Его тайна...

Энви сидел в каком-то полупустом кафе недалеко от Лиора. Гомункулу было скучно. Жутко скучно. В Лиоре пока всеми делами заправляет Ласт, поэтому парень решил благополучно смотаться куда подальше. Подальше не получилось. Поэтому он теперь сидел в этом чертовом кафе и маялся, простите, дурью. И ведь не пойдешь и не убьешь кого-нибудь! На улице дождь как из ведра льет, чертовых людишек совсем нет. Все по домам попрятались! И сейчас он сидел в пустом заведении просто и думал о чем попало. Неожиданно на гомункула нахлынули воспоминания. Энви уже не помнил, сколько лет прошло. Двести или триста? Да какая, к черту, разница! Он помнил, что в тот день тоже шел дождь. Сильный, обжигающий своим холодом. Но гомункулу было все равно. Он только что убил какого-то алхимика, пронюхавшего про план Отца. Еще Энви нашел себе новый облик. Поэтому сейчас, находясь в более или менее сносном настроении, парень возвращался домой по пустым улицам. Пройдя еще пару метров, гомункул завернул в узкий темный проулок. Пройдя примерно половину коридора из зданий, он увидел перед собой преинтересную картину. Трое вполне себе накачанных парней, столпились вокруг девушки. Похоже, они собрались ограбить ее или изнасиловать. Энви уже собрался пройти мимо, – хотя, поглазеть тоже было интересно – но его окликнули. И зачем они это сделали? Только нажили себе проблем, мигом пронеслось в голове. - Эй, пацан! – Двое развернулись лицом к нему, третий продолжал держать девушку. – Чего тебе тут надо? Вали, давай! Энви было интересно. Нет, не так. Его любопытство разыгралось не на шутку. Да оно просто бушевало! Ему было любопытно, что эти людишки будут делать. Гомункул лишь стоял и ухмылялся. - Ты, какого, тут лыбу давишь? Хочешь получить? Ну, хочешь – так получишь, – он достал нож и пошел с ним на Энви. Самому же гомункулу хотелось просто хохотать. С простым ножом, да на него? На самого Энви? Ну не придурки ли, а? Выбив нож из руки нападавшего, он толкнул его в грудь с такой силой, что парень чуть не проломил стену дома. Больше он не поднимался. Второй, парень явно постарше и поумнее, не стал дожидаться своей участи и просто убежал. На это зеленоволосый лишь хмыкнул, ему было плевать. Третий, державший девушку, отшатнулся. Но, поборов себя, тоже побежал на гомункула. Уже через секунду он летел в противоположную от своего товарища стену. Энви направился к девушке. Она же, содрогаясь от рыданий, съехала вниз по стене и закрыла лицо руками. Ей было страшно. Она видела, как этот странный парень расправился с ее обидчиками. Она видела в его глазах скуку, но не видела жалости. И откуда у него эта огромная сила? Он же не человек! Просто не может быть человеком. Что, если он убьет и ее? Просто так, от безмерной скуки, что читается в его взгляде. Рыжая боялась даже взглянуть на своего случайного спасителя. Или не спасителя, как знать. Гомункул же остановился напротив и стал просто ее разглядывать. Он не видел ее лица, она все еще закрывалась руками: то ли от него, то ли от страха перед теми парнями, то ли от дождя. Нет, от дождя не может, это же глупо. Энви уже порядком надоело молчание. - Эй! – Грубо бросил он, садясь перед ней на корточки. Девушка подняла голову и посмотрела на парня. Всхлипнула и снова закрыла лицо. На этот раз скрещенными руками. - Да чего ты прячешься! Я же тебе только что, возможно, жизнь спас! – он подскочил на ноги перед ней, размахивая руками. - Вы меня не убьете? Она сказала это так тихо, что Энви едва расслышал. Он наклонился к ней и оттянул одну ее руку за рукав. - Ты издеваешься? Если бы я хотел убить тебя, то уже сделал бы это. Разве нет? – он уже