Шаг через гордость

      Громкий хлопок дверью. С тихой злобой запираю замок. Сволочь серая. Ненавижу. Презираю! Да как он посмел так высказываться в Мой адрес?! Как он посмел в принципе сказать что-то против Меня?       Я не замечаю того, как уже сижу на полу, прислонившись спиной к двери. Из-за пелены накипевших эмоций не могу разобрать, что ощущаю сейчас на самом деле. Странные дела. Странная ситуация. Да и люди по своей природе все поголовно странные. Странные и глупые, как дети. А самым большим ребёнком среди них наверняка является Куромаку. С каких пор он вообще начал так активно проявлять свою деятельность в сторону других? С каких пор он стал таким наглым? Я ведь даже не помню, с чего начался весь этот сыр-бор. Тот, кто говорит, что слова не имеют веса, глубоко заблуждается. Каждое предложение, каждое слово, в конце концов, каждый звук в этом слове больно бьёт по голове. Складывается такое ощущение, будто ты вышел проигравшим из драки. Но только вот синяков на теле нет совсем. А на душе нехорошо как-то, тяжело, как те же люди говорят. Мне повезло с тем, что сейчас эта комната была не занята. С тех пор, как мы все обосновались в новой квартире, было крайне отвратительно сосуществовать с другими. Что бы кто ни говорил, а стены всё слышат. Они, как немые свидетели всех деяний живущих в них людей, просто обязаны слушать. Они просто обязаны запоминать. Быть может оттого на этих стенах так много трещин? Они были возведены так давно, что уже не выдерживают нового притока чужих тяжёлых слов. Они не выдерживают этого давления, и давят на людей. Давят на меня. Вот я и не выдержал. Я никогда не любил признавать своих ошибок. Да и сейчас не люблю. Неправильно. Сейчас — особенно. Я до сих пор не уверен, стоило ли мне тогда говорить большинство вещей в его адрес. Он действительно не виноват в том, что произошло. Он действительно не хотел чего-то плохого. Однако что? Правильно. Я снова перегнул палку. Вместо того, чтобы нормально разобраться в том, кто конкретно пересыпал соль в сахар, начал рубить с плеча. И первой головой, что «полетела прочь» — голова Куромаку. Странно осознавать всё это лишь сейчас, когда я сижу здесь, за дверью холодной комнаты. Не кстати о комнате… Здесь действительно пусто. Настолько, что, казалось, даже мысли в голове отражаются эхом. Ничего и никого, кроме одиноко лежащего у окна матраса. Это небольшое помещение принадлежит мне. Здесь никогда никого не будет. Не позволю зайти. Даже если здесь и смотреть-то не на что. Иная атмосфера. Стены этого помещения не слышали моих слов. Они видели. Они прятали. Они прячут сейчас. Но так ли это мне нужно? В конце концов, я не какой-то там трус, и вполне могу постоять за себя!       Но это бессмысленно. Бессмысленно драться с врагом, которого ты не можешь ударить. Да что там ударить! Увидеть! Вот и остаётся сидеть в холоде, пока пожар не погаснет сам собой. Я никогда не тушил это слезами или чем-то, чем обычно приглушают обиду. Может поэтому эти обиды снова разгораются? Угли всё ещё теплы. Одна искра, и — бум! Снова жар. Такими темпами от меня ничего не останется. Я буду заживо сожжён собственной агрессией и злобой. Я превращусь в сухой пепел, что никогда не принесёт какой-то пользы. Может, Куромаку был прав? Может, проблема действительно таится где-то во мне? Может, я действительно… зло? Закрываю глаза. Вслушиваюсь в тишину. Нет. Это не так. Если бы я был злом, на вряд ли я сейчас признал бы свои ошибки. На вряд ли я стал бы заниматься самоанализом, размышлять, что и где я сделал не так. Значит я всё-таки что-то сделал не так. Что-то неправильно сказал, совершил неправильный жест, повысил голос не в нужном месте, да всё, что угодно! Всего один этот просчёт выбил меня из колеи. Он заставил меня отступить назад. Где же я так ошибся, чтобы упустить ситуацию из-под своего контроля? Или же ситуация никогда не была мною контролируема, а я просто имел некую иллюзию вседозволенности? Нет. Чего-чего, а вот вседозволенности я никогда не ощущал. Я никогда не думал о том, что мои деяния сойдут мне с рук. Ни в коем случае! При худших обстоятельствах, я бы стал похожим на Вару. Этот мелкий кусок дерьма явно не имеет личных границ. Но сейчас не о нём вообще. Сейчас… Да я даже не знаю о чём. О Куро? Обо мне? О нашей с ним ссоре? Мысли очень плотно перемешались меж собой, составляя один огромный, густой ком из тяжести, что снова и снова заставляет виновато опускать глаза в пол. Стоит ли мне? Да. Непременно стоит. Но стоит ли идти сейчас? Стоит ли мне лишний раз напоминать о том, что произошло? Не буду ли я ещё более виноват в таком случае? Так непривычно задумываться о таких вещах. Но, как говорится, всё бывает в первый раз. Стоит взять себя в руки. Сглотнуть ком. Встать. Нужно просто приказать себе сделать это. И я сделаю. Ноги сами повели куда-то за пределы холодной пустой комнаты. Взгляд медленно блуждает по треснутым стенам коридора. Здесь темно. Не удивительно — нам же ещё не провели электричество. Ещё долгое время придётся пробираться среди ночи наощупь, стараясь не разбить нос по дороге.       Медленно перевожу взгляд на окно, на мгновение остановившись. Может, всё же вернуться в комнату, где переждать, пока пожар окончательно не утихнет?.. Нет. Я решился. И это значит, что я доведу дело до конца. Даже если и буду выглядеть как полный идиот. Глубокий вдох. Я уверенно постучал в дверь чужой комнаты. — Куромаку. Это я. Мне нужно поговорить.       Самая сложная, почти неконтролируемая сила — сила воли. Я должен выстоять. Я должен… — Чего тебе? — слышится знакомый голос из-за двери. Кажется, он не собирается просто так открывать. …переступить наконец через себя. — Я пришёл извиниться перед тобой. Мне… правда жаль. Я незаслуженно накричал на тебя.

Точка невозврата пройдена.

Назад пути нет.