Дом удовольствий господина Эр

- Слышали новости? Благородные господа Ши недавно разорились! Их имение забрали за долги господина Мён Ши, а сам господин Мён не вынес этого позора и покончил с собой. - Ужасная трагедия! А что стало с госпожой Ши и юными господином и госпожой? - Госпожа Сяо Ши пропала без вести, а юная госпожа Фей Ши была насильно продана в публичный дом! Юный господин Мо Ши остался совсем один без жилья, денег и родных. Неизвестно, жив ли он и где он сейчас. - Ужасно, ужасно! Бедные господа! Они были хорошими господами. - Ах, если бы не любовь к азартным играм господина Мёна... Бедные дети, бедные дети. Толпа крестьян обсуждала сплетни на рынке. Сегодняшней главной темой стало разорение богатого рода из ближайшего крупного города. Все сердобольные женщины без устали повторяли: "Ах, бедные дети, бедная госпожа, несчастная молодая госпожа". Лишь один молодой юноша из толпы осмелился задать вопрос: - А в какой публичный дом продали молодую госпожу Ши? Мужчины удивленно посмотрели на худого паренька в изношенных одеждах и дружно расхохотались. - А тебе-то что, малец? Решил воспользоваться ситуацией и поразвлечься с именитой госпожой? Ха-ха-ха! Юноша поднял взгляд на смеющихся. Темно-зеленые глаза впились в шутников, как ядовитые клыки змеи. Мужчины почувствовали неприятный холод на спине. - У тебя нет шансов, парень. Ее забрали публичный дом "Одинокий фонарь". Он далеко отсюда, да и, говорят, ужасно дорогой. - Спасибо, что рассказали, - коротко поблагодарил юноша и ушел. ~~~ Самый крупный город на пути к столице зовется Полночный город, потому что истинная его жизнь начинается только в ночной темноте. Этот город был полон домов разврата, опиумных курилен, дешевых ночных гостиниц и всего того, что в столице было под запретом. Днем же, это был обычный крупный город, где жители сновали туда-сюда по улицам, ездили повозки, живо кричали рыночные торговцы. Молодой человек сидел возле чайной лавки в подобающей позе, вокруг него были разложены картины и изящные каллиграфические полотна со стихотворениями. Он пытался продать хоть что-то из этого уже второй день, но, очевидно, этот город не нуждался в таких изяществах. Желудок снова издал жалобный вой. Художник не ел так давно, что уже и не вспоминал когда именно. Он вообще старался не думать о еде, а постичь дзен. В одном положении он сидел уже несколько часов и чувствовал, как его ноги и спина перестают подчиняться хозяину. Еще бы немного и, возможно, несчастный встретил бы своего отца на том свете. - Здесь нельзя продавать картины. Юноша открыл глаза и уставился на человека, стоящего перед ним. Из-за солнца он не видел лица говорящего и мог только предположить, что это хозяин чайной. - Простите, я сейчас уйду, - покорно сказал юноша, собирая свои работы. - Уходи и побыстрее, - поторопил его хозяин. Бедный художник собрал свои работы, взял свой мешочек с вещами и направился дальше. Это был незнакомый город в дали от его родного дома, здесь у него не было места, чтобы куда-то податься и не было знакомых, к которым можно обратиться. Ему оставалось лишь бесцельно бродить по городу, пока в один момент он не упадет на землю и не умрет от истощения. - Эй, парень! Парень! Остановись, слышишь?! До него не сразу дошло, что обращаются к нему. Только когда грубая мужская рука схватила его за плечо, он остановился. Мужчина средних лет, грубо одернувший его, недовольно нахмурил брови. - Чем я могу вам помочь, дяденька? - спросил юноша слабым голосом. Недовольно хмыкнув на "дяденьке", мужчина нахмурился еще больше и сказал: - Ты тот художник, что пытался продать свои работы возле чайной недавно? Юноша кивнул. - Пойдем со мной. Это могло бы быть смертью. Вдруг продажа картин была запрещена законом в этом городе или какому-то благородному господину не угодили стихи, написанные художником. Впрочем, какая разница, если его все равно ждала смерть. Юноша безропотно и без вопросов следовал за мужчиной. Они шли долго, даже дольше, чем ему хотелось бы. Наконец, когда они пришли к самой окраине города, где росли персиковые сады и стоял небольшой богатый особняк, мужчина заговорил. - Мой господин заинтересовался твоими работами. Когда зайдешь к нему, ничего не говори, пока он сам не заговорит, понял? И не смотри в его глаза слишком долго. Пусть удача поможет тебе. - С этими словами он открыл дверь перед юношей. Убранство дома не кричало о богатстве, даже наоборот, он был скромно обставлен, как будто хозяин не уделял этому месту должного внимания. Стены и пол были ничем не украшены и местами неприбранными, как будто в доме не хватало слуг или вовсе не было. Длинный коридор повел художника прямо к лестнице на второй этаж. Все двери на первом этаже были наглухо закрыты и за ними было безжизненно тихо, поэтому юноша решил сразу подняться на второй этаж. Второй этаж дома был практически точной копией первого с этим длинным узким коридором и множеству дверей с обеих сторон, только в конце коридора ждала не лестница, а единственная приоткрытая дверь. Туда-то юноша и пошел. Комната была просторной и почти пустой: низкий стол на полу, две подушки рядом со столом, небольшой комод возле окна и несколько книг, разбросаных по полу. У окна, оперевшись на комод, сидел человек, который компенсировал бледность дома своей яркостью. Верхние одежды у него были ярко-алыми, с кричащей золотой вышивкой в виде цветов лотоса, нижние одежды были до отвратительного желтые, ярче солнечного света, и ко всему прочему множество