Гармония

Яков исполнил все музыкальные композиции, подаренные ему капитаном Вальтером. По окончании он получил бурные аплодисменты от гостей и самого хозяина. Затем всем раздали напитки. Сэм придвинул для Якова стул, и тот сел между двумя большими диванами. От энергии, вложенной в музыку, его мучила жажда, и он охотно пил ядреное виски, вызывая веселое хихиканье в зале. Яков действительно считал, что прекрасно проводит время. Он слишком долго не играл на гармони. Пять с лишним лет, в течение которых инструмент не издавал ни малейшего звука, были мучительной вечностью. Поэтому Яков готов был играть до конца вечера, если бы его попросили. Якову также симпатизировала их маленькая компания, отделившаяся от других. Он вообще считал друзей нациста милыми и веселыми. В какой-то момент Яков выпил достаточно, чтобы смеяться так же громко, как и остальные. В глубине души он подумал, что этот звук ему странно знаком. Он не мог вспомнить, когда в последний раз так смеялся. София спросила его, знает ли он другие композиции. Яков вспомнил фрагменты некоторых и с удовольствием их сыграл. Когда же он не смог больше вспомнить других симфоний или сонат, то стал импровизировать и устроил настоящий джем-сейшн, к которому присоединились хлопки, пение и танцы. В гостиной царила приятная атмосфера – результат сочетания напитков, музыки и смеха. Лиен, явно под действием алкоголя, дружелюбно попросил Якова научить его играть. Получилась забавная ситуация: Лиен довольно-таки неуклюже управлялся с гармонью со сломанным пальцем, играя ужасно не в такт. Капитан Вальтер наблюдал за Яковом с улыбкой на губах. Этот чертов параноик, ставший таким раскрепощенным в толпе, удивил его сегодня своим талантом, спонтанностью и очаровательными манерами. Насчет последнего Вальтер переживал: никто не знает, что там отшибет в голове у запуганного заключенного, поэтому капитан серьезно подумывал над возможной истерикой Якова. Теперь же, видя в первый раз столь расслабленное лицо Якова, Вальтер смог спокойно выдохнуть. Сегодня все точно пройдет хорошо. Сэм сидел рядом с ним и с таким же интересом наблюдал за отступником. С тех пор как он пришел, он не сводил глаз с сероволосого юноши. Вальтер, конечно, заметил отклоненное от траектории поведение Сэма. Однако его это нисколько не удивило. — Выбрось из головы рассветные мысли, ладно? – капитан сказал это неожиданно, но Сэм прекрасно понял, о чем идет речь. — Ты должен признать. Он довольно интересный экземпляр, – Сэм произнес с некой благодарностью. – Довольно экзотический, если хочешь знать мое мнение. Серые волосы, черные глаза, бледная кожа. Несколько худой, но, тем не менее, сексуальный. Сексуальность даю за то, что уж больно напоминает женщину, – блондин небрежно добавил: – За сколько бы ты его продал? — Он не продается, – просто заявил Вальтер. — 1000 марок? – предложил Сэм. — Сэм, я предупреждаю тебя. — 1500 марок? — Ты его не получишь. — Может быть, 2000? — Прекрати, придурок! – раздраженно шикнул Вальтер, подавшись вперед и уставившись на Сэма вплотную. – Я тебе уже говорил. Я не продаю никаких отступников, так что и этого ты в свою коллекцию не добавишь! Вальтер знал, что творится в голове у парня. Он знал, что Сэм часто покупает в подпольях молоденьких Черных отступников, дабы издеваться над ними в недрах своей патологоанатомической лаборатории. В конце концов, он терял к жертвам интерес и отправлял их на смерть. Не то чтобы это Вальтера беспокоило. Ему было все равно. Но у капитана совершенно не было желания отдавать заносчивого, такого знакомого отступника, который отныне находился в его власти, в его ежовых рукавицах. — Ладно, хорошо. Я понял. Ты хочешь его для себя. Не могу тебя винить, – Сэм отмахнулся, а Вальтер почувствовал, как прилила кровь. — У тебя странное воображение, – протянул он, вызвав заведомую ухмылку на губах блондинистого парня. Капитан нервно выпил остатки из своего стакана. "Какой же Сэм извращенец. В его голове, верно, уже сто раз пронеслись самые разные мысли о том, что он мог бы сделать с Яковом, и все они были весьма горячими, так сказать, парными. Я уверен, Сэм только и мог думать о том, как