несколько поубавил пыл и снова сел на корточки. Эта девчонка его забавляла. – Как тебя зовут? - Э-элладея, – она протянула свое имя как-то неуверенно, словно сомневалась, ее ли оно. Видя недоумение в ее глазах, Энви расхохотался. Еще никогда в жизни ему не было так весело. Он смеялся не злобно, не усмехался, а именно смеялся. Искренне, от всей души. Просто потому, что ему было весело. Он сам не понимал, почему эта совершенно незнакомая – нет, теперь он знал ее имя – девчонка так влияет на него. Сероглазая смотрела на него недоуменно. Не с ужасом, как несколько минут назад. Хотя в глубине души она все еще боялась его. Панически, животным страхом. Он был похож на психа, и оттого хотелось сбежать как можно скорее. Но она продолжала сидеть на земле и разглядывать его. - Что? – заметив ее взгляд, спросил Энви. - Н-нет, ничего. Совершенно, – девушка замялась. Кажется, она сама не понимала, отчего разглядывала своего случайного спасителя. Ей бы убежать не оглядываясь, а она сидит. Глядя на нее, гомункул снова усмехнулся. Она посмотрела на него затравленно, как жертва на хищника. Да, все правильно. Она – жертва. - Ты боишься меня? - Нет. – Элладея усиленно замотала головой, отчего мокрые волосы еще сильнее растрепались. Нет, она не боялась его. Определенно, нет. Опасалась – да, но никак не боялась. Как антилопа опасается присутствия льва, но не видя его интереса к пище не боится. - Кстати, ты еще долго собираешься тут сидеть? – Энви вскочил и развернулся к ней спиной, раскинув руки. - А? Нет, совсем нет, – девушка засуетилась. – Ох, меня же Дик ждет! - Кто такой Дик? – Энви повернул к ней на пятках и по-детски склонил голову. - Дик – это мой жених, – зачем-то с твердостью сказала рыжая. Как отрезала. И мечтательно прикрыла глаза. Гомункул промычал что-то несвязное. Внутри противным, тягучим дегтем разлилось раздражение. Какого черта он стоит здесь и беседует с глупой человечишкой? Какого черта она вообще жива? Она видела его силу, видела, как он убивал. Ее нужно устранить. - Ты так и не представился. Она смотрела на него уже без страха. Сказала это твердо, однако уверенности во взгляде было мало. Только глупое детское любопытство плескалось в серых глазах. - Зови, как хочешь. – Он развернулся и пошел в противоположную от нее сторону. Было обидно. Непонятно почему, но жутко обидно. И ярость захлестывала целиком. – Черт! – Энви врезал по стене с такой силой, что та пошла трещинами и обвалилась. А ему было плевать. На все плевать. Но радостный, с нотками удивления и восторга, голос вырвал его из глубины собственных мыслей: - Круто! – Она бежала за ним и радостно хлопала в ладоши. – Как ты это делаешь? - Я не человек. – Буркнул гомункул и пошел дальше. Элладея пошла следом. – Чего тебе от меня надо?! – Зависть резко развернулся и свирепым взглядом уставился на девушку. Она испуганно остановилась и стала смущенно мять юбку. Только сейчас парень заметил, как одежда велика ей. Неужели донашивает за кем-то? Но уже через мгновение девушка вскинула голову и посмотрела гомункулу в глаза. Это заставило зеленоволосого также взглянуть на нее. Ее взгляд был тверд, однако руки ее продолжали сминать ткань изделия. - Я не отстану от тебя, пока ты не скажешь, как тебя зовут! – девушка выпалила все на одном дыхании и нерешительно посмотрела в глаза собеседнику. А Энви рассмеялся. Эта девчонка заставляла его смеяться уже второй раз – и не только за жизнь – за еще неоконченный день. - Ты дура. – Все еще смеясь, выдавил из себя парень. - Да я знаю. – Элладея смущенно улыбнулась. - Я Энви, – гомункул не то улыбнулся, не то ухмыльнулся, – теперь ты от меня отстанешь? - Не