treasure

В коллекции Йогурта есть вещи дороже и прекраснее самых редких камней и самых древних статуй. Когда Сирень заходит в покои к своему господину, солнце накрывает все комнаты замка мягкими оранжевыми лучами, а на усталое небо надвигаются караваны длинных фиолетовых облаков. Он не мог не прийти сегодня. Только не когда на прогулке по базару Йогурт легко взмахивает своим веером, закрывая их лица, и глубоко целует Сирень, проводя большим пальцем другой руки по щеке, чуть отстраняется и оставляет на губах последнюю властную метку, чуть прикусывая нижнюю губу своего телохранителя. Из темноты комнаты, богатой золотыми убранствами, на него игриво смотрит пара светлых глаз. -Господин, - говорит он и склоняет голову, но его прерывает веер, изящно сложившийся вместе и теперь показывающий на место прямо рядом с главой торговой гильдии. Сирень, стараясь скрыть свое волнение, закрывает глаза и делает еле слышный вдох, пока решается сделать шаг вперед. Это не первая их встреча в такой обстановке. В прошлое уже утекли множество вечеров, когда его господин выражал свою бесконечную любовь своему телохранителю, но Сирень все равно начинал нервничать, когда добрая, словно родная улыбка вспыхивала на устах Йогурта. Тот же, в свою очередь, всегда любил смотреть на то, как Сирень медленно подходит к нему, тонкими и изящными пальцами расстегивает плотную тяжелую шаль, которая всегда грустно падает на пол и забывается до следующего дня, обнажает юное поджарое тело и садится к нему на колени, забываясь в преданности и доверии. Руки Йогурта, теплые и большие на вид, всегда оказываются холодными, и этот холодок мягкими поглаживаниями скользит по ребрам и прессу. Сирень сжимает пальцы на плечах своего господина от столь двойственных и приятных ощущений, но в ответ получает лишь мягкий смешок и позволяет утянуть себя в густой и медленный поцелуй. Губы Йогурта сладкие, как восточные сладости на праздничном рынке, и Сирень открывает свой рот, позволяя другому горячему языку пройти внутрь и почувствовать его собственный. Кажется, будто все чувства вмиг потеряются, поэтому дрожащее тело своего телохранителя Йогурт бережно вжимает свои колени сильнее, проводя пальцами по тазовым косточкам. Сам Господин любит долгие прелюдии, любит ухаживать и доводить свое сокровище до того момента, пока оно не будет готово разбиться. И доводит он так, как считает нужным. По пальцам струится тягучее масло, и Сирень позволяет поддеть пояс своих шаровар. Масло стекает по бедрам, пока коленки телохранителя разъезжаются от невыносимо приятной дрожи на дорогих шелках. Сила тяжести сама заставляет его глубже насаживаться на пальцы Йогурта, и тот заботливо придерживает Сирень за талию, не давая бедрам взмахнуть вверх и помогая принять его полностью. Он легко смеется, когда его телохранитель утыкается ему в плечо и плачет в мольбе сделать хоть что-нибудь, чтобы эта пытка прекратилась. Жар от возбуждения Сирени можно почувствовать через все его богатые одеяния, а смазка собирается на головке и стекает по стволу вниз. Но Йогурт так и не трогает Сирень, вместо этого он разводит два пальца внутри телохранителя, заставляя того прогнуться в пояснице и издать прекрасный стон, который заполнил пелену тишины и темноты наряду с влажными вздохами. -Господин, прошу вас, - слышится сверху. Йогурт заправляет сиреневые локоны за ухо и мягко целует телохранителя. -Хорошо, - говорит он, а потом комнату наполняют уже два голоса, шепчущие имена друг друга. Йогурт входит плавно, растягивая Сирень очень медленно и безжалостно. Сирень дрожит и цепляется пальцами за плечи своего господина. От жара они будто вот-вот сольются вместе. Йогурт смотрит на Сирень так, будто бы он – это самое дорогое, что у него есть. У Йогурта невероятная коллекция редких трофеев, и самый его главный трофей сегодня будет только его.