Первая любовь.

Небо стало тёмным довольно быстро, даже несмотря на то, что время показывало девять вечера. Намёка на звезды тоже не ожидалось. От этого становилось грустно абсолютно всем, кроме Тодороки, у которого были свои проблемы. Он лежал на футоне, томно вздыхая и продолжая мучить себя какими-то "левыми" мыслями. Возможно, загружать себя подобным - не самое подходящее для его образа жизни занятие, но, кажется, он привык. Привык фантазировать счастливую беззаботную жизнь. Видимо его внутренняя омега хотела тепла и любви. Или ему стоит прекратить сваливать это дерьмо на инстинкты, и наконец принять тот факт, что он сам безумно влюбился. Влюбился безответно. Ведь этот альфа даже не даёт намёка на взаимную симпатию. И чем чаще Шото об этом думал, тем больше начинал любить. Прошарив весь интернет, он убедился, что это настоящая любовь, каким бы тугодумом он ни был, ведь любить его недостатки он начал в первую очередь. Может, это окрыляет кого-то, но не Шото. Он безумно устал думать об этом человеке, стараться поймать его взгляд на себе, случайно прикоснуться. Наверное, стоит промолчать о том, что после своего осознания, омега больше не может оставаться наедине с этим альфой. А когда каким-то божественным образом его ставят с ним в пару на спариннге, голова начинает кружиться, и естественно он проигрывает. Даже учителя стали замечать резкие проявления эмоций этого обычно холодного парня. А постоянно слышать от одноклассников «Тодороки, что с тобой, ты горишь!», «Ты здоров?», «Он что умеет улыбаться?», совсем его не радует. Он не привык к такому вниманию, ему это не нужно. Ведь достаточно только внимание от него... – Кацуки... - печально вздохнул парень, рассматривая свою вытянутую руку. Когда это произошло? Как он мог нагрешить, что сейчас так страдает? Видимо, Шото сам не понял. Процесс влюблённости начался ещё с того момента, когда он вошёл впервые в класс, где сидел этот блондин, закинув на парту ноги. Конечно, это не привлекло его внимание, но проследивший за ним взгляд заставил немного задуматься. А после фестиваля, омега понял, что хочет постоянного общества Бакуго. Ведь тот не просто касался к нему во время соревнований, а повышенно уделял внимание, пусть и видел в нем соперника. Кажется, когда Тодороки увидел напротив себя Бакуго в финальной битве, он впервые почувствовал так называемые бабочки в животе. Было безумно приятно, хотя потом его мысли заполняли другие проблемы. Стоило только вместе немного поработать, особенно на пересдаче на лицензию, когда Шото впервые увидел милую улыбку Кацуки и близко почувствовал феромон, он понял, что это не просто интерес. Это что-то большее. Он так легко смог в кого-то влюбиться, что вовсе не ожидалось от того, кто даже с людьми разговаривать недавно научился. Но все эти мысли вовсе не вдохновляли, а наоборот, удручали, вводили в депрессию. И кажется, погода была как раз под его настроение ведь сегодня он впервые увидел Кацуки с другой омегой, которая прижималась к нему слишком близко, целуя на прощание в щёчку и уходя из-за территории общежития. Она была не ученицей UA, явно какая-то незнакомка, которую он случайно подцепил, когда они с Киришимой пошли отдохнуть в бар после изнурительной недели экзаменов. Конечно, Тодороки прекрасно знал о том, что у Бакуго были омеги, но всегда не серьёзными, или он только так успокаивал себя, но увидеть это, как только проснулся не самое лучшее. Да что уж говорить, он чуть не заплакал прямо посреди улицы, где хотел немного пробежаться, но присутствие Бакуго не дало это сделать. Альфа даже не поздоровался с ним, а ведь уже не чужие... Конечно, омега больше не мог бегать, он пришёл в комнату и лёг на футон, думая только о том, что она ночевала с ним, с его Кацуки, обнимала и целовала. И, конечно, не только. А ведь он мог позволить в своих мечтах только лёгкие прикосновения. – Наверное, я схожу с ума... - кажется, Шото обречён, обречён жить с этим чувством до конца жизни. Пролежать в страданиях весь день в пасмурную погоду не так