дождешься! – Теперь настала уже ее очередь смеяться. Она попыталась злорадно расхохотаться, но вышло плохо. – Мне пора. Увидимся еще. Она убежала очень быстро. Очень быстро для девушки, которую чуть не ограбили или убили. Но медленно даже для обычного человека. А Энви лишь еще раз усмехнулся, глядя ей вслед. Эта дурацкая девчонка пробудила в нем слишком много эмоций за один раз. Для него было необычно чувствовать это странное спокойствие после встречи с глупыми людишками. Да даже просто чувствовать было для него необычно! Сначала любопытство, затем гнев и раздражение, теперь спокойствие. Да, похоже, диагноз очевиден. Он сошел с ума, свихнулся, чокнулся! Не может же одна простая девчонка заставить его чувствовать столько эмоций сразу! Ну да ладно, он разберется с этим позднее. Гомункул развернулся в тишине и снова пошел в другую сторону – туда, куда он шел с самого начала. Он решил повременить с отъездом. Он просто не мог пропустить того, что должно было случиться. Что что-то обязательно произойдет, гомункул чувствовал. А чувствовал он сегодня просто великолепно. И это предчувствие сулило ему отменное развлечение. В следующий раз они встретились спустя полторы недели. Совершенно случайно. Энви тогда бесцельно шатался по улицам. Настроения у него не было совершенно. Он не убивал никого уже неделю и этот факт его до жути раздражал. Его как всегда бесили эти глупые людишки, вечно куда-то спешащие, бесцельно проживающие свою и без того короткую жизнь. И опять в мыслях возник образ его недельной знакомой. Но, ведь она тоже человек. Такая же, как и все остальные люди. Глупая, никчемная, смертная. Однако, Зависть уже относился к девчонке не так как к обычной смертной, сколько бы не пытался убедить себя в обратном. Почему-то от этой мысли стало неуютно. Кто она такая, что бы он – сам Энви! – относился к ней по-особенному? Глупость какая. Гомункул тряхнул копной темно-зеленых волос и пошел дальше уже быстрее. Облик за эти полторы недели он так ни разу и не поменял. Почему-то не хотелось. Он видел и более привлекательные для себя оболочки. Но всегда мелькала мысль: «а если она не узнает?». Энви сам отрицал это, но он ждал – действительно ждал – встречи с ней. С этой глупой человеческой девчонкой. Он убеждал себя, что уже забыл ее имя. Но в голове сразу всплывало: «Элладея». Глупая девчонка! Как она посмела настолько занять его мысли, насколько не занимал их даже Отец? Тот, о ком он просто не имел права не думать. А тут она… Неожиданно гомункул на кого-то налетел. Раздался удивленный писк откуда-то снизу. Он опустил голову и увидел рыжую макушку. Сначала парню показалось, что он обознался. Он уверял себя в этом, уговаривал уйти. Может она не вспомнит его? Убежит, и они больше никогда не встретятся. Однако она с недоумением смотрела на него, хлопая глазами. Узнала… - Энви? – Ее удивленный голос прозвучал для гомункула как гром, среди ясного неба. - Да, вроде, с утра был, – Энви все еще пребывал в растерянности. Но шоком это нельзя было назвать. Он только что думал о ней – и вот, на те, получай, чего хотел. Пусть он и уверял себя, что не хотел. Всякий бы удивился, – вставай, – гомункул подал девушке руку. Но его руку отбили. Какой-то парень подошел и помог подняться Элладее. - Ей не нужна твоя помощь. Энви уже готов был свернуть этому типу шею. Какого черта, он прикасается к его Элладее. Стоп! Когда это эта глупая девчонка стала его? Он же только что мечтал о том, чтобы никогда больше не встречаться с ней. Так какого черта? Но его мысли бесцеремонно прервала, собственно, их причина. - Дик, познакомься – это Энви. Я тебе о нем рассказывала, – так этот