☆
Однажды во вполне мирный вторник проходящий мимо дог пытается сесть на Эринию. Они дерутся, и растащить их требует большого физического труда владельцев и страшных матюков. Хозяева уволакивают своего пса со здоровенным болтающимся пятнистым членом вглубь парка, а Сяо Чжань, удерживая порыкивающую Эру за ошейник, поднимает побелевшего Ван Ибо со скамейки за плечо, и утешающе ему говорит что-то банальное, что все в порядке, просто надо домой и пока поберечься от других собак, но все его внимание сосредоточено на отчетливо вставшем члене мальчика, который мешает ему идти, и он прикрывает его скейтом, и молчит, только глаза неверяще расширенные. — Эй, ну ничего бы не случилось, никто бы не пострадал, обе собаки отлично дрессированы, ты же видел, даже шкуру не успели прокусить. Эра не пострадала, честно. Не переживай так, — Сяо Чжань тащит к своему дому не сопротивляющегося парня и перед подъездом спрашивает, — поможешь мне ее осмотреть всё-таки? На всякий случай? Я напою тебя чаем. Убедишься что все в порядке. Идём? Ван Ибо смотрит на него доверчиво и кивает. Сяо Чжань внутренне ликует. Идеальное стечение обстоятельств. Идеальный мальчик.☆
Они ходят на собачью площадку, где иногда застают частные занятия с дрессурой, и Сяо Чжань готов поклясться, что его мальчик хотел бы быть на месте каждой собаки, которой командуют «к ноге» или «сидеть». Он весь подбирается, вздрагивает, смотрит украдкой. И иногда у него встаёт. И Сяо Чжань придумывает чудесный план. В один прекрасный момент он начинает учить Эринию апортировке. Грубо говоря, приносить тапочки. Сяо Чжань знает о ее умениях, и рассказывает Ибо совершенно неправильную процедуру. Но похожую. Эра «не слушается» и Сяо Чжань «расстраивается». — Ибо, — говорит он, смеясь, однажды, — может, ты ей покажешь как надо? Я скомандую, а ты сделаешь? Может, хоть так Эра поймёт, что нужно сделать. Ибо, наигранно смеясь, соглашается. Он встаёт рядом с недоуменно косящейся Эринией на колени, ловит каждую команду. Держит бумажный рулончик в зубах сколько положено, хотя начинает течь слюна и сводит челюсти. Эра не понимает. — Возможно, нам следует сначала показать ей те команды, что она знает, — говорит Сяо Чжань, — и тогда она поймёт как учить новые? Эриния уже спит, когда Ибо после многих «к ноге», «место» и «апорт» оказывается между коленей сидящего на диване Сяо Чжаня, судорожно сжимающего пальцами его волосы, и безумно шепчущего: — Ибо, Ибо, мой хороший мальчик. Ты так хорошо всё делаешь, так знаешь команды. Мой щеночек. — Мой храбрый мальчик, — едва слышно говорит Сяо Чжань, когда Ибо расстёгивает молнию на его джинсах. — Мой милый щеночек, — говорит Сяо Чжань, впуская пальцы в волосы Ибо и надавливая на его голову, чтобы он впустил член глубже в рот. — Ты мой, — говорит Сяо Чжань, надевая на Ибо ошейник через несколько часов.☆
В следующий раз Сяо Чжань просто спрашивает Ибо, хочет ли он, как и всегда, ничего необычного, быть щеночком. Нормализация его желаний значит для него так много, и не нужно ничего выяснять, вообще ничего не нужно, все в порядке. И он держит в зубах бумажку, бегает туда-сюда по команде и сидит рядом с Эрой, как будто так и надо. Ему было очень надо получить хвост. Он не знал об этом, но когда Сяо Чжань рассказал о том, как важно для щеночка иметь хвост, вилять им, просто красоваться, — потребность в нем стала огромной. И Сяо Чжань аккуратно вставил в него хвост. Сначала размяв пальцами хвостовое отверстие, так он сказал, потом медленно вдавливая смазанную пробку с прикреплённым меховым хвостом. Ведь надо же, чтобы ты его чувствовал, чтобы вилять, сказал он, сцеловывая слёзы с глаз Ибо, который никак не мог привыкнуть к размеру, раздирающему его анус. Носить одежду с хвостом уже совсем странно. Зато член Сяо Чжаня входит после пробки прекрасно. Ибо воспринимает команды как начало доминирования и охотно подставляет задницу, это совершенно замечательно хотя бы тем, что не требует дополнительной тренировки и уговоров. И Сяо Чжань трахает подставленную попку с огромным удовольствием, утверждая свои права, и держит пробку с хвостом наготове. Самая первая такая большая, что до сих пор заставляет Ибо хныкать и пока не требует увеличения.☆
