Галлюцинация

      — Генри Штейн, на выход, — грубым голосом приказывает медбрат Штейну, сидящему на полу в усмирительной рубашке посреди белых мягких стен. Генри поднимает голову, жмуря глаза от ослепительно-яркого света, исходящего из единственного прохода, где стоял работник психбольницы.       — Давненько не виделись, Прожекторист, — хмыкает мужчина, поднимаясь с пола, опираясь спиной об стену. Норман грубо хватает больного за руку и выталкивает в коридор, запирая на замок одиночку.       — Тебя переводят обратно в палату.       — А мне дадут бумагу с карандашом? — поинтересовался Штейн.       — Да. Мистер Дрю сказал, что ты хорошо себя вёл эти две недели, которые провёл в одиночке, поэтому заслуживаешь награды.       — Джоуи очень добр, — с лёгкой улыбкой на губах, говорит мужчина, идя прямо по коридору. Генри смотрел на белоснежные стены больницы, думая как их можно было бы украсить. Мужчина хоть и видел всё расплывчато без очков, но всё же в голове, он мог выстроить чёткую картинку окружающего его мира.       Штейн находился в психиатрической больнице около двух лет. Мужчина попал сюда после несчастного случая в студии, где он работал аниматором, рисуя детям новый мультсериал про Бенди. Этот мультфильм давно не выпускался, и поэтому его решили перезапустить, но в более современном виде, сохраняя стиль мультфильмов 30-х годов.       — Уже выпустили? — озлобленно спросил Сэмми, прожигая дыру во лбу пациента единственным уцелевшим глазом.       — Здравствуйте, Мистер Лоуренс. Как Ваш глаз? — любезно интересуется Генри, останавливаясь перед сотрудником, и указывая указательным пальцем на свой левый глаз.       — Было бы лучше, если бы ты не рубанул осколком мне по нему, — злобно шипит мужчина, сжимая руку в кулак.       — Прошу прощения, что сделал вас слепым на один глаз, — улыбнувшись, принёс свои извинения Штейн. На лице брюнета была доброжелательная улыбка, а интонация была весёлой и уж явно без каких-либо сожалений. Лоуренсу потребовалось не малых усилий, чтобы не прижать этого психа к стене и сказать пару ласковых слов.       — Пошли, — скомандовал Норман, подталкивая пациента вперёд.       Генри пропустили первым в палату, надеясь, что он не начнёт сейчас бушевать или выкидывать какие-либо фокусы. У каждого пациента была своя палата, ведь больница могла себе это позволить и так безопаснее для всех. Все стены в палате были разрисованны. На стенах можно было увидеть разных людей, мини комиксы с персонажами мультфильма, над которыми он работал в студии, понятные только Генри символы и множество пентаграмм. Всё это нарисовано чёрными карандашами, чёрной краской, а где-то даже кровью самого пациента. Штейн прошёл к столу, где лежали карандаши с бумагой. Взяв их, он уселся на кровать, начиная уже что-то быстро набрасывать на них.

***

      — Мистер Дрю, — в кабинет зашла светловолосая девушка, двадцати пяти лет. Волосы были собраны в аккуратный высокий хвостик, кончики которого доходили до лопаток. Девушка была одета в белую рубашку и чёрную строгую юбку. Мужчина поднял свои глаза на вошедшую, снимая серые очки.       — Пришла Линда Штейн. Говорит, что Вы звонили ей вчера и просили прийти сюда.       — Пропусти её, Вэнди, — откладывая бумаги в сторону, ответил Джоуи. Девушка положительно качнула головой, покидая кабинет начальника. Дрю привёл стол в порядок, раскладывая всё вещи по своим местам.       — Здравствуйте, — сказала, только что вошедшая женщина, поправляя лямку сумочки на своём плече.       — Здравствуйте, Линда. Присаживайтесь, — указывая на стул, стоящий напротив стола мужчины. Линда прошла к стулу и села на него, пододвигая ноги под стул.       — Это касательно моего супруга? , — интересуется Линда, выжидающе смотря на Джоуи.       — Недавно снова произошло происшествие. Но на сей раз пострадал один работник, — ответил мужчина, вставая из-за своего рабочего места и проходя вперёд к гостье.       — Боже. С сотрудником ведь всё нормально сейчас? , — заволновалась женщина, слегка приподнимаясь с своего места.       — С пострадавшим всё нормально. В этот раз Генри воспользовался осколком стекла. В глазах женщины виден коктейль эмоций, состоящий из страха, печали. На глаза наворачиваются слёзы, которые в скором времени начинают стекать по щекам брюнетки. Мужчина подошёл к плачущей женщине. Присев на корточки, Джоуи принялся вытирать солёные капли с лица Линды.       — Я прекрасно понимаю тебя, Линда. Мне тоже тяжело воспринимать факт, что Генри болен. Джоуи действительно понимал, что чувствовала жена Генри в данный момент. В молодости, они были любовниками. Джоуи испытывал любовные чувства к Генри, но понимал, что он не готов быть в отношениях, как и Штейн. Дрю, хоть и любил брюнета, был рад, когда Генри объявил о том, что нашёл себе невесту. Они договорились о том, что они останутся просто друзьями. Линда вкурсе о ранних отношениях этих двоих, но она отнеслась к этому нормально, ведь она тоже попала в подобную ситуацию тогда.       — Я могу увидеть Генри? — по немного успокаиваясь, поинтересовалась женщина.       — К сожалению нет. Его недавно перевели обратно в палату, — ответил Джоуи, подходя к двери, открывая её. Линда поднимается с своего места. Она вытирает слёзы платком, подходя к открытой двери. Мисс Штейн сможет увидеть своего мужа, только в среду, ведь в другие дни она занята.

***

      Норман направляется к одиночкам, где всё ещё сидели Том с Эллисон. Мужчина прислушался к камере, где сидел Коннор. Из-за двери слышались звуки, будто головой бились об дверь, царапая и рыча при этом. Прислушавшись к двери Эллисон, он услышал как девушка напевала какую-то мелодию из мультфильма. Полк вздохнул, кладя руку на дверь.       — Надеюсь вы пойдёте на поправку.

***

      В это время Генри рисовал тёмные уродливые фигуры с ярко-жёлтыми, ярко-красными бешенными глазами и улыбками на всё лицо, которые будто наблюдают за тобой через окно.       — You don't look like you belong here Did you pinch yourself to see If you'd wake up from a nightmare, — тихо напевал мужчина, поднимая взгляд на окно.       — I watch my window for the morning sun, — и видит там этих самых существ, наблюдающих за ним, издавая звуки похожие на хрипения над самым ухом. По стенам медленно начинают течь чернила, а белый цвет начинает меняться на этот насыщенный жёлтый, ненавистный Штейном.