наглый парень и есть, тот самый Дик – ее жених? – Энви – это Дик. Мой жених, – словно бы в подтверждение его мыслей, сказала девушка. Ярость бушующей волной разлилась в груди. Энви сам не понимал, какого лешего он так злился. Но этот Дик показался ему чрезвычайно противным и подозрительным. - Я бы сказал, что мне приятно, – гомункул выдержал паузу. Для большей эффектности, так сказать, – но это была бы неправда. – Зависть зло ухмыльнулся. - Взаимно, – этот парень выводил Энви из себя одним своим видом. Как он смеет так презрительно смотреть на него? На него – самого Зависть! Элладея же в это время удивленно переводила взгляд с одного парня на другого. - Я думала, вы подружитесь, – ее голос звучал по-детски обиженно. Казалось, она может расплакаться прямо сейчас. - Ты ошиблась! – Они сказали это хором. Элладея от неожиданности даже подпрыгнула. После того случая Энви старался за километр обходить этого «Дика». Ну, что ж поделать, если уж очень – ну очень-очень – хотелось грохнуть этого парня. И чтоб помучался дольше. Гомункул просто на дух его не переносил. С девушкой же он встречался регулярно. Между ними не было каких-то романтических отношений. Нет. Им просто было интересно вместе. Элладея могла найти Энви, где бы он ни находился. У нее, как будто, было чутье на него. Она всегда приходила, когда ей грустно. И когда радостно, тоже приходила. Она могла успокоить его, просто положив руку на плечо. Он привязался к ней. Она привязалась к нему. Все изменилось одним вечером. Энви сидел в лесу, облокотившись спиной о ствол ели, и смотрел на только появляющиеся на небе звезды. Он думал, что ему дальше делать. Что ему делать с этой девчонкой. Он, безусловно, привязался к ней – он сам это понял и не отрицал. Но она – человек. Он же – гомункул. Не человек. Недочеловек. Монстр. Его мысли прервала Элладея. Девушка бежала, вся в царапинах и синяках. В груди Зависти снова разливалась ярость. Холодная. Слепая ярость. Кто посмел?! Подбежав, обессиленная, она начала падать. Энви рывком встал и подхватил заплаканную подругу. Похоже, она плакала долго – не меньше получаса. Гомункул сел обратно на землю, усадил девушку себе на колени и крепко обнял. Она вцепилась в него и сильнее разревелась. Когда девушка немного успокоилась, он задал волнующий его вопрос: - Кто это сделал? – Она подняла голову и красными от слез глазами посмотрела на Энви. И снова заревела. Уже без слез. Взгляд парня был холоден и устремлен вдаль. Элла заметила, что руки его мелко подрагивали. - Он… он, ведь, обещал…. – Девушка не знала, куда же деть руки. Она обняла друга за шею и стала перебирать его топорщащиеся пряди. - Кто? – Зависть коснулся рукой ее спутанных волос. Он уже был готов пойти и растерзать того, кто посмел обидеть Элладею. Его маленькую глупую Эллу. Первая ярость схлынула, его взгляд уже не был ледяным. - Дик, – девушка, тихонько всхлипывая начала неуклюже подниматься. Энви подхватил ее и помог встать на ноги, – он же обещал на мне жениться… – ее голос на мгновенье стал ледяным и жестким. Теперь пришел черед Зависти удивляться. Из-за этого идиотского «Дика» плакала Элладея. Она же еще недавно рассказывала, какой он замечательный, великолепный, любящий. Что этот ублюдок посмел сделать? Однако, гомункул догадывался. Он часто видел этого человечишку в компании каких-то абсолютно левых баб. Один раз даже проследил за ним. Энви был просто взбешен. Как этот урод смеет изменять своей невесте? Тем более Элладее. Маленькой, нежной, доброй Элле. Ту бабу, которая была с этим человечишкой, он потом убил. Жестоко. Он срывал с нее кожу и разрывал уже мертвое тело на куски, пока ярость хоть