Пока никого нет дома

Женек бережно поставил на стол у мойки две узких хрустальных вазы в кружеве помутневшего серебра на горлышках. Дед опять припахал по хозяйству: заставил перемывать все стекляшки в квартире, мол, завтра Купала, и дома все сверкать должно. Сам дед занялся мытьем полов и стиранием пыли, а Женю отрядил на неизменный пост у раковины. И Женька, было принялся возмущаться. Вот ровно до этих ваз. — За жанчиковы пожитки взялся? — мягко усмехнулся дед, когда Женя распахнул вечно клинящую дверцу серванта и схватил те самые вазы. — Чё? — Женя захлопал глазами. — Вазы. Единственное, что у него с царских времен осталось. Они ж с Ольгой когда разошлись, она все пожитки его пожгла и поломала. Секретер его из карельской березы — тяжеленный — в щепки разнесла, как сейчас помню. Он только вазы эти забрать и успел. Женя задумчиво отнес их к раковине. Провел пальцем по матовому серебру, выкованному в переплетающиеся васильки. Жене пока было совсем непонятно, что такое вечность, но он словно прикасался к ней через Жана. Две стекляшки — в разы старше самого Женька. Стояли где-нибудь на рабочем столе Жана в его безупречно чистом кабинете. И в них по утрам встречали Жана росистые белые пионы. Несколько поколений людей уже отправились к праотцам, а стекляшки — остались, почти неподвластные времени. Настроение бунтовать улетучилось, он задумчиво натирал искристые грани тряпочкой с содой. Послышался звук открывающейся двери, Женя коротко зыркнул на настенные часы: Жан уже вернулся. Женьке хотелось бросить всё и по-щенячьи ринуться встречать его. Но он сдержался, прикусил разъезжающуюся улыбку. Пусть Жан сам подойдет и со спины обнимет, целуя в стриженый висок. — Салют! Есть кто дома? — Жан бодро прошел в кухню. — Я дома! — игриво отозвался Женечка, тем не менее, не отвлекаясь от мытья посуды. Жан плюхнул на стол сумку с пакетами крови. — Это кто у нас такой занятой? — горячие губы коснулись уха, а руки оплели поперек талии. Женя с блаженством закинул голову Жану на плечо, легко чмокнул в губы. — А-а, милуетесь, голубки? — дед Слава прошаркал в кухню. — Я по делам ненадолго. Чтоб к приходу моему домыто всё было уже, слышишь, Женек? — Я прослежу, дедуль, — хохотнул Жан, не прекращая обнимать Женю. Дверь за дедом захлопнулась, но Жан что-то не спешил выполнять свое обещание. Очень даже напротив. Скользнул руками по бедрам. Потерся пахом. Губами прихватил шею. Одну руку переместил вперед, расстегивая джинсы. — Решили повторить былые подвиги, Жан Иванович? — Женечка захихикал, поворачиваясь к нему и через плечо легко целуя в губы. — Давай быстро, пока дедушка не вернулся, — горячечно зашептал Жан, — прямо здесь. Женю накрыло горячей волной. Окатило с головы до ног. Он никак не мог привыкнуть, что Жан — такой великолепный, умудренный опытом, такой умный и красивый — хочет его до трясущихся рук и гаснущего рассудка. Женя спешно стряхнул воду с рук, выключил воду. Развернулся. И тут же Жан подсадил его на стол у мойки, одновременно стягивая с него джинсы вместе с бельем. Женя остервенело выпутывался из одежды, спешно расстегивая ширинку брюк Жана и освобождая его член. Сжал горячую плоть, двинул плотно пару раз рукой, выбивая из Жана глухой стон. Жан подхватил Женю под коленки, ставя его широко разведенные ноги пятками на стол. Нашарил судорожно в карманах маленький флакончик смазки, выдавил побольше на пальцы. Толкнулся внутрь сразу двумя. Женя вздрогнул, пискнув. Жан припал губами к жениной коленке. — Расслабься, малыш, — прохрипел он, быстро смазывая себя и тут же настойчиво толкаясь внутрь. — Расслабься… Жан отрывисто, хищно припал губами к его губам, глуша протяжный стон. Притянул к себе ближе за поясницу, толкнулся резче. Женя до побелевших костяшек впился в его плечи. Подался навстречу, раскрываясь сильнее. — Ну же, быстрее, — простонал Женя, заламывая брови. Жан толкнулся резко — так, что по позвоночнику будто посыпались искры. Ещё раз. Ещё. Склонился ниже, плотнее. Смахнул неудачно примостившийся с края стола стакан. Плевать. — Да, Жан, продолжай так трахать меня, — Женин голос срывался. Жан сжимал Женины бедра, вколачиваясь быстро и жадно, притягивая его к себе и сминая в объятиях. Этот маленький негодник, его комарик, его любовь, и представить себе не в силах, насколько его Жану всегда мало. Ртутно-подвижный, плавяще-горячий, смешливый и нежный — он распалял Жана, казалось, только больше с каждым днем. Женя выгнулся дугой, притягивая Жана к себе ногами. Жан торопливо сплюнул на ладонь, обхватил Женин член, задвигал рукой. Женя зажмурился и застонал в открытый рот. Податливый, отзывчивый. Такой горячий внутри. — Об одном жалею, любовь моя, что в первый раз не разложил на столе тебя вот так, — отрывисто прохрипел Жан. Женя вскрикнул, выгибаясь еще сильнее, обхватил поверх ладонь Жана, ускоряя. — Сделай сейчас, как хотел, — прерывисто выдохнул Женя. Жан, рыкнув, принялся вбиваться ещё жестче, двигая рукой в такт. Будто стараясь восполнить всё, что не сделал тогда. Что не мог сделать. Выпустил клыки. И припал к Жениной шее, прикусывая горячую, чуть влажную кожу. Женя дернулся навстречу, заскулил, впиваясь ногтями в плечи Жана. Замер на долю секунды. И кончил, запачкав свою футболку и водолазку. Жан, не замедляясь, продолжал вколачиваться быстро и глубоко. Стиснул Женины бедра, натягивая его на себя, и, прокусив до крови тонкую кожу на шее, кончил следом. Тихо постанывая, Женя обвил его руками и ногами, не давая выйти. Жан слизнул выступившую каплю крови. — Сейчас придет дед и убьет нас, — обессилено прошептал он. — Давай одеваться. Женя мазнул поцелуем по губам, рассеянно кивнул, сползая со столешницы и натягивая джинсы. Жан, попутно застегивая ширинку, принялся искать веник и совок, чтобы убрать осколки стакана. Послышался звук открывающейся двери. Дед вошел с охапкой душистых березовых веток. — Ну что, Жанчик, домыл посуду молодка твой? — Всё готово, дед Слав! — задорно отозвался Женек. — Ща полотенцем протру и ставить можно! — Ай, молодцы, ребята, — дед с ухмылкой покачал головой и прошел мимо Жана, раскладывая березовые ветки по столам. Жан огляделся — не привел себя в порядок что ли? На водолазке от живота до груди остались мокрые пятна. Женек заржал, получив чувствительный шлепок по заднице.