Влажность воздуха

Стэнли не очень понимал, в чём суть метеорологического конкурса и зачем Форду участвовать в таком несерьёзном исследовании, если тот уже работал над проектом вечного двигателя. Ещё больше Ли не понимал, зачем согласился «немного помочь» ему с измерениями, а именно пойти на урез реки в полдевятого утра с огромными палками и тяжёлым рюкзаком, напичканным хрупкими приборами, по дороге, ведущей через заросли крапивы и небольшое болото. Маршрут далеко не из самых приятных, однако братьям очень повезло: они относительно успешно преодолели его всего за один час. Правда, Форд как обычно сетовал на то, что слегка не укладывался в сроки, а Стэн был рад хотя бы тому, что добрался сюда живым. Меньше слов — больше дела. Оба брата придерживались такому девизу, но трактовали его по-разному. Для Форда он означал быструю и оперативную работу, а для Стэна — попытку игнорировать навязчивые мысли про то, что он зря теряет время и мог бы вместо прикручивания анемометра — да, вроде эта бандура так называлась — сходить на пляж вместе с Карлой. Затем он вспомнил такую деталь, что они с Карлой уже недели две как поругались, поэтому данный план маловероятен. А вскоре Стэн пришёл к выводу, что провести здесь целый день было бы не так уж и плохо: урез показался ему приятным, живописным и порадовал своей безлюдностью. Форд думал так же. Измерения начались в десять утра и проводились раз в полчаса. Они заключались в снятии показаний с нескольких термометров, а также с психрометра, измеряющего влажность воздуха, но внешне представляющего из себя те же числовые шкалы. Так что Ли спокойно продолжал называть его «градусником» и тем самым жутко бесил Форда. Впрочем, тот настолько был увлечён процессом подсчётов и поиска нужных значений по таблице, что старался не обращать внимания на такие мелочи: Ли, называя цифры и смачивая прибор пипеткой, выполнял свою задачу на отлично — большего от него и не требовалось. Однако эта история могла бы получиться скучной и тривиальной, если бы не одно обстоятельство — погодные условия. В те дни наблюдалась аномальная жара, которая лишь иногда прерывалась грозами, поэтому уже с самого утра на улице стояло пекло, достигающее под сотню градусов по Фаренгейту. Из-за близости к реке влажность воздуха тоже была довольно высокой, поэтому братья уже через час после начала работы сильно вспотели. Стоит отметить, что для прохода через густой лес им пришлось основательно приодеться: резиновые сапоги, брюки-карго, камуфляжные куртки. Неудивительно, что на открытой солнечной площадке эту экипировку неплохо бы ликвидировать. Была ли запасная лёгкая одежда? Конечно же нет. Кто её забыл? История умалчивает. Короче, вариант оставался только один — раздеваться. Медленно, но верно — и чем дальше, тем больше. Стэнли снял куртку почти сразу же. Ну, может побродил в ней минут десять. Ещё через час он закатал рукава на футболке, тем самым явив свету свои сильные бицепсы. Проходит ещё полчаса — Ли без футболки. Шестипалый всё это время сидел в куртке и не замечал происходящего вокруг, но в один момент ему понадобилось перепроверить кое-какой показатель, и он заметил, насколько сильно спарился. Параллельно с этим Форда неожиданно обратил внимание на торс своего брата — на то, какими крепкими и чётко обозначенными стали его грудные мышцы, как изящно смотрели его ключицы на фоне мощной шеи. Нет, Форд вовсе не был извращенцем — он просто любил находить эстетику в людях. Он не скрывал от себя мысли, что считал своего брата по-настоящему красивым. Так что Форд решил последовать его примеру и тоже разделся по пояс: ему хвастаться было нечем, но влажность воздуха давала о себе знать. Действительно, а почему бы и нет? Ли немного удивился такому смелому решению, но не придал ему особого