немного не схлынула. Этого «Дика» он не стал трогать. Из-за этого же могла расстроиться его Элладея. Энви сам не заметил, когда стал опекать ее. Он заботился о ней из тени. Всех женщин, что были с Диком, он беспощадно убивал. Но тому, как будто, было все равно. Он продолжал гулять, спать с первыми встречными проститутками. И вот, теперь еще и это. Энви понял, что случилось. Он давно предполагал такой исход событий. Этот мальчишка бросил ее. Ее – самую прекрасную, по мнению Зависти, девушку. - Эй, – гомункул приподнял ее отрешенное лицо, – хочешь, мы сейчас пойдем и убьем его? – Зависть ждал, что ее ответ будет положительным, и ему представится возможность отыграться на этом человеческом мальчишке за слезы Элладеи. Но девушка, лишь помотала головой. - Не надо, – слова прорезали тишину спустя минуту, – нет нужды убивать его, – рыжая подняла голову, – он уже мертв. Ее серые глаза пылали ненавистью, перемешанной с болью. Ее голос был тверд и холоден. Словно не она еще вчера называла этого Дика любимым. Словно не было времени, когда они были вместе. Энви опешил. Как мертв? Когда успел? Почему без его вмешательства? И тут в его голову пришла мысль. Неужто Элладея? Нет, она не могла. Она слишком невинна, чтобы убить. Она же его девочка. - Я не убивала его, – словно прочитав его мысли, сказала девушка. Ее глаза снова стали влажными, – я пришла к нему домой. Он был какой-то нервный, – Элла периодически всхлипывала, – мы посидели немного, поболтали, как обычно. Он все ходил, делал что-то на кухне. А потом он вдруг сказал, что нам надо расстаться. – Она помолчала с минуту. – Через пару минут – когда я вышла из ступора – зашла на кухню, а там он… в петле висит. – Элла уже в который раз заплакала. - Эй, ну не плачь, – Энви обнял девушку за плечи и легонько потряс, – да ты не парься! Ну, сдох и сдох. Этот ублюдок изменял тебе направо и налево, а ты о нем, еще и плачешь! – Это все окончательно вывело из себя гомункула. Одновременно он хотел хоть немного развеселить девушку, чтобы она наконец перестала плакать. Эффект, к сожалению, получился противоположный. - Не говори так! – рыжая вырвалась и возмущенно посмотрела на парня, – Я… – девушка как-то обреченно опустила голову. Сейчас она была похожа на затравленного хищника. Сильная, но сломленная, – Я любила его… – она опустилась на колени. Слез у нее уже не было. Они кончились еще десять минут назад, когда она увидела леденящий душу взгляд своего друга. Зато осталась сосущая пустота внутри. Словно что-то оборвалось. Она действительно испытывала когда-то теплые чувства к Дику. Однако со временем любовь сменилась привязанностью и привычкой. Элла и сама понимала, что им не быть вместе. Они оставались парой слишком долго. Слишком долго терпели друг друга, не имея сил терпеть. Больно и пусто было из-за того, что его больше нет. Что он умер у них в доме, что она видела это. Больно было терять привычку, но не любимого. Еще было до жути обидно. Ведь Энви первый раз – не считая дня их знакомства – так кричал на нее. Она пришла к нему, ожидая поддержки и понимания. И что получила? Ему все равно, что ей плохо. - Прости, – его виноватый голос ошарашил девушку. - Что? – Она не могла поверить своим ушам. Энви извинился. Что на него нашло? Он же ни разу в жизни, ни перед кем не извинялся. Элладея была уверена в этом. Это же Энви. - Прости, что накричал на тебя, – его виноватое выражение заставило сероглазую улыбнуться. Так непривычно. - Ничего, – она взяла его лицо в свои руки и заглянула в лиловые глаза, – я совсем не злюсь. Ее теплая улыбка заставила Зависть немного расслабиться. Она не злится на него. Она никогда не