украшений висело на этом человеке: яшмовое кольцо, золотые браслеты, подвеска из нефритов, две рубиновые серьги в ушах, женский гребень в длинных светлых волосах. Даже самая распутная женщина самого распутного города не позволила бы себе так безвкусно одеться. Мужчина же, казалось, не замечал пришедшего художника. Он продолжал блаженно смотреть в окно, опираясь на комод локтями. Юноша хотел было подать какой-то знак, но вспомнил, что слуга этого господина наказал ему молчать, пока не спросят. Так в нерешительности он простоял около минуты, пока рука мужчины, тряхнув своими браслетами, не приказала ему сесть. Художник послушно сел перед столом, подогнув под себя ноги. - Цветы безмолвной вишни, упавшие на снег, беды не предвещают, покуда верный мечник, обученный поэзии, хозяйку защищает, - заговорил господин, не отрываясь от окна. - Что скажешь? Написал бы такое стихотворение рядом со своей работой? Отвратительно. Это было отвратительно. Юноша молчал, проглотив все заготовленные фразы. Ему нечего было ответить на этот вопрос. Стих... Отвратителен! Он никогда бы не очернил кисть этим убожеством. Но не мог же он высказать это господину?.. Разодетый поэт повернулся к молчаливому художнику и впился взглядом в его лицо. Глаза их встретились и юноша невольно поежился от пристального взгляда ярких бирюзовых глаз. - Отвечай, когда тебя спрашивают, - потребовал господин. - Я... Юноша смутился и его бросило в жар. Он не хотел и не мог соврать, сказав, что написал бы это, но и отказывать боялся. От волнения его голова запульсировала, ком подкатил к горлу и в глазах появились слезы. - Я не знаю, - тихо прошептал он. - Не знаешь? Что тут можно знать, я же просто спросил тебя да или нет? Ничего знать не нужно, нужно просто ответить написал бы или нет?! Художник был не в силах отвечать, весь мир вокруг него закружился, как безумный. Он молча разрыдался, сжался в комок, обхватив живот руками и упал головой на стол, потеряв сознание. ~~~ Сознание вернулось к нему среди ночи, в маленькой мрачной комнатке без окон. Две тусклые свечи стояли рядом с кроватью, освещая пустые стены комнаты. За стенами слышались разговоры и женский смех, а вместе с ними, казалось, через тонкие бумажные двери просачивались запахи пьянства, раскуренных трубок и разврата. Юноша приподнялся и сел, со лба соскользнула мокрая тряпица. Он не понимал, где очнулся и как попал сюда. Дверь бесшумно открылась и маленькая бабулька с платком на голове уставилась на художника. - О, ты очнулся. Это хорошо. Не успел он и слова ей в ответ сказать, как дверь захлопнулась. Парень предпринял попытку встать, но слабое истощенное тело отказывалось покидать теплую постель. Сдавшись, он снова лег, ожидая возвращения бабушки. Может, он снова уснул, а может, бабушка вернулась слишком быстро. Открыв дверь, она внесла столик с едой и поставила перед юношей. Горячий суп, миска риса - именно то, о чем оголодавший художник мечтал несколько дней. Поблагодарив, он тут де принялся есть, решив оставить все вопросы на потом. Старушка снова ушла, оставив его одного. Закончив трапезу, он вздохнул и еще раз поблагодарил богов за этот дар. Теперь силы вернулись к нему и он смог встать и осмотреться. Окон не было, комната напоминала скорее чулан, чем спальню. По углам стояло несколько коробок и деревянных ящиков, плотно закрытых на замки. Из-под пола доносилось тепло и разговоры, а рядом, в смежной комнате горели свечи, но было очень тихо. Старушка все никак не возвращалась, а сил ждать уже не было. Одевшись и взяв свои вещи, художник приоткрыл дверь и высунулся в коридор, собираясь уйти. В светлом, где зажглись сотни свечей, коридоре, на художника уставились четыре черных глаза. Две девушки, как две капли воды похожие друг на друга, сидели прямо напротив его комнаты и смотрели немигающим взглядом. - Здравствуйте, э... Скажите мне, где я? Синхронно, как будто одна была тенью другой, они поднялись с пола и встали перед ним. - Нань Хэ, Нань Фа! - позвал голос из коридора. Услышав свои имена, близняшки Нань повернулись и побежали на голос, в миг исчезнув за поворотом. Художник опасливо последовал за ними, украдкой выглянув туда, где они исчезли. В комнате было светло и дверь была приоткрыта, было видно одну из близняшек, сидящих на полу. С другой же стороны коридора, юноша заприметил лестницу вниз. Уйти или подождать странных служанок?.. - Зачем ты вышел? Тебе разрешили выходить? От внезапного голоса позади, юноша чуть не подпрыгнул на месте. За спиной стояла сгорбленная старушка, слегка нахмурив морщинистое лицо. - Простите, тетушка, я лишь хотел узнать, куда я попал, - шепотом ответил художник. Старушка ничего не ответила. - Вы не скажете мне? - Господин сам скажет, когда посчитает нужным. Возвращайся в свою комнату и отдыхай. Она пошла дальше, шаркая ногами по полу, и скрылась за той же приоткрытой дверью, что и близняшки до нее. Не успел юноша вернуться в свою каморку, как к нему подбежали обе черноглазые девушки. - Господин хочет видеть тебя, - сказала одна. - Иди за нами, - сказала вторая. Комната господина была ужасающе большой: высокие потолки, два больших круглых окна напротив друг друга, бесконечные ряды книжных шкафов у стен. Казалось, вся эта огромная комната была размером с нижний этаж. В центре, вальяжно раскинувшись на подушках, перед длинным столом сидел сам господин. Одет он был совершенно иначе, но все равно невыносимо ярко. Сегодня его верхние одежды были фиолетовыми, с серебристой вышивкой гор, а