уж и плохо. Тем более никто даже не похватился его. Даже если бы его не было в общежитие, одноклассники бы и тем более Бакуго не заметили бы это. – Так и будешь лежать весь день? - неожиданно раздался страшный голос, который Шото хотел так услышать все это время. Он понял, что не закрыл дверь и пожалел об этом. Как давно Бакуго здесь стоит, слышал ли он его вздохи и мысли... Омега соскочил с футона, как ужаленный, собираясь с мыслями и чувствами. Понимать, что выглядишь нелепо - выполнено. Кажется, он слишком увлёкся в мечтах и страданиях, это уже слишком. Думая только о том, как он выглядит, Шото даже не спросил себя, что Кацуки тут делает и почему он так странно выглядит... Опьяненный взгляд плавно скользил по телу омеги, в голове был дурман, Кацуки не мог сообразить, что делает. Он не понимал, как и почему пришёл именно к двумордому, но сейчас это не волновало. Ошарашенный Шото пытался спокойно себя вести, в то время как Бакуго сел на коленях перед футоном, пытаясь сфокусировать взгляд. Дураку будет понятно, что здесь происходит. – Бакуго, у тебя гон, - пытался пояснить он, пока сам держал волнение в руках. – Я знаю, - прохрипел альфа, на что дыхание Шото сократилось. К такому жизнь его не готовила. – Успокойся, - рассудительно сказал он, невзначай отползая к стене, но даже так Бакуго все заметил и сам поддался вперёд. – Половинчатый, - хрипел альфа, было видно, что его здравый смысл боролся с желанием. Но получалось плохо ведь альфа уже положил свои руки на чужие немного дрожащие колени. Тодороки понял, что сейчас провалиться сквозь землю, если не предпримит меры. Координальные меры. Хотя внутренняя омега так и тешилась от этих прикосновений, вызывая бабочки, ведь руки Кацуки были такие большие сильные и тёплые. Даже лучше, чем в мечтах. Преодолевая себя, Шото отдёрнул руки. – Блять, не зли меня, - Бакуго уже не мог нормально дышать, ведь феромон омеги буквально сводил с ума, это стоило того, чтобы переться через все общежитие на этот сладкий запах, он хотел словно в нем задохнуться и умереть. Пожалуй, лучшая смерть. Альфа правда злился, но злился на себя, ведь не мог больше контролировать себя, и был благодарен Шото за то, что тот старается отшить его. Но стоило бы лучше бежать, ведь гон только-только начался, ещё не поздно покричать кого-то, может, Киришима случайно будет проходить мимо, услышит и выбьет дверь которую Бакуго успел замкнуть, сам того не осознавая, и запрет его подальше от Шото. Ведь только он сейчас в опасности, так как больше внутренний альфа не реагирует на другие феромоны омег, а то бы он уже давно набросился на Урараку, которая стояла в этот момент почти рядом с ним, не подозревая о состоянии одноклассника. – Бакуго, ещё раз повторяю, успокойся, - Шото показывал себя настоящим стержнем. Но стоило альфе чуть ближе приблизиться, пялясь все это время в разномастные глаза, Тодороки тут же соскочил на ноги. Альфа был также быстр, перекрывая задуманное бегство. Кажется, разум почти покинул блондина... Его руки настойчиво приближались к телу омеги, но не прикасались, словно их держали невидимые люди. Шото опять словил паническую атаку. Он смотрел в алые глаза, пытаясь понять себя. Он так хочет близости Кацуки, но и понимает, как это неправильно, ведь это не настоящий Кацуки, это не его Кацуки, который так легко распускает руки. Но видя в глазах эту борьбу разума и инстинктов, Шото начинал сожалеть ему. Ведь это нелегко. – Кацуки, - альфа дрогнул, - Давай ты сядешь, ещё не поздно принять лекарство, - его успокаивающий голос мягко ложился в ушах. Внутренний альфа словно подчинялся ему, ведь Кацуки начал опускаться обратно на колени. – Уходи, - выдохнул блондин, хватаясь за голову. Шото раскрыл глаза, он понимал, что уйти сейчас самое время, но бросить Кацуки в таком состоянии одного он не мог. Даже не смел думать об этом. Хотя знал, что так будет только хуже. – Ляг, - Кацуки с трудом сделал это, пока трясучка в его теле нарастала. Шото уже успел сойти на пол, наблюдая, как блондин сжимает