Они забросили «обучение» Эринии в тот момент, когда надели на Ибо маску. Ведь там ушки и морда, всё как настоящее. И однажды, когда мальчик отдыхал после секса, свернувшись на собачьей подстилке, Сяо Чжань скомандовал Эринии, неодобрительно наблюдавшей за ними из своего угла, и теперь согревающей лежащего рядом Ибо: «тапки». Когда она с выражением «ну наконец-то хоть какое-то развлечение» приволокла домашние туфли из прихожей, а затем вернулась лечь рядом с ним, мальчик только расширил глаза, но не сдвинулся с места. Это ничего не изменило. Все так, как и должно быть.☆
Вскоре владелец Эри возвращается из командировки, и Сяо Чжань так горюет. — Теперь ты мой единственный щеночек. Мой хороший мальчик, — шепчет он едва вошедшему Ибо, надевая на него ошейник, хотя он даже не успел снять сумку с плеча. Ибо падает на колени, и Сяо Чжань снимает с него обувь и одежду, мягко поднимая ноги и руки, освобождая его от гнёта человечности.☆
О том, чтобы взять Рока на месяц, Сяо Чжань даже советуется с Ибо. Спрашивает, как он отнесётся к собаке. Они снова будут ходить гулять, это отнимет их совместное время, но парню надо помочь, и Рок уже жил здесь однажды, да и собака — это же так прекрасно, верно, детка? Ибо, должно быть, вспоминает все своё и их время с Эрой, ее тёплые бока на лежанке, прижимающиеся к нему, сияние ее шерсти под солнцем, и собачью площадку, где множество псов бегает вокруг, такие быстрые, свободные и любимые. И кивает. Теперь у него есть хозяин, и ему не нужно ревновать и завидовать. Рок покоряет Ибо с первого взгляда. Он огромный, шикарный, лоснящийся доберман классического окраса. Доброжелательный в основном, но иногда высокомерный. Быстрый, сильный. Идеальный. Они гуляют, играют, но совсем ванильно, как обычные люди с обычной собакой. — Дай нам время, — говорит Сяо Чжань, — пусть привыкнет к нам и полюбит, пусть признает. Мало кому можно достичь такой свободы, тем более, непривычной собаке. Сяо Чжань лжёт об этом, но Ибо, разумеется, ничего не знает. Через неделю Сяо Чжань наконец-то надевает на него поводок. Это ожидание совершенно измотало Ибо, он голоден, и он не замечает того, что ему позволили полежать рядом с Роком на подстилке только до секса и то недолго, а после сразу отнесли в ванну, а не спихнули ногой с кровати в сторону лежанки, как обычно. Замечает, но не придаёт этому значения, думая, что Хозяин тоже соскучился, тоже изголодался по своей сучке, по своему хорошему мальчику. А зря.☆
Следующий раз — целиком принадлежащая им суббота. Ибо приезжает рано утром, гуляет с Роком, заползает потом голым в постель, где ещё нежится Сяо Чжань, и берет в рот его мягкий член. Облизывает и тихонько ласкает его, и все, что вокруг, слегка задыхаясь под одеялом, берет глубже и глубже постепенно твердеющую эрекцию хозяина, прижимается к нему грудью, трется, вытягивается вдоль длинных волосатых ног, так прекрасно раздражающих его нежную кожу. Но Сяо Чжань решает пока не кончать, и отправляет его на кухню варить кофе. — Постой, — говорит Сяо Чжань только слезшему с кровати Ибо, — ты готовился? Ибо оборачивается через плечо, недоумевая, ведь пробка в нем, тщательно промытом перед приездом, должна быть заметна даже когда он просто стоит. — Да, конечно. — Покажи мне. Ибо чуть нагибается, и раздвигает задницу, где и так, правда, совершенно очевидно широкое основание анальной пробки. Но он стоит в нужной позе, эта покорность доставляет удовольствие его хозяину, и он счастлив, и только ждёт команды раздвинуть больше, достать пробку, заменить ее другой, показать готовую дырку, что угодно. Но этой неподвижности оказывается достаточно. Возможно, Сяо Чжань действительно хочет кофе. Или просто не время пока. Но