нижние черными. Длинные волосы завязаны в тугой пучок, туда же вколот женский гребень с орхидеей. - Вижу, ты набрался сил и уже в состоянии шататься по моим коридорам, - сказал хозяин дома, вынув изо рта длинную курительную трубку. - Спасибо, что приютили, господин... Эм... Господин?.. Юноша понятия не имел, кто этот человек и как его зовут. Он все еще не представлял, в каком месте находится. - Нань Хэ, принеси чай, - приказал хозяин. Девушка за спиной художника встала и бесшумно исчезла. - Нань Фа, дай ему подушку. Вторая из близняшек быстро перебежала в другую часть комнаты и принесла седельную подушку, положив ее напротив своего господина. - Садись, художник. У меня есть для тебя работа. ~~~ Чай в чашах остывал. Через открытые окна в комнату пробивался прохладный ночной воздух, вместе с пьяным смехом людей внизу. Безымянный господин в ярких одеждах продолжал молчать. - Извините, - начал юноша первым, - но я все еще не понимаю, где именно нахожусь. - А на что похоже? Прислушавшись, юноша услышал сквозь женский смех голос: "Ха-ха, господин Чан, вы такой развратник!". Щеки юноши тут же покрылись румянцем. - Не знаю... Похоже на... Увеселительное заведение. Тонкая струя дыма вырвалась изо рта господина вместе с ответом: - Все верно. Немного помолчав, господин продолжил: - Я видел твои картины и твою каллиграфию. Откуда ты приехал, художник? - Из западной провинции, - соврал юноша. - Ложь. Но это не имеет значения. Я хочу, чтобы ты написал картины для моего заведения. Художник ничего не отвечал. - Эротического содержания, в основном, - продолжал хозяин, - но холл я бы предпочел украсить пейзажем нашего прекрасного пруда и портретом моей достопочтенной покойной матушки. - Пейзаж и портрет я сделаю для вас с удовольствием, но остальное... Простите, господин, но рисовать это я не могу. - Предоставлю натурщиков. - Дело не в этом! - Плачу по сотне за картину. У юноши чуть не упал подбородок. Сотня! За такую сумму в провинциальном городе можно купить корову или безбедно прожить месяц. Сотня! Стоит ли столько его репутация? - Будешь жить здесь, есть три раза в день. Если будешь хорошо работать, кто знает, может, получишь особую благодарность. - Вы очень щедры, господин, но дело совсем не в этом. Я никогда не... Не рисовал такое. - Но людей-то ты рисовал и получалось прекрасно. Можешь потренироваться несколько недель, я не против. Никого не стеснит твое проживание тут. Юный художник хотел было ответить решительным отказом, уже наполнил свою грудь воздухом, чтобы громко и четко сказать: "Господин, я никак не могу!", но через открытое окно послышались гневные мужские крики, перебившие разговор. - Что это значит?! Ваш именитый бордель - жалкий притон! Эти шлюхи даже не могут уделить должного внимания своему клиенту! Я отказываюсь платить, отказываюсь! Господин в ярких одеждах повернул голову к окну во внутренний двор. Буйный клиент продолжал кричать, поливая вся и всех всевозможными ругательствами. На красивом лице молодого хозяина появилась гримаса раздражения. - Господин?.. - шепотом спросила одна из девушек служанок. - Иди за мной, - приказал господин, поднимаясь. Увидев его в полный рост, юноша понял, почему потолки в этом здании были столь высоки. Будь они нормального размера, голова хозяина проделал бы дыру в них. Хозяин, художник и две служанки спустились с самого высокого этажа на первый, миновали широкий холл и вышли во двор. Под лунным небом, рядом с глубоким прудом, мужчина, напившийся до ужаса, поносил вся и всех. - Дайте мне свою самую дорогую шлюху, возместите мой ущерб! Я был оскорблен, я требую!.. Увидев вышедших, он замолк, присматриваясь. - Позвольте узнать, дорогой клиент, что вас так огорчило? - спросил господин самым дружелюбным голосом. Мужчина указал пальцем на несколько девушек, стоящих поодаль, и со всей серьезностью сказал: - Они отказались исполнять мои просьбы! Я заплатил за них! Я требую позвать хозяйку! - Я хозяин. - Ну, раз так, то накажите этих девок! И я... Я не буду платить за них. Хозяин лишь бросил взгляд на девушек и снова повернулся к недовольному посетителю. - Кто это такой? Я его здесь раньше не видел, - сказал он шепотом, обратившись к своим служанкам. - Торговец с северной провинции, днем привез шелка и камни, вечером остался выпить, - доложила одна. - Всего лишь торговец, - процедил хозяин. Лицо его моментально переменилось, дружелюбие перешло к неприкрытому презрению. Человек был слишком мелким, чтобы он имел с ним дело. - Пусть парни вышвырнут эту козявку обратно в его провинцию. С этими словами господин махнул длинными полами своих одежд и развернулся прочь. - "Одинокий фонарь" - жалкий вонючий клоповник! Все должны знать, как здесь обращаются с посетителем! И это самый дорогой бордель развратной столицы?! Никто не ответил на эти издевки. Хозяин борделя невозмутимо шел в свои покои, но художник вдруг замер на середине шага, услышав эти слова. "Одинокий фонарь"?.. ~~~ - Вообще-то, "Одинокий фонарь" - старое название, еще с тех пор, когда здесь была гостиница. Сейчас все называют это место "Дом удовольствий господина Эр", но мы, между собой, называем его "одинокий дом". Совместили названия, так сказать. Хе-хе-хе. Ранним утром здесь было пусто и очень тихо - ночные работники отсыпались. Только слуги бесшумно сновали туда-сюда, убирая остатки вчерашнего веселья и готовясь к сегодняшней ночи. На кухне художник завтракал вместе с прислугой, заодно и задавая, наконец, интересующие его вопросы. - Правда