значения. Время приближалось к часу дня — астрономическому полудню. Температурные максимумы ещё достигнуты не были, но уже напекало крайне сильно. Ноги можно было охладить, встав в резиновых сапогах посреди недалеко протекающего ручья, на что и уходили двадцатиминутные перерывы между измерениями. Однако в камуфляжных штанах было по-прежнему жарко. Шестипалого немного разражал тот факт, что никто из них не догадался взять плавки, но думать об этом было уже поздно — оставалось подстраиваться под обстоятельства. Так что после непродолжительно колебания Стэнли снял с себя штаны, оставшись в одних трусах и резиновых сапогах. Да, сочетание странное, но в сложившихся условиях оно казалось наиболее оптимальным. Форд хорошенько подумал и решил поступил так же. Видел ли Форд Стэнли настолько раздетым раньше? Безусловно, разумеется. Глупый вопрос — причины понятны и без объяснений. Смотрел ли он когда-нибудь на него так долго и пристально? Вроде бы нет. Так что то ли голова у него перегрелась, то ли числа в уме перемешались и потянули мыслительный процесс не в ту сторону, но Форд в один момент понял, что не может оторвать взгляда от ног Стэна. Как и от плотного живота, как и от розоватой, слегка обгоревшей широкой спины. Собственно, заметил шестипалый такие особенности в своём поведении не сразу, а после неловкого вопроса от самого Стэнли, на что Форд ответил, что просто ненадолго погрузился в свои размышления. И ему очень повезло, что на коленях в тот момент лежал журнал для записи показаний. Два часа дня — наивысшие температуры воздуха. Стэнли перед очередной установкой психрометра попросил Форда помочь ему обработать спину солнцезащитным кремом, на что тот охотно согласился. Горячая белая субстанция растекалась по всем двенадцати пальцам — да, речь идёт о креме — и после этого отправилась сразу на лопатки Стэна. Форд аккуратно массировал его плечи, загривок, а затем вдоль позвоночника спустился к пояснице. Разумеется, делал он это не потому что хотел осязать как можно больше участков горячей потной кожи, а чтобы его брат не обгорел. И без разницы, что на поясницу Ли уже нанёс крем. После того как была выполнена ровно половина измерений, Форд решил немного отдохнуть. Съев пару бутербродов и запив их водой из литровой бутылки, он расстелил куртку на лужайке, подложил свёрнутые штаны под голову и, стянув резиновые сапоги, улёгся на спину. Он посмотрел на ярко-голубое небо, а затем прикрыл глаза и блаженно улыбнулся: его радовал тот факт, что исследование продвигалось вполне успешно. После этого он подумал о Ли: без него бы шестипалый не справился так быстро. Один он точно не смог бы каждые полчаса хватать психрометр крепкой рукой и, крепко сжав винт, закручивать его по самое основание — да так, чтобы его с грохотом и треском не отпускало ближайшие минут десять. Стоп, это же приборы, с ними нужно обращаться бережно! Что он и говорил каждый раз Стэнли, пристально наблюдая за его резкими и решительными движениями. Форд в полудрёме лежал на лужайке и сам не заметил, как ему на нос села огромная стрекоза с синеватыми крылышками. Просыпаясь, он острожно попытался смахнуть её рукой, но та никак не хотела улетать. В итоге её спугнул Стэнли, опустивший ехидную шуточку, мол, шестипалому снилось явно что-то приятное. Ему действительно было приятно до тех пор, пока не стало стыдно. Стэнфорд приподнял голову — помимо того, что его грудь заметно обгорела, он был крайне сильно возбуждён. И в этот момент Форд решил, что пора бы перестать врать самому себе и отрицать очевидные желания, а также скрывать их от Стэнли. Дальнейшее развитие событий предсказуемо. Остаётся открытым вопрос, почему на такое решился Ли, но скорее всего ему просто напекло голову. В пятнадцать часов и тридцать минут измерения не проводились. Температура