его подушку, рывками вдыхая феромон. Дураку понятно, что это его первый гон. А омега даже представить не мог, что делать. Хотя, должны же хотя бы успокоительные помочь. Или это просто наивные домыслы. Еще раз все обдумав, Шото подал Кацуки, который ещё сильнее вжался в его подушку, тихо рыча, стакан воды с успокительным, тот только поднял взгляд, хватая омегу за руку и притягивая к себе. Вода немного выплеснулась, но Шото еле успел заморозить её, затем стакан со льдом упал на пол. Альфа дрожал, дрожал от нетерпения и дикого желания, непонятно, что его ещё сдерживало, как и непонятно, почему Шото, пока мог, не убежал и не позвал кого-нибудь. Он и правда боялся оставить его одного. – Блять, свали отсюда, - но вопреки своим словам Бакуго навис над ним сверху, смотря в глаза и сжимая подушку по бокам. Из-за этого у Шото открылся новый приступ паники и атака живота бабочками. Дальше было только молчание, пока лицо Кацуки выражало большое количество эмоций и чувств. Он искренне переживал за то, что навредит омеге, но одновременно хотел видеть, как тот немного покрасневший, шепчет его имя. Но продолжал только смотреть, как Шото немного смущается, сжимая и разжимая руки, притянутые к груди. – Кацуки, ты должен прийти в себя, - наконец произнёс омега, не прекращая называть его по имени. Не контролируя свое тело, он протянул руку и легко и медленно прикоснулся к щеке, на которой играли мышщы и жилки из-за сильно стиснувшихся челюстей. Альфа удивился, кладя поверх свою руку и аккуратно, словно боясь разбить, провел по пальцам. Его сердце быстро стучало, отдавая в грудь сильными толчками. Что делать дальше? Кажется, Кацуки решил все отдать в руки вроде соображающего Шото, ведь он единственный здесь может думать головой, оставляя все эмоции при себе. – Двумордый, сделай уже что-нибудь, - разум его просил помощи, и только поэтому Тодороки остался здесь. Он должен помочь тому, кого безумно любит, тому, кто подарил ему такие глупые чувства... – Я помогу, обещаю, - он убрал свою руку со щеки, смотря только в глаза, его мозг, кажется, начал работать, именно поэтому сейчас он взял телефон и набрал Киришиму, - Прийди в мою комнату, - он старался говорить не взволнованно, чтобы не спровоцировать альфу внутри Бакуго, который пытался снова дышать. Но стоило только феромону попасть в лёгкие, сердце опять пропускали тысячи ударов, а затем резкая темнота и желание завладеть. Если бы Кацуки только знал, что именно сегодня начнётся его первый гон, он бы запер себя в комнате, предупредив Киришиму, но жизнь не всегда благосклонна к тебе, особенно в сложных моментах. Всё это время Шото старался контролировать свой феромон, прекрасно понимая, как тяжело его Бакуго. Но страх и влюбленные эмоции не меньше терроризировали его мозг и тело. Он только мечтать об этом мог, а сейчас Кацуки перед ним, словно любящий его также, как и он сам. Повезло, что Тодороки умеет различать истинные чувства и инстинкты. Хотя раньше считал, что это одно и то же. – Тодороки, что слу... - в нос Киришимы резко ударил запах его друга, да и такой резкий и сильный, что любой поймёт, что к чему. Его альфа внутри сжался от страха, ведь в таком состоянии Бакуго может и прибить его, видя только потенциального соперника. Он мигом выбил дверь, преодолевая себя и оттаскивая блондина от омеги, который уже встал. Бакуго начал рычать, уже явно не соображая, что делает. – Прости, что так долго, ничего не произошло? - Шото отрицательно помотал головой. Но неожиданно Кацуки схватил за шиворот друга, прижимая к стене за шею. Все произошло так быстро, что никто не успел понять. – Кацуки, отпусти его, - это словно говорили его инстинкты, которые сработали на агрессию альфы. Удивительно или нет, но блондин ослабил хватку, по крайней мере Киришима не умрет от удушения, - Сейчас я схожу за медсестрой и... – Нет, - блондин замотал головой, - Нет, не уходи от меня, - он окончательно отпустил друга, заключая омегу в объятия. Нежные и спокойные объятия, какие Шото именно и представлял в своих