злилась на него, что бы он не сказал или не сделал. Именно поэтому Энви старался быть добрым к Элле. Обычно получалось плохо, но она всегда улыбалась ему и смеялась. И сейчас она снова ему улыбается. Он потянулся вперед и осторожно коснулся ее губ своими. Осторожно, словно спрашивая. Парень сейчас очень боялся – подумать только, он и боится! – причинить его Элле еще больше боли. Но сдержать себя уже попросту не мог. В его поцелуе не было каких-то сильных чувств, вроде страсти. Простое касание губ. Но в этом касании было невероятное количество нежности. Нежности и заботы. - Что ты делаешь? – этот глупый вопрос непроизвольно сорвался с губ рыжей. Конечно, она знала. Всегда знала. Порой она замечала на себе его взгляды. Не такие, как полагает друзьям. И ей всегда хотелось ответить на один из этих взглядов. Но она боялась из-за Дика. - А разве не понятно? – гомункул усмехнулся и прижал девушку к себе. - Все мне понятно! – она обвила шею парня руками и сама впилась в его губы поцелуем. Их страсти и любви не было предела. Всю ночь они провели вместе в тихом и глухом лесу. За эту ночь эти двое стали больше, чем просто друзьями. Они сливались воедино несчетное количество раз, и только под утро Элладея заснула в крепких объятиях Зависти. После этой заветной ночи их отношения изменились. Нет, Энви не переехал жить к девушке. И они не были похожи на обычную парочку влюбленных, все свое время проводящих вместе. Но окружающие девушку люди стали замечать, что она будто расцвела. Элладея стала почти каждый день приходить в лес, на встречу с Энви. Он тоже иногда приходил к ней домой, но такое случалось довольно редко. Однако никакое счастье не может длиться вечно. Примерно через три месяца рыжая перестала приходить в лес. Сначала гомункул не придал этому значения – может, заболела. Но прошло полмесяца, а девушка все не появлялась. Тогда Зависть решил наведаться к ней домой. Дверь ему никто не открыл. Это очень взбесило гомункула – он, как-никак, волновался о девушке. Тогда он выбил дверь, но в доме никого не оказалось. Гомункул не на шутку перепугался. А вдруг, Отец прознал про Элладею? Он же не допустит, чтобы его творения к кому-либо привязывались. Когда он выбежал на улицу, его окликнула женщина – похоже, соседка Элладеи. Она сказала, что девушку недавно увезли в больницу. От этой новости гомункулу стало легче. Женщина сказала, что никаких травм на больной не заметила. А в больнице Отец точно не станет ее убивать. Слишком много людишек ходит вокруг. Энви успокоился. Но спокойствие тоже не продлилось долго. Еще через полгода Энви вызвал к себе Отец. - У меня есть для тебя задание, Зависть, – старикан, как всегда, сидел на своем «троне» и приторно улыбался. - И? – Энви стоял, сложив руки на груди. – Что за задание? – Его распирало любопытство. Однако он скрывал это под маской раздраженности. Гомункул не любил, когда все эго эмоции видны Отцу. Только не ему. И что же за задание такое, ради которого папаша сам вызвал его к себе. Ведь обычно он передает свои задания через связных. Гомункул крайне редко бывал в логове Отца. - Оу, тебе, всего лишь, надо уничтожить одну деревеньку, – старик растянул сухие тонкие губы в усмешке, – Крофт. Слыхал о такой? Зависть остолбенел. Как Крофт? Это же та самая деревня. Та, в которой он провел последние десять месяцев. Деревня, в которой живет Элладея. - Ласт поможет тебе, – нет, только не она. Зависть едва не зарычал от нахлынувшего гнева. Она же там камня на камне не оставит, – тебе все понятно? - Да. – Энви слабо кивнул и в растерянных чувствах вышел. Его распирала злоба. Как такое могло случиться? Почему именно Крофт? Почему