Пассивная агрессия.

Антон проснулся. Открывая глаза, встретился с серым обшарпанным потолком и, кажется, штукатурка в его правом углу посыпалась. Стенку рядом «украшали» старые обои, которые держались на соплях и всякий раз отклеивались. Окно поскрипывало от ветра и в помещение проникал прохладный зимний ветерок. Одиночество повисло в комнате, как это всегда и было, в принципе. Кровать предательски скрипнула, вызывая головную боль, когда парень приподнял худое тельце. До будильника оставалось ещё несколько минут, в последнее время он всегда просыпался раньше: то ли от бессонницы, то ли от кошмаров. Отключив будильник, Антон решил не заморачиваться и пойти в душ. Холодный пол тоже со скрипом встретил его. Шаркая тапками, недовольно бубня, молодой человек дошёл до ванны и, зайдя, крутанул колёсико горячей воды и немного холодной. Ему хотелось ощутить тепло, хотя бы в ду́ше. Оголяя тело, он шагнул прямо в ванну и горячие струи коснулись белой кожи, оставляя приятные ощущения, вызывая мурашки, будоража кровь. Вода согревала мысли и питала энергией, хотя бы ненадолго. Ведь выключая источник радости, парень снова возвращался в тусклое помещение с одной лампочкой, с треснутыми стенами и капающем краном. Так проходило начало его утра, ОБЫЧНОГО утра. Беспокойный сон, тёплый душ, а дальше школа. Место, в которое не хотелось бы идти. Место, где ужасные люди, осуждающие его. Место, не имеющее радости и не доставляющее удовольствия. Место, которое убивало Антона и его желание жить, хотя такого желание никогда и не было. Напялив на себя чёрную толстовку, которая смотрелась на нём, как мешок и чёрные штаны, которые на нём выглядели уже стильно, он прошёл на кухню. Белый коридор с зеркалом и с грязно-красным половиком тоже веял холодом и открывал вид на кухню. Кухня была простенькая, стол стоявший справа от стены, часы над ним, холодильник в левом углу, а от холодильника до прохода тянулись шкафчики с раковиной и плитой. По середине напротив — окно, которое отлично проветривало однушку. Сев на подоконник, Антон закурил сигареты «Marlboro Summer Fusion», они были дорогими, единственные на этой кухне. Даже жизнь парня была дешевле, чем эта пачка. Пока он медленно набирал едкий дым в лёгкие, а затем также медленно выпускал, все лишние мысли уходили на второй план. Лёгкое головокружение и потягивающая боль внизу живота из-за голода были безразличны Антону. Расслабление заполнило мозг и замедлило мышление. Но вскоре почувствовав солоноватую горечь, он понял, что докурил до фильтра и выкинул бычок вниз с четырнадцатого этажа. Проходя заново в коридор, парень взял рюкзак с кучкой тетрадок и несколькими учебниками, приготовленными с вечера. Надел хлюпкие кроссовки и зимнюю куртку, наплевал на шапку и вышел из квартиры. Дорога до школы занимает минут сорок, а иногда и целый час. Перебраться ближе не получится, да и вообще не хотелось. Зачем? Квартиру оплачивает дед, который пьёт без просыхания и приезжает редко. Лишь когда приходит опека проверить, жив паренёк или подох от голода. Не лезет целоваться, не показывает заинтересованности, не звонит, не хочет даже посидеть поговорить, лишь оставляет пять тысяч на еду и одежду, а потом забирая показания счётчиков, уезжает в деревню. Так даже лучше, хоть денег не хватает, но к такой жизни Антон привык. В пять лет он потерял маму, папу и старшую сестру в аварии, в десять потерял бабушку. Она единственная его воспитывала после смерти родителей. А в тринадцать дед не вытерпел горя, начал пить и оставил пацана, не желая портить ему жизнь ещё больше. Теперь Антону семнадцать, десятый класс, и он один в этом городе. Дойдя до школы, он снял куртку и неторопливо пошёл к расписанию. Алгебра, география, две физики и, не дочитав, юноша махнул рукой и пошёл в свой класс. Всё равно первый урок нудный и явно неприготовленный у Антона, как и все остальные. Он уже опоздал на минут 7 и встретившись со строгим, но привыкшем к этому взглядом, сел на своё место рядом с Димкой Позовым — одноклассником. Он достал тетрадь, но записав лишь начало примера, отвернулся к окну, не желая продолжать эту бессмыслицу. — Антон Шастун, встань! — приказал учитель. Встал, ведь больше ничего не оставалось. Хотелось сдерзить, ответить и не выполнять эту просьбу (или же приказ), но выполнил. — Почему смотришь в окно, а не на доску? В окне есть что-то интереснее, чем я и алгебра? Пришёл