мечтах. Альфа опустил голову на плечо и слегка сжал талию, его жар словно пропадал. А когда омега сам приобнял его за шею, отходя от нового шока, сердце начало успокаиваться, не пытаясь пробить ему грудь. – Кацуки... – Чш! - приказал Киришима, - Видишь, он успокоился, лучше его усыпить, ведь это его первый опыт, он ещё не понимает своих точных желаний, тем более с тобой, - парень улыбнулся. Шото откровенно не понял этого «Тем более с тобой», но решил действовать как ему говорят, ведь Киришима явно был намного опытнее Кацуки в этом плане, хоть и немного младше, тем более он его друг, а что уж тут говорить о Шото, у которого течка была один раз за жизнь. Дрожь и злость покидали Кацуки, и он только сильнее прижимался к омеге. Руки его уже давно пригрелись на талии, а лоб где-то в шее, его вело от того, как вкусно пахнет Шото, как выглядит, как говорит, он был счастлив находиться рядом с ним. Казалось, его тело окутала сплошная эйфория, не было той ужасной жажды и злости. Только спокойствие. – Киришима, - тихо позвал Кацуки, - Свали отсюда нахрен, - заключил он и повалил омегу на футон, ещё крепче прижимаясь. Друг только засмеялся и вышел, явно идя к медсестре. Шото сейчас запутался, это же было как раз то, чего он так желал весь этот год, но почему ему так плохо, плохо от осознания того, что Бакуго после этого также не будет здороваться с ним, будет видеть только как помеху на пути к успеху. Может, Киришима задержится, и этот момент продлиться подольше? А лучше навсегда... Но Шото знал, рано или поздно придётся распахнуть свои руки, которые слегка ерошили блондинистые волосы, и отпустить Кацуки, уже точно навсегда, ведь впредь он будет осторожен насчёт гона. Чувство, что Тодороки пользуется положением Бакуго, пришло неосознанно быстро. Ведь по сути это так, хоть и инициатором всего этого является сам блондин. Шото сжал глаза, чтобы избавиться от навясчивых мыслей. Сейчас не до этого, вот останется один, тогда можно... – Один... - тихо прошептал он куда-то в воздух, но Бакуго смог услышать, подняв немного взгляд. – Тодороки... – Ребята! - в комнату влетела медсестра, она ахнула, когда увидела состояние Бакуго, но тут же принялась его успокаивать, давая ему какие-то лекарства. – Это безопасно? - Шото уже был в медкабинете, наблюдая за тем, как в уже уснувшего Бакуго втыкают укол. – Конечно, Тодороки, ты сомневаешься во мне? Шото покачал головой и вышел из кабинета. Сегодня он не уснёт. *** Прошла уже неделя... Уже целую неделю они не обменялись ни словом, даже Бакуго больше не наезжал, он вообще не смотрел на одноклассника. От этого было ещё больнее, все, что было тогда и все то, что предполагал Шото сбылось, он опять один. А самое главное то, что он не может привыкнуть к этому. Ему хочется общества Бакуго ещё больше, чем было раньше. И кажется, он готов сделать непоправимое. Был готов, пока не узнал... – Ему надо помочь! - кричал Мидория, спотыкаясь по пути к телевизору. – Я уже отправил про-героев на место происшествия, а ваше детское безрассудие ничем ему не поможет, - ответил Айзава и пошёл к выходу, как вдруг его отвлек странный звук... Словно удивление перемешанное со страхом. Он повернулся, - Тодороки? Что с тобой? Шото был в ужасе, он смотрел на экран телевизора, в то время как картинка расплывалась, но он видел силуэт репортера, а затем лежащего в обломках и окруженного злодеями Кацуки, который отправился на одиночную практику... Где же остальные герои, почему они ему не помогут. Жаль, что он не мог выдавить из себя ни слова, даже не слыша, что говорят одноклассники и учитель. Но вдруг в голове что-то щёлкнуло, скак будто ударило, и он рванул мимо Айзавы, не замечая, как выбежал в одних тапочках, лёгкой футболке и шортах, и как вышел уже давно за пределы общежития. Стоило ему только услышать «... возле торгового центра...» как он понесся, сломя голову. Пробежав неизвестно сколько, он начал слышать взрывы и удары, в нос ударил запах гари, кажется, по близости его отец, так почему он оставил