Цена Жизни

      Неподалёку от леса, среди лугов и полей раскинулась небольшая деревенька, через которую пролегал тракт, ведущий прямиком к покровительствующему ей княжеству — Лоталу. Хоть деревню от княжества и отделяли пять вёрст, жители не испытывали особых трудностей, ведь они трудились в полях, занимались скотоводством, и каждый здешний житель вполне мог прокормить себя и свою семью и даже подзаработать на своём труде за счёт торгового договора деревенского наместника с властями Лотала. Однако в счёт того с деревни взимались более высокие налоги, нежели с прочих поселений, подчинявшихся Лотальскому княжеству. Население той деревни претерпевало многие тяготы бытия, однако жизнь в здешних краях бурлила, невзирая ни на что. Силы в этих местах люди черпали в жизнерадостном мировоззрении, благодаря которому они могли проводить относительно спокойные вечера с плясками и музыкой.       Начало сенокоса сплотило большую часть деревенских, и слепяще яркое солнце было не помехой для юношей и взрослых. Некоторые даже находили в этом важнейшем событии повод повеселиться и порадоваться прекрасной погоде.       Среди расположившихся в тени деревьев подростков нельзя было не заметить, пожалуй, самого трудолюбивого и задорного парня. На вид Эзре Бриджеру было лет шестнадцать. Тёплый ветер, пропитанный запахами свежескошенной травы и душистых цветов, играл с его синими волосами и трепал льняную рубаху на его худом, но крепко сложенном теле. Его лоб и грудь, открытую пристальному девичьему взору, покрывала испарина, пока тот старательно отбивал косу, перекидываясь шутками с товарищами за подготовкой орудий труда к новой работе после небольшого отдыха. Васильковые глаза поблескивали от света, словно шедшего изнутри, и изредка окидывали взглядом округу. Он оценивал проделанную до обеда работу и с интересом наблюдал за многочисленными знакомыми и друзьями: некоторые отлынивали, отдалившись к лесу под предлогом острой нужды, и там заливали не просыхающее горло жжёнкой без закуски; ровесники Эзры и уже взрослые мужики, постоянно спорившие о чем-то или громко хохотавшие над житейскими нелепостями, готовили орудия труда к новому рывку; женщины с покрытыми головами метались мимо мужчин, держа в руках посуду и еду, и сплетничали между собой о событиях минувшей недели.       Среди всех голосов, окружавших его, Эзра чётко различал один, принадлежавший невысокой женщине в бежевом платье со шнуровкой на груди, торопливо мелькнувшей перед сыном.       — Ох, и без того хлопот хватает! — вздохнула Мира Бриджер.       — Неужто столько работы стоит, ежели у вас пятеро помощничков уродилось? — засмеялась в ответ её давняя подруга.       — Токмо у меня дочурка-то одна, не поспевает за двумя малыми сорванцами приглядывать. Благо, Эзра и Алан окрепли в помощь Ифраиму. Всюду помогают…       Эзра уловил лишь малую часть из их разговора, но нашёл в словах своей заботливой матушки огромную долю истины. Ей ведь и правда приходилось трудиться как пчёлке, чтобы поспеть и по дому, и на общественных работах. Понимание того, какую ношу тянут отец и мать, вынуждало Эзру и его старшего брата взять на себя значительную часть дел, чтобы принести семье хоть какое-то облегчение.       Предавшись мечтаниям о грядущем вечернем празднестве в честь первого выхода на покос, Эзра задумчиво улыбался, созерцая привычную суетливость вокруг себя, и лишь голоса милых девушек, зазывавших всех тружеников на обед, вернули Бриджера на землю. Он отложил косу и камень. Встал и потянулся на носках в предвкушении сытного перекуса, снова залюбовавшись на колышущиеся травы. Он приходил сюда уже в который раз и всё никак не мог насмотреться. Ведь нет для труженика большего удовольствия, чем наблюдать за плодами своих трудов, особенно если эти труды — жидкое золото полей и лугов, волнующихся от ветра. Даже дорога, пролегающая прямо через луговые ковры, будто дополняла потрясающе