***
Декабрь — самый ненавистный Алисой месяц. Проклинать его готова. Если снег и выпадет — через какое-то время погода внезапно захочет стать весенней прямо посередине месяца и весь этот снег превратится в неприятные, склизкие и противные лужи. А проще говоря — слякоть. Единственным плюсом был Новый Год — Алиса его, наоборот, очень любила. Атмосфера приятная. Запах мандаринов, оливье и прочей новогодней еды, свежевыпавший белоснежный снег за окном, легкий морозец дома, который так забавно и игриво щекотал нос и ступни. Но Алиса не ставила сейчас в приоритет этот день с боем курантов: было всего 13 декабря. И вся эта суматоха с экзаменами не давала покоя мыслям её — подготовительные, дополнительные, постоянные походы по учителям — это все осточертело, ведь каждый день одно и тоже. И в этом году появилась одна учительница, которая выносила мозги всем и вся. И у них возникла взаимная ненависть, что было не на руку девушке: она сдавала ее предмет. А может и не только ненависть… Ее звали Анна Александровна, но когда ее имя произносили, это больше смахивало на «Аннсанна», так ее и прозвали. Её в школе недолюбливало большинство, из-за чего у неё было 2 прозвища: одно сказано выше, а второе — Горгона. Она могла действительно заставить превратиться ученика в камень лишь одним злым взглядом, и тот становился паинькой. Перед ней все были, как по струнке. Она могла выгнать с урока за малейшее хамство и перешептывания.***
— Алиска, прикинь че, у нас Аннсанна будет сегодня заменять 2 урока, так ещё и 2 ее, емае, — подбежавшая ко мне подруга растолкала всех около расписания, дабы пройти ко мне и сообщить эту «радостную» весть. — Че-е? Шутишь? — я ошарашенно захлопала ресничками, чуть ли не взлетев и ощутив привкус страха на кончике языка. — Нет, я бы так не шутила. Тем более про смерть не шутят! — Ек макарек, это мы с ней будем… Раз, два, три, четыре… Епта, это 2 с половиной часа! Ахуеть, Маша! — захныкала я, отводя подругу в сторону, так как вокруг нас уже столпились люди, бурчащие про то, что две ноющие дуры закрыли расписание. — Подожди, а эт не Горгона случаем шагает? Глянь, какая дама с Амстердама, — внезапно прищурившаяся подруга переключила внимание мне за спину. Я обернулась и обомлела: на Аннсанне было чёрное, обтягивающее платье чуть ниже колена с длинными рукавами. Так она никогда не приходила. Но остальным она решила не отличаться: блондинистые волосы снова были заплетены в высокий хвост, её уже всем знакомые чёрные туфли-лодочки и та самая гордая, уверенная походка издавала характерный звук щелчков каблуков, и он настораживал, так как сразу можно было узнать, кто это идёт. — Ух ты-пухты, а её директриса не отчитает случаем? — я невольно засмотрелась на неё. — Да ну, её же сегодня в школе нет, — подруга уже посмотрела мне в глаза. — А-а-а, так вот че она так припёрлась наверное, — я зевнула. — Слышь, зевака, погнали покурим. А то я не выдержу и прямо на уроке побегу в туалетик, — Маша засмеялась.***
Первый урок был ОБЖ. Старичок Михаил Иванович вёл этот урок на отшибись, он был одним из тех, кому действительно пора на пенсию. Да и его скоро до инфаркта тут доведут — один раз наш одноклассник Коля выпрыгнул прямо с окна во время урока. Благо, успели медсестру вызвать, а то всемилюбимого Михаила уже не наблюдалось бы. Урок прошёл непримечательно. Быстро, скучно и тихо. Как обычно. Наверное, такая тишина была только у Горгоны и у него; первую боялись, второго жалко. Но второй урок оказался алгеброй. — Маша, Машенька, моя любимая, может… — Нет! Я не буду тебя прикрывать, если ты решишь прогулять. Я че там, одна буду сидеть страдать и в депрессию уходить временно? Ага, сейчас прям. Много хочешь! — Ну зайчик, солнышко… В этот момент прошла Аннсанна, которую я не заметила и продолжила говорить: — Ты не представляешь, как я тебя люблю. Ну прикрой меня, Машуня-я, — я чуть ли не хныкала. — Вольтова, прогулять не получится, — Горгона ухмыльнулась и холодно посмотрела на меня. — Ой… Анна Александровна, а я не про ваш урок, — попыталась я отмазаться. — Да? Ласточка моя, а что же ты сидишь тогда около моего кабинета и ждёшь, пока я открою дверь? — она назвала меня так впервые, и у меня прошла дрожь по телу. И нет, не из-за прозвища, которым она меня назвала: из-за её взгляда. Странный, злой, холодный и высокомерный. — Простите, Анна Александровна, — я невинно отвела взгляд и почесала затылок, взъерошив свои рыжие волосы. — Я ещё подумаю, ласточка, — она отвернулась и сунула ключ в дверной замок, повернула его два раза и «о сизам, дверь, откройся». Я немного не понимала, что это у неё за такие перемены в настроении. Ласточка, блин…***
