Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      - Леди Вайолетт, вы мало едите?       - Разве? Мне казалось, я наоборот ем слишком много десертов.       Воздух в столовой, куда они обе спустились, на мгновение застыл. Над причиной и думать не нужно было: вероятно потому, что две совершенно противоположные друг другу леди вдруг так сблизились.       Интересно даже, кто первым предпочел занять место в конце столовой в попытке избежать преследовавших их любопытных взглядов. Обе прекрасно понимали, сколько внимания уже успели к себе привлечь, так что, пожалуй, то был естественный выбор для каждой из них.       Вайолетт невольно задалась вопросом, о чем думали остальные ученики, видя ее с Розеттой за одним столом. Судя по перешептываниям и подозрительным взглядам - явно предположили что-то нехорошее. Наверняка недоверие к Вайолетт только больше возрастет.       Хотя теперь Вайолетт это не особо волновало. В отличие от Розетты, что с самого входа в столовую улыбалась все шире и шире. Даже слишком широко, но так все видели, насколько девушка наслаждалась ситуацией.       - Леди Розетта, вы не любите сладости?       В отличие от Вайолетт, взявшей в большинстве своем десерты, заказ Розетты не включал в себя ничего сладкого. Это редкость - быть столь смелой, как Вайолетт, но едва ли кто не брал на обед десертов от слова совсем.       - Не то чтобы не люблю... просто больше предпочитаю горькое.       Обеим пришлось понизить голоса, ведь сей факт разительно отличался от уже сформировавшегося образа Розетты.       Они обе были похожи, и в то же время различались. Правда о Розетте была очень схожа с воображаемым образом Вайолетт. Поменяй их предпочтения местами, и было бы немного лучше. Хотя тогда бы возникли другие проблемы. Проблема больше в желании получить то, чего не имелось изначально.       - А вы сладкоежка, не так ли, леди Вайолетт?       - Да. Но не переношу все горькое.       - Но это и делает вкуснее...       - Надеялась, что, как вырасту, смогу пить черный кофе.       - Понимаю. В детстве не понимаешь, насколько необоснованны подобные мысли.       - Представляете, как раньше я стремилась к этому, но безуспешно? Ходила в кофейню и просила черный кофе.       - Как думаете, однажды получится?       - Определенно нет.       Вид того, как обе девушки смотрели друг на друга с улыбками, обладал некой священной красотой. Окружающие сверлили их любопытными взглядами, но не находили сил вмешаться. Вайолетт и сама не думала о том, что кто-то может им помешать. В воздухе витало что-то такое, что даже она сама бы посчитала непозволительным ворваться в их маленький совершенный мирок.       - Но в каждой кофейне он разный. Быть может, найдется тот, что вы сможете выпить, леди Вайолетт?       - Сомневаюсь... Я не так часто захожу в подобные магазины.       Она никогда не уделяла особого внимания кофейням с вкуснейшими сладостями или магазинчикам тортов с красивыми сервировочными тарелками, ибо в голове была высечена мысль о том, как сильно девушка не переносила кофе.       "Их мне всегда выбирал Юлан".       Лишь после печального заключения в темнице она стала открыто говорить о своей любви к сладостям. До тех пор она держала ухо востро, дабы не разрушить образ, что сковывал ее сильнее такового у Розетты.       Она старалась быть сильной, благородной и прекрасной. И сама не заметила, как ошибочно истолковала это в качестве власти и высокомерия.       Пока окружающие хотели видеть Вайолетт, наслаждавшуюся кофе вместо сладостей, она изо всех сил притворялась, как наслаждается жгучей горечью у себя во рту.       "Юлан тайком приносил мне шоколад и зефир".       На званых вечерах она насилу глотала нелюбимую еду, лишь бы не выдаваться из окружения. И прежде, чем достигала предела своей выдержки, ела принесенную тайком Юланом еду и приходила в себя.       В такие моменты у него было какое-то странное выражение лица. Когда бы она ни уставала и убегала куда-нибудь в тихое малолюдное место, он всегда находил ее и приносил немало сладостей.       Если подумать, ей не показалось: его улыбка всегда казалось какой-то грустной.       "Волновался, да?"       Интересно, была ли ее жажда собственничества причиной, по которой прежде она ничего не замечала? Она была рада убедиться, как сильно была обязана Юлану, но чувство, будто девушка этим губила саму себя.       Понимала, что будет лучше держаться подальше, но это оказалось куда тяжелее.       Она желала отплатить ему, но понимала, что этого мало. Хотела вернуть добро, но в то же время была далека от сего чувства.       Она знала о хороших сторонах Юлана больше, чем кто бы то ни был. Он любого мог сделать счастливым. Он вырос замечательным юношей.       Она надеялась, что однажды узреет этот момент.       Все это просто блеф, просто красивые слова, жалкая ложь.       Она хотела быть рядом с ним, рука об руку с ним, ближе, чем кто-либо; хотела, чтобы он смеялся и улыбался.       Хотела сама стать той, кто сделает его счастливым.       Если бы возлюбленной Юлана стала она сама.       - ... Э?       Вилка выпала из ее руки и с дребезгом поехала по столу.       - Л-леди Вайолетт... все хорошо?        П-прошу прощения... все в порядке.       Взволнованная Розетта напротив нее спешно попросила официанта принести новые столовые приборы. Она видела сию сцену, слышала беспокойство в ее голосе, потому и ответила. Только вот в голове у нее вилось кое-что совершенно иное.       К щекам прилил жар, а на глазах выступила влага. Она едва сдерживалась, чтобы вот так жалко не залиться слезами. Рассыпанные по плечам волосы упали на опущенное книзу лицо.       Она поджала дрожащие губы, всеми силами пытаясь сохранить трезвость своего рассудка и не дать обратиться эмоциям в звук.       Она в отчаянии осознавала, сколь узко мыслила все это время.       "Сейчас, я..."       О чем она сейчас думала?