Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Была пара случаев, когда она не могла дождаться конца занятий. И лишь сейчас она понимала, что Юлан был причиной их всех.       - Прости, что заставил ждать.       Высокая фигура с аурой, которую нельзя было оставить незамеченной, явилась в кабинете, уже опустевшем на тот момент: ученики стали потихоньку покидать здание академии. Двери, казавшиеся Вайолетт достаточно большими, теперь выглядели куда меньше, стоило юноше в них появиться. Таких мелочей хватило, дабы осознать разницу в их телосложении - разницу, о которой она прежде не подозревала.       Вайолетт взяла в руки свою сумку и подняла взгляд на Юлана, все так же спокойно ей улыбавшегося.       - Ты никуда не собираешься? Я на всякий случай подготовил салон.       - Э... прости, я сама должна была об этом позаботиться.       - Я сам предложил, потому и подготовил все сам.       - Но заговорила-то я... прости, и спасибо.       - В такие моменты нужно благодарить, а не извиняться.       - ... спасибо.       - Ум! И что будем делать? Если не хочешь никуда идти, я попрошу принести в салон чай и сладости.       - Раз ты подготовил салон, будет жаль так им и не воспользоваться.       Ответ Вайолетт был ожидаемым, и потому Юлан довольно кивнул. Даже выбери она отравиться в город, он бы не расстроился, и все же юноша гордился своим даром без лишних слов понимать, что Вайолетт может предпочесть.       Причиной выбора салона стало то, что он хотел не только расслабиться, но и обсудить с ней кое-что. Не хотелось бы, чтобы кто-то еще подслушал их и пустил нелицеприятный слух.       - Я много чего заказал, надеюсь, тебе понравится. Выбирать пришлось самому.       - Вы с Марин знаете меня лучше, чем кто бы то ни был, так что об этом я даже не переживаю. Меня больше волнует, заказал ли ты что-то себе, Юлан.       - Это я тоже не забыл попросить.       Забронированный Юланом салон больше походил не на комнату, а на террасу с выходом на улицу, стены и потолок которой были стеклянными. На первый взгляд солнце ярко светило и пейзаж был прост и хорош, но темно-коричневое дерево, скреплявшее пласты стекла, придавало месту нотки парадности. Честно говоря, этот салон не пользовался большой популярностью, ибо за окном вместо пестрых цветов рядами стояли самые что ни на есть обычные деревья. В обычном случае он бы предпочел место покрасочнее, но увы, Вайолетт уютней чувствует себя там, где меньше всего людей.       - А, уже накрыли на стол.       В комнате витал сладкий аромат. На аккуратно оформленном столе - чайный сервиз и набор пирожных к чаю, укрытых прозрачным куполом. Рассчитали ли они время их прихода сами, или же Юлан оповестил их заранее, но слуги мастерски подгадали момент и мастерски сумели вовремя поднести угощения.       - Вай-чан, ты же, вроде, предпочитаешь молоко? Осторожнее, может быть еще немного горячим.       - Спасибо. Юлан, ты заказал себе шоколад?       - Да, в нем большое содержание какао. Прежде мне довелось его попробовать, и он был восхитителен.       Юлан, плавными движениями приглашая Вайолетт за стол, возможно, был не слишком аристократичен. Было в порядке вещей вызывать слугу для приготовления чая, но вот для большинства учеников, как и учителей, даже чашка чая может стать испытанием. Но беря в учет то, что сей навык Юлан приобрел за счет своей паранойи в отношении других людей, едва ли можно судить, что было бы лучше.       Сам юноша был счастлив, считая это скрытым благословением божьим, ведь отныне и впредь ему предстоит еще многое, что он должен сделать для Вайолетт, даже если в таких мелочах.       - Но не знаю, понравится ли он тебе так же, как и мне, Вай-чан.       - ...       Не только горечь черного кофе, но и даже горьковатый привкус café au lait заставлял Вайолетт морщиться. Шоколадная масса, что почему-то была темнее привычного девушке шоколада, пожалуй, не сможет прийтись ей по вкусу.       Но у сладкоежек есть предрассудки о том, что шоколад не может не быть сладким, и было бы ложью сказать, что ей не было интересно попробовать то, что понравилось Юлану... так что она потянулась за самым маленьким кусочком.       - ──!?       - Э, Вай-чан!?       - Ч-что... это... т-тако...       Он был куда более горьким чем тот, что Вайолетт попробовала по ошибке много лет назад, настолько, что невозможно проглотить, но лакомство уже начало таять и стекать по ее горлу. Каждый раз, как ее язык касался его, по спине струился холодный пот - неприятное ощущение. Сей вкус ошеломил ее настолько, что Вайолетт было подумала, что на всю жизнь останется сладкоежкой. Что было немного не к месту, ведь она, ясное дело, сама потянулась за ним и заслужила то, что получила.       - Т-ты как? Он горчит сильнее обычного горького шоколада, э-эм-м, вот, выпей. Поможет убрать послевкусие.       - М-м... С-спа... сибо. Неповторимый вкус.       - Он такой горький потому, что там содержание какао порядка 95%. Для меня - в самый раз, ибо я не люблю сладкое послевкусие.       - Языку все еще не по себе...       - Надо было остановить тебя раньше.       - Я сама захотела попробовать. Подумала, как это необычно для тебя - есть сладости. В итоге любопытство одержало верх.       - Не дави на себя.       - Да, больше никогда его в рот не возьму.       Юлан с удовольствием ел то, что было ему по вкусу, но для Вайолетт, которая подобное не переносит, то был подвиг - все равно что по собственной воле силиться проглотить грязь. Говорят, у каждого свои предпочтения, но девушка и не подозревала, как сильно они могут разниться. Однако это ничуть ее не волнует, ведь все в порядке, пока не будет зариться на то, что ей не по вкусу.       - Интересно, мне только кажется? Это круглое печенье такое сладкое и вкусное.       - Мое тоже вкусное.       С этими слова Юлан поднес к губам темную массу, от вкуса которой Вайолетт еле сдержалась, дабы не выплюнуть. На его лице не дрогнула яркая улыбка, хотя в том, что он съел, не было ни малейшего намека на сахар. Почему-то ей было неуютно - быть может потому, что девушка на собственном опыте познала горечь шоколада, что едва не сорвала с ее губ крик?       - ... немного обидно.       - Мои слова каждый раз, когда пью черный кофе.       - Мне нравится эта горечь.       - Ну, таких людей много.       Почему любовь к горечи кажется более зрелой, нежели таковая к сладостям?       Что заставляет людей читать истории трагичной любви, от горечи и печали которых сами собой наворачиваются слезы, вместо историй о приторной сладкой романтике?       Почему счастье, обретенное человеком несчастным, сияет ярче, нежели у того, кто был счастлив изначально?       Потому что избалованность - слабость, а воля противостоять боли - сила?       - Что поделать, все хотят того, чего у них нет. Иногда и мне хочется насладиться чем-нибудь сладким.       - Правда?       - Ум. Когда вижу, как ты, Вай-чан, ешь их с улыбкой на лице, и сам начинаю думать, насколько же это должно быть вкусно.       - О-о, ну, может, тогда тебе тоже стоит попробовать, Юлан?       Печенье "Снежные шарики", целиком и полностью состоящее из сахарной пудры, походило на припорошенный снегом шарик. Оно так нравилось Вайолетт, что просто не могло не быть сладким и вкусным. Едва ли Юлану придется по душе подобное лакомство, так что она взяла одно и выставила его прямо посерединке между собой и Юланом.       Обычно она не поступила бы столь невоспитанно - заставлять кого-то насильно что-то есть -, но сегодня ей хотелось немного покапризничать. Так что она собиралась быстренько утянуть его обратно на свою сторону и съесть самой.       - ... Ум, тогда я попробую немного.       - Э?       Лицо Юлана, сидевшего на соседнем стуле, приблизилось к ее руке. Она рефлекторно попыталась одернуть руку, но юноша был быстрее: печенье, зажатое в пальцах Вайолетт, спешно перекочевало в рот Юлана. Прожевал и проглотил. Все закончилось за считанные секунды.       - М... очень сладко. Как раз на твой вкус, Вай-чан.       - ...       Она оторопело смотрела, как Юлан быстренько вернулся на свое место и стер с губ остатки сахарной пудрой. С задержкой в пару секунд ее окатило осознание и стыд за то, что ее оставили с носом.       - ──!!!!       И без лишних слов было ясно, что ее щеки густо заалели: пускай девушке и не было жарко, внутри будто бы разгорелся пожар. Вытянутые кончики пальцев, в которых ныне было пусто, лишь больше будоражили воспоминания о той сцене, отчего мозг едва ли не кипел. Не осталось даже ощущения тепла - оно улетело легко, будто перышко, и тем не менее четко ощущалось, что чего-то не хватало.       "Е-его г-губы... коснулись..."       Он и правда коснулся кончиков ее пальцев, что теперь она прижала к своей же груди. Легкое прикосновение, которое и поцелуем-то язык не повернется назвать, исчезло прежде, чем она смогла ощутить мягкость его губ. Разум дополнял, строил воздушные замки, заставлял воображать. Она желала, чтобы он прикоснулся ими, и не только.       Куда он должен был ими коснуться ── нет, почему она вообще этого захотела?       - Вай-чан? Прости, я не слишком хорошо поступил... злишься?       - З-злиться... и да, и нет.       - Э, то есть?       - Не злюсь, но и злюсь тоже!       - Э-э-э, прости, но я не смог удержаться.       Слушая довольный голос Юлана, она отвернулась, притворяясь сердитой, дабы успокоить бешено стучащее сердце.       Он, как и она сама, наверняка заметил, как девушка покраснела до кончиков ушей. Как и то, что им обоим пришлось по душе такое отношение.