Белая краска уже подсыхала на контрастном тёмном полу, но от безмолвного вопроса: «кто такой неаккуратный?» в воздухе ещё витало осуждение в сторону Гара. Диван был предусмотрительно затянут прозрачной плёнкой, потому что несмотря на незнание Кори о людских развлечениях, она единственная предвидела, что цветная жидкость точно оставит пару пятен на мебели. Рэйчел вырисовывала на футболке малиновку, сосредоточенно склонив голову и практически прилипнув взглядом к чёрной ткани, на которой появлялись признаки птицы. Уже второй, потому что первая — синяя птица счастья, как назвал её Гар, — высыхала, крепко оседая в нитки.
— Красиво получается, — прокомментировал Гар, заглядывая ей через плечо. Остальные футболки уже были оставлены в покое, пока рисунки фиолетовой вороны, солнца и зелёного тигра сливались с тканью. Рэйчел, как оказалось, рисовала более чем хорошо. Набивала руку перед последней, наверное. — Он же сегодня целый день в Готэме? — это уже адресовалось Кори, подбирающей подходящие к её футболке браслеты.
— Да. Какое-то важное событие, которое нельзя пропустить.
— Отлично, тогда, надеюсь, он не решит с него уйти.
Рэйчел, стараясь игнорировать громкий голос Гара, высунула кончик языка и прикусила его, практически не выпуская из легких воздух. После дарования малиновке второй ноги, аккуратно обведённой контуром, девушка отодвинулась, осмотрела рисунок и выдохнула. Птицы по своему расположению были похожи на месяц, в уголках которого светилась звезда, почти превращая месяц в небесный пончик. Только вместо месяца была синяя птица, вместо звезды — малиновка.
— Точно нужно было обеих рисовать? — спросил Гар, привлекая внимание девушек. — Он же, вроде, несильно любит, когда ему напоминают о том, что он был Робином, — быстро оправдался парень.
— Абсолютно точно, — ответила Рэйчел. Говорить о том, что это имя — не просто кличка бэтменовского сайдкика, а то, как Дика раньше называла мама, Рот не стала. По идее и сама Рэйчел не должна была этого знать, но прогулка по воспоминаниям друга во время пробуждения Тригона внесла свои коррективы. То, что он был Робином, конечно, круто. Но малиновкой он стал задолго до Бэтмена, и это, как посчитала Рэйчел, было важнее. Она очень надеялась, что посчитала правильно.
— Тем более, не будь он Робином, не стал бы тем, кто он сейчас, — мудро изрекла тамаранка, надевая золотой браслет с изумрудами. — Забывать прошлое нельзя.
Женщина подошла к дивану с другой стороны и наклонилась посмотреть.
— Гар прав, получилось красиво. Теперь нужно прибраться.
Гар и Рэйчел устало вздохнули, но пошли за тряпками (не без ворчания о заслуженном отдыхе), пока Кори осторожно относила футболку к остальным. Они решили, что завтра нужно как-то отпраздновать победу над Тригоном и относительно спокойный период в их жизни. Плюс они не знали, когда у Дика день рождения, так что футболка будет считаться подарком на эту знаменательную дату. Когда бы она ни была.
Футболки были выложены в комнате Кори, как в самой солнечной и сухой на данный момент. Интернет услужливо говорил, что сохнуть краска будет около двенадцати часов, учитывая тип краски и ткани. Так что футболки досохли бы как раз ко времени сна. В крайнем случае, Кори была не против провести ночь, наблюдая звёзды и восход.
Такие явления всегда были красивы, напоминали о том, что даже во тьме есть ориентиры, что солнце всегда взойдёт и будет прекрасно каждый раз.
Сейчас же оно вовсю светило, проникая сквозь стекло яркими струями, и освещало чёрные футболки с рисунками. Их выбирали вместе — думали, что подошло бы тому или иному члену их команды, обсуждали, что они сами хотели бы видеть у себя на одежде, и следили, чтобы цвета друг с другом гармонично смотрелись. Оказалось, что Рэйчел очень талантлива в рисовании. И это было так странно.
Когда они рисовали эскизы, чтобы определить художника на день, то использовали одинаковые инструменты и движения (по внешнему виду, по крайней мере, было именно так), но у Рэйчел выходило стильно, легко и намного красивее, чем у Кори и Гара. Из-под одних и тех же художественных принадлежностей выходили плавные и гармоничные линии у Рэйчел, угловатые и чёткие у Гара, волнистые и, кажется, совершенно не подходящие друг другу у Кори. Кто бы мог подумать, что характер и людской скрытый талант так влияют на простой рисунок.
Солнце, тигр, ворон и две птицы лежали кругом, едва касаясь друг друга рукавами. Такие разные, но нашедшие друг в друге семью благодаря, казалось бы, череде случайных встреч.
Кори убедилась, что футболки не собираются сползать на пол, и, закрыв дверь, отправилась в общий зал. Рэйчел и Гар, вопреки ожиданиям, рисовали на лице боевую раскраску. У Гара на лице полоски были похожи на второе лицо, и он делал вид, что хочет напасть на Рэйчел, пока та с белыми точками и мазками на носу и щеках пряталась по другую сторону дивана и старалась не угодить в открытые банки. Оба, впрочем, не выглядели как воины — скорее как дети, улыбались друг другу и следили за движениями. Кори не могла не улыбнуться. Если на Земле это развлечение, то уборка может подождать. Не зря же подростки посчитали её наказанием. Веселье они заслужили.
