Гидра-трэш свадьба

Про Гидру Роджерс узнал, можно сказать, случайно. Так вышло, что когда он подписывал Росите и Вик отпуск по случаю медового месяца, Брок сидел на краю стола — Роджерса это жутко бесило во всех, но командиру Страйка в силу звания, видимо, позволялось. Роджерс с минуту держал бумаги — одну в правой, другую в левой, и Брок прямо видел, как проворачивались шестеренки в его довоенном мозгу. Потом пазл сложился, и Роджерс сказал: — Никогда не был на лесбийской свадьбе. Брок сам был не дурак помахать радужным флагом над своей кормой, да и на свадьбе как командир выполнял отцовскую функцию: вел к алтарю Роситу. С родным папашей Росита не разговаривала дольше, чем носила прозвище «Ростбиф», которым ее одарили в Страйке. Брок таким образом на предстоящем торжестве был человеком не последним и ляпнул не подумав: — Ну так пошли, будешь моим «плюс один». Свадьба предстояла небольшая, Страйк с семьями — а женились у них в основном на своих в силу полного отсутствия возможности познакомиться с кем-то из «нормальных» людей и уж тем более поддерживать иллюзию отношений при их графике и уровне секретности. То есть единственным человеком на этой попойке, не состоявшим в Гидре, была бабушка Вик, дряхлая настолько, что, вероятно, застала рабовладельческий строй. Тут бы пятой точке поджаться, но Брок легкомысленно понадеялся, что два ископаемых найдут общий язык и отвлекутся от окружающей действительности, а сам мысленно уже находил язык Роджерса у себя во рту — свадьбы, как известно, пробуждают в людях то, что на трезвую голову бывает закопано глубоко и надежно. Роджерс перспективно заалел щеками и на «плюс один» согласился. Древняя миссис Джефферсон, белоголовая как одуванчик старушоночка в очках на плетеных шнурочках, оказалась ровесницей Роджерса, и тот с нежностью держал ее за сухонькую коричневую лапку весь день, с поистине безграничным терпением слушая путаные воспоминания о юности. Броку было чем заняться, он носился аж язык на плечо, свадьба оказалась делом жутко напряжным, и он был даже рад, что организовал это свидание для тех, кому за девяносто — и Роджерс при деле, и бабка не конкурент в борьбе за его филей. Последний раз Брок видел вожделенные тылы, когда Роджерс усаживал старушку в такси — на попойку она, конечно же, не осталась. Как можно упустить из виду такую громадину, как Роджерс, Брок сам не понимал, но празднование набирало обороты, а Брок — градусы в бокалах, находясь в полной уверенности, что любимое начальство поехало смотреть свои черно-белые сны с довоенными хрониками. В какой-то момент Полин из научного отдела подогнала светящиеся кислотным неоновым пробирки, и Брок вообще выпал на время. Невнятного назначения разработка то ли Щ.И.Т.а, то ли Гидры по мозгам давала просто как песня, он пришел в себя в лимузине, где красотка Таниша танцевала стриптиз для новобрачных. Набилось туда народу — вся Альфа, как сардины в масле, воздух был тяжелый, потный, спиртовый, и его было мало, потому что все жались друг к другу. Сам Брок сидел у кого-то на коленях, сжатый между Ростбиф и Джеком. Он смутно помнил шоты на скорость и текилу, зализанную солью с чьей-то красивой скульптурной сиськи. — Командир, ну скажи им! — протянула Ростбиф немного сердито и сунула ему телефон. Брок машинально взял телефон и тупо приложил к уху, пытаясь сообразить, кому и что требуется сказать. На том конце плевались ядом и грозились жаловаться. По интонациям Брок опознал Дженкинса из обслуги Солдата — техники у Красной Угрозы все были нервные, но этот был ссыкливый просто на все деньги. Брок машинально рявкнул на халата и велел выполнять. Потом отдал телефон хозяйке и потребовал обосновать только что отданный неясный ему самому приказ. — Я Зимнему обещала торта кусок, — объяснила Ростбиф, — Пирс же, гнида такая, не пустил его на свадьбу! Брок кивнул. Все было логично. Пирс — гнида, Солдата на свадьбе не было, Ростбиф и Виктори везут кусок торта бедному любимому котику Страйка. Приказ был разморозить Кулак Гидры. Брок поерзал на удобных коленях, мимолетно пообещав себе позже выяснить, у кого это в Страйке такие шикарные ноги. Позже он восстановил логическую цепочку. Сам он не замечал Роджерса, потому что притирался спиной к его сиськам, а все рожи, на которые он смотрел, были свои. Они же, родимые, выдрессированные им за долгие годы, видели командира на коленях у Кэпа и не думали что-либо оспаривать, командир же знает, что делает. А то, что командир обдолбанный и бухой в сиську — так они все были в аналогичном состоянии. Кроме Роджерса, понятно — у него сыворотка все перерабатывала в момент. Но Роджерс, как ни странно, не торопился кого-либо разубеждать в том, что ему место на секретной базе Гидры. Ходил по бункеру, трогал все руками, охрана на него так выпучилась, что чуть глаза не вываливались из орбит. Где-то тут Брок и протрезвел одним махом: увидев, как Капитан Америка кормит тортом с ложечки Зимнего Солдата. Протрезвел он очень вовремя, потому что в помещение ворвался сам Александр Пирс и замер на пороге, глотая воздух ртом, как рыба. — Агент Рамлоу, — сказал он слабым голосом, — что, черт побери, происходит? Что здесь делает Капитан Америка?! Объяснить главе американского филиала Гидры, что Страйк во главе с командиром забухал и рассекретил главному врагу организации все, что только можно было рассекретить, было примерно как пустить себе очередь в лоб прямо самому, поэтому Брок сказал первое, что пришло в его голову: — А я его... того. Перевербовал. К нам. Правда, Кэп? Роджерс покосился на нашивки техников, где раскинула щупальцами красная хтонь, потом на Солдата, меланхолично жующего торт. Окинул взором притихший как мышь под веником Страйк, иззелена-бледного Брока и автоматы в руках отвратительно трезвой охраны. Наконец взгляд его остановился на Пирсе. — Надеюсь, вы понимаете, Александр, — сказал он сурово, — что я буду рассчитывать на руководящую должность. ...А на свадьбе Капитана Гидры Страйк гулял без памяти вообще. Вроде начистили рыло какому-то инопланетному ублюдку, говорили, фиолетовый был весь, только неизвестно, до пропиздонов или после. С инопланетянами никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Брок еще смутно помнил, что бухал на брудершафт с енотом. У Полин всегда была забористая дрянь.