***
Альберих говорит что он не одинок с чего бы ему, Капитану Кавалерии быть одиноким. Но он был. Он не хочет этого признавать, но у него никого нет. Он не может доверять кому-то. Так как чтобы доверится человеку нужны силы, а у Кэйи их попросту не осталось. Его же мысли съедали его заживо, он старается быть с кем-то когда что-то нагнетает на него. Но это не всегда получается. Вот и сейчас, сидя под старым деревом, хотя это даже деревом не назовешь только ствол и остался, Альберих тяжело дышал пытаясь успокоится. Руки тряслись и сжимали уже грязный мех на накидке, ее следует выстирать, но сейчас не было дело до уже не такой белоснежной накидке на его плечах, которые дрожали. Он не знал как докатился до того, что бы сидеть под деревом и дрожать как не в себя от настигающей его паники. Альберих просто прогуливался по тропинкам, никаких монстров не было, был слышен только гул совы где то в гуще леса. Даже не было никакого намека на плохие мысли, а потом резко потемнело в глазах и рой чужих голосов начал шептаться в его голове, можно ли его считать сумасшедшим? Может быть, но он им не был, это все мысли. Это все они, во всем виновато тупое одиночество, и он обрёк его на себя сам. Простыми словами. Руки продолжали дрожать но уже не так сильно, теперь ему не нужно сжимать уже и так пострадавшую накидку. Капельки пота стекали по его лбу было чувство что он пробежал целый марафон, сейчас он чувствовал усталость во всем теле, что даже вставать с холодной земли не хотелось. Выдохнув Кэйа откинул голову назад на ствол дерева, сухие ветки неприятно впивались в кожу, но даже такой дискомфорт не мог заставить Альбериха подняться на ноги, и пойти хотя бы на ту же винокурню, где мог быть ее владелец. В голове сразу всплывает физиономия винодела. Красные как огонь волосы, рубиновые глаза в которых не было уже того огонька, который был раньше, бледная кожа с шрамами, Альбериху было плевать на них, Рагнвиндр всегда неотразим, даже с такими уродливыми, как он считал, шрамами. Воспоминания о Дилюке, отдаются приятным теплом в груди. Их отношение на удивление в последнее время наладились, они стали меньше ругаться, хоть споры и остались, но теперь они не пытались убить друг друга взглядами. Кэйа был рад когда понял, что их отношения начали налаживаться. Но приятному всегда приходит конец, они снова поссорились, но в этот раз затронули прошлое, они конечно вспоминают то что было раньше, но не используют это против друг друга, но в этот раз что то пошло нет. Альберих сказал видимо снова что то не то, и снова увидел этот гнев в рубиновых глазах. В тот момент весь мир перед ним остановился. Он снова все испортил. И сейчас он сидел под деревом и чуть ли не рыдал, в единственном видящих это все глазу, начала скапливаться влага, которую хочется убрать, но сколько бы раз Кэйа не протирал глаза черной перчаткой, та неприятная влага снова появлялась и Альберих отбросил попытку стереть слезы, не терпящим так и выйти наружу. Ночь, приятное время суток, тогда когда ты можешь отдохнуть от всех разговоров, побыть с любимым человеком, забыться во сне, или же выпить бокал вина. Много что можно сделать в это время. Звезды на небе завораживали своим мерцанием, какие то звезды горели ярче других, а некоторых даже и видно не было, но они были, точно были, и Альбериху так хотелось стать одной их этих звезд. Так хотелось забыть, что он есть, о всех тех проблемах и мешающих ему мыслях тоже бы хотелось. В лицо резко ударил порыв ветра, неприятно, но даже какой то ветерок не заставит Альбериха, подняться в места. — Долго будешь тут сидеть? — чужой голос раздался сзади него заставляя Кэйю повернуться на звук. Обладателем голоса был Рагнвиндр и он смотрел недовольным взглядом прям на Альбериха, от этого тому стало не по себе. — О, Мастер Дилюк, что вы делаете здесь в такое время? — Кэйа не должен показывать свои слабости, особенно перед ним, он не должен проливать слезы перед тем человеком которого любит, он не хочет получить в ответ взгляд неприязни или же ненависти. С такими мыслями Альберих натянул свою фирменную ухмылку на лицо, но Дилюк продолжал строго смотреть, то ли наказывая взглядом. Кэйа не мог понять. Но его вопрос остался без ответа, да и ответ здесь был не нужен. — Вставай — хриплый голос Дилюка снова раздался возле Альбериха, только в этот раз ближе. Если бы Кэйа мог и хотел бы он бы встал но, ни желания, ни сил вставать с холодной земли не было. Услышал тяжелый вздох, Альбериха резко схватили за руку и подняли на ноги, от резкого поднятия в глазах потемнело и ноги задрожали. Рагнвиндр притянул Альбериха к себе, таким образом приобнимая. От такой резкой близости, к щекам Кэйи прилила кровь. Если быть честным то Кэйа не ожидал такого от Дилюка, подняв на того взгляд, он увидел красные щеки Рагнвиндра, от этого становится так тепло, что Альберих тихо посмеялся и уткнулся красноволосому в шею. Тот вздохнув, положил свою теплую руку на тонкую талию. — Пошли домой, а то если заболеешь, мне придется лечить твои сопли — недовольство Рагнвиндра никуда не ушло, от этого Альберих тихо посмеялся тому в шею. — Пошли — голос Альбериха плохо был слышен, но виноделу и не нужно было слышать что тот сказал, так как ответ был всегда один.***
Открыв глаза Рагнвиндр увидел перед собой привычный потолок винокурни. Вставать не хотелось, но нужно, все-таки сегодня непростой день. Встав с кровати Дилюк принялся одеваться и собираться, работа не дремлет. Когда Рагнвиндр застегивал пуговицы на черной рубашке его взгляд случайно перевелся на деревянный комод, на котором стояли фотографии. Стиснув зубы, Дилюк вышел из спальни и направился вниз, где все уже вовсю работали, и ему пора бы. За весь день у него не было определенных мыслей, все действия уже были настолько привычными что не требовалось даже думать. Когда наступает вечер, Дилюк прогуливается по улочкам Мондштадта. Все люди улыбаются и веселятся, хотя праздника и не было, но походу им и не особо то и нужен был повод для веселья, это раздражало винодела. Он сам и не заметил за сколько дошел до могил, на одной из которых было написано имя его отца. И подойдя к ней, он увидел рядом вторую. Слезы снова начали литься из его глаз, каждый раз когда он видел могилу Альбериха, хотелось сдохнуть самому. Он виноват. Если бы он знал что вся эта миссия будет ловушкой, тот был бы жив и снова улыбался Рагвнидру. Ноги не держат, упав на них Дилюк начал рыдать, снова. Он устал, он не может больше смотреть на эти проклятые могилы, он не может забыть. Он потерял всех. И ему хочется потеряться самому.***
Одиночество странная штука, оно может принести как радость так и горе. Кто то привык к нему. А кто-то терпеть не может. Когда мы умираем наступает облегчение от того самого одиночества. Кто то может пережить его, а кто-то решается покончить со своими муками. И теперь на небе стало на одну звезду больше, что горела по сравнению с другими звездами, ярче всех.***
Тридцатого ноября. Красивая дата, не правда ли?