он выпрямляется по команде и идёт варить кофе и сервировать завтрак. Сяо Чжань выглядит довольным, сидя в белых облаках простыней и одеял с подносом, стоящим перед ним прямо на кровати. Пирсинг в его сосках, до которого Ибо разрешили дотронуться всего пару раз, сверкает в лучах пробивающегося через жалюзи утреннего солнца. Сяо Чжань просит Ибо медленно и аккуратно сделать все самостоятельно. Стать щеночком. Сначала маску, потом носки в виде лап, потом ремни, соединяющие цепочкой бёдра с голенями, и не дающие распрямиться ногам, оставляющие его на четвереньках. Потом он заменяет домашнюю пробку на хвостовую, и надевает ошейник. Последнее, что он надевает - перчатки-лапы, не позволяющие ему двигать пальцами, заправленными согнутыми в карман с memory foam и поэтому не работающими, почти отсутствующими. Вернее, он надевает одну, а затем вспрыгивает на постель, чтобы на него надели вторую. Сегодня они смотрят фильм. Собаки сначала бродят по квартире, а потом просятся по-очереди на постель, и Сяо Чжань разрешает им. Рок и Ибо укладываются в ногах, немного пихаясь, но в итоге разделив пространство. Через некоторое время Рок начинает лизать Ибо. Он не ограничивается беспорядочным собачьим лизанием, а настойчиво лезет в интимные зоны псевдо-щенка. Ибо пытается уйти, но хозяин говорит остаться. В какой-то момент Рок начинает тереться о доступные части тела Ибо своим очевидно возбужденным членом. Он ищет, где может получить освобождение, тыкаясь наудачу везде вокруг бёдер Ибо. Ибо стучит по матрасу лапой два раза, а потом три. Его трясёт и глаза в прорезях маски закатываются. Сяо Чжань садится на кровати и расстёгивает молнию возле рта на маске. — Желтый… желтый, — едва слышно, на вдохах говорит Ибо. — Я слушаю тебя. — Это же собака. Собака! Настоящая собака, и это секс? Я не могу, — он дышит прерывисто, у него жестко стоит, и Сяо Чжань видит, что он может, и, более того, хочет. Но ему страшно признаться. — Ну что ты, какой секс, ты не видел разве, как собаки пристраиваются ко всему? К ногам гостей, например, совершенно посторонних прохожих, вполне одетых. Это вообще не считается. Не переживай. Это только выглядит абсолютно развратно. Что правда, то правда. — Сяо Чжань успокаивающе гладит Ибо по голове и плечам, почесывает за ушами и треплет под подбородком, привычно, как часть игры, хотя сейчас они как бы приостановлены по цвету, — выглядит очень красиво. Ты такой красивый. И это безопасно. У тебя же хвостовая пробка, ничего такого не случится. Не волнуйся. Да? Хорошо? Зелёный? — Да? Ничего такого? — Совершенно ничего. Это собачьи дела, а у нас свои. У нас с тобой. Мне очень нравится смотреть на тебя, когда ты, мой мальчик, так волнуешься. Хороший мальчик. Очень послушный. Да? Зелёный? — Зелёный. — со вздохом говорит Ибо, и Сяо Чжань застегивает молнию и Ибо больше не может говорить. Он укладывает его клубком, лицом к все ещё распаленному Року. — Вот так, смотри, ты можешь просто тихонько полежать, у тебя все закрыто. Ибо закручивается в позу эмбриона лицом к псу. Прижимает сложенные в локтях руки к животу, лапы торчат над коленками. Спереди он выглядит защищённым, но сзади открыт, и Сяо Чжань теребит вставленную в анус пробку с хвостом из стороны в сторону, потом немного тянет ее наружу и толкает внутрь, поддавливая широкой частью на простату, поглаживает нежное место между входом и яичками. Гладит по спине и откидывается к спинке кровати. Рок, беспокойно лежащий рядом, все ещё с торчащим членом, постепенно смелеет и снова начинает нюхать и лизать Ибо, беспорядочно тычась членом в воздух. Лижет плечи, шею, маску, встаёт сверху, лапами за спину. Ибо сжимается все больше, но тихо послушно лежит, и только поскуливает и дергается, когда член Рока входит ему между ног под коленями. Рок считает это приемлемыми местом для стимуляции и больше никуда не отходит, интенсивно трахая Ибо между голеней. Сяо Чжань делает несколько фото и снимает видео. Из-под собаки виднеется нижняя половина тела Ибо с пробкой с хвостом, носочки-лапы, все такое открытое, потное, извивающееся немного, насколько возможно сдерживаться. Видео заканчивается проливающейся через бедро спермой Ибо от члена, зажатого внутри, и потом спермой Рока, пытающегося развернуться с узлом. Узел не задерживается, и собачья сперма забрызгивает все вокруг, заливает ноги Ибо, его плечи, и его маску. Сяо Чжань гордится тем, что, отказавшись от этого оргазма, подарил себе десятки других от просмотра. Ну и, возможно, ещё небольшую симпатичную сумму за ролик.☆