Элладея живет именно там? Черт! Энви стоял на склоне холма и смотрел на деревню, объятую пламенем. Крофт горел. Его мир горел. Когда Зависть вернулся от Отца, деревня уже была в огне. Ласт не стала дожидаться его прибытия и решила действовать самостоятельно. Гомункул волновался об Элладее. Одновременно, ему хотелось придушить Ласт своими собственными руками. Как она посмела начать без него? Отец сказал, что это она будет помогать ему, а не наоборот. Ему катастрофически не хотелось, чтобы Элла погибла. Он бы вывел ее, спрятал где-нибудь. Ей не пришлось бы умирать. Кроме того, он не видел ее уже больше полугода, с тех пор, как она пропала. Парень волновался о девушке. Она же может быть еще жива. Тогда Энви сможет спасти ее, он уверен. Он решил спуститься в деревню и найти ее. Или ее труп. Когда он вошел в черту деревни, ему в лицо дохнуло жаром и запахом горелого дерева и плоти. И почти сразу он заметил Элладею, идущую к нему навстречу. Она зажимала нос и рот рукой, но, похоже, уже значительно надышалась дымом. Девушка заметно покачивалась при ходьбе. Заметив гомункула, непрерывно наблюдающего за ней, она улыбнулась и, покачиваясь, направилась к нему. А он, в свою очередь, просто смотрел на нее, не зная, что делать. Он был счастлив видеть ее, но не в таком состоянии. От этого становилось больно. А боль для Зависти крайне непривычное чувство. Ему оно не нравилось. Его оно раздражало. Она медленно подошла к нему и, закинув руки ему на шею, повисла на парне – сил совсем не оставалось. Зависть уже было хотел подхватить и увести девушку, как увидел Ласт, следящую за ним из-за обгорелой стены какого-то дома. - Прости, – тихо прошептал он. Сколько же боли было в единственном взгляде, брошенном на нее. - Что? – Элладея не поняла о чем он, пока не почувствовала боль в районе живота. Девушка медленно опустила взгляд и увидела руку Зависти, входящую в ее живот. Она крепче обняла парня за шею и прошептала ему на ухо. – Я же говорила, что не злюсь на тебя. - Прости, – Энви вытащил руку и обнял умирающую девушку. Эта боль в его собственной груди, будто это его проткнули насквозь, совсем ему не нравилась, – прости. - А знаешь, – говорить становилось все сложнее. Кровь стремительно покидала тело девушки. Также, как душа, подаренная Эллой – из Энви, – я хотела сказать, – Элла откашлялась кровью. Она чувствовала, что жизнь вот-вот оставит ее, – нашего ребенка зовут Эдвард, – ее глаза закрылись. Но она из последних сил шептала любимому на ухо. Она хотела, чтобы он знал, – Эдвард Элрик. – Ее руки безвольно повисли у Энви на шее. Она умерла. Зависть положил тело девушки на землю. У него внутри бушевала буря. Он злился на Отца, что послал его на это задание. На Ласт, что появилась так некстати. На Элладею, за то, что подарила ему душу и так скоро отняла ее. Но больше всего он злился на себя. За то, что он счастлив в этом горе. У него есть сын. У него! Есть сын! Он всегда думал, что это невозможно, чтобы у гомункула были дети. А теперь, вот, оказывается возможно. Но он никогда не увидит его. Не потому, что маленький Эд мертв, нет. Он знал, что ребенок жив, слышал это в голосе Эллы. Больше не его Эллы. И чувствовал в своем несуществующем сердце. Зеленоволосый медленно пошел вперед. Он не знал куда, не знал зачем. Его жизнь потеряла смысл. Она стала такой же, как раньше – пустым существом, живущим ради исполнения целей Отца. Он вспоминал об этом, сгорая раз за разом в огне этого чертового Мустанга. Интересно, как это – умирать по-настоящему. Навсегда. А может, после смерти, он увидит Элладею? Тогда, должно быть, он был бы счастлив. Да нет, о чем он? Даже, если