— Стой на месте! — пожаловался Гар, когда Рэйчел от него ускользнула за спину Кори. И потом тамаранке: — Ой. Мы сейчас.
— Времени ещё полно, — махнула рукой Кори, играя роль временной крепости для совсем не демонической дочери демона. Та игриво подобрала синюю краску с пола и, мазнув ею щёку женщины, помчалась прочь под улыбчивое: — Ну всё, держись теперь.
Теперь в ход шли порталы, потому что без них убегать от перевёртыша и совсем по-земному ведущей себя инопланетянки казалось невозможным.
***
Позднее утро, вполне похожее на нормальное, — никаких саднящих ран, головных болей и тяжёлой атмосферы — текло по городу, подначивало его окончательно проснуться и радостно встречало спешащих по делам пораньше. И спешащих домой с напитками для семьи — маккиато для Кори, виноградная газировка для Рэйчел и апельсиновая для Гара. Дик очень надеялся, что угадал с предпочтениями.
Лифт, казалось, ехал вечность.
Они не виделись всего один день, а такое ощущение, что неделю — Дик скучал по ним, пытаясь выглядеть дружелюбно перед серой массой людей на прошедшем мероприятии, посвящённом… проблемам преступности? Настолько странное мероприятие для Готэма. В городе пытаются что-то улучшить, это правда. Только планы, которые там строят, обычно деваются непонятно куда, и через несколько дней приходится читать новости о том, как из Аркхэма снова сбежал Пингвин/Джокер/Крок/вставить нужное имя. Так что спойлер для всех подобных мероприятий: практически ничего не изменится.
И поскольку Брюс Уэйн считает себя обязанным присутствовать на таких мероприятиях, Бэтмен на улицы Готэма в такую ночь выйти не может. Зато может Найтвинг, не оставлять же Робина патрулировать город в одиночку. После этого сразу в Сан-Франциско, потому что здесь куда более солнечно и спокойно. И плевать, что лететь шесть часов.
Двери лифта открылись с небольшим звоном, и, вошедши в общую комнату, Дик улыбнулся картине, которая предстала перед ним.
Кори, Рэйчел и Гар спали, обнявшись друг с другом прямо на диване, завёрнутом в полиэтилен. Судя по краске на их лицах, они что-то рисовали вчера. Или, может, раскрашивали? На столешнице, куда Дик поставил напитки, валялся скомканный чек. Дик его развернул. Четыре футболки из магазина на заказ. Должно быть, решили заняться росписью по ткани.
Пусть спят, решил Найтвинг. Сходил за пледом в свою комнату и аккуратно, чтобы не разбудить, накрыл спящую троицу. В конце концов, насколько бы они ни согревали друг друга, утро было одним из самых холодных периодов дня, в камине не горел огонь, и они заметно старались сжаться в один большой клубок тепла и уюта, как котята и кошка. Дик тихо хмыкнул странному сравнению и пошёл разгребать электронную почту, точно заваленный письмами от Эми, сводками новостей и, возможно, возмущением начальства. Ну, официально он же ещё числится офицером полиции.
Спустя три небольших исследования, связанных с обычными схемами преступлений, Дик уже мог отослать имена и фотографии грабителей, участвовавших в налётах на банки Бладхэвена. Честное слово, сидя в Сан-франциско, он раскрыл эти преступления, над которыми в Бладе ломали голову месяц. Может…
— Дик, — раздался голос Рэйчел от двери.
— М? — на автомате промычал тот, оглядываясь. Девушка стояла, высунув голову в дверной проём, и улыбалась краями губ. Краску так и не смыла.
— Пойдём, — исчезла, направившись, судя по всему, в общую комнату.
Дик поднялся, слегка потянулся и пошёл следом, не успев задать вопрос «зачем». Скорее всего, хотят показать своё творение из мира моды и дизайна.
Именно это они и сделали. Но совершенно не так можно было это представить. Все трое стояли в футболках, на которых ровными белыми буквами была надпись:
#подельники
#изгои
#преступники
#Грейсоны
…и улыбались во все тридцать два.
Дик ошеломлённо уставился на троицу, не зная, что сказать. Сердце кольнула забытая радость, растеклась по телу приятным теплом, оставленным, как он думал, далеко в детстве, ещё до гибели родителей.
— Это ты ещё свою не видел, — гордо сказала Рэйчел, вручая ему кусок чёрной ткани. И совсем тихо: — Потому что малиновкой ты стал намного раньше.
На задней стороне футболки были нарисованы синяя птица, взмахнувшая крыльями в полёте и почти соприкоснувшаяся длинными перьями, и маленькая, нахохлившаяся, но довольная малиновка у конца этих перьев.
Потому что малиновкой ты стал намного раньше. Рэйчел не должна была знать. Но, видимо, блуждание по его памяти во время промывки мозгов Тригоном внесла свои коррективы.
Губы сами расплылись в улыбке, хотелось сделать шаг вперёд и сгрести всю троицу в охапку от радости, благодарности и внезапного лёгкого воодушевления. Но делать шаг вперёд не пришлось: они сами облепили, как капуста, счастливо и наперебой комментируя, что он должен был видеть своё лицо. Дик лишь слушал мелодию их голосов, обнимая в ответ.
