***
В начале всё действительно было нормально. Я пришла поздно ночью после работы и уставшая, почти сразу завалилась спать, думая о том, что наконец закрыла сессию и теперь можно спокойно поработать. Проснулась я довольно рано и странно: я услышала, что на кухне что-то разбилось, резко открыла глаза и слегка нахмурилась, думая, не показалось ли мне. А когда посмотрела на будильник, то была в ещё большем замешательстве — 6:06 — подумать только, меня обычно в такую рань не поднять, а тут проснулась от какого-то звука. Хотя я не была уверена, что звук бьющегося чего-то мне не померещился. Но на всякий случай решила всё же встать и проверить, а то мало ли что. И на кухне я обнаружила осколки вдребезги разбившейся тарелки. Вот только не поняла, как она разбилась. Ведь шкаф с посудой висел рядом с раковиной и он был закрыт. А осколки выглядели так, словно тарелка упала со стола, хотя такого не могло быть, ведь я не помнила, чтобы оставляла чистые тарелки на столе. Но, решив не заморачиваться по этому поводу и спихнув всё на домового, я просто выкинула все осколки и решила — раз уж выдалось время — немного прибраться в шкафу с одеждой. После этого никаких странностей не происходило: я спокойно собралась в больницу (подрабатываю там медсестрой), нормально дошла, и даже в больнице всё было спокойно. А в середине дня мне позвонили и сказали, что мою мать сбили. Вот так просто. Я думала, что у меня тогда мир сломался — настолько страшно прозвучали эти слова. Ее увезли в другую больницу, поэтому я спешила как могла. Не могла поверить, что мамы больше нет. Что я еду туда на опознание тела. Надеялась, что полиция ошиблась и это не моя мама, а чья-то другая, как бы плохо это не звучало. А когда я увидела маму в больнице, у меня случилась истерика. Такая сильная, что мне пришлось вколоть успокоительное. А когда я немного пришла в себя, мне сообщили, что водителя машины, что сбила маму, не смогли найти. Пожалуй, это было мое самое большое разочарование в правоохранительных органах за всю жизнь. После некоторых обсуждений дальнейшего расследования (которого не будет, за неимением улик), меня отправили домой, успокаиваться. В тот день я выпила пол бутылки виски, которую хранила на праздник. Я даже сама не заметила как заснула. А проснулась я от звука бьющейся посуды. Снова в то-же время — 6:06 — и абсолютно разбитая из-за смерти мамы. Чувствуя физическую неспособность встать с кровати, я решила поспать ещё. И первые странности начались, когда я посмотрела на дисплей телефона и увидела, что сегодня тринадцатое. То же число, что и вчера. Посчитав, что телефон просто глюканул, я не обратила на это внимание и начала подсчитывать, сколько будут стоить похороны, а в груди отвратительно ныло. А потом, глюк с датой повторился на работе, когда в карте болезни я поставила дату за четырнадцатое. Тогда мы даже немного поругались со старшей сестрой, ведь я утверждала что написала правильно, а она доказывала, будто я заполнила карту за завтрашнее число. Это сбило меня с толку, ведь я четко помнила вчерашний день, помнила, что мама умерла тринадцатого. А потом меня провели по всей больнице, спрашивая, какой сегодня число. И все как один ответили что сегодня тринадцатое. Тогда я подумала: неужели это был просто сон и мама жива? Я была так счастлива этому факту, что не сразу услышала вибрацию телефона. А после, мне сказали, что маму сбила машина. И потом этот день повторялся снова и снова. Мне снова звонили, и снова повторяли о смерти мамы. После третьего дня, я начала пытаться спасти ее. Звонила и просила не выходить из дома, приходила к ней, гуляла с ней. Но она умирала и умирала. Её сбил грузовик. Машина. Мотоцикл. Попала под поезд. Каждый раз смерти немного отличались, но конец у всех был один. Она умирала на месте. Я никак не могла спасти ее, и это ломало меня каждый раз, снова и снова. А примерно после восьмого раза, я начала думать с суициде. Может быть, если я умру, то всё прекратится? Я перестану страдать? Но я понимала что это не выход, и я должна попробовать еще раз. А после последнего, пятнадцатого раза, я решилась. Я попробую умереть, ведь не факт что даже получится, да и мне теперь особо нечего терять. Потому что эта боль ужасна. Я устала ее чувствовать. Мне плохо. И я просто купила таблетки снотворного, открыла бутылку виски, положила в рот пять таблеток и запила горьковатые таблетки алкоголем. Я ещё немного пью, расслабляюсь, и ложусь в постель, желая лишь одного — хочу чтобы это закончилось.***
Звук бьющейся керамики — въевшийся кажется уже в корку мозга, равно как и визг шин — заставляет распахнуть глаза и неверяще уставится в потолок. А взгляд, полный надежды, звонко разбивается о треклятые красные цифры на дисплее будильника. И это, заставляет лишь сжаться под одеялом, и проклинать всех богов, всеми силами надеясь, чтобы это оказалось всего лишь галлюцинациями… По щеке потекла слеза. …но когда я проснулась, на часах вновь было 6:06.