно младше на пару лет — примерно таким же Олег видел Серого, когда однажды вернулся из армии в разгар сессии в универе. — Все собираюсь навести порядок, но сначала у меня полиция все еще больше перерыла, потом пару дней возвращалась еще позже, — виновато сказала она и положила подушку с одеялом на диван, а наваленные на него вещи сгребла в кучу и сдвинула в сторону. — Если хотите спать… — Вам занятно угрожают, — Олег еще раз осмотрел записку и протянул Софие. — Не то слово, — она забрала бумажку, скомкала и сунула в карман штанов. — В комплекте шла дохлая ворона, которая примерно так и выглядела. Ей свернули шею и ножом прикололи к столу, там след остался, а сверху это лежало. Не скажу, что внушает оптимизм, но, по крайней мере, оригинально. Честно говоря, не знаю, зачем сюда возвращаюсь после всего, лучше бы в офисе на диване ночевала. Острых ощущений, видимо, не хватает. — И хорошо. У вас квартира стояла открытая почти настежь, а в городе живут не только законопослушные горожане. Сейчас хотя бы не одна. София печально хмыкнула и, не разбирая, запихала все скомканные вещи с дивана, поспешно закрыв дверцу. Отходя, неудачно оступилась о что-то и едва не упала; тихо ругнувшись, она подняла с пола деревянную модель самолета — самодельную, хорошо выструганную и собранную, старательно покрашенную в серебристый цвет, с кривыми надписями «Ту-154» и «Аэрофлот» на фюзеляже. Одно крыло осталось лежать на полу вместе с грубой подставкой, второй и хвост кое-как держались, но тоже вот-вот должны были отвалиться. Олег невольно подумал, что в детстве даже за такую почти развалившуюся модель он без сомнений отдал бы свой верный перочинный нож, а Серый — почти собранный из старых запчастей системный блок. София молча смотрела на самолет, а потом выронила его, окончательно завершив авиакатастрофу, и расхохоталась, не обращая внимания на снова выступившие на глаза слезы. — Вы представляете, даже это! Даже несчастный самолетик разбили! Вот кому он не угодил? Стоял на столе, но нет, надо было скинуть, хотя той вороне он совсем не мешал! — сквозь истеричный смех сказала она. — А я даже не заметила, потому что никогда нет времени даже в собственной квартире порядок навести. Работа, сплошная работа, и ничего кроме нее! И что, кому-то от этого лучше, от того, что у меня нет никакой другой жизни? Последние слова София почти прокричала, прижав к лицу сложенные ладони. Олег молча подошел к ней, убрал от лица руки и, глядя в красные заплаканные глаза, тихо, но твердо сказал: — Но ты жива и в любой момент можешь уйти из адвокатуры, тебя не держат на коротком поводке. Кто-то другой за такую свободу отдал бы многое. — Я ведь просто хотела помогать людям, — обессиленно прошептала она. — Не ругаться с полицией, потому что я испортила кому-то карьеру. Не бояться возвращаться домой, не находить мертвых птиц дома, просто помогать тем, кому нужна справедливость. — Мирным путем ее мечтают добиться только идеалисты, — заметил Олег, привлекая ее к себе. — Знаю, — София вцепилась в него так, словно боялась утонуть, а он был последней возможностью удержаться на плаву в бурном потоке жизненных неприятностей. — Но уже не вывожу. — Никто не говорит, что бороться за лучшее нужно в одиночку. Она шумно выдохнула ему в плечо и снова рассмеялась, горько и невесело, и смех ее больше всего походил на плач. Олег аккуратно погладил ее по волосам и несколько отстранился, а когда София недоуменно и почти обиженно подняла голову, поцеловал. Легко и не настаивая, чтобы не пугать еще больше и без того напуганную женщину. Когда человек бьется в истерике, бесполезно ему объяснять и доказывать — голос разума проходит мимо сознания. Оставалось только набраться терпения, а его Олегу было не занимать, и отвлечь неожиданным поступком, пощечиной или вот так, поцелуем. Она ответила и потянулась к нему отчаянно смело, будто бросилась в омут, лишь вздрогнула когда Олег переместил ладони с хрупких плеч на спину. Тело отозвалось на её близость и податливость быстрее, чем он рассчитывал. Давненько ты не лапал хорошеньких девчонок, волк, совсем оголодал. Олег с трудом отстранился, тяжело дыша, соображая одновременно: как хорошо заперта и укреплена входная дверь, где диван, а она точно хочет? В ответ на последний вопрос София… Соня взглянула на него с мольбой и пониманием и стянула через голову футболку. Она прижалась к нему полуобнаженным телом, без бородатых шуток про: «Это пистолет или ты рад меня видеть?» — потянула с плеч Олега портупею с кобурой подмышкой. Да к черту всё! Они взрослые люди! Кобуру Олег снял сам, отложив на всякий случай неподалёку от дивана, на который они утянули друг друга, не заботясь насколько раздеты, разобрана ли постель. Соня освободилась от домашних брюк и белья, и от её доверчивой наготы Олег потерял голову. Женские ладони забирались под распахнутую рубаху, гладили, дразнили, поощряли. Когда половину жизни тратишь на общение с оружием и такими же солдатами, можно и забыть, как обращаться с женским полом. И пусть в школе девчонки сходили по нему с ума, тогда, чтобы заслужить расположение, достаточно было не робеть и связать пару вежливых слов. Олег надеялся, что не растерял и без того не великий запас галантности. Как причинять боль он помнил хорошо, как доставлять удовольствие пришлось вспоминать. Его руки должны быть слишком грубые для её нежной кожи, и, пожалуй, завтра Соня обнаружит синяки от его прикосновений. Олег старался быть нежнее, проникая пальцами меж её сведённых ног, и почувствовал, как её тело искренне поддаётся и выгибается навстречу каждому движению. Соня приглашающе развела колени и обхватила ногами, когда он лег сверху. Она стонала тихо на вдохе при каждом новом толчке. Так стонут от боли при ране или когда наслаждение мучает точно боль. Олег умел не проронить ни звука и в том и в другом случае. Он не хотел думать о боли, только о том, что Соне должно быть хорошо сейчас так же, как и ему, и эта мысль доводила до дрожи. Олег заставил себя поддаться назад, прежде чем наступила разрядка. Черт подери, кто же знал, что надо было закупиться презервативами! Он лег рядом и притянул Соню ближе к себе, прижимая крепче. Она не противилась, горячо, медленно поцеловала след от пули под ключицей, а потом устало уткнулась носом в плечо. Тело охватила истома и усталость. В голове неслись мысли: «Надо бы в душ… Только бы еще минуту полежать… Серый оказался прав». Глаза закрывались сами собой. Утром Соня с некоторым удивлением обнаружила себя, во-первых, на диване, на котором спала редко, только если засыпала за книжкой или работой, во-вторых, в чужих объятиях. На двоих места было маловато, и мужчина спал, уткнувшись носом ей в плечо и обняв за талию, только благодаря чему она и не свалилась на пол. Аккуратно выбравшись из-под руки, Соня встала и, едва не наступив на лежащую у самого дивана кобуру, оглянулась на своего гостя. Тихо ойкнув, она поспешила сбежать в ванную, пока завозившийся Олег не проснулся окончательно. Следом за ней кинулась почти паническая мысль: «Я переспала с преступником». Холодный душ мигом остудил лицо и окончательно разбудил, едва при этом не заморозив, и Соня, опомнившись, поспешила повернуть кран на более теплую воду. Нет, плохо не то, что она провела с Олегом ночь — как подсказывала с опозданием проснувшаяся память, тогда как раз все было хорошо, и хотелось верить, что обоим, а не только ей; но кошмарная, пошлая истерика, которую она устроила до этого… Соня прислонилась лбом к мокрой стене, не обращая внимания на стекающую по волосам пену от шампуня, и, подумав, несколько раз несильно стукнулась в надежде выбить дурь из головы. Стало полегче, хотя стыд за свое поведение так никуда и не делся. Зато циничное здравомыслие, до которого удалось достучаться, заметило, что преступник или нет, но как человек Олег куда лучше того же Суркова, к тому же ещё и мужчина интересный, с тем темным обаянием, которое щекочет нервы и не оставляет шансов на сопротивление. И не страшно, что на бедрах и плечах обнаружились синяки от пальцев — она сама давно уже не трепетная девица, которую это могло бы напугать. Скорее наоборот, с таким бешеным темпом жизни куда меньше впечатлила бы изысканная трогательная нежность. Соня выбралась из душа, натянула длинную домашнюю футболку и, вернувшись в комнату, села на край дивана. Проснувшийся