Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      В поле его зрения попала куда-то спешившая Вайолетт. Она не замечала ни Юлана, ни других учеников, попадавшихся ей на пути, но даже с такого расстояния юноша смог разглядеть нотки страха на лице Вайолетт.       - А...       Принц проследил за взглядом Юлана и тоже заметил Вайолетт. Юноша замер лишь на мгновение, а после тоже сорвался с места.       Клаудия мгновенно вылетел из его мыслей, и даже попытайся он схватить Юлана за руку, тот бы лишь стряхнул его ладонь. Лицо, с которым он ушел, больше не было той застывшей бессердечной маской, скорее было преисполнено волнения о Вайолетт.       - ...       Он немного постоял, но вскоре тоже пришел в движение. Казалось, ему понадобилась вечность, чтобы на это решиться.       Клаудии не понравилось лицо Вайолетт, но даже отправься он за ней, что сможет сделать-то? В обычном случае Клаудия бы поддался эмоциям, но теперь, осознавая, что за любой поступок придется понести ответственность, он колебался.       Не то, чтобы раньше он этого не понимал, скорее не обращал особого внимания. Потому теперь не мог ничего поделать, кроме как быть излишне осторожным.       В конце концов, в тот день он допустил ужасную ошибку, неправильно поняв слова Вайолетт.       Будь он самым обычным человеком - пересмотрел свой поступок и извлек из него урок. Но в случае Клаудии здесь не было места ошибкам и раскаяниям. Ему нельзя ошибаться, нельзя сожалеть о принятом решении. Будущий наследник престола обязан не признавать свою неудачу, а обращать ее в успех. Из-за возложенных на него обязанностей принц должен был оценивать свои действия лучше, чем кто-либо другой.       Это долг, который Клаудия, дитя короля, нес с самого рождения.       "Юлан, ты это и имел в виду?"       То, какая ответственность лежит на короле и его кровной линии. Он с самого рождения был в самом центре и ничего не замечал, а оказавшись на вершине было подумал, что наконец понял.       Но в итоге Юлан оказался намного лучше его.       - Ха-а...       Бессмысленно сорвавшийся с его губ вздох тяжело опустился на землю. Ладонь казалась ледяной, но стоило коснуться ею лба, и она показалась горячей.       Все же перед Юланом Клаудия нервничал куда сильнее, чем думал.       Со стороны они кажутся ничуть не похожими: ни лицом, ни фигурой, ни цветом волос. Они так сильно отличались, словно были рождены быть противоположностями друг другу.       Было бы лучше, касайся это и цвета глаз.       Мягкий сияющий цвет, и в то же время обладающий металлическими нотками, как жидкое золото. Интересно, кто первым назвал этот благородный цвет символом королевской семьи? Старые предрассудки постепенно стали истиной, в которую все уверовали: обладатель подобных глаз унаследует трон.       Многие жаждали иметь этот цвет. Они утопали в грезах о золотых глазах, забывая о реальности.       Королем делают не великолепные способности, а чистота крови и золотой цвет. Слепые предрассудки о том, что унаследовавший кровь и золотой цвет глаз получит и выдающиеся таланты, сделали Клаудию первым наследником короны.       Однако несмотря на эти мысли тот никогда не желал становиться королем. Он вырос с навязанной ему судьбой, решенной задолго до его рождения.       Но видя Юлана, он дал семени сомнений пустить в нем корни. И оно росло с невероятной скоростью. Настолько, что становилось страшно.       Он понимал, что Юлан куда лучше подходит на роль престолонаследника, чем сам принц.       Услышь об этом Юлан, наверняка бы фыркнул. А может даже не счел бы важным как-то реагировать. В любом случае, он бы не ответил на искренние чувства Клаудии.       Было бы куда легче, ответь он, что Клаудия недостаточно хорош для роли короля. Такая наивная мысль зародилась в уголке его разума и стала набирать силу. Юлан наверняка уже заметил комплекс неполноценности принца, которому тот поддался, желая защититься.       Единственными различиями между Клаудией и Юланом были два года возраста и чистота крови.       - Клаудия..?       - ...       Тот, кто бежал к нему, развевая полы своего пиджака, был тяжело дышавшим другом Клаудии. Казалось, он спешил, но явно не потому, что искал принца. Дыхание сбилось, но пот на лбу не выступил, а потому вряд ли его бег длился долго.       Но на лице было неприкрытое волнение, разительно отличавшееся от его спокойного собранного выражения.       - Мира... Что случилось, раз ты так спешишь?       - А-а... ты не видел леди Вайолетт?       - Э...       Он невольно промотал в голове недавние события.       Вайолетт спешила, а Юлан бросился за ней. И пускай с другом он встретился при несколько других обстоятельствах, их лица делили одно и то же беспокойство.       Юлану достаточно того, что это связано с Вайолетт, но чтобы кто-то еще ее искал, и уж тем более Мирания... Клаудия не мог придумать хоть одной возможной причины.       Он знал, что они знакомы. Говорили, когда она подходила к Клаудии, либо общались по собственной воле. Но если спросите, были ли они друзьями - определенно нет.       Многие догадывались, что у Вайолетт были чувства к принцу. Нет, скорее, точно знали.       Не то чтобы она любила его тайно. Она была даже слишком напористой, как и многие другие леди, влюбленные в Клаудию. Ослепленная своей первой любовью, она забыла о скромности, и все же она не сделала ничего, за что ее можно было бы порицать.       Но это правда, что рядом с Вайолетт Мирании было неуютно, так что он старался ее избегать.       - Это редкость для тебя - говорить о ней.       - Да... есть немного.       - ... В чем дело?       - ... Честно говоря, м. Я только что говорил с леди Вайолетт...       Он спешно заговорил, не зная, как бы лучше все объяснить.       Юноша упрямо пытался, заикаясь, пытаясь выровнять дыхание от недолгого бега и ничего не упустить, и едва он закончил, как Клаудия принял решение.       - Идем, у нас мало времени.       - Э-э... А, эй...       Бросив эти слова, он устремился вперед, оставив Миранию позади. Мгновение назад он сам его остановил, а теперь слышал за спиной возглас сбитого с толку юноши.       Он представил себе конфликт, что ждет его впереди. Из объяснений Мирании он уже предполагал, что можно ожидать, но успел усвоить урок того дня: правда и домыслы порой разительно отличаются.       Клаудия ни за что не обделит помощью протянутую к нему руку. Он продолжит дарить защиту и спасение. Пускай слова Юлана и нанесли ему сокрушительный удар, они не смогли изменить его натуру.       Потому он должен идти правильным путем. Не тем, что верен на его собственный взгляд, а тем, что построен на правде.       А для этого он должен увидеть все собственными глазами. Все-таки пока что принц слишком незрел, чтобы основывать суждения на чужих словах.       Он должен быть уверен.       Даже если это значит взглянуть в лицо собственным ошибкам.