воздуха тогда немного упала, однако поверхность почвы на урезе оставалась такой же горячей — и то, что на ней происходило, нагревало её ещё сильнее. Пальцы Форда обхватывали шею Стэна, а тот держал его за поясницу, прислоняя к себе всё ближе. Из-за высокой влажности у Форда запотели очки: оставалось только ощущать лёгкий привкус кисловатых губ его собственного брата, утыкаться носом в его щёку и вдыхать каждую капельку конденсата, исходящего от его потного лица, запах которого заставлял его забыть про любые погрешности. Ли предпочитал не отставать от запросов шестипалого и, повалив его на ту самую куртку, стал аккуратно исследовать его шею, оставляя на ней замеры ровно через каждый сантиметр. Видимо, такая точность была вызвана схожими ритмами, одинаковым учащённым сердцебиение и моментальным поступлением огромного количества гормонов, заставляющих забыть о перегреве, ожогах и работающем анемометре. Шестипалый схватил Стэнли за лопатки и, слегка приподнявшись, начал активно покусывать его грудь, а затем спустил к солнечному сплетению и провёл языком по животу. Где-то в голове закралась мысль, что до следующего измерения осталось минут десять, да и сама передышка немного затянулась. Но Форд был из тех, кто всегда доводит дело до конца. А Стэнли становился бесстрашным, если у него разыгрывался азарт. И в этот момент никто не пытался найти какое-либо оправдание происходящему. Конечно, Стэнли получил огромное количество примитивного удовольствия от ощущения пульсации, а Форд — от такого желанного солоноватого привкуса, но дело было вовсе не в них. Ненадолго они слились в единое целое — так, будто между ними произошёл какой-то энергетический обмен. Пока Форд поглаживал бёдра Стэна, он в полной мере познавал красоту и эстетику его тела. Пока Стэнли трепал Форда за волосы, он осознавал, насколько этому человеку важны влажность и температура. И каждый из них прекрасно понимал, что об этом не узнает никто, кроме безумно палящего послеобеденного Солнца. Четыре часа дня — новое измерение. Сначала Форд пытался считать в уме, но сбивался даже на простых числах, а Стэнли едва крутил винт психрометра. Но работу, до завершения которой оставалось не так уж и много, нужно было доделать. Форд ожидал, что ему станет стыдно, но вместо этого почувствовал лёгкую беспричинную грусть. Стэнли тоже задумался и какое-то время предпочитал не пересекаться с шестипалым взглядом, молча выполняя свою работу. Ещё через полчаса температура начала постепенно падать, а вместе с ней Стэнли стал поэтапно одеваться. Форд с небольшим запозданием повторял его действия. Приборы работали гладко, расчёты на первый взгляд сходились. Шесть часов вечера — полевой день окончен. Ли наклонился, чтобы достать из реки водный термометр: несмотря на крем, его загривок всё же обгорел. Форд раскладывал таблицы по порядку, упаковывал приборы, заполнял пакет пустыми бутылками от воды. И вот они снова стояли в своих тяжёлых куртках и брюках-карго, с рюкзаками и деревянными палками, и молча смотрели на протекающий у их ног холодный ручей. Нужно было возвращаться домой. Как только Форд стал разворачиваться, Стэн схватил его за плечи и крепко обнял. Но шестипалый поспешно вырвался. Он наигранно улыбнулся в ответ, а затем молча направился в чащу леса. Стэнли поплёлся за ним. Ли в тот день созвонился с Карлой. С ней всё было в порядке. Она и не помнила, из-за чего обижалась на него пару недель назад. Жалела, что не пошла на овраг вместе с ними. Стэн теперь думал так же. На конкурс Форд не прошёл из-за ошибок в показателях влажности. Но ему уже было безразлично. В чём смысл этого ребячества с метеорологическим конкурсом, когда у тебя на руках почти готовый макет вечного двигателя? А уж с ним точно никаких проблем возникнуть не должно.