жизнь после смерти есть, он никогда не попадет туда, куда она. Он не может быть счастливым. Не имеет права на это. Вот уже глупая креветка держит его. И зачем он спасает такое ничтожество, как Энви от этого психа – Мустанга? Пусть он убьет его. Он это заслужил. Элрик прочитал целую лекцию Зависти про его зависть. А ведь этот человечишка прав. Он всегда завидовал всем. Даже Дику. Даже самому себе. - Эй, фасолина! – Энви понимал, что сейчас сам скорее походит на фасолину, но обращения изменить не мог. Гордость? Или глупость? Все посмотрели на него, – эй, давай отойдем. Я хочу рассказать тебе кое-что интересное. - Почему мы должны тебе верить? – Придурочный Мустанг. Гомункул давно убил бы его, если бы не данное положение вещей. Энви знал, что ему осталось не долго, поэтому хотел рассказать глупой креветке свой самый большой секрет. Об этом не знал никто. Только Похоть, что мельком видела ее смерть. Но и она уже никому ничего не расскажет. - Хорошо, – Элрик развернулся и пошел в сторону от всех, – все хорошо, полковник. – Мустанг, который уже хотел пойти следом остался на месте. Хоукай положила руку ему на плечо. - С ним все будет в порядке, – она ободряюще улыбнулась, – Эдвард большой мальчик, да и мы, если что, рядом. - Что ты хотел? – Креветка изобразил серьезное лицо. - Элрик, – Энви впервые произнес эту фамилию вслух, – ты знаешь, о деревне Крофт? Эдвард сделал непонимающее лицо. Он читал историю своей семьи. У них дома хранился старый дневник, принадлежащий Эдварду Элрику. В нем была описана его жизнь. И жизнь его матери – Элладеи Элрик. С рассказов спасшей его женщины, разумеется. - Что ты знаешь об этом? – лицо Элрика-старшего выражало непонимание и в какой-то мере злость. Он ничего не знал о своем предке. Но его всегда интересовал человек, носящий то же имя, что и он сам. - Эдвард Элрик, – Зависть тянул. Он чувствовал, как жизнь уходит из него, как когда-то уходила из его возлюбленной. И, признаться, был несколько рад этому, – он – мой сын. - Что?! – Казалось, этот крик слышал весь Аместрис. – Я думал, у гомункулов не может быть детей. – Увидев выглядывающее из-за угла лицо Мустанга, он понизил голос. - Я тоже так думал. – Зависти было все равно, что он скажет. Он избавился от своего бремени. Теперь он может умереть. Энви выскользнул из руки Эдварда. И с пафосной речью принялся вынимать свой философский камень. Элрик уже хотел броситься его останавливать, но передумал. Он, действительно понял, что чувствовал Энви. Он завидовал людям. Он хотел быть человеком, чтобы быть с ней. Он бы смог умереть вместе с ней. Ему бы не пришлось убивать ее. Единственного человека, к которому он позволил себе привязаться. Он бы не пережил своего единственного сына. А он, ведь, даже ни разу его не видел. Интересно, а он похож на отца или на мать? Невероятное количество мыслей проносилось в голове гомункула. Он, словно видел перед глазами Элладею, протягивающую ему руку. А рядом с ней стоит молодой парень. Это, наверное, Эдвард. И все же он похож на маму. Яркие рыжие волосы, доходящие до плеч, серые глаза. Энви берет протянутую руку. Мысли расплываются. Словно сквозь воду он слышит голос Эдварда Элрика: - Не завидуй больше людям. Тебе довелось иметь гораздо больше, чем у большинства людей, – на последних словах Эдвард запнулся. Ему захотелось заплакать. Он осознал, что Зависть является ему, пусть и далеким, но предком. И теперь его очередь хранить тайну их семьи. А Энви уже прижимал к себе возлюбленную и с интересом разглядывал Эдварда. Он умер с именем сына на устах. Он был счастлив. Однако жаль, что только после смерти, Энви обрел свое истинное счастье.