Яков соблазнителен. Ему так и хочется запустить пальцы в эти серые космы и попробовать на вкус потайные участки кожи... Боже. Черт бы побрал его, этого Якова, он наводит меня на ненужные мысли", – Вальтер потер виски. Он решил, что виски ему хватит на одну ночь. — Эй, Вальтер, достань нам некоторые хорошие штучки! – вдруг воскликнул Том между приступами смеха. — Е-е-е! Штучки! – тупо повторил Лиен, передавая гармонь Якову. Вальтер покачал головой. Он встал, вышел из комнаты, но быстро вернулся с коробкой. Яков с подозрительным любопытством наблюдал, как нацист усаживается за стол и раздает своим друзьям какие-то трубки. Вальтер положил на конец прямой трубки сухую субстанцию, зажег ее, несколько раз пыхнул, а затем протянул Якову. — Я не курю, – Яков вежливо отказался. Перед глазами все плыло. — Это опиум, – добавил Вальтер. — Опиум?! – Яков запоздало вскрикнул и обвинил: – Вы преступники, это запрещено... – до Якова не дошло, почему все в их скромной компании весело хихикнули. Вальтер изогнул бровь: — Скоро будет разрешено. Теперь бери, – нацист сказал это тоном, не допускающим никаких дискуссий. Яков тяжело сглотнул. Что же творится? Он проводит дикую ночь с алкоголем и наркотиками... И все же ему было любопытно. Он слышал достаточно историй о расслабляющих, но галлюциногенных свойствах опиума, но никогда и не думал о том, что... – Ладно. Стесняйся дальше. Поразительно: Яков изогнул спину так нежданно, так резво облепил сигару, что его вишневые губы столкнулись с шершавыми пальцами Вальтера. Тот и не думал их убирать, внимательно наблюдая за действиями развязавшегося Якова. У отступника мозг не варил, это ясно: он, нисколько не смутившись, приулыбнулся исподлобья и вкусил дым, вскоре поперхнувшись им. Якова словно отрезвило: он отпрянул, сильно закашлялся, вызвав волну смеха в комнате. Он круглыми глазами посмотрел на нациста. Вальтер мягко улыбался. Спустя несколько секунд он кивнул, призывая его вдыхать дальше. Яков неохотно повиновался и еще несколько раз кашлянул, но через некоторое время легкие привыкли. Они были полны опиума. В гостиной воцарилась тишина: все наслаждались чудесным действием наркотика. — Ах, меня отец накажет... – сказал Лиен невнятным голосом, полулежа на Софии. — Ты в восторге, Яков? – весело спросил Сэм. Тот сидел на стуле между двумя диванами, раскинув ноги в стороны. Он откинул голову назад и не спеша выдохнул дым. По всему телу разлилось ощущение грубого расслабления. Конечности онемели, но разум был активен. Комната приятно кружилась, цвета из расфокусированных превратились в резкие и яркие. Это был побег от реальности. Он забыл все свое прошлое, все плохие и хорошие воспоминания. Лагерь, тяжелая работа, холод и трупы перестали существовать. Яков, поежившись, удовлетворенно хихикнул. Это было ощущение полной свободы, и он с отчаянием ухватился за него. — Думаю, ему очень нравится, – ехидно прошептал капитан Вальтер. Яков слегка приподнял голову, чтобы посмотреть на нациста. Он изобразил незнакомую озорную ухмылку и наклонился так, что его лицо оказалось рядом с лицом Вальтера. Капитан увидел в его выражении лица отблеск эйфории и понял, что все, что вылетает из этого рта, – результат действия наркотика. — Что ж, это удивительно. Обычно все, что ты предлагаешь мне, равняется тухлятине, – сказал это каким-то скрытным тоном Яков. Он бросил на нациста дерзкий взгляд и ухмылку, которую Вальтер назвал бы кокетливой. Нацист издал забавный смешок, даже не потрудившись ответить на реплику, придуманную сероволосым. Вальтер должен был знать, что Яков догадался, что это он подбрасывает разложившиеся трупы на поля. Он наблюдал за тем, как отступник откинулся назад, не сводя с него взгляда. И в этот момент капитан Вальтер почувствовал, как исчезают все барьеры, существовавшие между ними. Днем они были врагами, одна раса покоряла другую. Днем они жили в двух контрастных разных словах. Но сейчас, под воздействием опиума, они были... Они были одним и тем же. ... Яков не помнил, как он оказался лежащим на диване, а София – поверх него. Все, что он понял, – это то, что сейчас она ублажала его нежными электризующими