ли, что несколько месяцев назад вам продали молодую госпожу из знатного рода? - осторожно спросил он. Старик призадумался. Бабулька, та самая, что приносила еду художнику, приоткрыла один глаз и посмотрела на паренька с интересом, но ничего не ответила. Нань Хэ и Нань Фа, так же сидящие за столом, не сказали ни слова за завтраком. - Не припомню, - сказал старик. - Много кого купили за это время. Кто ж знает, кто из них знатная, а кто нет? Все красавицы, хозяин других не купит. - Да-да, господин Эр очень разборчив в девушках, - подтвердили за другим столом. - И в юношах, - поддержали за третьим. Все глаза покосились на художника. - Что? - спросил он непонимающе. - Почему вы так на меня смотрите? - Ешь, ешь, а то еда остынет, - сказал старик. - А, знатная девушка, - раздался хриплый голос старухи, - припоминаю. Госпожа Фей Ши. Хм... Да, точно, припоминаю. Юноша вдруг встрепенулся и в глазах у него загорелся огонек. От старухи это не укрылось, но проницательная женщина ничего не сказала вслух. ~~~ - Я буду писать картины для вас! Решительности в этих словах было так много, что господин Эр, лежащий на кровати, даже проснулся. Сонное лицо от удивления вытянулось. Во-первых, он был крайне озадачен тем, что в его покои ворвались без приглашения, да еще в такую рань. Во-вторых, он никак не ожидал, что его предложение примут так скоро. - Рад слышать, - хриплым голосом ответил он. - Хочу приступить прямо сейчас! - художник упал в поклоне, громко стукнувшись лбом о пол. - Позвольте начать с пейзажа пруда! - Нань Ха, Нань Фэ... Кто-нибудь! Дайте ему кисти и бумагу, пусть он заткнется. Хозяин перевернулся на другой бок, предоставляя возможность любоваться его спиной и длинными волосами. - Покорнейше благодарю! - крикнул юноша от души. - Умолкни, ради всего святого, - пробурчал хозяин. Еще раз отбив земной поклон спине господина Эр, юноша закрыл за собой дверь и удалился в сад. Несмотря на то, что размер заказанного полотна был велик, картина была написана быстро. Вставая с расветом и ложась поздней ночью, художник три дня усердно работал над пейзажем внутреннего двора, чтобы как можно скорее закончить первую работу. Наконец, ночью третьего дня он понес готовую картину заказчику, снова явившись без предупреждения. У дверей, как статуи, сидели близняшки Нань. Каждая, словно каменная львица, охраняла вход к своему хозяину строже, чем в святилище. - - Нельзя, - сказала Хэ, сидящая слева. - Я принес картину. - Нельзя, - повторила Фа слова сестры. - Хозяин занят. - Пусть заходит, - раздался голос из глубин комнаты. В комнате стояла тяжелая дымовая завеса. Удушливый запах благовоний смешивался с запахом табака и женских духов. Находится в комнате было практически невозможно. Хозяин сидел на своем привычном месте, за длинным низким столом. Свечей горело мало, в комнате царил полумрак. Несколько разодетых женщин сидели возле господина Эр, прижимаясь к его рукам и спине. - О, это художник, который будет писать наши портреты? - спросила одна из них, массируя руку своему начальнику. - Да, - коротко ответил мужчина. - Можно нам посмотреть его картины, Эр-су? - спросила другая, за спиной. [су - уважительный суффикс при обращении к старшему брату] - За этим он здесь. Показывай, мастер. Юноша развернул полотно на полу перед господином и его женщинами. Все они внимательно впились взглядом в картину, храня молчание. - Куда повесите, господин? - спросила третья женщина. - Пускай он допишет там ваши стихи, господин, - сказала первая, массирующая руку, - разве не прекрасно они впишутся сюда? - Сэ Гун, глупая! Хозяин не любит каллиграфию на картинах! - возразила третья. Сэ Гун обиделась и надула красные глянцевые губки, как ребенок. - Почему же, было бы красиво, - сказал господин Эр. Женщина за спиной обвила руки вокруг шеи хозяина и мягко промурлыкала: - Эр-су, а когда же он начнет писать картины с нами? Мужчина повернул лицо, оказавшись к женщине нос к носу. Женщина, хоть и была очень красива, выглядела куда старше начальника. Они смотрели в глаза друг друга с минуту, мягко улыбаясь. Затем господин повернулся к художнику. - Что скажешь, мастер? Когда готов приступить? С алеющими от смущения щеками, юноша сглотнул ком в горле и сказал: - Можем попробовать сейчас... Если хотите... Две молоденькие девушки заметно оживились. Сэ Гун, сидевшая по левую руку и вторая, сидящая по правую, одновременно посмотрели на хозяина. - Хотите? - спросил он. - Хотим! - Разрешите, господин? Господин Эр поднес ко рту трубку и затянулся. После недолгой паузы и вдоха он сказал: - Приступай, мастер. Картина, что писал художник той ночью, была непростительна для него. Никогда в жизни, даже в самых грязных фантазиях, он думал, что будет творить такое! Две девушки, нагие до пояса, целовали друг друга, поглядывая на смотрящего с лукавством - такая вышла картина. Хозяин, на удивление, был очень доволен работой. Красивыми каллиграфичными буквами он приказал написать имена девушек - Сэ Гун и Сяо Пэн. Художник беспрекословно подчинился, аккуратно выведя кистью два коротких имени. На следующий же день, когда чернила полностью высохли, полотно было помещено на второй этаж, где находились комнаты девушек. Сэ Гун и Сяо Пэн, как две довольные кошки, целыми днями мурчали всем, что на этой картине изображены они. Следующей ночью господин Эр снова позвал его к себе и приказал взять все для рисования. Художник, тяжело вздохнув, все же повиновался. В этот раз хозяин Одинокого дома сидел один. Сегодня