не вовремя, без учебников, так ещё и не слушаешь. Ты вообще хочешь поступить куда-то? Шастун молчал, этот разговор пролетит мимо его ушей, как и все остальные. Ведь у него нет будущего. Даже если он будет стараться и будет хотеть, в этом не будет смысла, он проебал всё — ещё вначале. Проебал семью, проебал нормальное будущее, проебал счастливую жизнь. Всё уже бессмысленно. Учитель видя пустой взгляд, в котором нет желания учиться, приказал сесть и со вздохом продолжил урок. Хотелось съебаться покурить после последней физики, но Дима остановил его. Это было неожиданно, они говорили только если кто-то из них забыл ручку и то редко. А тут: — Не уходи, директор сказал. — Да похуй, — отозвался раздражённо Антон, ведь ему жутко хотелось курить, так хотелось, что нервные постукивания собственного карандаша напрягали. — Нет, нельзя, иначе двойки по истории, а у тебя там всё и так плохо. «Истории? У нас её не было больше месяца, неужели директор решил халявные пятёрки раздать, как в прошлый раз? Заебало, потерплю один урок и точно съебусь от сюда, даже если ещё есть уроки.» — Понял, — уже глухо, но с тем же раздражением произнёс Шастун. Прозвенел звонок. Минута, две, три и вот наконец в класс заходит директор, а следом мужчина: молодой, высокий, стильно одетый голубоглазый брюнет в очках. — Знакомьтесь — это Арсений Сергеевич Попов, ваш новый историк, — произнëс директор. Все молчали. Всем было фиолетово на этого мужика, историк и историк, чего бубнить-то. — Поздоровайтесь! «Здравствуйте, Арсений Сергеевич», — вяло, пытаясь сказать хором, отозвались ребята. Антон молчал, новый учитель не вызывал интереса и тем более желания с ним общаться. Директор что-то шепнул тому на ушко и удалился. — Здравствуйте, дети. Меня уже представили, но я бы хотел познакомиться поближе. Начнëм с этого ряда: имя, фамилия, возраст и увлечение или мечта. — голос был басистый и не надменный, это наверное заметили все. — Таня Прошева. Мне шестнадцать лет и я увлекаюсь музыкой, — начала девочка. — Кирилл… — все говорили по цепочке, и каждый находил, что сказать. Танцы, пение, плавание, дзюдо, волонтёрство — все такие разные. Антона выворачивало от их дружелюбия и попыток строить глазки. Все хотели показаться милыми и добрыми, чтобы получить оценки повыше, ведь те кто состоят в хороших отношениях с учителями, учатся лучше. Но Антон не хотел с ним сближаться, даже ради собственного будущего. Итак, он остался последний. Только встал, все уже повернулись поглазеть, сжирали взглядом и ждали, что же этот тихоня расскажет. — Антон Шастун. Семнадцать лет. Парень сказал всё чётко, но на этом закончил. Ведь мечты у него никогда не было, увлечений тоже нет, про семью он вообще молчит. — Кхм, а мечта у тебя есть? Или хобби? Любимая еда или предмет? Может место, где вы отдыхали с семьёй? — сидя и смотря пронзительным взглядом прямо на Антона, проговорил Арсений Сергеевич. — Нет, — без капли эмоций, сказал наотрез. Историк вздохнул. Его лицо выглядело уставшим, но теперь ещё и немного удивлённым. — Учитель, а у него никого нет, он безмамный, — старый мем и старая ухмылка, по которой Антон давно хотел заехать, но сдерживался. Хихиканье и перешёптывания окутали класс. Антон не находил в этом ничего смешного, так как если их мамы сдохнут, то ржать они уже не будут. — Так, Егор, я правильно помню? — повысил голос мужчина, — Это была неуместная шутка и лучше бы тебе извиниться. Тот молчал, да и Шастуну его смазливое, жалкое и неправдоподобное «Прости», не хотелось слушать. — Не нужно, можно, я сяду? — немного понизив голос, от чего сам был в какой-то степени удивлён, Антон ждал ответа. Тогда Арсений кивнул, и наконец парень сел, заново уткнувшись в окно. Новый учитель, видя незаинтересованность ученика в своём уроке, цокнул и продолжил, решив не выяснять вопросы на публике, а подойти после. Урок получился интересный, по крайней мере для тех кто слушал, остальные либо сидели в телефоне или болтали о своих делах. В этих разговорах Антон уловил, что Катька начала встречаться с четвёртым парнем, Ленка купила новое кружевное бельё, Кирилл завтра уедет в Питер с родителями отдыхать, Санька хвастался фотками с вечеринки, а Серёга купил новые сиги и пойдёт в курилку за школу сегодня. Последнее Шаст слушал внимательно, ведь вскоре сиги придётся стрелять и он теперь знает у кого — Серёжа Матвиенко. Хоть он и не любил этого