***
Тесс выбегает из дома, громко хлопая дверью. Она опять поссорилась с родителями. Такое часто случалось. То маме не нравился ее бардак в комнате, то громкая музыка, то отсутствие ответственности. Иногда она просто приходила и начинала марафон скандала, плакала, уходила жаловаться отцу, и приходил уже папа выяснять проблему. Ей было его жалко. Он все делал для своей жены Далии, а она капризничала и словно специально ковырялась у него в мозгу, капая на нервы. Тесс добегает до остановки, запрыгивает в автобус и только там завязывает шнурки кед. Она как всегда едет зайцем. Привычно заходит в здание, оплачивает коньки на час и встает на лед. Тесс не каталась профессионально, почти не умела. Это просто было ее небольшой привычкой. Лед остужал, успокаивал. Люди вокруг, крики, смех, скольжение лезвий — все это сливалось в кокофонию и становилось маленьким миром, которого словно не касались насущные проблемы. Тесс наконец вздыхает с облегчением.***
Джи никогда не любил холод и зиму. Он приходил на единственный каток в городе и терпеливо ждал, пока чувства остынут. На самом деле эта привычка его соулмейта казалась ему нелепой и милой. Он редко думал об этой теме. Прекрасно понимал, как портит ей жизнь, но по-другому не получалось. Не хотелось. Джи смотрит на каток и думает, что где-то среди людей затерялся именно его человек. Ему было искренне жаль ее, что она повязана с ним, а не с каким-то красавчиком из старшей школы, успешным менеджером или голливудским актером. Он уверен, что она его ненавидит. Он и сам не смог бы иначе.***
Сегодня вторник. Тесс знала, что сегодня он опять будет выпивать. Не то что бы она его ненавидела, но… Ей просто было тяжело. И больно. В тринадцать она представляла его парнем своей мечты. В четырнадцать винила во всех своих проблемах, чертовых привычках и новой пачке дешевых сигарет. В пятнадцать лет хотела его найти, познакомиться и помочь. Они же связаны на всю жизнь, это же судьба, она просто обязана что-то сделать. Сейчас ей плевать. Хотелось просто смириться и поблагодарить, что он начал пить намного меньше. — Хей, Тесс, че такая кислая? Загорелая ладошка Джинни опускается ей на плечо, и Тесс вздрагивает, после улыбается и мотает головой. — Да ну тебя! Все в порядке, — заправляет прядь каштановых волос за ухо. — Ну че, пойдемте? — Да, предлагаю ко мне, — Клэр сузила голубые глаза в преддверии хорошего вечера и потрясла пакетом, бутылки звонко друг о друга ударились, — у нас все уже куплено!***
Джи идет мимо пятиэтажки домой, крутя зажатую между пальцев сигарету. Он думает о том, что надо прикротить все это дерьмо раз уж не ради себя, то хотя бы ради девчонки, которой, может быть, и шестнадцати нет. Он уверен, что после первой затяжки травой, пошлет все благодетельные мысли к черту. — Извините, у вас не найдется сигареты? Джерард оборачивается и видит ее, девчонку с копной каштановых волос, в черной майке с Элис Купер и изношенных конверсах и замирает на долю секунды. — Ага. Достает пару сигарет красных Winston и протягивает девушке. Еще раз вглядывается в нее и удивляется этому странному чувству эйфории внутри. Когда он разворачивается и уходит, Тесс так и остается с двумя сижками в руке. Она не может сдвинуться с места и ощущает липкий страх, текущий по венам. Ей кажется, что вот-вот ее жизнь рухнет. Тесс сглатывает ком в горле и наконец понимает такое простое и понятное: «Это он». Она цепляется за его спину и черные волосы в какой-то растерянности. Он отвернулся от нее. Просто взял и отвернулся от самого родного человека. На глаза накатывает сырь, но признаваться, что ей больно от реакции незнакомца… она не хочет. Говорят, что спасать тех, кто спасенным быть не хочет, — пустое дело. Тесс чувствует жар по всему телу и наступающую трясучку, как обычно бывает с ней в тревожные моменты. Становится невыносимо душно. Внезапно понимает, что без него просто не сможет жить. Себя же можно спасти? Можно же? — Постой! Она бежит так, что плоские подошвы кед отбивают ступни, и хватается за чужую руку, как за личное спасение. Жар спадает, и по коже проходит спасительный холодок. — Может, прекратишь курить по ночам? Джи оборачивается и неожиданно для себя улыбается: — Может. Они идут молча куда-то вдоль домов, так и не расцепив рук. Тесс кажется, что она вновь в том пятнадцатилетнем возрасте, когда хотела ему помочь, а Джи… Джи уверен, что никакая трава и сигарета не спасет его так, как россыпь веснушек на ее лице и живые зеленые глаза.