поцелуями в шею, под подбородок, в губы. Он полностью отдался наслаждению, когда их языки встретились. Его разум уже потерял всякую связь с реальностью. Все, чем жил Яков – это желания, которые одурманенный разум посылал его телу. Он, все-таки мало что понимая, издавал звонкие приятные звуки и скользил руками по ее спине. Страсть и жар нарастали с каждой минутой, и Яков протестующе застонал, когда София прервала поцелуй. — Знаешь, а я поняла, – девушка, хитро улыбнувшись, неожиданно надавила коленом между ног Якова, и тот резко вскрикнул. – Ты чего притворяешься? — А-ах... Что ты... — Ничего. Получу опыт с девушкой, – София широко улыбнулась и просунула руки под рубашку Якова, заставив его вздрогнуть от прикосновения. – Ой, бинты. Ты что, настолько сильно себя ненавидишь? Капитан Вальтер и Сэм, которые были единственными, кто проявил некоторую устойчивость к наркотику (Том и Лиен уже давно храпели), с интересом наблюдали за этой сценой. Вечно прикрытые глаза блондина приобрели свою естественную круглость, он судорожно прикусил губу, когда понял, что его мысленные догадки оказались явью. Вальтер, внешне оставшийся спокойным, умирал от внутреннего жара в груди, который медленно, но верно перемещался все ниже и ниже к паху. Он рвано выдохнул, когда улыбающаяся София принялась еще сильнее давить на вульву отступника. — Похоже, у нас здесь девственница! – сказал пораженный Сэм с хищным блеском в глазах. Капитан усмехнулся над этим комментарием. Он был загипнотизирован сексуальными событиями. — Х-нн... Я-я не... – отступник, хныкая и протестуя, позволил Софии избавиться от верхней одежды и бросить ее на пол. Его рубашка была наполовину расстегнута, серые локоны вились в беспорядке, глаза расфокусированы, а щеки – румяны. София, трогая бинты на груди, поцеловала его с большей страстью, которая с нетерпением была встречена. Оба издавали негромкие возбужденные звуки и тяжело дышали: их тела требовали большего. София с неожиданной легкостью разорвала бинты длинными ногтями, обнажая природу Якова перед всеми. Он инстинктивно попытался прикрыться, никого не слыша и не видя, но девушка мягко развела его слабые руки в стороны, начиная ласкать нежное тело. Где-то в тумане своих нечетких мыслей Яков понимал, что это неправильно. Он знал, что кто-то наблюдает за тем, как он целуется с этой великолепной девушкой. Где-то на задворках сознания голос подсказывал ему, что нужно остановиться. Но алкоголь и наркотики отняли у него слишком много разума, и мысленные предупреждения рассеялись, как утренняя дымка, когда он почувствовал, как проворные пальцы залезли под трусы и крепко обхватили его клитор, двигаясь вверх-вниз по половым губам. Он задыхался от шока и изумления одновременно. Он закрыл глаза, откинул голову назад и позволил удовольствию захватить его тело, когда влажная теплота рта Софии ласкала его вагину так, как он не думал, что это возможно. — Зацени, Вальтер... – прошептал Сэм. Его глаза, вновь наполовину прикрытые, потемнели от вожделения. – Уже не девочка. Нацист неловко сдвинулся на диване. На разворачивающиеся перед его глазами действия член начал реагировать. Он внутренне выругался, ненавидя отступника за то, что тот выглядит так сексуально. Глаза Якова были плотно закрыты, губы слегка оттопырены, он глубоко дышал и ежесекундно издавал сладострастные стоны. Пальцы его левой руки впивались в диван, а правая лежала на голове Софии, побуждая ее лизать его энергичнее. Это было самое эротическое зрелище, которое только мог себе представить капитан. Наслаждение и внутреннее давление нарастали до невыносимого предела, пока Яков не издал громкий стон, а все его тело не задрожало от переполнявшего удовольствия. На заднем плане он услышал смех, застегивание брюк и голос Софии, сказавшей ему, что он на вкус как разбавленный мед. Она легла на него сверху, и их глаза встретились всего на несколько секунд. Веки Якова были слишком тяжелыми. Он отключился и погрузился в легкий сон, слушая вдалеке голоса Сэма и капитана Вальтера. Их слова медленно, как яд, проникали в его полубессознательный разум, порождая образы, которые могли возникнуть только в аду.