одноклассника, из-за грязных слухов, курить захочешь, всё сделаешь. И всё же задолбавшись слушать эти разговорчики, он снова завис в своих мыслях. Звонок прозвенел и все собирают вещи, даже не дослушав домашнее задание. Антона безумно съедает желание покурить прямо тут, но нельзя, поэтому он как можно быстрее хаотично скидывает ручки и тетрадку в портфель. Накинув рюкзак на плечи, он пулей выбежал из класса и из школы вперёд всех. Проходя по знакомым дворам, он пришёл к своему любимому месту. За заброшкой был недостроенный фасад здания полукольцом, на которое можно забраться посидеть, а кусты рядом закрывали от ненужных глаз. Обычно здесь собирались компашки или бомжи к вечеру, а в час пик лишь изредко кто-то проходил с работы на обед. Доставая сигареты и зажигалку из куртки, которую он чуть не забыл, выбегая из школы, подкурил и расслабился. Сигарета казалась короткой, как и его жизнь, а пальцы тряслись из-за мороза. Чувствуя ментол в горле, он невольно сплюнул и снова погрузился в свои мысли. Думал он об этом дне, новый учитель не вызывал никаких эмоций, только любопытство. Почему он перебрался сюда, в Воронеж? Ладно бабки, которые вели почти все уроки, у них особо выбора нет, но солидный, умный и видно, что успешный мужчина мог учить детей в столице. Возможно, его связывает семья здесь, но колечка на пальце нет, а может родители. Хотя это и вовсе не дело Антона. Поэтому он выкинул бычок и спрыгнув с выступа на котором сидел, пошëл в сторону дома. Снег под ногами хрустел, это было увлекательно слушать. По пути Шаст иногда пытался оставить следы, но белый осадок не хотел вовсе ничего сохранять, прилипая к подошве кроссовок. Сырая квартира, батареи еле тянут в такой холод, а сосед сверху решил залить Антона полностью. На потолке жёлтые разводы ещё от прошлого раза, а обои стали пузырчатыми. Уже не впервые потолок не выдерживал и протекал. Из-за этого, половик был противно мутным и мокрым. Удивительно, что в этом кошмаре не завелись тараканы или клопы. Забив на это, Антон скинул вещи и пошёл на кухню в поисках еды. В холодильнике парень нашёл лишь повесившуюся мышь. Заглянул в шкафчик и всё же откопал бомж-пакет «Роллтон». Поставив чайник и приготовив тарелку, Шаст пошёл за сигами. Такими темпами, они закончатся раньше, чем ожидалось. И снова, как утром, сел на подоконник, поджёг и затянулся. Это был некий ритуал, постоянно курить лишь в одной кухне, чтобы другие комнаты не впитали в себя этот ядовитый дым. Случайно он вспомнил, когда начал курить. Это был шестой класс, дед уехал, было настолько хуёво, что мелкий пацан связался не с той компанией. Вначале были просто прогулки и курение за гаражами, затем алкогольные напитки на высоких этажах, а под конец его накачали наркотиками, а именно солью. Отвратительно и мерзко, Антон не почувствовал никакого кайфа. Голова кружилась так, что идти нормально не получалось. Тошнило, дико тошнило. Ребята которые были рядом с ним, отвели его в кусты, где пьяный парень вначале кашлял, а потом его выворачивало наизнанку. С тех пор он пообещал себе не связываться ни с наркотиками, ни с этой компанией. В этой компашке из 8-ми человек, остались живы только двое — Антон и Санька. Трое утонули по пьяни, двое переборщили с наркотой и оставшийся покончил с жизнью. Пацаны были весёлыми и помогли в какой-то степени, но Шаст должен был выбраться из этой огромной чёрной ямы. Горячее ощущение на пальцах вывело паренька из транса. Сигарета догорела, пришлось выкинуть, а ведь он сделал всего две или три затяжки. Чайник давно вскипел, а холодок покачивал занавеску, которая была не нужна в этом доме. Передумав есть, Антон пошёл в свою комнату. Раньше в этой комнате вместо стола стояла кровать, но дед увёз её, оставив один маленький раздвижной диванчик. И когда спишь на нём уже семь лет, привыкаешь к жёсткому матрасу и к маленькой подушке. Но становясь старше, он заметил, что ноги приходится подгибать, ведь его рост не позволял вытянуться полностью. Однако даже к этому как-то удалось привыкнуть. Парень завалился на диван и достал телефон, который был теперь скучен. Доставая наушники и заходя в свою музыку, тыкнул на плейлист музыканта «Найтивыход». Эта музыка заставляла думать, что тебя понимают, что такая херь твориться не только в твоей жизни, что через это многие проходят. Забыв о посторонних вещах, Шастун не заметил как уснул, хоть и было всего три часа дня.