Кацуки... – Какого... Шото!!! - кричал Старатель, но Тодороки его не слышал, он бежал вперёд. Мимо развалин и других мелких злодеев, которых он с лёгкостью замораживал. Все это ему казалось ничто, по сравнению с безопасностью Бакуго. Резко в глаза ударил яркий свет, кажется, это был сильный запал взрыва, Шото точно его не перепутает. Наконец добежав, он увидел спину своего любимого альфы, сердце забилось, но уже от радости, а слезы как по щелчку начали капать на асфальт, пока он бежал мимо кучки злодеев, которые схватывали только-только подоспевшие про-герои. Устало выдохнув Кацуки развернулся, но неожиданно на его шею что-то накинулось. Не успев ничего понять, он вздрогнул, но почувствовав феромон, он понял. Понял, что бояться нечего. Шото тихо выдохнул и посмотрел в полузыкрытые алые глаза. Его запачканное лицо выглядело таким уставшим, что омеге стало его жаль впервые за то время, когда он с ним познакомился. – Половинчатый, - он хрипел, - какого хуя... Кацуки свалился на плечо парня, моментально засыпая. *** – Мне же можно его навестить? - слышал Кацуки сквозь сон, - Хотя бы сегодня. – Ладно, но ты все равно должен отработать свое поведение, не забудь помыть класс после уроков. Дверь открылась, неудивительно, что в ней оказался Шото. Он подсел на стул рядом и стал смотреть. – Не пялься на меня. Тодороки вздрогнул и немного покраснел, отодвигаясь вместе со стулом подальше. – Куда ты отползаешь? - Кацуки с трудом раскрыл глаза и повернул голову, шипя от лёгкой боли, - Иди сюда. Омега послушно подошёл. Кацуки продолжал смотреть на него недоумевающе, а потом вздохнул. – Жить надоело? Какого хрена поперся туда? Шото молчал, опуская голову все ниже и ниже. – Господи, - он приподнялся и схватил за руку парня, привлекая к себе внимание, - Если будешь молчать, я подорву эту больницу и обвиню тебя. – Но это же не моя причуда... – Скажу, что разозлил, и не совру, кстати. Они молчали, пока Шото пялился на его руку на своей, сейчас он чувствовал себя школьницей, потекшей от своего семпая. – Ну, нахрена... – Бакуго, ты мне нравишься! - выпалил на одном дыхании омега и отдернул руку. – Чего, блять? - альфа не мог поверить, и открыто это показывал. – Мне нужно идти, - он повернулся к двери. – А ну-ка стоять, - Бакуго перехватил его, прижимая к стене, чтобы не сбежал. – Айзава-сенсей будет злиться... – Лучше пусть он злится, чем я, понял? - Тодороки мотнул головой. - И смотри на меня. Он так и сделал, но тут же Кацуки увидел его румянец, впервые за жизнь. Сам того не понимая, он покраснел, ещё сильнее прижимаясь к нему. – Ну, и что это значит, половинчатый? – Что именно? – Не будь, блять, таким спокойным! - он стиснул зубы, - Я тебе нравлюсь? Шото мотнул головой и прикрыл глаза. – Хах, и решил так просто сбежать! – Что... – Тодороки-кун! - неожиданно в двери появилась Урарака, - А что здесь происх... – Я... – Любовь здесь происходит, не видно!? Свали, круглолицая! От таких слов ахнул не только Тодороки, но и смывшаяся далеко Урарака. – Бакуго, послушай, твой гон, он был не лёгким, я знаю, но это не повод думать, что ты любишь меня тоже... – Блять, хватит все усложнять, был бы ты чуть повнимательнее и доступнее, то ещё до моего гона понял бы все, - спокойно говорил парень. – То есть ты... – Да, половинчатый! - он устало выдохнул. Тодороки не выдержал и крепко обнял его... – Эй, я, конечно, все понимаю, ты без ума от меня, но ребра то у меня поломаны, - с лёгкой улыбкой проговорил он и обнял в ответ. – Прости! - омега растерянно посмотрел в глаза напротив. – Идиот... – Спасибо, - тихо прошептал он и закрыл глаза. – Я все понимаю, у вас что-то намечается, но, Тодороки, тряпка с ведром тебя уже ждут, - неожиданно появился Айзава, напугав обоих своих присутствием. Парни разошлись по сторонам, а точнее Кацуки ушёл обратно в кровать. – Извините, я уже иду, - он же пошёл следом за учителем. – Принеси мне нормальной еды! - крикнул Бакуго, на что Тодороки легко улыбнулся и мотнул головой в знак согласия. «Хорошо, что я знаю, что ты любишь...»