На следующий день хозяин радует Ибо игрушкой. Она сделана на заказ, это неестественных цветов радужный фаллоимитатор не очень большого размера. С узлом. Ибо втягивает носом воздух, когда видит его. В этот момент он почти человек — на нем нет маски, нет перчаток, нет ничего, кроме ошейника с поводком и уже привычной анальной пробки. — Хозяин, — говорит Ибо, глядя на последний бастион признания своей ненормальности. Хотя внутри у него так полыхнуло при виде этого члена, что будь он девушкой, под ним разлилась бы лужа, — но разве щенков ебут взрослые кобели с узлами? — Детка, — отвечает ему Сяо Чжань, больно взяв двумя пальцами за подбородок, и смотря ему в глаза, — ты хочешь, чтобы тебя не трахали? Чтобы я тебя не трахал? Ты просишь меня о том, чтобы ничего не тревожило твою жопу? Ты хочешь, чтобы я вытащил сейчас твой хвост, и мы больше не трогали твою дырку? Ты уверен? Ибо судорожно выдыхает, сжимая анус на все ещё слишком большой и болезненной хвостовой пробке. — Нет-нет, это просто мгновенная слабость. Я приму всё, что захочет хозяин. Хозяин определённо хочет посадить его на собачий член. Вернее, на его крупную имитацию. А потом и на оригинал. Вылизывающий сейчас себя на подстилке.☆
Сяо Чжань очень хочет посмотреть как его мальчик будет выгибаться под собакой. Но удовольствие от того, как Ибо просит узел, требует существенного осмысления. И повторения. Радужная силиконовая игрушка в его руках как ключ к сумасшествию, и когда он проталкивает крупный узел в основании сквозь анальный сфинктер Ибо, они, кажется, входят в ту дверь, откуда сложно будет вернуться. — Вот то, о чем ты просил, детка. ты чувствуешь, как я трахаю тебя узлом? Я мог бы оставить его внутри, но твоя попка спокойно его выпускает. Полный узел. Ты растраханная собачья подстилка. Нам придётся найти для тебя дога, а потом ньюфаундленда в конце концов. Мой мальчик. Мой щеночек. Ты готов? Кончишь мне в руку?☆
Ибо приходит в парк утром и вечером, иногда только вечером. Читает, работает с лаптопом, просто смотрит на Сяо Чжаня. Сяо Чжань выгуливает Эринию, отяжелевшую, но не утратившую гонора. Послушную. Послушно не признающую Ибо. Сяо Чжань приказал ей это после первого раза, когда они увиделись снова. Это был единственный раз, когда он прямо посмотрел на Ибо. Теперь он не смотрит, и делает вид, что не узнаёт его, как не отвечал на сообщения и звонки. Ибо сначала не писал — не мог. Потом писал и звонил все время. Потом всё реже. Сяо Чжань не отвечал. Учеба по обмену была для него спасением. Теперь он это понимает. За год сепарации он успел прийти в себя и пойти к терапевту. Там это было модно и даже в некотором смысле обязательно. Терапевту по страховке на кампусе он ничего не рассказывал, но после нескольких бесед понял, что надо искать кого-то, с кем он сможет обсудить свои странные пристрастия и странные отношения. Он получил стипендию и остался. Закончил магистратуру. Встречался с мужчинами постарше и с ровесниками. Поэкспериментировал с женщинами. Ходил в бдсм-клубы. Даже что-то похожее на роман у него было раз или два. Но, как и говорил ему тогда, в их последний вечер, Сяо Чжань, белея губами: «У тебя ни с кем ничего не будет. И близко такого не будет. Ты — мой». Это правда. Теперь Ибо необходимо знать, верно ли то, что он и так знает. Не только он принадлежит Сяо Чжаню, но и Сяо Чжань — ему. Со всеми своими безумными потрохами.