Олег молча следил за ней оценивающим взглядом. — Утешать женщин в беде ты умеешь, — улыбнулась она. Честно сказать, сейчас, на свежую голову, с большим удовольствием бы повторила ночной сеанс психотерапии — на этот раз вдумчиво, с наслаждением, без лишних истерик. Как раз в первой половине дня помощница вполне справится и без нее. — Помогло же, — усмехнулся он, но вставать с видом вечно спешащего героя не торопился. Одеяло до середины сползло на пол, и Соня задумчиво провела пальцем по груди Олега, словно соединяя в линию россыпь старых шрамов: ключица, левая сторона груди, живот. Раньше она уже видела подобные и точно могла сказать — огнестрел, ещё и так много, в такие места… удивительно, как остался жив. Он не сопротивлялся, но в какой-то момент перехватил ее запястье, резко сел, неожиданно оказавшись совсем близко, и вкрадчиво спросил: — Дразнишь? — Возможно, — от его взгляда по спине пробежала дрожь, а в груди разлилось щемящее чувство близкой, дурманящий опасности, как будто сейчас Соня играла с огнем или диким неприручаемым зверем, позволившим с собой некоторую вольность. Она выдохнула и только тогда поняла, что невольно задержала дыхание; кое-как справившись с собой, коснулась ещё одного шрама, на руке. — Бандитская пуля? — В некотором смысле. Его рука скользнула под задравшуюся футболку, пальцы провокационно пробежались вдоль позвоночника, заставляя выгнуться, податься вперёд и окончательно разорвать и без того небольшое расстояние. На этом Олег остановился, хотя руки не убрал, как будто приглашал сделать следующий ход; Соня не отказалась от предложенной игры и поцеловала его первой — властно, напористо, чтобы не оставить даже намека на выбор. …Окончательно вспомнили про окружающий мир они только через полчаса. Соня с удовольствием провалялась бы ещё, но она не ела со вчерашнего обеда, и теперь организм настойчиво требовал к себе внимания, как и пара пропущенных вызовов с десятком сообщений от клиентов. Их она отложила до лучших времён, показала Олегу, где душ и полотенце, а сама ушла на кухню, готовить завтрак. — Красивая татуировка, — заметила Соня, когда он появился на кухне — в джинсах, но без рубашки. — Я не заметила вечером. — Тебе было не до того, — хмыкнул Олег, поворачиваясь к ней лицом. — И я не люблю показывать спину чужим. — Сейчас же показал. — Я бы посмотрел на то, как ты нападешь на меня с кухонным ножом. Гораздо больше возможностей было ночью с пистолетом под рукой. — Это можно считать знаком доверия? Спасибо, — иронично сказала Соня, включая кофеварку, и уже искреннее повторила: — Правда, спасибо, что не оставил одну ни на улице, ни в квартире. Не знаю, во что бы я превратилась к утру. — Обращайся, — с явно напускной серьёзностью ответил Олег и перебрался от окна, у которого стоял, за стол. Соня потянулась за посудой, но тут на тумбочке настойчиво завибрировал телефон. Наверное, она бы не обратила внимание на очередное сообщение, но оно пришло не в мессенджер, а в личку «Вместе», в которой вообще-то уведомления были отключены. Любопытство оказалось сильнее, пришлось отставить едва не выскользнувшие тарелки и залезть в приложение. Писал некто неизвестный — во всех смыслах, это у него и вместо имени значилось. Дочитав до конца, Соня недоуменно нахмурилась, перечитала ещё раз и только после этого сунула телефон Олегу. — Кто это и о чем здесь говорится? Он бегло просмотрел сообщение, и вид у него сразу стал как у человека, мечтающего не то кого-то застрелить, не то застрелиться самому. «Привет. Я тут подумал, что стойкий юрист, который не боится угроз — первая из ступеней восстановления справедливости. Не хотите ли взяться за перспективное дело? Самозащита снова обернулась обвинением невиновного. Обвинитель, правда, не Сурков, но он не единственный, кто забыл о значении слова «справедливость», а выигрыш куда больше. Не пугайтесь. Спросите Олега, он все объяснит. Кстати, привет ему! Рад за вас двоих». — Друг, — после долгого молчания сказал Олег. — Он увлечен идеей воздаяния по справедливости и, скажем так, ищет людей, которые ему могут в этом помочь. Поздравляю, теперь он не отстанет даже на том свете. Я проверял.