живописную картину природы…       Неожиданно для самого парня его взгляд выхватил блик на горизонте, который вскоре повторился вновь, а за ним ещё и ещё. Из леса выехали огромные фигуры, количество которых всё увеличивалось и увеличивалось. В то же мгновение Эзра понял, что это всадники, которые на полном скаку мчатся прямо по тракту. Он уже мог различить пёстрые всполохи развевавшейся на ветру ткани сюрко, сверкающие рукава кольчуг и шлемы с алыми рисунками; такие же красовались и на щитах. И пусть Бриджер плохо разбирался в символах, но даже самый дремучий деревенский пацан узнал бы этот знак — эмблему Святой Инквизиции, чьё могущество с восхождением на престол нового Императора многократно усилилось. На снаряжении чужаков были и другие знаки, но они были Эзре точно не знакомы. И судя по тому, как всадники неслись по тракту, поднимая густые облака пыли и не жалея лошадей, надвигалось что-то опасное. Ведь деревня — единственный ближайший населённый пункт по этой дороге, стало быть, мчатся именно к ней. Бриджер смотрел на тёмное облако вдалеке круглыми от страха глазами и не мог пошевелиться.       Едва пошевелив побледневшими губами, Эзра с трудом выговорил:       — Алан, ты тоже видишь это?       — Эй, смотрите, там конные! — неестественно высоким голосом старший сын Бриджера привлёк внимание всех земляков, указывая рукой в сторону чернеющей россыпи. — Смотрите! Святая Инквизиция!       Нежданные гости в мгновение ока завладели вниманием всех тружеников, и деревня в одночасье была повергнута в панику. Жители заметались: кто-то в поисках предмета самообороны, заведомо бесполезного против грянувшего ратного сонмища, кто-то в поисках укрытия бросился в недра леса. Лишь немногочисленные юноши и мужчины спохватились о тех, кто остался в деревне без защиты. Более смелые и крепкие телом схватили вилы, косы и прочие предметы, которыми можно бить, резать и колоть. Широкоплечий мужчина в зелёной тунике без пояса на секунду застыл в замешательстве, но тут же встрепенулся и бодро скомандовал старшему сыну:       — Алан, быстро уводи мать и других как можно дальше отсюда!       Щетинистое лицо восемнадцатилетнего брата Эзры исказили неподдельный страх и нерешительность. Он было воспрепятствовал приказу отца, но согласился, что он как никто другой знает лес, а потому лишь он мог отыскать возможное укрытие для слабых землячек и неокрепших юношей. Алан рванул собирать разметавшихся по всему полю деревенских под свою ответственность. В беспорядочной череде событий сам Эзра всё ещё пребывал бы в ступоре, если бы его не одёрнула жилистая рука отца. Однако едва тот приоткрыл рот, как сын опередил его:       — Я не побегу в лес! Я останусь вместе с вами. Мы должны хотя бы ненадолго задержать их тут и дать другим убежать! — пылко возразил он, выдернув плечо из руки обескураженного Ифраима.       Тот не смог придумать более действенного способа увести Эзру от смерти, кроме как отправить его спасать стариков и детей из деревни, чтобы выпроводить всех оттуда до прихода Инквизиции. К счастью, Эзра повёлся на это. С горечью в душе пообещав смертникам вернуться и помочь в бою сразу же, как он спасёт слабую часть населения, парень тут же обернулся вокруг своей оси и помчался в сторону деревни. Однако он выбрал более короткий путь — напрямик, через лес, а не по тракту…       Душивший ком в горле мешал Эзре сделать хотя бы один вдох полной грудью, а нутро болезненно сжималось от переполнявших его эмоций. Преодолевая заросли и бурелом, минуя овраги и небольшие холмики, Бриджер летел со всех ног, разгребая руками ветви перед лицом. Кровоточащие царапины, ссадины и боль в ногах затмевала бившаяся в сердце тревога за оставшихся против нежданных гостей и за обратившихся в бегства. За мать, отца, брата… А глубоко внутри тлела надежда, что он успеет добраться до деревни, до дома, в стенах которого оставались в неведении сестра и двое малышей…