𝖶𝗂𝖼𝗄𝖾𝖽 𝖧𝖺𝗍𝖾 | 𝖥𝗋𝖾𝖽 𝖶𝖾𝖺𝗌𝗅𝖾𝗒

Утро Фреда началось с очередного кошмара, поэтому он не был готов к разборкам с Сиенной. Еще одна ночь. Еще одна чертова ночь, в которую ему опять снилась Арамбелла. Почему это происходило? Почему он был так одержим ей? Он не видел ее со вчерашнего дня — тогда у нее был приступ праведности и она защищала свою подружку Лавгуд. Но потом она снова повела себя как слизеринка, попытавшись проклясть обидчика. И хотя Фред думал — надеялся, — что это заставит его забыть о ней по крайней мере на пару часов, на самом деле это произвело противоположный эффект. Он больше не видел ее в коридорах, но не мог перестать думать о ней. Если бы кто-нибудь попросил Фреда описать Лилит Арамбелла всего одним словом, он бы выбрал имя Немезида. Но тут скорее в противоположном смысле. Как Немезида была богиней возмездия, так Фред мечтал отомстить ей. На этой планете не было ни одного человека, который мог бы подпитывать гнев Фреда так, как это могла делать Лилит. Не зря его мать постоянно твердила, что эта девчонка не может быть хорошей: слизеринка, да к тому же дочь Пожирателя смерти. И, как будто этого было недостаточно, она, казалось, обожала действовать ему на нервы так же, как он обожал бесить ее. О, как он обожал их перепалки. То, как горели ее глаза, как она закипала прямо на поле для квиддича. Конечно, он не был одержим ею. И она его совсем не беспокоила. И тем не менее, он каждую ночь дрочил, представляя ее. Жизнь всегда подкидывала Фреду сюрпризы, одним из которых было то, то он вдруг подумал, что Лилит симпатичная. А потом уже не мог остановиться. Почему он должен испытывать вожделение к своему врагу? Почему все это происходит именно с ним? Она была такой красивой, что он не мог сдержать дрожь всякий раз, когда думал о ней. Фред даже думал, что если бы у ангелов были лица, они бы выглядели, как Лилит. Эти красивые глаза, волосы, эти губы и ее прекрасное тело были причиной того, что его правое запястье болело каждую ночь. В гостинной парни часто высмеивали Лилит, но он сходил с ума по этим ее недостаткам. Однажды Арамбелла слишком высоко подняла руки на тренировке, обнажая живот, и Уизли до сих пор не мог забыть эти растяжки на ее коже. А когда она носила ту узкую юбку… Он бы на многое пошел, чтобы заполучить ее. Даже если на один раз… Хуже всего было то, что он чувствовал влечение к Лилит не только физически. Но он, конечно, надеялся, что это пройдет. Её глупая личность завораживала его так же сильно, как и ее внешность. Фред скорее умер бы, чем признал это вслух, но он чувствовал, как его брюки натягиваются все теснее каждый раз, когда Лилит прикидывалась всезнайкой на занятиях, когда поднимала руку, чтобы ответить, зная, что она точно будет права. Потому что, конечно, только она могла знать, например, почему нужно использовать белладонну вместо розмарина. Все, о чем Фред мог думать в те моменты, это только, как бы схватить ее за задницу и откинуть прямо тут на парту. Он бы научил эту зубрилку всему плохому, что она еще, может, не умела. Фред также обожал ее силу на поле, даже если это и бесило его. Не имело значения, насколько сильным он был игроком или насколько слаженной была игра Гриффиндора, если бы не талант Гарри, Лилит могла бы одна могла справиться с целой командой. Фред уже молчал про то, что с ним делало тело Лилит в этой игровой форме… Он также солгал бы, если бы сказал, что ему не нравятся ее и другие стороны, такие как чувство справедливости, или то, как она с гордостью принимала насмешки независимо от того, сколько раз он и другие пытались задеть ее. Она была загадочной, и это притягивало. И, наверное, чтобы добить его, теперь она дружила с Невиллом Долгопупсом. Она как будто показывала Фреду, что она может быть хорошей, но не с ним. Ее тепло для него не предназначалось. Иногда он удивлялся почему за Лилит толпами не бегали парни, но потом вспоминал, что высмеивал сам любого, кто посмотрит в ее сторону. Не имело значения, был ли это гриффиндорец или слизеринец. Стоило ему услышать, что кто-то имел к ней романтический интерес, идея для розыгрышей возникала сама собой. Фред, конечно, понимал, что это жалко, но он не мог никого к ней подпустить. Единственным, кто оставался вне его досягаемости, был чертов Малфой. Но план розыгрыша всегда был в его голове, на случай, если тот бы проявил что-то больше, чем платоническую привязанность. — Фред, ты меня вообще слушаешь?! — запричитала Сиенна. Ее руки были прижаты к груди, а брови нахмурены. Нет, хотел ответить он. Но ему нужно было быть милым с Сиенной: не дай Мерлин она еще кому расскажет, что он простонал имя Лилит, когда они с Плюм целовались после Святочного бала. — Извини, я задумался. О чем ты говорила? — заговорил он, смягчая тон и улыбаясь ей. — Чертова Арамбелла, — фыркнула она. — Вчера пуффендуйцы играли в Правду или Действие. И Седрик выдал, что потерял ее с Лилит. Чего? Фред уже чувствовал, как его вены наполняются ревностью. Он сузил глаза, не замечая, как его дыхание стало тяжелее. — Потерял что? — Свою