— Вольтова, — она гадко и натянуто улыбнулась, — давай к доске, ласточка. Ну-с, теперь-то я поняла, что у неё за перемены в настроении. Конечно, кто ещё, если не я. Выдохнув, я взяла учебник и направилась к тому самому месту, где ты чувствуешь себя так, будто тебе выдают смертный приговор. — Двести тринадцать, читай задачу вслух и объясняй. Её взгляд уставился в меня, что немало сбивало меня с толку. Какая же она стерва, а… Вот знаете, она уверена в том, что мне от её взгляда не по себе, а все равно ведь смотрит так. И специально. — А-а… Э-э-э… Ну… Постройте график функции y… — Не у, а игрек. Дальше, — она крепко сжала в зубах ручку и я окинула её мимолетным взглядом: сидит такая деловая, не Могу. Нога на ногу, ножкой виляет и смотрит на меня так ещё, знаете, будто сейчас подойдёт и укусит. — Ну… Функция не определена только в точке икс равно нулю… — а следом меня будто током прошибло. Нет, не током, а алгеброй. Я начала все решать и объяснять, и уверенно поставила точку, только как закончила. Но не тут то было: она встала и подошла ко мне. Встав позади моей спины, наклонилась ко мне и аккуратно забрала мел из моих пальцев. Никто из класса не обращал на это внимания — ну забрала мел, сделала что то и все. Что то сказала мне на ухо, да и толку. — Ласточка моя, — раздался горячий шёпот, обжигающий мою щеку, — ты так уверенно это все писала, но вот здесь… — взяв в свою руку мой указательный палец, навела его на уравнение, — у тебя ошибка. А она тут же отошла от меня, как ни в чем ни бывало, и что то зачеркнула, обращаясь к классу. Но я не слушала, я тупо смотрела в доску и не знала, как на это реагировать. Что это было? У неё недотрах? Или это у меня шизофрения? Ответ на вопрос я не нашла. Я нашла лишь её взгляд, который был на мне и так проницательно, томно смотрел, а губы кривились в усмешке, подходящей на звериный оскал.***
Я забила на произошедшее, посчитав это нормальным. Но ведь уроки ее ещё присутствовали в расписании — аж целых три. Три, мать вашу. Но то, что было, заметила не только я. Заметила и Маша, которая как только мы вышли с её кабинета начала кричать: — Алиса, ебучий случай, это ещё что такое было?! — она завела меня за угол. — Ты тоже заметила что ли? — я насторожилась, подумав о том, что заметить могла не только она. — Да я на вас посмотрела и ахуела! Она бля в задницу твою вжалась, стоит че то на ухо бормочет, я аж слюнями поперхнулась! У вас че, мутки какие-то? — Ты дура?! Я сама не знаю, что на Горгону нашло! Стояла, как вкопанная и охеревала! — Капец… А прикинь ты ей нравишься? Нет, ну она ничего такая, ты присмотрись к ней, вы круто смотритесь, — всерьёз сказала подруга. — Ты с дубу уебалась? — Я не шучу, вы реально подходите друг другу, — Маша будто издевалась. — Ой, Маша, отвали блин! Она залилась звонким смехом, а я краской.***
— Останьтесь, Вольтова, — сказала Анна Александровна, смерив меня тяжёлым взглядом. Я аккуратно кивнула и снова уткнулась в тетрадь, продолжая писать контрольную, но нутром я чувствовала, что на меня пялятся. Пялится пара синих, холодных, пугающих глаз напротив. Думая о том, что ей от меня нужно, пришла к такому выводу — дополнительные. А что ещё она может от меня хотеть? Это был последний урок — вторая алгебра за этот день. Я поскорее хотела дописать чёртову контрольную, о которой нас, как обычно, никто не предупредил. Она специально это делает. Всегда. Чтобы нас завалить. И даже не жалеет… Я же говорю, настоящая Медуза Горгона.***