он предстал в изумрудно-зеленых одеждах. - Скажи, мастер, почему мой бордель самый дорогой в городе? Художник был скромен и хорошо воспитан, поэтому ему рот сдержал выкрик "да откуда ж мне знать?!". Вместо этого он, подавляя все эмоции, пошел на лесть: - Потому что у него самый мудрый хозяин, умело распоряжающийся ресурсами и выбирающий лучших девушек? Дым застрял в горле господина Эр после этих слов. Он закашлялся и громко рассмеялся, просыпав пепел из трубки на пол. - Какая низость! Какая плохая лесть! Аха-ха! - Тонкими пальцами он вытер слезы, проступившие из глаз. - Насмешил так насмешил! Ох... - Больше вариантов нет, - ответил художник. - Что же, сейчас узнаешь. За спиной юноши открылась дверь. Двое молодых мужчин, на вид не старше двадцати, вошли внутрь. - Мой бордель так популярен и богат, потому что в нем содержаться не только девушки, - пояснил господин Эр. Мужчины подошли к хозяину и каждый поцеловал его в губы. Затем они оба сели между ним и художником на пол. - Сегодня ты будешь рисовать Пэй Ло и Сань Мина. - Рад встрече, - сказал Пэй Ло, слегка поклонившись. - Приятно с вами познакомиться, - поклонился Сань Мин. - Приступайте, - приказал хозяин. Мужчины, повернувшись друг к другу, начали раздеваться. Затем они обнялись и один повалил другого на пол, прижав поцелуем. - Нет, нет! Нет-нет-нет! Не могу! Художник подскочил, бросив кисти на пол. - Я не могу, не могу! Это слишком... Я!.. - Какая резкая перемена настроения. Вчерашняя картина вышла отлично. Задыхаясь от волнения, смущения и страха, юноша упал на пол в почтительном поклоне и закричал: - Я не могу рисовать такое для вас, господин! Пожалуйста, простите, не заставляйте меня! - Тц, - раздалось в комнате. Господин Эр был явно недоволен сим развитием вечера. - Я думал, что смогу, но это... Это выше моих сил. Прошу, скажите... Что другое я могу сделать, чтобы выкупить свою сестру? ~~~ Сверху послышался удар, как будто что-то тяжелое рухнуло на пол. Нань Хэ подняла голову, прислушиваясь. - Это в спальне Эр-су? - спросила светловолосая девушка за столом. Старшая из близнецов отложила гребень в сторону и отошла от госпожи. - Простите, госпожа Ши, я должна идти. Закончите свой сбор самостоятельно? ~~~ - Ты, мелочь! Да как ты смеешь?! От сильного удара из носа юноши пошла кровь. Он лежал на полу, борясь с головокружением от столкновения со стеной. - Никто, кто попал сюда, отсюда не уйдет! Как ты смеешь говорить мне такое?! Как ты?!. - Господин, он же не знал! - Не злитесь, господин! Оба молодых человека повисли на руках хозяина, пытаясь удержать его от дальнейшего буйства. Но хрупкие юноши не могли удержать рассвирепевшего великана. Он поднял вверх правую руку и Сань Мин, держащий ее, беспомощно повис в воздухе. - Хэ-сянь, Фа-сянь! - жалобно позвал Пэй Ло. - Помогите же, кто-нибудь! Хозяин опять разозлился. [сянь - уменьшительно-ласкательный суффикс] Девушки примчались на зов, запыхавшиеся от быстрого бега по лестнице. Они обе повисли на хозяине, как дети. Вместе с двумя висящими на руках парнями это походило на какой-то цирк. Но этим все не ограничилось. Чем сильнее просили хозяина остановиться и прекратить, тем сильнее он впадал в буйство и вскоре, казалось, на четвертый этаж сбежался весь Одинокий дом. - Какого черта вы здесь столпились?! Кто будет работать? Живо вниз, клиенты ждут! Толпа людей, облепившая господина, жалобно причитала: "но хозяин", однако, он был неумолим, заставив большую часть людей отправится работать. - Це ты так рассвирепел, Эр-эр? - спросил мужской голос с сильным акцентом. - По-су, уведи художника, - сказала Нань Хэ, все еще висевшая на хозяине. - Да! - крикнул господин. - Уведи и запри его в комнате! Этот чертов благовоспитанный засранец вернет мне каждую потраченную на него секунду времени. Теперь он - моя собственность. Сильные руки подняли полубессознательного юношу и унесли в его маленькую комнатушку. Он не видел, кто принес его сюда и уложил на кровать. - Це же ты набедокурил, малой? ~~~ После этого инцидента парень пролежал несколько дней с головной болью, а когда оправился, выяснил, что покидать комнату ему запрещено, пока "хозяин не остынет". Так и не поняв, что именно привело господина Эр в такое неистовство, юноша все же не осмелился попадаться ему на глаза. Около недели он провел в своей комнате, не выходя на белый свет. Кормили его хорошо, даже слишком хорошо, особенно для человека, которого чуть не убил хозяин. Да и вообще жаловаться было не на что, кроме отсутствия окон в комнате и, конечно же, принудительного здесь содержания. На седьмой день пребывания в одиночестве, он услышал, что господин не то приболел, не то отъехал по делам. В любом случае, это был редчайший шанс сбежать из заточения. Собрав скромные пожитки, он нацелился покинуть дом утром, пока большая часть жителей спала. Бесшумно пройдя до первого этажа, он дошел до выхода и дернул дверь, но, как и ожидалось, днем все было заперто на замок. Не сдавшись, он вышел во внутренний двор в поисках лазейки. Забор был не таким уж высоким и, если бы ему удалось встать на ящик или найти лестницу, он легко перелез бы через него. "Если я сейчас перелезу и уйду, то уже никогда не увижу свою сестру". Парень замер, поднял голову в небо и посмотрел на крыши домов, видных за забором Одинокого фонаря. "А если останусь, то что мне делать?" - О, господин художник! Отважились выйти на свет божий? Резко бросив свои вещи в кусты, юноша повернулся и уставился на старика, подошедшего за