бабушку! — иронизировала Сиенна. Фред был не в настроении для иронии. — Фред, о чем ты думаешь?! Девственность, конечно! Я не могу поверить, что эта сучка опередила Чжоу. Об этом, кажется, мечтает каждая девчонка в этой школе. Ну как же я ее ненавижу. Как такое возможно? Она же некрасивая! Моя старая бабушка симпатичнее! А это ее лицо, когда она думает, что выше всех нас! Но Фред больше не слушал. Его разум захватили образы Диггори, который целовал те губы, которые он мечтал поцеловать. Мысли постоянно заскакивали вперед, где Седрик и Лилит занимались и более грязными вещами, но Фред заставлял себя остановиться, потому что одна мысль об этом убивала его. Он не должен ревновать. Он в принципе не должен ничего чувствовать. В конце концов, у него не могло быть никаких шансов с Лилит, учитывая, как он обращался с ней на протяжении многих лет. Но ведь он же был прав? Гриффиндорцы всегда терпеть не могли слизеринцев. Однако, если это была его роль в жизни, если это было то, чего все от него ожидали, то почему, он сейчас так завидовал Диггори? Почему хотел быть на его месте? Пошли они все к черту. Все! И Лилит тоже! — Я хочу есть, — пробормотал он. Его голос звучал тверже, чем он хотел бы. Фред знал, что не должен верить ничему, что говорит Сиенна, она была экспертом по разжиганию глупых слухов, в которых не было ни слова правды. Но почему сейчас это так цепляло его? Может быть поэтому Диггори и Лилит были так близки и так дружили? Фред вспомнил, как недавно Седрик намекнул, что они с Арамбеллой очень близкие друзья. Нужно перестать думать об этом. Сиенна проигнорировала его, и Фред, не теряя времени, покинул гостиную. Ему нужно было что-нибудь съесть, прежде чем он начнет планировать, как же ему узнать правду о связи Лилит и Седрика, но так, чтобы никто не понял, что он в этом заинтересован. Идя по коридорам, он глубоко вздохнул, заставляя себя не думать пока ни о чем. Фред надеялся, что Джордж уже ждет его в столовой, пуская слюни на Анджелину, но ждала его только причина его проблем. Лилит, в своей дурацкой слизеринской форме, с дурацкой книгой по зельеварению в руках и с этой дурацкой сигаретой, зажатой между губ, о которых Фред мог только мечтать. Он был одержим ее губами. Заметив, что кто-то смотрит на нее, Лилит оторвала глаза от книги, которую читала, и встретилась взглядом с Уизли. Он смотрел на нее не скрывая своей ненависти. Ухмылка появилась на его лице прежде, чем он смог ее сдержать. — Доброе утро, Арамбелла, — сказал он, проходя перед ней. — Все еще мучает похмелье или это твое обычное выражение лица? Он не забыл, как хорошо она выглядела во время Святочного бала, как он ревновал Лилит к Паулине, но как ему нравилось смотреть, как она танцует. И сейчас это снова повторялось. Этот взгляд… Как будто она хотела поджечь его. Черт возьми, он начинал думать, что то, что ему в ней нравилось пересиливало то, что не нравилось. И это было опасно. Очень опасно. Он не влюблен в нее. И не собирался влюбляться в нее в ближайшее время. Не в этой жизни. И ни в какой другой. — Какой-то ты злой, Уизли. Это твое естественное выражение лица или ты пытался найти свой член с помощью лупы? Ничего так и не нашел? Не волнуйся, дорогой. Некоторым девочкам нравятся маленькие члены, — ответила Лилит с фальшивой улыбкой и показала ему средний палец. Он не смог удержаться от смешка. О, дорогая, лупа тебе не понадобится, если захочешь посмотреть. — Пойдешь в Большой зал? — спросил он, продолжая свой путь, но глядя на нее с ухмылкой. — С тобой? Нет, я лучше спрыгну с астрономической башни, извини, — она притворилась, что обдумывает это. — Прости, малыш. Он фыркнул, но тут же улыбнулся и пошел дальше. Поскольку вопрос о Седрике все еще вертелся у него в голове, лучше было не злить Лилит. По крайней мере сейчас. Фред уселся рядом со своим близнецом и младшим братом. Стоило ему взять тарелку, как Лилит появилась тут же и направилась к Малфою. А потом села рядом с блондином. Ну конечно, блядь. Драко поцеловал ее в щеку, как только она оказалась рядом. Лилит улыбнулась, а Фред ревновал еще сильнее. Она не должна мне нравиться. Она не должна мне нравиться. Она не должна мне нравиться. Фред был настолько погружен в свои мысли, что едва заметил, когда мадам Трюк вошла в зал и объявила тренировку для тех, кто не участвовал в турнире. На самом деле, если бы не его близнец, который так сильно дернул его за рубашку, что заставил Фреда встать, он бы так и смотрел на руки Лилит на плечах Диггори, пока она что-то шептала ему, что заставило их обоих улыбнуться. Черт возьми. Фред глубоко вздохнул, пытаясь выбросить из головы любые мысли, и последовал за Джорджем из зала. Он слышал, как брат что-то говорил ему, но, к сожалению, его внимание было полностью сосредоточено на звуке смеха Лилит, когда она разговаривала с Малфоем, а Фред думал, как заставить ее признаться, трахалась она с Седриком или нет. Он чувствовал себя жалким. Ему нужно было стереть эту девушку из своих мыслей. Перестать думать о ней, пока не стало слишком поздно.