— Вольтова, — снова она произносит мою фамилию. Уже будто бы на автомате. Я прерываю её. — Я Алиса, — нет, ну а что? У меня будто бы имени нет. — Ласточка, устроит? — снова этот томный и заигрывающий взгляд. Я сглатываю слишком громко, как мне не хотелось бы и киваю. — Итак, ласточка, я думаю ты понимаешь, что я позвала тебя сюда для дополнительных. С алгеброй у тебя дела ой как плохи, — она взяла какой то другой учебник в руки и положила мне его на стол, садясь туда же. — И я хочу тебе помочь. — Спасибо… — я подняла на неё свой взгляд, подходящий на взгляд щеночка, и та ухмыльнулась своим любимым оскалом. — Почему ты так меня боишься? Я ведь не кусаюсь, ласточка, — она наклонилась ко мне ближе, от чего у меня пробежал табун мурашек по спине и меня передернуло. Это не скрылось от взгляда учительницы. Она напряжённо выдохнула. — Будешь чай или кофе? — она встала со стола, отходя к двери. — Кофе без сахара, если можно… — я воткнула свой взгляд в парту. — Конечно можно, солнышко, — снова прозвище. Так ласково она никого не называет, что за хрень? Она вышла из кабинета, а я свободно выдохнула. Находиться с ней один на один — страшно, но почему-то… Мне комфортно в её компании. Я размышляла об этом, положив голову на стол и закрывшись руками. Я даже не услышала, как она зашла в кабинет. — Ты чего? — женская рука легла мне на спину, аккуратно начиная поглаживать. Я вздернула голову, испугавшись от такого внезапного прикосновения. Но от этого внизу живота приятно потянуло — черт, только этого сейчас не хватало… — Спать просто хочу, — я потерла глаза и приподнялась с парты. Она снова усмехнулась, придвинув ко мне чашку, из которой исходил приятный аромат терпкого кофе — люблю такой. Аккуратно сделав один глоток, замечаю перед собой открытый учебник и мучительно выдыхаю. Учительница тихо смеётся. — Если хочешь, мы можем перенести это на потом, — она наклоняется ко мне, ожидая моих действий. Я задумалась. Ведь она мне действительно нравилась, и я задалась вопросом: а что будет после этого? Это будет точка невозврата и мы будем вместе? Или же она решила просто поиграть со мной и бросить, как ненужного котёнка на трассу? Мне было интересно, и я больше надеялась на первый вариант. Я подалась вперед, и Анна Александровна (прошу заметить, я назвала её по имени, редкое явление) довольно улыбнулась. Она нежно коснулась моих губ своими, постепенно переходя из невинного и ласкового поцелуя в страстный и дикий. Я скрепила руки на её шее, а она прижала меня к себе за талию, но было неудобно. Нам пришлось встать. — Анна Александровна, — я мягко взяла её плечи, — может… не здесь? — Соглашусь, — из полуприкрытых глаз были видны потемневшие из-за возбуждения зрачки.***
Только переступив порог квартиры, я оказалась прижатой к стене. Послышался характерный щелчок двери. Снова она прикоснулась к моим губам своими, но это было ненадолго — она спустилась с губ на шею, иногда зависая на одном месте и затем оставляя красноватые следы. Она огляделась и я услышала недовольный рык, но потом меня нежно взяли за руку и повели в другую комнату. Так я оказалась на кровати, постепенно беря инициативу в свои руки. Учительница сидела на моих бёдрах, а я руками изучала каждый сантиметр её тела, иногда отвлекаясь на поцелуи в губы или шею. Я зацепила ладонями её платье на бёдрах, поднимая его вверх и снимая. После того, как красивое платье оказалось вышвырнуто куда-то в темень комнаты, мне открылся вид на женское, подтянутое, красивое тело в кружевном белье. Она смешно сморщила недовольную мордочку, от чего я тихо засмеялась. — Не смешно, Вольтова. Я перед тобой тут в белье, а ты лежишь в одежде. Сейчас обижусь, — после этих слов с меня стягивали рубашку, а потом в ход пошли штаны. Они оказались кинуты туда же, куда было кинуто мною её платье. Она выгнулась на мне и я руками нащупала за спиной застежку её лифчика. В попытках расстегнуть его, она прервала меня на минуту, отвлекая на поцелуй. Через пять минут я была внизу, стоя на коленках перед кроватью, а Анна Александровна удобно расположилась задницей на кровати, и я уже успела возмутиться на счёт этого, но в ответ получила укус в шею. Я губами прильнула к откровенному месту, от чего Анна Александровна запустила ладонь мне в волосы и прижала сильнее, запрокинула голову назад, громко простонав. Нагло закинула мне ноги на плечи и я чуть впилась ногтями ей в бедра, притаскивая её ближе к себе. Встав с колен, поднялась вверх к ней и наши губы встретились. Я спасла соседей от мучения — таким образом я заткнула её, так как через секунду мои пальцы оказались в ней. Она взяла моё лицо в ладони и вжалась губами сильнее. Её хватило ненадолго — через 5 минут она оказалась ослабленной в моих руках, а по телу её прошлась судорога. — Сумасшедшая, Вольтова…***
Мы лежали в кровати в обнимку, а я наматывала её локон себе на палец. — Что будет дальше? — Будем мы, ласточка. Мы…