спину. - А... Да. Не в силах сидеть больше без свежего воздуха. - Так вышли бы раньше, чего ждали-то? Старик взял мешок, который тащил на кухню, и продолжил идти. - Мне, вроде как, было запрещено выходить из комнаты. - Хозяин уже давно все забыл, он долго не злится. Но разумно было выйти сегодня, когда он уехал. Ладненько, не буду мешать. Он снова остался в одиночестве. Простояв еще несколько минут в нерешительности, юноша решил, что убежать он сможет и завтра. ~~~ Ни завтра, ни послезавтра, ни весь следующий месяц он не убегал. И не потому, что не мог или боялся. Решил действовать иначе, быть осмотрительнее и умнее. Слушая разговоры жителей, он точно выяснил, что его сестра находится здесь, только никак не мог понять, на каком этаже и в качестве кого - шлюхи или чьей-то служанки. Он начал рисовать снова. Сначала, по своей инициативе нарисовал несколько пристойных портретов жильцов, среди них и ту взрослую женщину, которая была тогда в комнате господина. Потом, когда эти работы дошли до хозяина, он все же соблаговолил позвать художника к себе и приказал ему нарисовать еще несколько человек в этой же манере. Спустя еще несколько недель, все вернулось на путь разврата. Из-под кисти художника почти каждую ночь выходили извращенные наброски, с двумя, иногда тремя голыми людьми на них. Все это происходило в комнате хозяина, но никогда он не принимал участие и вообще смотрел довольно холодно и на женщин и на мужчин. Нарисовав ласки троих девушек, затем соитие мужчины и женщины и, под конец, страсть двух женщин и мужчины, художник растерял остатки своей непорочности. Теперь его щеки не краснели при виде голых тел, сердце не билось от волнения и руки не тряслись над холстом. Настал тот день, когда хозяин вновь приказал нарисовать мужчин, продающихся любви друг с другом. Художник согласился, в этот раз ему уже было все равно и, казалось, ниже в этой жизни он уже не упадет. Мужчины пришли другие, прошлые сегодня были заняты с клиентами. Один был высокий и взрослый, другой моложе и ниже. - Начинайте, - привычным тоном сказал господин, закурив трубку. Предаваясь страсти, молодой мужчина все время пытался завлечь к себе то своего господина, то художника. А взрослый, наоборот, слишком молчаливо делал свое дело, заставляя партнера изгибаться в экстазе и умоляющим голосом повторять: "Ах, господин Эр, господин Эр, идите ко мне". Художник думал, что его уже невозможно вогнать в краску, но от этих бесстыдных речей он снова покраснел, как спелый томат. - Сянь-сянь, ты бесстыдник, - игриво сказал господин, - не мучай бедного мастера. Не видишь разве, как тяжело ему на это смотреть? - Тогда пусть он присоединяется, если хочет. Вы же не против? - Мне безразлично. - Ах, хозяин, ваша холодность так возбуждает меня. Не в силах больше это терпеть, художник закашлял в кулак. Сянь-сянь повернулся и посмотрел на него, жадно улыбнувшись. - Думаю, мне достаточно увиденного. Я могу продолжить у себя в комнате? - Ну, не уходи, господин художник, я ведь уже почти... Дождавшись, пока господин Эр махнет рукой в знак одобрения, он схватил работу и выбежал прочь из комнаты. Развратное творение было размещено на третьем этаже, где жили мужчины. Художник никогда не заходил в эту часть дома, и когда вешали картину, оказался там впервые. Мужчин от совсем юных до зрелых было едва ли меньше женщин и все они были, как и хозяин, пестро и ярко разодеты. Время уходило, а художник все никак не решался заговорить насчет своей сестры. Картины разнообразного содержания уже наполнили коридоры всех этажей. На первом были благопристойные портреты женщин в красивых одеждах, на втором эти же женщины были уже куда более откровенно нарисованы, в различных откровенных позах, с мужчинами и друг с другом; третий этаж наполнили картины с одними мужчинами. На четвертом этаже, где проживал сам хозяин, художник и две его ближайшие служанки, картин не было совсем. Кто знает, сколько еще времени юноша потратил бы впустую, не решаясь действовать. Однако, в один неожиданный день, судьба предложила ему интересную возможность. Однажды ночью, уже ближе к утренним часам, разразился скандал на третьем этаже. Это была редкость, обычно этот этаж был самым тихим из всех. Скандал разошелся настолько, что хозяину пришлось прервать рисование и спустится вниз. Художник же, испытав любопытство, пошел следом. - Что происходит? - спросил господин Эр, когда они вошли в богатую комнату, одну из самых больших на этаже. - Этот! Этот паршивый иностранец посмел отказать мне и... И ударил меня! - закричал седоватый мужчина, указывая пальцем на моложавого человека напротив. Виновник скандала, совершенно своей вины не признавая, сидел на роскошной мягкой кровати, скрестив ноги. Выглядел он очень ухоженным и привлекательным: золотистые курчавые волосы, карие глаза, мускулистое тело в легком желтом халате. - По, это правда? - спросил господин. - Я сказал старику, цеб проваливал прочь, - честно признал он с сильным акцентом. - И тебе скажу, це проваливать можешь, я старика обслуживать не буду, я буду Его ждать! И По, ни капли не раскаиваясь, отвернул от них лицо. - Господин, прошу, выберите любого другого человека бесплатно, - вежливо сказал хозяин. - Я хотел этого. - Понимаю, господин, понимаю, но вынужден отказать, так как этому сегодня придется понести наказание за свое поведение. Прошу, выберите другого. Седоватый мужчина глянул на хозяина из-под бровей, нахмурившись. Немного времени ему понадобилось, чтобы найти ответ: - Тогда я выбираю вас. Хохот разразился на все четыре этажа. Хозяин смеялся так, что дрожали стены и потолок. По непонятным для юного художника причинам, все работники, стоявшие в коридоре, потемнели в лицах. - Как нахально! До чего же нахально! - сквозь смех сказал хозяин. - Такой наглости никто не говорил мне последние десять лет! Он смеялся так, что схватился за живот, согнувшись пополам. - У господина опять приступ? - раздались беспокойные голоса. - Уведите его наверх. Юноши попытались взять его под руки и отвести к лестнице, но он вырвался и пошел сам, не переставая издавать жуткий хохот. Очевидно, рисование на сегодня было окончено, поэтому художник спустился вниз, во внутренний двор. Там его и нашел тот седоватый мужчина с третьего этажа. - Молодой господин Ши? Молодой господин Ши! Парень повернулся. Он уже и забыл, когда его последний раз называли по имени. - Я узнал вас, молодой господин. Я знал вашего отца. Мо не мог вспомнить лицо этого человека, как бы ни старался. Мужчина представился И Сунлу и предложил поговорить наедине. Впервые за много месяцев Мо Ши покинул дом удовольствий господина Эр и вышел на улицу. Ночью было куда оживленнее, чем днем, все заведения работали и множество горящих фонарей у вывесок слепили глаза. Остановились они в скромном (по меркам этого города) ночном кафе. Немного выпив, молодой господин Мо стал очень разговорчивым, выложив всю свою историю, начиная с разорения семьи по сей день. Мужчина выслушивал молча, иногда кивая головой. - Господин Мо, я могу помочь тебе и твоей сестре, - сказал наконец господин. - Правда? - Да, но и тебе придется помочь мне. Я знаю, что господин Эр ведет нечистые дела с покупкой людей. Если бы только ты смог достать доказательства из его бухгалтерских книг. Они должны быть где-то в его комнате. - Но... Он никогда не пускал меня туда одного. Он же всегда... Ну... Всегда там. - Попробуй дождаться, пока он уснет. - Как же я останусь там так долго? - Не знаю, не знаю. Соблазни его. От удивления художник даже протрезвел, широко открыв глаза. - Что такого? Все знают, что он спит с мужчинами, как с женщинами. Именно так он и получил свое поместье, так чего ж тут скрывать! Господин И Сунлу выпил еще чарку и решил рассказать все, что знает: - Лет двадцать пять назад в одном дешевом борделе одна из шлюх родила мальчика. После этого ребенка должны были отдать в приют, но мать выкупила его за накопленные деньги и оставила жить при борделе. Мальчика все время переодевали в девочку и, говорят, с двенадцати лет он обслуживал некоторых клиентов. Но потом мальчик становился все старше и рос все выше - в публичном доме уже не могли скрыть факт того, что он мужчина. Однако, он был очень умел, невероятно красив лицом и изящен, так что к пятнадцати годам его выкупил богатый господин Ля Хуан, хозяин отеля Одинокий Фонарь. Через год хозяин умер от остановки сердца, во время... Кхм... Соития с этим юношей. И, поскольку наследников у старика не было, все досталось его юному любовнику, известному теперь, как господин Эр. Ну, дальше, я думаю, ты уже знаешь. Отель превратился в бордель и очень скоро дело пошло в гору, и место стало самым популярным и самым богатым в городе, а может, в стране. Молодой господин пьяно кивал головой, слушая разговор. История печальная, но очень интересная. Заслушавшись, он и забыл, что ему сказали сделать. - Я буду здесь еще два месяца, - сказал И Сунлу, - принеси мне его подпольную бухгалтерскую книгу и тогда я смогу помочь тебе и твоей сестре сбежать. ~~~ Когда художник поднялся на четвертый этаж, собираясь тихо пробраться к себе в комнату, но услышал крики из господской спальни. - Ты, гадкий старикашка, уже давно не приносишь денег, от тебя одни расходы! Забудь о том богатее, который к тебе захаживал, его уже несколько месяцев нет в городе! Как ты посмел отказаться от работы?! - Сказал же, не буду я этих мерзких стариков обслуживать. Он сказал, це вернется и я ждать буду. - О боги, да за что мне это?! - закричал господин Эр. Послышался хлесткий звук пощечины, а затем удар. Не прошло и секунды - раздались еще удары. Началась драка или же кого-то попросту избивают - художник не знал и выяснять боялся. Он прошел в свою комнату и закрылся там, дожидаясь утра. На следующий день весь дом погрузился во мрак. Говорили, что хозяин заболел. Ночью шумел только первый этаж, остальные старались вести себя как можно тише. На четвертом этаже царила мертвая тишина, о рисовании и речь быть не могло. "Принеси книгу". "Соблазни его и забери книгу". На третий день неизвестной болезни господина, художнику удалось пройти в комнату. Хозяин лежал под одеялом, но был в сознании и больным совсем не выглядел. Нань Хэ и Нань Фа сидели чуть поодаль от него. - Господин... Вы давно не зовете меня рисовать и... - Да уж. - И я решил зайти справиться о вашем здоровье. - Да уж. Гнетущая тишина повисла в комнате. - Пора бы вставать, да? Он поднялся, светлые волосы волнами упали на голую спину. Девушки тут же поднялись и принесли ему желто-красные одежды. Позже он отослал их, оставшись наедине с художником. - Что бы вы хотели нарисовать сегодня, мастер? Кого позвать? - Сегодня я хотел бы нарисовать вас. С губ господина сорвалось лишь тихое "о". Однако, он не сказал ничего против. - Вы очень красивы, господин. Я хотел бы запечатлеть эту красоту на одной из своих картин. - Лестно, лестно. Если такого ваше желание, я не буду противиться. Восхваляя красоту господина, юноша совсем не врал и не льстил. Он действительно считал его божественно красивым и уже давно тайно делал некоторые наброски в своей комнате. Господин вальяжно сидел у окна, раскуривая табак, пока кисть художника плясала по холсту в тишине полуночи. Закончив один набросок, художник набрался смелости спросить: - Господин не желает раздеться? Хозяин слегка наклонил голову в бок, медля с ответом. - А мастеру это нужно? - спросил он. - Мастер был бы счастлив. Исполняющий любую прихоть художника, господин снял с себя верхние и нижние одежды и даже распустил волосы. Сердце юноши, пережившее уже так много бесстыдства, вновь отчаянно забилось и щеки налились кровью. - Я смущаю мастера? - с улыбкой спросил Хозяин. - Нет. Совсем нет. Я... Вдохнув и выдохнув несколько раз, он взял себя в руки и отложил кисть в сторону. Господин удивился. - Я бы хотел, если вы позволите. Я бы хотел приблизиться. - Прошу мастера не отказывать себе в желаниях. Юноша приблизился к господину, впервые так близко оказавшись к его лицу. Бирюзовые глаза были бездонными, как два чистейших колодца воды. Сухие дрожащие губы художника прикоснулись к мягким и горячим губам его натурщика. Все стремительно превратилось в бессознательную бурю эмоций. Наслаждение, наполняло тело и выплескивалось через край. Следы глубоких поцелуев оставались на нежной бледной кожи. Ночь тянулась одновременно миллиард безумных минут и одно короткое мгновенье. Все будто растворилось в этих удушливых запахах, в смехе с нижних этажей, в темноте за окном. Рассвет наступил быстрее, чем этого хотелось бы. Господин Эр спал и во сне его лицо было спокойным и нежным: разгладились хмурые брови, пропало напряжение на лице. Мо так и не уснул за всю ночь. Последние несколько часов он лежал и смотрел на это мирное, расслабленное лицо. И все же, он помнил, зачем пришел сюда. Книга была тяжелой, в коричневом кожаном переплете. Он долго не решался ее брать, но все, после долгих часов бессонных терзаний, забрал ее, пока господин был в постели. Одевшись, он спустился на первый этаж и направился к двери. Господин И сказал ему название гостиницы, в которой остановился. - Куда ты идешь? - раздался голос позади. Он обернулся. Нань Хэ стояла в дверях. - Где ты это взял? - спросила она, указав на книгу. - Я... Просто хотел пройтись. - Где ты взял книгу господина? Он разрешил тебе трогать ее? - Слушай, Нань Хэ я могу помочь тебе и твоей сестре стать свободными. Хочешь? - Мы свободны. - Что за чушь, ты ведь служанка в публичном доме! За спиной сестры показалась сонная Нань Фа. - Мы свободны! - яростнее повторила старшая. - И мы никуда не уйдем! Отдай мне книгу! - Мастер, отдай книгу господина, - жалобно попросила Нань Фа. Девушки почти рыдали и Мо почти рыдал вместе с ними. - Пусть идет, - раздался голос сверху. Господин Эр выглянул из окна наверху, свесив руку и длинные локоны волос. - Пусть идет и несет эту книгу, кто бы ее не просил, - он небрежно махнул рукой. - Пусть забирают хоть все мои книги и все письма - они ничего мне не сделают. ~~~ Книгу он не отнес. И решение это было абсолютно верным. У господина Эр не было никаких незаконных продаж и покупок. Пожалуй, невиннее его заведения был только храм божий. - Мо Ши, значит?.. Брат Фей-сянь. Сказал бы сразу. Нань Хэ, Нань Фа, позовите госпожу Ши! Господин Эр после случая с книгой, вопреки всем ожиданиям, был в отличном настроении. Сегодня он оделся в индигово-синие одежды и улыбка его освещала комнату ярче луны. Сестра выглядела почти так, как запомнил ее господин Мо. Светловолосая, стройная девушка с тонкими чертами лица. В последний день перед расставанием она была вся в слезах и печали, сейчас же - излучала довольство и счастье. - Фей-сянь! - радостно крикнул Мо, бросаясь в объятья сестры. - Мо-су! - крикнула сестра, но вместо объятия подарила брату крепкого подзатыльника. - Ай-яй-яй! - Ты ужасен! Ты действительно творил все те вещи, что я слышала? Попытался украсть книгу Эр-су, довел бедного господина до припадка? Тебе не стыдно?! Совсем не такого приема он ожидал. - Еще и пытался выкрасть меня отсюда без моего желания! Ты ужасен, старший братец! Господин Мо просто обомлел. Даже не было слов возражения в ответ. Смех господина Эр разрушил конфликтную атмосферу в комнате. - Ладно вам, хватит ссориться! - примирительно сказал он. - Сегодня отметим воссоединение семьи со всеми. Я специально закрыл дом для посетителей на эту ночь. В общей зале собрались все жители Одинокого дома, как служанки, так и лучшие из лучших. Даже По, под чьим глазом еще не сошел синяк, уже как ни в чем не бывало сидел за столом в ожидании ужина. - Давайте поднимем тост за хозяина! - предложил старик, когда они все ужинали в зале. - Долгих лет жизни хозяину! - подхватили мужчины. - Пусть этот дом стоит века! - сказали женщины. Господин Эр поднял свою чарку, воцарилась уважительная тишина. Выждав, он заговорил: - Тот, кто единожды попал в Дом удовольствий господина Эр никогда не покидает его... - Потому что не хочет уходить! - дружно поддержали все. Когда вино было выпито и блюда съедены, большинство людей отправилось спать. В зале остались лишь хозяин, художник и неутомимый По. В выходные ворота постучали. - Простите, но сегодня мы закрыты, - крикнул хозяин. - Знаю, знаю, мне очень жаль, - раздалось за воротами. - Я только что вернулся в город, хотя обещал приехать гораздо раньше. Услышав знакомый голос с легким акцентом, По подскочил и бросился к воротам. Прыгнув на шею к мужчине в костюме, он завопил: - Вииииктооор!